В пророческой статье «Падение Порт-Артура», напечатанной во «Вперед» за несколько дней до 9 января, — именно 1 января 1905 года, т. Ленин так об'яснял роль неудачной войны с Японией, как могучего агитационного средства, как крупнейшего революционного фактора:
«Военное могущество самодержавной России оказалось мишурным. Царизм оказался помехой современной, на высоте новейших требований стоящей, организации военного дела, которому царизм отдавался всей душой, которым он все более гордился, которому он приносил безмерные жертвы, не стесняясь никакой народной оппозиции. Гроб повапленный, — вот чем оказалось самодержавие в области внешней защиты, наиболее родной и близкой ему, так сказать, специальности.
«Но почему и в какой мере падение Порт-Артура является действительно исторической катастрофой?
«Прежде всего бросается в глаза значение этого события в ходе войны. Главная цель войны для японцев достигнута. Прогрессивная передовая Азия нанесла непоправимый удар отсталой и реакционной Европе. Десять лет тому назад эта реакционная Европа (с Россией во главе) обеспокоилась разгромом Китая молодой Японией и об'единилась, чтобы отнять у нее лучшие плоды победы. Европа охраняла установившиеся отношения и привилегии старого мира, его предпочтительное право, веками освященное, исконное право на эксплоатацию азиатских народов. Возвращение Порт-Артура Японией есть удар, нанесенный реакционной Европе. Россия шесть лет владела Порт-Артуром, затратив сотни и сотни миллионов рублей на стратегические железные дороги, на создание портов, на постройку новых городов, на укрепление крепости, которую вся масса подкупленных Россией европейских газет прославила неприступной. Военные писатели говорят, что по своей силе Порт-Артур равнялся шести Севастополям. И вот, маленькая, всеми до тех пор презираемая Япония в восемь месяцев овладевает этой твердыней после того, как Англия и Франция вместе возились целый год со взятием одного Севастополя».
И мы знаем, что события оправдали прогноз (предсказание) Ленина. Тот факт, что маленькая Япония могла победить гигантскую Россию, этого страшного дотоле врага всех азиатских народов, произвел сильнейшее впечатление на население всей Азии. Маленькие японцы побеждают сильнейшую военную державу в Европе. Каким образом достигают они этого? Они брали уроки у самой Европы и заимствовали европейские учреждения.
Еще большее впечатление на народы Востока произвела русская революция 1905 г. В жизни азиатских народов русская революция сыграла такую же громадную роль, какую некогда в жизни европейцев сыграла Великая Французская Революция.
После русско-японской войны и русской революции 1905 года мы видим под'ем освободительного движения в Персии, всеобщую забастовку в августе 1906 г. в Тегеране, созыв первого меджилиса (парламента) в октябре того же года, затем усиление младо-турецкого движения в Турции, закончившееся революцией 1908 г., разбившей в щепы устои деспотической власти кровавого султана Абдул-Гамида, далее революционное движение в Китае, завершившееся свержением династии манчжуров и провозглашением республики в 1911 году.
После русско-японской войны и русской революции 1905 г. национально-освободительное движение на всем Востоке начинает развиваться усиленным темпом под знаком борьбы как против внутренней реакции и деспотического режима в собственной стране, так и против гнета со стороны империалистических европейских государств, превративших весь Восток в колонию мирового капитализма.
В течение многих столетий азиат с трепетом смотрел на европейца, считая последнего злым и коварным, но в то же время непобедимым врагом, бичом божьим, борьба с которым заранее обречена на неудачу и связана с жестокой карой. Ляойян и Мукден, отступление, казалось, бесчисленных армий белого царя, могущественнейшего из владык Европы перед желтолицыми солдатами маленькой Японии открыли глаза азиатам и показали им, что борьба с Европой возможна и при надлежащей организации и упорном натиске желтых масс должна привести к победе. В тот момент, когда страшный дотоле двуглавый орел оказался неожиданно побежденным и «на забаву желтым детям даны» были, но выражению Вл. Соловьева, «клочки от его знамен», сонная дотоле Азия сразу пробудилась к новой жизни.
Десятилетие, предшествовавшее русско-японской войне и русской революции 1905 г., было эпохой особенно усиленного натиска капиталистических держав на черный и желтый континенты. Так, по отношению к Срединной Империи период, начиная с японо-китайской войны 1894 г., оторвавшей от Китая ряд его территорий, может быть охарактеризован, как период усиленного расчленения Китая мировыми хищниками. Германия захватывает провинцию Киао-Чоу с портом Циндао, Россия — Порт-Артур и Дайрен, Англия отрывает от Китая Вейхавей и территорию, лежащую на материке против острова Гонконга, Франция присоединяет к своим владениям Гуань-Чжоу-Вань и округляет свои территории на счет Китая. Чтобы не быть опереженной в борьбе за раздел Китая другими хищниками, С. Штаты в 1898 году об'являют войну Испании и захватывают не только Кубу, ключ к Панамскому каналу, кратчайшему пути от берегов восточной Америки к китайскому побережью Тихого океана, но и Филиппины, базу на подступах к Китаю. Это наступление мирового капитала на Китай вызывает со стороны народных масс Китая отпор в форме боксерского восстания 1900—1901 г. г.
Вслед за испано-американской войной 1898 г. начинается англо-бурская война 1899—1901 г., война за гегемонию Англии не только в южной Африке и во всей восточной половине черного континента, но и на Индийском океане и на морском пути вдоль Западного побережья черного континента в Азию. После того, как Англия утверждает свою гегемонию в южной части Африки, империалистическая Франция в интересах сохранения «равновесия сил» в Африке начинает свое наступление в северо-западной части Африки. Подписав тайные договоры с Испанией, Италией, Англией, Франция обеспечивает себе свободу действий в Марокко и приступает к завоеванию этой области. В то время как разыгрываются эти события в Китае, в южной и северной Африке, Германия, «утверждая свое влияние» в западной и восточной Африке, принимая участие в грабеже Китая, усиленно проводит в Малой Азии свою багдадскую рельсовую колею, долженствующую приковать Турцию с ее громадными естественными ресурсами к победной колеснице Германской империи, и вопрос о Бaгдадской дороге становится одним из главнейших стержней, вокруг которого начинает вращаться вся международная политика. Одновременно идет натиск на Персию с севера со стороны царской России, с юга — со стороны Англии и по турецкой границе — со стороны Германии, которая создает план проведением ветви от багдадской магистрали (Багдад-Ханикин-Керманшах-Хамадан) подчинить своему экономическому и политическому влиянию Персию.
Само собой разумеется, что на ряду с захватом африканских и азиатских территорий, созданием здесь военных баз, сооружением рельсовых путей идет усиленное проникновение европейского и американского капиталов в колониальные и полуколониальные страны. Усиленно строятся рельсовые пути, шоссейные дороги, воздвигаются порты, набережные, европейские товары все в большем количестве проникают в самые отдаленные пункты Персии, Турции, Индии и т. д., разрушая местную кустарную промышленность, и страны Востока с каждым днем все более и более превращаются в сырьевые и продовольственные базы, в так называемую «хозяйственную территорию», в «хинтер-ланд», на который опираются индустриальные страны. За период с 1901 г. по 1906 г. внешняя торговля Британской Индии возрастает с 3.081 миллионов марок до 3.928, Китая — с 1.376 миллионов марок до 2.294, Персии — с 149 млн. марок до 251. Таким образом, только за первое пятилетие нынешнего столетия торговля трех азиатских стран возрастает почти на 2 миллиарда марок. Одновременно под влиянием финансового капитала, который создает в Индии, Китае, Турции фабрики и заводы, эксплоатирует угольные копи и т. д., в странах Востока начинает создаваться вначале очень немногочисленный, но затем все более растущий численно железнодорожный и фабричный пролетариат1). Этот пролетариат естественно подпадает в Индии, Китае, Турции под влиянием оппозиционно настроенной туземной торговой буржуазии, недовольной засилием иностранного капитала и опасающейся в Турции, Персии, Китае окончательного уничтожения последних остатков независимости своих стран.
Так создается база для национально-освободительного движения на всем Востоке. Этому движению дает первый могучий толчок русско-японская война и революция 1905 г.
Из всех стран Востока особенно близко была связана с царской Россией в экономическом отношении Персия. Во внешней торговле последней Россия по импорту и экспорту занимала первое место среди других держав. Русский экспорт в Персию составлял в 1886 г. 6,1 млн. руб., в 1896 г. — 14,5 млн. рублей в 1907 г. — 28,3 млн. руб. Русский импорт из Персии выражался в следующих цифрах: в 1886 г. — 10,3 млн. рублей, в 1896 г. — 17,7 млн. руб., в 1907 г. — 20,3 млн. руб. Но связь Персии с Россией выражалась не только в возраставших из года в год торговых связях. В течение пятнадцати лет, предшествовавших 1905 г., из Персии ежегодно отправлялись десятки тысяч бедняков на Кавказ, где они работали на нефтяных промыслах в Баку, в Грозном, где на каждой фабрике, в каждом промышленном учреждении в Тифлисе, в Эривани, во Владикавказе, в Новороссийске, в Дербенте, в Темир-Хан-Шуре были представителями персидских трудовых масс. И в общении с русскими и кавказскими пролетариями, в работе под общим фабричным сводом или в четырех стенах одной общей душной мастерской, персидский труженик в лице его наиболее сознательных элементов приобщался к великому революционному движению, волны которого бушевали по всей Российской империи.
События русской революции — 9 января, всеобщая забастовка, московское вооруженное восстание — произвели потрясающее впечатление на население Персии. Нелегальная персидская литература проникла во все города, повсюду происходили демонстрации против шаха и его сатрапов, клич «да здравствует конституция» разносился по всей стране. Наконец, в августе 1906 года началась знаменитая всеобщая забастовка в Тегеране, в которой приняло участие все духовенство столицы, закрывшее все мечети, все купечество, закрывшее все лавки и базары, далее ремесленники, рабочие, одним словом, все классы населения. Результатом этой всеобщей забастовки и явилось провозглашение конституции в августе 1906 г. и созыв первого меджилиса (парламента) в октябре того же года.
Недолго просуществовал первый персидский меджилис. Но и за короткое время своего существования он успел многое сделать. Были вотированы новые законы, наносившие страшный удар экономическому господству мюлькадаров (крупных помещиков), было приступлено к коренной реформе податной и административной системы Персии. Новая эра как будто открывалась перед измученной страной. Но перспектива возрождения Персии не могла не пугать русских черносотенцев и английскую буржуазию.
Первоначально Англия поддерживала персидское национальное политическое движение.
Так как русское политическое, экономическое и военное влияние в Тегеране было очень сильно, благодаря тяготению реакционного шаха к царскому правительству, поддерживавшему старый персидский режим силой казачьей бригады, обученной и руководимой русскими офицерами, Англия, чтобы подорвать влияние России в Персии, вступает как бы в тайный союз с персидским народом, пользуется пробуждающимся в стране конституционным движением и, оказывая энергичную поддержку населению, борющемуся за свободу, в необычайной мере подымает свой престиж в Северной Персии и этим самым создает себе в 10-миллионном персидском народе верного союзника в борьбе против агрессивной политики России в Средней Азии. Но дружба английской дипломатии с персидским освободительным движением длится недолго. Англия поддерживала конституционное движение в северных областях Персии, пока нужно было противодействие русскому влиянию при дворе шаха, но в то же время Англия всеми силами подавляла освободительное движение в южных провинциях, прилегающих к индийской границе, оказывала в этих областях всяческую поддержку персидским сатрапам, боровшимся против освободительных идей. Рост революционного движения среди 300-миллионного населения Индии не в меньшей мере, чем страх перед Германией, толкнул Англию к сближению с Россией. Именно, опасение, что торжество революции во всей Персии даст сильный толчок революционному движению в Индии, заставило английскую дипломатию круто изменить свой курс по отношению к освободительному движению в Персии. Таковы основные мотивы пресловутого англо-русского соглашения 1907 г. по персидским делам.
Опубликование англо-русской конвенции, означавшее фактическое уничтожение персидской независимости и учреждение англо-русского протектората над Персией, сильно встревожило сознательные слои персидского общества и внесло большое смятение во внутреннюю жизнь страны, обострив чувство неуверенности в завтрашнем дне. Повсюду усиливается анархия, реакция подымает голову, и шах с особой энергией начинает готовиться к решительному выступлению, ведя в то же время систематическую подпольную войну против новых учреждений.
11 (24) июня 1908 г. начальник персидской казачьей бригады полковник Ляхов, действуя по плану, выработанному им совместно с русским посланником в Тегеране Гартвигом, главой персидских реакционеров, эмиром Богадуром Джанком, и с одобрения командующего войсками Кавказского военного округа, подверг бомбардировке персидский меджилис. Многие народные представители были убиты или казнены (мирза Ибрагим, мирза Хан, Мутакалимин и проч.), другие подверглись пыткам и брошены в тюрьмы, третьи изгнаны или бежали сами.
Так русским полковником было временно подавлено движение, которому такой сильный толчок дали русская революция и русско-японская война.
Персидское революционное движение было тесно связано с рабочим движением в России, наоборот персидская контр-революция черпала свои силы у подножия царского трона. Весьма любопытно, что основателем персидской социал-демократической партии (Ичмаюн Амиюн) был покойный товарищ Н. Нариманов; наоборот, главным вдохновителем персидской контр-революции был русский подданный С. М. Шапшал, возбудивший против себя всеобщую ненависть в Персии. Шапшал кончил восточный факультет Петербургского Университета и был по рекомендации царского правительства назначен воспитателем шаха Мехамеда Али, когда тот был наследником престола. Шапшал и Ляхов были главными вдохновителями и руководителями государственного переворота 23 июня 1908 г., бомбардировки и разгрома персидского меджилиса. В этот исторический момент решительной борьбы с персидским революционным движением «при шахе», как писал корреспондент одного русского военного журнала Н. П. Мамонтов, остались только два верных ему честных человека — по злой для него иронии судьбы — оба русские подданные: Сергей Маркович Шапшал и командир казачьей его величества шаха бригады — полковник Ляхов. С другой стороны, персидская революция нашла вернейших союзников в России. Одна только Бакинская социал-демократическая организация послала в Тавриз 22 дружинника, которые привезли с собой 40 винтовок Бердана и 50 бомб. Одной из этих бомб был убит губернатор Маранда. Кавказский Областной Комитет послал одного своего члена в качестве руководителя кавказскими революционерами в Персии для борьбы против реакции2).
Тов. Гурко-Кряжин в очень интересной статье «Нариманов и Восток» [см. «Новый Восток» 1925, № 1 (7)], подчеркивая тот факт, что Нариманов был основателем персидской социал-демократической партии, ставит вопрос: «Как это случилось? Почему закавказский революционер стал основателем персидской политической партии»? На этот вопрос т. Гурко- Кряжин дает следующий ответ:
«Для того, чтобы понять этот факт, необходимо иметь в виду, что Закавказье в годы под'ема русского революционного движения жило общей жизнью с соседними странами: Персией и Турцией. Если генерал Алиханов-Аварский громил селения гурийцев в Западной Грузии, а полковник Мартынов расстреливал тифлисских рабочих, то другой царский полковник Ляхов разгонял и вешал персидских демократов в Тегеране. Этот нажим царизма рождал солидарность интересов, вызывал потребность в общем революционном действии. В особенности это чувствовалось после разгрома революционного движения 1905-1906 года: закавказские революционеры и в том числе товарищ Нариманов пришли к совершенно правильному выводу, что все равно, где делать революцию, лишь бы это была революция. И вот мы видим, как кучка кавказцев-«фидаев» под предводительством армянина Ефрема ниспровергает шаха Мемет-Али. Другая горсть героев-кавказцев выдерживает в течение 9 месяцев историческую осаду в Тавризе3). Любопытно отметить, что их чрезвычайно воодушевляет известие о младотурецком перевороте. Неудивительно, что русские реакционные круги устами «Нового Времени» требуют «беспощадного искоренения преступников-фидаев», мотивируя это тем, что «и истинная гуманность требует жестокости». Угрозы «Нового Времени», конечно, не напугали кавказских революционеров. Отряды их один за другим проникали в Персию и принимали самое деятельное участие в борьбе с персидской контр-революцией, руководимой царскими агентами.
Русско-японская война и русская революция дали толчок национально-освободительному движению и в Турции. Как вынужден был признать в свое время Милюков, турецкие революционеры с большим вниманием следили еще в Париже за развитием революции и сделали отсюда некоторые выводы (П. Милюков — «Балканский кризис и политика А. И. Извольского». С.-Петербург. 1910). Но значение русской революции заключалось, конечно, не столько в ее влиянии на эмигрантские круги, сколько в ее глубоком воздействии на широкие народные массы Турции, на турецкую армию. До 1906 г. турецкое оппозиционное движение как будто сосредоточивалось исключительно за границей, в турецкой эмигрантской среде, в Женеве, в Париже и некоторых других городах Европы. Наибольшее влияние среди турецких эмигрантов в Европе имела младотурецкая партия иттихадистов («Единение и Прогресс»). Начиная с 1905 г. влияние младотурок в самой Турции быстро растет, и скоро партия иттихадистов создает целую сеть подпольных организаций во всей стране, в особенности же среди армии. В 1906 г. младотурецкое движение принимает столь внушительный характер, что Центральный Комитет партии покидает Париж и переносится в Салоники, где образуется главный штаб движения против султанского правительства. В 1907 г. в Париже, по инициативе партии Дашнакцутюн, происходит конгресс всех революционных партий и организаций Турции. На этом конгрессе решено было начать общее наступление против султанского правительства в тридцатую годовщину восшествия на престол Абдул-Гамида с целью свержения власти кровавого султана.
Англо-русский проект македонских реформ, последовавший за историческим свиданием английского и русского государей в Ревеле, 9 июня 1908 г., ускорил взрыв. Младотурецкая партия решила не откладывать дела в долгий ящик и немедленно поднять знамя восстания против султана.
Роль турецкой армии в освободительном движении была велика, однако не следует умалять роль остальных элементов турецкого населения в конституционном движении, как это делали многие. Можно считать уже вполне установленным тот факт, что турецкое освободительное движение отнюдь не явилось движением, захватившим, прежде всего и главным образом, армию, как изображали переворот 1908 г. буржуазные писатели Европы и царской России.
Турецкая революция явилась движением общенациональным, в котором самое энергичное участие принимали все слои турецкого населения. И если справедливо, что из двух первых турецких батальонов, поднявших знамя восстания против султана, батальон под командой лейтенанта Энвербея состоял в значительной степени из солдат, зато 2-ой более многочисленный отряд, двинувшийся под начальством майора Ниязи-бея, коменданта крепости Реня, состоял почти исключительно из невоенных. Все значение этого факта сразу бросается в глаза. Итак, в первых двух батальонах, начавших совместно восстание, было больше невоенных, чем военных. Таким образом уже этот первоначальный эпизод турецкой революции, представляющий собой один из тех фактов, к которым применим афоризм: «золотник фактов дороже пуда рассуждений», уничтожает представление о турецкой революции 1908 г., как о специфически военном пронунциаменто (восстание, бунт).
Крошечная армия Ниязи-бея и Энвер-бея оказалась непобедимой в войне с Абдул-Гамидом прежде всего потому, что на ее сторону сразу же стало все мусульманское население Македонии, все мусульманское крестьянство европейской Турции.
Во всех турецких деревнях крестьяне безвозмездно снабжали фидаев (волонтеров) провизией, сообщали о передвижениях правительственных отрядов, давали приют фидаям и скрывали их. За голову Энвер-бея была обещана громадная сумма, но последняя никого не соблазнила. Многие деревни открыто отказывались повиноваться правительству и платить подати. После турецких деревень на сторону Ниязи-бея стали переходить и болгарские деревни. Лишь после того, как крестьянская масса решительно из'явила свое сочувствие и готовность оказать поддержку революционным планам Ниязи-бея, последний начал свое победное шествие от одного города к другому. Вообще июньская революция 1908 г. в ее первоначальной стадии может быть с большим основанием охарактеризована, как восстание мусульманского крестьянства европейской Турции против старого Абдул-Гамидова режима, чем как военное пронунциаменто.
В опубликованной в 1919 г. английской «Синей книге» о революционном движении в Индии в период с 1897 по 1918 г.г мы находим часто указания на то влияние, какое русская революция 1905 года и русско-японская война имели на под'ем революционного движения в Индии. Именно после 1905 г. в Индии с особой силой развивается террористическое движение, в различных частях Индии все чаще и чаще происходят противоправительственные демонстрации, все чаще вспыхивают волнения среди племен, туземная печать приобретает все более оппозиционный характер, и англо-индусская бюрократия, напуганная ростом революционного движения в стране, принимает самые жестокие репрессивные меры, чтобы подавить движение, которому дала такой могучий толчок русская революция и русско-японская война. Прежде всего английская бюрократия обрушивается на печать и бросает в тюрьму журналистов, осмелившихся возвысить свой голос в защиту угнетенной страны. Так, в 1908 г. известный индусский публицист Тилак был приговорен к шести годам тюремного заключения за свои статьи о режиме террора, господствующего в угнетаемой английским правительством стране. Одновременно с ним были арестованы и сосланы без суда административным порядком в более или менее отдаленные места 8 вождей национального движения. С той поры, как явствует из английских же официальных документов, много индусских журналистов и владельцев типографий разделили участь Тилака и были присуждены к каторжным работам за напечатание революционных статей. Закон 11 декабря 1905 года восстанавливает исключительное положение 1818 г., введенное в стране разбойничьей индо-британской компанией и дает возможность правительству Индии бросить в тюрьмы 130 журналистов. Этот закон уничтожает свободу печати и дает право местным административным властям конфисковать все подозрительные произведения печати.
Но все эти репрессивные меры не останавливают движения: 2 ноября 1908 г. в различных частях Индии происходят антиправительственные демонстрации в связи с сожжением трупа индуса Каная, убийцы одного полицейского; 7 ноября — покушение на жизнь Андре Фразера, генерал-губернатора Бенгалии; 9 ноября — убийство комиссара полиции; 25 ноября — покушение на убийство Омма, прокурора в Агариаре; 22 декабря — вторичное покушение на жизнь того же прокурора; 7 мая 1909 г. — окончание громкого процесса 35 индусов, обвиняемых, в связи с обнаружением бомб в предместьи Калькутты, в заговоре против правительства, при чем двое обвиняемых приговариваются к смерти, а шесть — к вечной каторге; 1 июня — оправдание высшим судом трех индусов по делу о бомбистском заговоре в Миднапуре, сильное волнение, вызванное оправдательным вердиктом в рядах англо-индусской бюрократии, в консервативной прессе метрополии и среди многих депутатов палаты общин; 5 июня — убийство в Дакке индуса Гоббеша, в связи с выдачей членов революционного общества; 1 июля 1909 г. — убийство в самом Лондоне полковника сэра Керзона Уилли молодым индусом Мадар-Лал Дингрой; 14 ноября 1909 г. — покушение в Амерабаде на жизнь вице-короля Индии лорда Минто и его супруги, при чем под карету наместника брошена была бомба; 17 декабря — в Лагоре покушение, тоже посредством бомбы, на жизнь правительственного комиссара; 22 декабря — убийство Жексона, высшего английского чиновника в Назике, при чем в связи с этим убийством арестовано тридцать браминов, обвиняемых в заговоре.
И террористические акты не прекращались в Индии, а повторялись то там, то здесь. Чуть ли не каждый день англо-индусские газеты публиковали сведения о волнениях среди тех или других племен, о казнях, о многочисленных арестах, принимающих порой массовый характер. Так, по сообщениям «Таймса» от 16 сентября 1909 года, в одной только провинции Патиала было арестовано 160 человек в один день. И такие массовые аресты представляли далеко не редкость в Индии. Начались также аресты и в войсках. Так, в Январе 1909 года было арестовано 10 солдат туземного калькуттского полка. По официальному сообщению, арестованные вступили в полк специально с целью агитации.
Русско-японская война и русская революция дали сильный толчок реформаторскому и революционному движению в Китае.
Русско-японская война 1904—1905 г. г. с ее неожиданными результатами — разгромом гигантской, но отсталой России и блестящими победами конституционной Японии — произвела сильное впечатление в правящих кругах Срединной империи. На верхах бюрократии, вокруг трона, тогда определились три правительственные партии: манчжурская реакционная партия, во главе которой стоял принц Цин, самый старший по летам представитель царствующей династии; сюда вошли все мракобесы, бывшие тайными вождями пресловутого боксерского восстания, все влиятельные китайские черносотенцы и т. д.; манчжурская прогрессивная партия, куда вошли принц Су, вице-король Дуаньфан, герцог Цзай-цзе и многие другие влиятельные манчжуры. Эта группа защищала идею уничтожения всяких перегородок между манчжурами и китайцами, настаивала на неотложном проведении других реформ, но указывала на необходимость известной постепенности в этом вопросе, предлагая начать дело реформ, прежде всего, с преобразования одной провинции, именно Манчжурии. Наконец, правительственная партия китайских реформистов как бы продолжила дело Кан-Ю-вея, так трагически прерванное в 1898 г. Главными представителями этой группы были вице-король двух «X» (Ху-бей и Ху-нань), Чжан-Чжи-дун, вице-король двух Гуанов, Цэнь-Чунь-сюян и многие другие бюрократы чистой китайской крови. Оставаясь верными династии, эти чиновники указывали на необходимость введения реформ во всей империи, главным образом, в области образования, защищали идею всеобщей грамотности, введения воинской повинности и т. д.
Стремление к образованию явилось основной чертой китайского общества в период после русско-японской войны.
В 1904 г. китайских студентов в Японии было 2.406, в 1906 — 8.620, а в 1907 г. их уже насчитывалось более 10.000. Стремление к образованию получило в период после 1905 г. прямо стихийный характер, и частная инициатива в этом отношении шла далеко впереди правительственной. Во время «чумной конференции» немецкие врачи говорили: «Китай за какие-нибудь три—четыре года сделал в интеллектуальном отношении такой шаг вперед, какой другие нации сделали бы в несколько десятков лет».
Движение в сторону реформ, все усиливавшееся после русско-японской войны в рядах китайского купечества, передового чиновничества, профессуры и т. д., заставило и манчжурскую династию пойти на уступки «духу времени».
После японских побед 1904-1905 г.г., когда сознание необходимости реформ с особой силой стало развиваться даже в правящих кругах Срединной империи, бюрократия устремила свои взоры на Юань-Ши-Кая, как на единственного государственного человека, который мог бы осуществить великое дело преобразования империи, не посягая на привилегии мандаринов и всей господствующей клики. Юань-Ши-Кай был не только вице-королем важнейшей провинции — ему было поручено командование шестью дивизиями преобразованной северной армии и управление министерством финансов и путей сообщения. Именно в 1905 г. Юань-Ши-Кай руководил первыми большими маневрами в Китае, на которые были приглашены иностранные военные атташе и о которых было напечатано много статей и даже отдельных брошюр в Европе и Америке. Эти маневры произвели большое впечатление в Китае, так боявшемся внешних врагов, и немало содействовали под'ему престижа Юань-Ши-Кая даже в тех кругах, которые ненавидели его за участие в перевороте 1898 г. После этих маневров и блестящих отзывов о них европейских атташе, влияние Юань-Ши-Кая при дворе подымается до необычайной степени. Вместе с тем начинается кратковременная эпоха реформ сверху. Прежде всего правительство отправляет в Европу и С. Штаты две чрезвычайные комиссии для ознакомления с государственным строем различных государств, конституционными законами, организацией народного образования, армии и т. д. Об'является указ об отмене пыток при судебном следствии. Далее об'явлен указ о реформе военных училищ, о введении европейской формы в войсках, открыты в различных частях империи новые школы. Приняты меры для борьбы с употреблением опиума. Впервые слово «конституция» стало открыто упоминаться в китайской прессе в 1905 г., а первый императорский декрет, говоривший о скором введении конституции, был об'явлен в сентябре 1906 г. Между тем народное недовольство в стране обострялось, повсюду вспыхивали более или менее серьезные волнения. Различные классы населения не желали удовлетворяться правительственными полумерами и требовали немедленного провозглашения конституции. Наконец, весной 1907 г. в шести южных провинциях вспыхнуло грандиозное восстание. В одной только провинции Гуандун образовалась громадная 60-тысячная армия, которая дала целый ряд сражений императорским войскам. Восстание было подавлено; однако революционерам удалось, несмотря на поражение, спрятать оружие и амуницию в надежных местах. Это восстание вызвало сильное смятение в правительственных кругах и обострило борьбу между придворной партией реакционеров и группой чиновников-«прогрессистов». Террористический акт 6 ноября 1907 года, убийство одного генерал-губернатора директором школы полицейских, китайцем Си-Лином, вооруженное сопротивление будущих полицейских военной силе, признание директора школы, что он принадлежал к революционной партии и занял пост в полиции именно для того, чтобы скорее и легче осуществить свои революционные планы, — все это произвело необычайное впечатление на все китайское общество и вызвало беспримерную панику в высших кругах. Императрица в страхе немедленно призвала во дворец Юань-Ши-Кая. Снова началась комедия реформ. Было об'явлено особым декретом об образовании нового бюрократического учреждения — «Высшей Палаты», «Административного и Конституционного контроля», которое должно было выработать конституционные законы; была отправлена новая большая миссия за границу для изучения иностранных конституций; наконец, во всех губерниях были организованы «Провинциальные сеймы». Но при подкупе, взяточничестве, свирепствующих среди китайских мандаринов, всякая новая реформа лишь служила для чиновников средством новых вымогательств.
В начале 1908 г. революционное движение, во главе которого стоял Сун-ят-Сен, вспыхнуло с удвоенной силой, и после долгой борьбы, тянувшейся с переменным успехом, манчжурская династия была свергнута, и китайская республика провозглашена 16/29 дек. 1911 г. в Нанкине. Временным президентом республики, вплоть до окончательного ее утверждения во всей империи, был выбран идейный вождь китайской революции, знаменитый агитатор д-р Сун-ят-Сен.
Итак, русская революция 1905 г. явилась отправным пунктом великого освободительного движения на всем Востоке. Это движение народов Востока было задушено теми же силами, которые временно восторжествовали над русской революцией: союзом царизма с мировым империализмом. Если международная буржуазия дала царизму возможность после 1905 г. справиться как с рабочим движением, так и с оппозицией Государственной Думы, снабдив царское правительство необходимыми финансовыми ресурсами путем допущения займа на парижской бирже, займа, в распределении которого приняли участие не только французские, но также английские, бельгийские, голландские и др. банки, то та же международная буржуазия оказала впоследствии поддержку в его борьбе с республикой будущему диктатору Китая, претенденту на престол императора — Юань-Ши-Каю, путем предоставления вождю китайской контр-революции иностранного займа в 25 миллионов фунтов стерлингов.
Поставив пошатнувшийся было в результате русско-японской войны и русской революции царизм на ноги, мировой империализм приобрел в гигантской империи союзника для борьбы с народами Востока. Страх перед революционным движением в Индии в гораздо большей степени, чем страх перед Германией, заставил Англию пойти на сближение с Россией.
Таким образом, это великое освободительное движение народов Востока, которому дала такой могучий толчок русская революция 1905 г., было задержано в своем развитии вместе с торжеством реакции в царской России. Атаковываемые с фланга империалистическими державами Европы и с тылу царской Россией, народы Востока в своей борьбе за освобождение вынуждены были отступить перед натиском внутренней и внешней реакции в своих странах. Так, скоро после торжества персидского конституционного движения, новая Персия подвергается атаке одновременно со стороны России и Англии, подписавших пресловутое соглашение 1907 г. о разделе сфер влияния в Персии между обеими державами.
Не ограничиваясь борьбой против персидского конституционного движения, империалистическая Англия и царская Россия ведут борьбу и против новой Турции. Не желая допустить возрождения этой страны, Англия и Россия при содействии Франции вооружают с ног до головы балканские государства: Болгарию, Сербию, Черногорию, Грецию, и бросают их против новой Турции.
Торжество реакции в России, империалистические планы Англии, Франции, Америки, Японии ставят под угрозу и все завоевания китайской революции за период 1905—1912 г.г. Это революционное движение привело к свержению династии манчжуров и провозглашению республики в Китае в 1912 г., но скоро глава контр-революции Юань-Ши-Кай, энергично поддерживаемый и субсидируемый мировыми державами, в том числе Америкой, один из представителей которой в Китае профессор колумбийского университета Гудноу являлся главным советником Юань-Ши-Кая, разгоняет парламент, уничтожает все завоевания революции и ставит вопрос о восстановлении монархии в Китае.
Одной из основных причин, обусловившей как поражение русской революции 1905 г., так и временный разгром освободительного движения народов Востока, явилось отсутствие серьезной поддержки этим движениям со стороны рабочих масс Западной Европы, в то время как буржуазия капиталистических стран оказала самую энергичную помощь контр-революции в России и во всех восточных странах для победы над революционным движением.
Всеобщая забастовка, московское вооруженное восстание, вообще рабочее движение в России нашли на Востоке, среди угнетенных масс Турции, Персии, Индии, Китая, свой отклик. Эти два могучих потока революционного движения среди пролетарских масс России и крестьянских масс Востока явились, несомненно, теми фактами, которые легли в основу гениальной теории Ленина о необходимости создания единого фронта индустриального пролетариата передовых промышленных государств с угнетенными массами колониальных и полуколониальных стран для борьбы против капитализма.
К моменту Октябрьской революции положение главнейших стран Востока было глубоко трагическое. Турция после империалистической войны была уже накануне своей гибели. Персия, фактически разделенная на две зоны влияния между Россией и Англией, влачила жалкое существование. Афганистан стонал под гнетом английского капитала. Китаю грозила опасность окончательного расчленения между участниками победоносной Антанты.
Торжество Октябрьской революции явилось поворотным пунктом в истории Востока. Обращение Советского правительства к народам Востока с призывом к освобождению от цепей европейского капитализма, знаменитые тезисы Ленина по национальному и колониальному вопросам, принятые на 2-м конгрессе Коминтерна, с'езд народов Востока в Баку, последовавший за этим конгрессом, — все это сыграло роль набата, зовущего эти народы на новую борьбу с угнетателями. «Народы Востока, ваш тыл свободен. Вставайте на борьбу. Советская Россия обещает вам свою помощь» — вот что обозначал призыв советского правительства, и вот что влило новые силы в измученные народы. Имея отныне свой тыл обеспеченным, избавленные от роковой необходимости бороться на два фронта. встретив с момента Октябрьской революции в многомиллионной рабоче-крестьянской России не врага, а, наоборот, друга и союзника всего Востока в борьбе с мировым империализмом, угнетенные народы желтого и черного континента с удесятеренной энергией встали на борьбу с угнетателями. Ныне весь колониальный и полуколониальный мир от Аджира (крошечной столицы маленького государства риффов, борющегося успешно против двух сильных военных держав) до Кантона, Шанхая и Мукдена представляют единый фронт огромного восстания угнетенных народов против гнета мирового капитализма.
Великая Октябрьская революция довершила в истории Востока дело, начатое революцией 1905 г. Вот почему двадцатилетие революции 1905 г. является праздником не только русского и международного пролетариата, но в той же мере праздником всех угнетенных и эксплоатируемых народов Востока, именно после этой революции, под влиянием заразительного примера героической борьбы русского пролетариата, поднявших знамя борьбы против своих притеснителей.
1) В Индии мы имеем в 1905 г. служащих и рабочих на железных дорогах и в железнодорожных постройках около 350.000, в хлопчатобумажной и в джутовой промышленности около 300.000, в каменноугольных копях около 70.000, а в общем в крупных предприятиях, имеющих более 50 рабочих, около 800.000 человек, включая и железнодорожный персонал. (назад)
2) См. подробное М. Павлонич и С. Иранский "Персия в борьбе за независимость". Изд. Научн. Ассоц. Востоковедения. 1925 г. См. стр. 90—91. см. там же о роли русских революционеров в персидском освободительном движении. (назад)
3) При обороне Тавриза погибли 22 кавказских социал-демократа (Владимир Думбадзе, Валико Бокрадзе, Памвиладзе, Георгий Эмушвари, Чита и др.). При взятии Решта в январе 1909 г. кавказские с.-д. потеряли несколько товарищей, в том числе двух с.-д. бомбометателей. (назад)