До сих пор мы знаем троякого рода отношения педагога к нашей пионер-работе.
1. Отношение явно оппозиционное. Педагог не хочет знать ни о каком детдвижении, никакого права не признает за пионерорганизацией сколько-нибудь нарушить "нормальное" течение школьной жизни, являющееся делом исключительно его, педагога, компетенции.
2. Отношение "безразличное". Так называемый "нейтралитет". Пусть "они там" делают, что им угодно, играют, занимаются всякими кампаниями, копируют взрослых, маршируют и салютуют по военному — мы им, конечно, запретить не можем, за них крепко стоит Комсомол и всякие другие организации, — но нам, педагогам, до этого дела нет. Мы должны, обязаны и будем продолжать свое дело попрежнему.
3. Отношение содействия или сочувственное. Педагог приветствует детдвижение, как могучий фактор воспитания детей в коммунистическом духе, и заключает с ним дружественный деловой союз, выгодный для обеих сторон.
Положение 1-го рода мы имели почти во всех наших школах и детдомах в самом начале возникновения детдвижения. Все мы знаем, как тяжело было работать при таком отношении педагога: оно довольно-таки ощутительно тормозило естественный рост отряда, очень вредно отражалось на ребятах и не меньше вреда причиняло самому учреждению, школе или детдому.
К счастью, такое положение недолго продолжалось.
Быстрый рост детдвижения, необыкновенно широкий его размах, сразу овладевший детской стихией, вскоре убедил педагога в тщетности какого бы то ни было противодействия с его стороны этому грандиозному движению, и он изменил к нему свое отношение. Теперь мы уже редко где наблюдаем такую открытую оппозицию со стороны педагога, и мы безусловно можем считать ее ликвидированной.
Но зато мы еще в настоящий момент в большинстве наших школ и детдомов имеем сплошь и рядом отношение второго рода, то, что мы назвали выше "нейтралитетом", которое, надо признать, уж не особенно многим лучше явной оппозиции.
В самом деле, может ли школа или детдом, где имеются пионеры, относиться к детдвижению безразлично или нейтрально?
Пусть на первых порах оно действительно могло показаться возможным. Отряд еще очень мало отрывал пионера от его обычной работы, еще мало сам ему давал и мало от него требовал. Если время от времени устраивались одни сборы, или редко сравнительно случалось отряду уходить на демонстрацию или на какой-нибудь вечер, то все это было еще очень незначительно, чтобы действительно серьезно нарушить обычный строй жизни школы или детдома.
И педагог, "ни враг, ни друг", имел действительную возможность к этому новому явлению, именующемуся детдвижением, еще очень мало его затрагивающему, не выражать никакого отношения.
Однако, с течением времени дело становится значительно сложнее.
Работа отряда не носит уже больше спорадического характера и не исчерпывается уже одними только случайными сборами. Каждое звено действует уже по определенному плану, расчитанному на данный период или этап, обязанности и задания пионера довольно-таки сложны и многообразны, требуют немало времени, особых забот и усилий; при этом положении школе или детдому все более и более трудным становится просто игнорировать факт детдвижения.
Между школой и отрядом неизбежно возникает ряд трений и столкновений, непосредственно затрагивающих педагога, к которым он невольно должен занять ту или иную, т.-е. враждебную или дружественную позицию. Середины, т.-е. нейтралитета быть не может.
Что это за столкновения? Начинается обыкновенно с вопроса о так-называемом бюджете времени или регламенте рабочего дня у ребенка. Где быть пионеру в определенный час дня или вечера: в райкоме ли, в центральном доме пионера, в фабричном клубе или другом месте по плану отряда, или же в школе на занятиях, в кружке, организованном школой, или вовсе в какой-нибудь комиссии по самоуправлению детдома. Это — вопрос далеко не такой простой: чей регламент более обязателен для пионера: регламент, установленный для всех ребят школой, детдомом, или распоряжения, идущие от райбюро?
Гораздо труднее еще вопросы, касающиеся самого содержания и методов работы школы.
Вопрос, например, о том, чем заниматься пионеру в мастерских или на всяких уроках, скажем, обществоведения, математики, родного языка и т. п.?
И школа, и отряд ставят себе задачу дать пионеру трудовые навыки и знания. Но программы и планы у них совершенно различные.
Объект же у них один — все тот же пионер. Он обязан в порядке пионерских заданий провести ряд работ в мастерских, имеющих определенное общественное значение, например, приготовить некоторое количество блокнотов или тетрадей в переплетной или предметов одежды, обуви — в швейной и сапожной мастерской, для детей, скажем, Германии или беспризорных; школьный же инструктор переплетной, швейной и сапожной мастерских имеет свой совершенно особый план работ, продуманный им в совершенно другой системе и преследующий совершенно другие цели.
Или другой случай: пионер обязан в порядке работ отряда к отчетному периоду закрепить ряд знаний по поводу тех или иных важных политических событий из истории рабочего движения или из текущего момента. Первые сведения об этих событиях он получает от пионер-руководителя во время бесед у костра, но их надо бы углубить. Пионер, естественно, полагает, что ему поможет в этом школа, где занимаются "специально", много читают, пишут, считают, экскурсии проводят.
Но то, чего хотелось бы пионеру получить от школы, что так крайне необходимо ему в его общественной работе для оправдания своего высокого звания пионера-ленинца, — это совершенно не совпадает с тем, чем занимаются в школе, врывается клином в учебный план, разработанный педагогом.
Что, вправе ли пионер желать того, чтоб педагог и школьные занятия и работу в мастерских строил по такому плану, чтобы первые освещали ему возможно лучше все то, что он должен знать как пионер, и что интересует его больше всего на свете, а вторые (т.-е. мастерские) помогли бы ему выполнить то общественно-трудовое задание, которое является его посильным участием в больше и, важной для страны кампании?
Конечно, вправе. Но что отвечает на это школа?
Тут могут быть 2 случая:
1) Школа не идет ни на какие уступки. Тогда неизбежен конфликт.
Пионер все меньше и меньше начинает питать уважения к такой школе, которая не хочет или не может отвечать на самые возвышенные его желания и стремления, ему, с другой стороны, все больше и больше становится не вмоготу то учение, которое школа дает ему по "своему" плану, в котором ребенок не видит никакого проку. Такая школа теряет всякий смысл, почва ускользает из-под ее ног. Педагог не может далее быть безразличным, и он становится в открытое враждебное отношение к пионерству.
2) Школа внемлет голосу и настроению пионера. Тогда педагог оставляет свою ложную позицию безразличия или нейтралитета и становится на путь прямой помощи или содействия детдвижению. Педагог больше не противопоставляет себя пионер-организации, а устанавливает с ней тесный контакт. Это является единственно правильным выходом из указанного положениия, открывающим для учреждения и для отряда новые перспективы дальнейшего развития и углубления работы.
Мы еще имеем очень мало учреждений, где уже осуществляется указанная линия контакта. Но тот небольшой опыт, которым мы уже, однако, в настоящий момент располагаем, весьма интересен и чрезвычайно убедительно показывает, как необычайно выигрывают и отряд и школа от такого согласования работы.
В чем же заключается эта согласованность или контакт?
В том, что школа или детдом свой учебный план, занятия в мастерских и в клубе, а также весь строй самоуправления, одним словом, — всю свою организацию по возможности налаживает таким образом, чтоб она не была чем-то параллельным жизни отряда, а потому требующим от пионера раздвоения своего внимания и усилий, а чтоб она слилась с жизнью отряда органически, образуя один из ее составных элементов.
Пример. Звено готовится ко дню работницы. И вся школьная организация имеет соответствующую установку.
Так, в клубе готовится инсценировка на тему о работнице, кружки общественно-политического цикла углубленно штудируют роль и значение женщины в рабочем движении, в школе педагог-обществовед путем экскурсий и специальных исследовании устанавливает место женщины в производстве и общественной жизни местного края и всей страны; математик этот материал прорабатывает во всевозможных цифровых данных, диаграммах и др.; преподаватель родного языка прорабатывает соответствующий литературный материал, освещающий жизнь и дело работницы и т. д. и т. д.
Мастерские не занимаются абстрактными трудовыми процессами, а служат очередной кампании, проводимой пионерами: шьют платье, переплетают книги, производят игрушки, и т. д. и т. д. для беспризорных детей по плану отряда.
Так школа, клуб и мастерские все осуществляют общую задачу отряда.
При этом последний составляет центральную ось, вокруг которой все вращается, основной стержень, которым в любой момент определяется содержание школьной работы.
Такую школу, где все базируется на детдвижении, справедливо называют школой пионера, а если это детский дом, то — пионер-коммуной.
Могу сказать: ваш пример со школами пионера или пионер-коммунами не убедителен, ибо вы опустили одно обстоятельство, которое является в данном отношении самым важным, даже решающим. Это обстоятельство заключается в том, что в тех "счастливых" учреждениях, ведь все или почти все ребята являются пионерами. Могут ли они, таким образом, являться образцом для массовой школы или детдома, где имеются значительные массы ребят не пионеров, или где пионеры составляют совсем еще незначительную ячейку только только зарождающуюся и не совсем еще ясно выявившую свою сущность? Можно ли в таких случаях определять содержание школьной работы интересами не всех ребят, а незначительного их меньшинства?
На поставленный вопрос можно ответить следующее.
Поставив перед собой школу пионера или пионер-коммуну, как маяк, на который мы должны держать путь, мы, разумеется, этим отнюдь не думаем сказать, что все школы и детдома могут сейчас же перейти на указаное положение. Отнюдь нет. Это было бы очень вредно, ибо школа должна быть для этого подготовлена и в отношении педагогического персонала и прежде всего, конечно там должно быть достаточно сильно пионерство, дабы оно действительно могло определять собою направление и содержание школьной работы, а не, наоборот, быть ассимилированным ею.
Исходя из этого общего положения, рассмотрим все возможные в данном отношении случаи.
1) Пионеров большинство; 2) пионеров значительное меньшинство и 3) пионеров еще очень небольшая ячейка.
В 1-м случае у педагога нет затруднений перевести школьную работу на пионерские рельсы. То обстоятельство, что есть значительная часть ребят не пионеров, не составляет особой трудности. Ибо все эти ребята стремятся быть пионерами и, вероятно, скоро станут таковыми. Можно быть, во всяком случае, совершенно уверенным в том, что не будет с их стороны протеста по поводу того, что в мастерских будут не просто шить, переплетать и лепить, а производить необходимые предметы для беспризорных детей или детей Германии; что на экскурсиях будут интересоваться вопросом о работнице, являющейся центральной темой пионера. Не-пионер хочет знатьи уметь как раз то, что знает и умеет пионер.
Труднее, может показаться, обстоит дело в других 2-х случаях. Но и там мы имеет положение далеко не безвыходное.
Во втором случае педагог не сразу все переводит на пионерские рельсы, а идет к этому постепенно, начиная, скажем, с того кружка или группы, где пионеры составляют большинство или же согласовывает работу сперва только в одной области, скажем, в клубной работе, а тут смотришь: пионерского полку все прибывает. И школа тоже все больше и больше "пионеризуется".
В третьем случае мы имеем перед собою, несомненно, отсталую школу, раз там так невелико еще число пионеров. В таком учреждении мы имеем дело с форпостом, который только начинает свое собственное оформление в очень неблагоприятных условиях, в совершенно чуждой среде. Он не останавливается перед всеми этими трудностями и смело, как подобает революционной ячейке, несет пионерские идеи в эту среду. Какова тут задача педагога, ищущего контакт с детдвижением? Помочь этой неокрепшей еще ячейке в ее пропагандистской работе. Там, конечно, где это ему дано.
Свои школьные занятия, занятия в кружках, поскольку это возможно в данных условиях, проникает он темами и мотивами, близкими к пионерским стремлениям и задачам, их основному идеалу. Этим он приближает всех остальных ребят, всю школу к детдвижению, и на данной стадии такой контакт, такая помощь форпосту не менее ценны, чем более широкий контакт в пионер-коммуне.
Мы видим, что нет такого случая когда бы педагог не имел возможности осуществить необходимый контакт или содружество с пионер-организацией, лишь бы только была налицо его добрая воля.
Некоторые понимают пропагандируемую нами активную помощь и содействие педагога детдвижению, как руководство педагогом и жизнью и деятельностью отряда.
Трудно представить себе более неправильное и вместе с тем более опасное понимание детдвижения,чем вышеуказанное. Детское движение является:
1) частью коммунистического рабочего движения. Как таковое, оно должно быть руководимо обязательно партией через Комсомол,
2) движением международным: как таковое, оно имеет централизованную организацию. Каждое звено, или отряд руководимо, следовательно, не подколлективами, а последовательно городскими, губернскими и т. д. центральными органами и, наконец,
3) движением детским, основой всех основ которого является широчайшая самодеятельность ребят.
Воспринявший все эти основы, без которых нет детдвижения, педагог не станет больше утверждать, что он должен руководить детдвижением и не затаит в себе чувства обиды за якобы похищенные у него права.
Станет ли, например, НКП обижаться на партию за то, что та не ему вверила детдвижение. Ведь и тут мы имеем аналогичное положение. Как же, Соцвос ведает делом социального воспитания всех детей Республики, несет за него ответственность, а вдруг детдвижение находится в руках «малышей».
Стал бы тем более Главсоцвос из-за этого мешать делу детдвижения.
Все сознают несуразность самой постановки такого вопроса. Не менее несуразными являются приведенные рассуждения со стороны педагога, который на отведенном ему поле действий должен олицетворять отношения Главсоцвоса к пионер-организации.
Итак, уже ясно, что делает педагог. Он активно помогает отряду в его работе давая ему те знания и уменье, которые непосредственно вытекают из стоящих перед отрядом в данный момент целей и задач. Педагог не руководитель отряда, но он один из его сотрудников, немало содействующих своей деятельностью росту и развитию тем самым всего детдвижения.
Ривес.
Дети пролетариев, двенадцати, четырнадцатилетние юнцы вступают в жизнь, чтобы быть готовыми помочь родителям, когда это потребуется.
Разрастается широкое движение, объединяющее детей рабочих одной общей захватывающей идеей.
Пионерство перекидывается в школы и детские дома. Вопросы педагогические переплелись с вопросами пионерства. В жизнь школы влилась новая струя и является необходимым поделиться мнениями, опытом и достижениями в данной области.
Московские педагоги т. т. Пистрак и Дюшен первые выступают с докладами на тему: "Школа и пионерское движение". Доклады привлекли большое количество педагогов г. Москвы; явились показателем, насколько остер и важен затронутый вопрос. В прениях по докладу все приходили к выводу, что пионерство в детдоме необходимо и при первых его выявлениях поддержать, помочь развиться. Это долг педагога. Правда, это несколько трудно.
Без участия руководителя из молодежи, связанного со своими центральными организациями, выполняющего их задания, вводящего новый отряд в обще-пионерскую жизнь — попытки будут безуспешны.
Между тем, руководителей таких очень мало. Спрос выше предложений, и Комсомол принужден выйти из положения, создавая искусственные меры, ударяющие по отрядам, организующимся в детдомах.
В первую голову, по мнению Комсомола, необходимо сорганизовать детей рабочих, которым близка жизнь того или иного завода и предприятия, которые связаны с работою и борьбою рабочего класса. Только потом, когда будут сорганизованы дети рабочих, можно приступить к работе с детьми детских домов, как не связанных с общественной жизнью оторванных от станка и т. д.
Такой выход из положения мы, молодые педагоги, должны считать в корне неправильным.
Мы согласны, что да, необходимо вести организованную работу детьми рабочих, в которых уже ясно выражена идеология класса, которым близки нужды и интересы взрослых, рабочих родителей. Мы верим, что эти группы будут иметь одинаковые переживания с рабочим классом, что в борьбе они будут итти рука об руку со взрослыми.
Но мы должны указать на более трудный для обработки материал детей детских домов. И это нас, как педагогов, интересует особенно сильно 2).
Тысячи детей-сирот, детей также рабочих и крестьян замкнуты в четырех стенах детского дома, оторваны от общественной жизни. В них есть порывы, стремления, интересы к совершающимся событиям, есть желание быть участниками этих событий. Как это осуществить?
Говоря о нашей советской школе, мы вспоминаем: "Прежняя старая школа была оторвана от жизни", и совершенно опускаем, что наши попытки приблизить школу к жизни не имеют еще успеха.
Мы устраиваем спектакли, приглашаем к себе детей других детдомов, ничем не отличающихся от наших, устраиваем общие игры и беседы и воображаем, что этим развиваем социальное чувство. В революционные праздники, сдавленные толпами народа, в конце колонны, проходим через Красную площадь — это наши общественные выступления. Наконец, устраиваем экскурсии на завод и фабрику, мельком разговариваем с рабочими, — это знакомство с трудом и бытом.
При такой постановке дела полноты связи с жизнью не получится. Нашими педагогическими подходами никакому пролетарскому классовому чувству, революционному мировоззрению, коммунизму не "научим". В стенах детского дома детского движения не создадим.
Только жизнь рождает движение.
Наше детское самоуправление, детские организации, о которых так много говорим, беспочвенны до тех пор, пока сосредоточены в одном детском доме.
Дети это чувствуют сами и стремятся развернуться, расшириться, выскочить из рамок дома. Летом 1922 года в поселке Клязьма мне пришлось помочь детям сорганизовать общий орган детского самоуправления в поселковом масштабе. Первая, правда, недолговременная, организация была довольно удачна. 1 января 1923 года в Москве создалось центральное бюро детских организаций всех ведомств Москвы и губ.
Нужно быть чутким к стремлениям и интересам детей, всегда итти им навстречу. В противном случае, оставленные в далеко несовершенной школе, они готовятся стать лойяльными советской власти и недеятельными членами союза совработников, мелкой не-красной интеллигенцией. Это не в наших интересах.
Поэтому, зная, что дети детдомов не будут тесно связаны с заводами и предприятиями все же не оставлять их без внимания, а создать параллельную работу, ввести детей в общую жизнь, сплотить сорганизовать в пионерские отряды. Техника осуществления пугать не может.
Тогда, связанные общей работой, одной идеей, сталкиваясь с товарищами в совместных выступлениях, дети детских домов не будут одиноки, впервые почувствуют себя полезными частицами одного большого целого. Жизнь вольется в школу, не будет замкнутости четырех стен. Многие ненормальности школы, которые не изжить никакими педагогическими подходами, отпадут, откроют путь действительно новой жизненной школе.
Образцовых пионерских отрядов в детских домах еще не было, но даже по тем попыткам, по тем начинаниям, которые проводились, бросается в глаза великое значение пионерства.
В детском доме своя жизнь со своими обычаями, привычками, законами. Все эти обычаи и законы созданы только для детского дома и не связаны ничем с окружающим обществом. Поэтому в них нет силы, их игнорируют и обходят. Зачастую, более решительная группа детей берет перевес и диктует свои новые законы. А мы, педагоги, глубокомысленно толкуем о педагогическом подходе к тем или иным детским группам, думаем, как реагировать на тот или иной ненормальный факт в жизни дома, приходим к выводу, что у нас плохо поставлено детское самоуправление, мало проявляется детская инициатива, постанавливаем принять все меры к организации детского коллектива и забываем, что все строим на воздухе, что все наши мероприятия ничем не связаны с жизнью, временем, детскими интересами.
"Ах, какие у нас дети. Поросята, а не дети. Кругом грязь и не могут убрать. Санитарная комиссия, что же не смотришь. Вон под кроватью пыль, вон насорены семячки".
"Да что мы поделаем с ними, никто не хочет ничего делать".
На детских собраниях трактуем о нетоварищеских отношениях при невыполнении общественных работ по дому, о будущей трудовой жизни и т.д. и т.д.
Горох о стену.
Нет в руках педагога ничего сильно убедительного, чтобы доказать необходимость добросовестного выполнения дежурства, товарищеского отношения к девочкам, к младшим ребятам.
И, вдруг, юнец, комсомолец-рабочий, с корявою речью — возбуждает в наших же детях необычайный подъем, энергию, энтузиазм. "Мы хотим быть пионерами".
Ребят не узнать. Откуда кто взялась солидность, понимание общественных обязанностей, стремление к личному самоусовершенствованию. Лучше работают детские комиссии, дежурные аккуратны, на уроках проявляют инициативу и любознательность.
Педагоги поражены. Не нужно сбрасывать с ребят по утрам одеяло, по вечерам загонять в спальни, не нужно до хрипоты убеждать в необходимости проведения того или иного мероприятия. Как-то все по- нятливее стали.
"О, да, пионерство вещь хорошая". — думают педагоги. — "Его поддержать нужно." —
Немного стыдно: неужели мы так не умеем подходить к детям, что позволили побить себя какому-то мальчишке, которого еще много нужно учить.
Другого выхода нет. Сорганизовать детей первой ступени в отряды пионеров — пробудить в них дух общественности, понимания своей ценности и необходимости в громадном колесе жизни — может только юноша-комсомолец; он ближе детям, роднее, чем взрослый ученый педагог.
Педагогам же нужно учесть благотворное влияние пионерства на школу, исследовать это влияние, использовать его в своей педагогической работе, помочь мало опытному комсомольцу в окончательной организации отрядов.
В домах, где уже проводились попытки создания отряда пионеров, несомненно, сталкивались с фактом, который заставлял не раз рассматривать его на педагогическом совете, ломать головы, изыскивать педагогические выходы.
Распорядок жизни детдома и пионерство — несовместимы. Некоторым заядлым педагогам хотелось бы использовать в отдельных случаях пионерское движение для более успешной организации жизни в детдоме. Но тогда не будет пионерства. Под его флагом кроется создание "благополучного" детдома. Если же идею пионерства осуществить полностью, не будет детдома, школы, они должны изменить формы своей работы. Что же выбрать? Конечно то, что ближе детям, теснее связано с окружающим миром. Пионерство — единственная школа, через которую должны проходить наши дети. И никакие "дома свободного ребенка", никакой "свободный творческий труд" не достигнут своей цели, если не являются частицей главного движущегося аппарата, частицей общего труда. Настоящая трудовая школа выльется в процесс пионерского движения.
Наши ребята не только воспитанники детдома, но и граждане свободной страны. Для них не нужны будут выдуманные формы общежития детдома, выдуманные правила и законы.
На смену явятся новые, "железные", осмысленные, вытекающие из жизни, законы пионерства.
Новые дети пионеры, "смена смене", будущие практические руководители и строители новых совершенных форм жизни — будут резко отличаться от нынешних детей.
На работу, на учебу, на защиту интересов трудящихся. Всегда готов. Вот их единственный ответ, смелый, сильный и радостный. —
П. Лысяков.
Учительство должно пойти навстречу Комсомолу и понять, что в лице Комсомола идет на помощь рабоче-крестьянской революции величайшей силы и важности отряд.
Г. ЗИНОВЬЕВ.
(Из доклада на ленинградском съезде учительства).
Мы говорим: наше дело в области школьной есть также борьба за свержение буржуазии, мы открыто заявляем, что школа вне жизни, вне политики — это ложь и лицемерие.
ЛЕНИН (Речь на 1 всерос. съезде по просвещ. 1918 г.).
Юные пионеры должны стать горячими помощниками учителя в деле организации новой школы, должны стать закваской для этой школы.
Н. КРУПСКАЯ.
1) Статья была написана одним из педагогов для журнала "Юный Коммунист". (стр. 27.)
2) Здесь выявлена обычная ошибка товарищей педагогов. Надо исходить не из того, кого труднее или интереснее воспитывать, а из того, кого нужно воспитывать, кто станет в ближайшие годы кадром рабочей молодежи и резервом Комсомола. Ред. (стр. 28.)