"Природа", №11-12, 1917 год, стр. 1101-1128.

Объ общихъ основахъ рефлексологiи, какъ научной дисциплины.

Проф. акад. В. М. Бехтерева.

I.

Всѣ вообще отправленiя, обычно называемыя психическими, могутъ быть разсматриваемы съ строго объективной точки зрѣнiя, какъ отправленiя, устанавливающiя опредѣленныя соотношенiя между организмомъ и окружающей средой. Вслѣдствiе этого мозгъ и нервная система вообще, при участiи которыхъ происходитъ установленiе этого соотношенiя, могутъ быть признаваемы за особый аппаратъ, выполняющiй функцiю соотношенiя; самыя же отправленiя на объективномъ языкѣ могутъ быть названы соотносительными.

Задача рефлексологiи, какъ научной дисциплины, и состоитъ въ томъ, чтобы выяснить всѣ формы соотношенiя между внѣшними влiянiями или внѣшними воздѣйствiями и тѣми или иными, основанными на сочетательной дѣятельности центровъ, реакцiями со стороны организма, будетъ ли то относиться къ поведенiю или къ инымъ проявленiямъ дѣятельности организма.

Изъ этого опредѣленiя ясно, что разсматриваемая дисциплина занята изученiемъ не простыхъ собственно рефлексовъ, а рефлексовъ болѣе высшаго порядка, или т. наз. сочетательныхъ рефлексовъ. Вслѣдствiе этого наука, называемая нами рефлексологiей, во всей своей полнотѣ является наукой о всѣхъ вообще болѣе сложныхъ отношенiях живого организма къ окружающей средѣ.

Съ точки зрѣнiя рефлексологiи та дѣятельность, благодаря которой устанавливаются различныя формы взаимоотношенiя между организмомъ и окружающей средой и которая у высшихъ животныхъ проявляется при участiи нервной системы, является результатомъ энергiи, какъ бы мы ни называли эту энергiю — психической, нервной, нервно-психической или, наконецъ, имѣя въ виду болѣе широкое обобщенiе явленiй, относящихся ко всему животному и растительному царствамъ, молекулярной энергiей живой протоплазмы ¹). Внѣшнимъ проявленiемъ этой энергiи въ нервной ткани, доступнымъ изслѣдованiю физiологовъ, служитъ нервный токъ, характеризующiйся т. наз. отрицательнымъ колебанiемъ электричества и переходящiй съ одного неврона на другой въ клѣткобѣжномъ направленiи, т.-е. отъ клѣтки по цилиндрическому отростку до конечныхъ его развѣтленiй, вслѣдъ зачѣмъ возбуждается нервная клѣтка другого неврона и т. д.

Основой для движенiя этой энергiи по проводящимъ путямъ служитъ, какъ я полагаю, разница въ напряженiя энергiи двухъ сосѣднихъ невроновъ этихъ путей, т.-е. дѣятельнаго и недѣятельнаго ²).

Важность дѣла, однако, заключается не въ той или иной гипотезѣ движенiя нервнаго тока по клѣткамъ и волокнамъ, а въ томъ, что рефлексологiя не допускаетъ ни одного т. наз. психическаго или субъективнаго явленiя, которое совершалось бы безъ соотвѣтствующаго молекулярнаго нервнаго процесса, пробѣгающаго по нервнымъ клѣткамъ и волокнамъ, образующимъ собою центростремительные, межцентральные и центробѣжные невроны съ ихъ вѣтвями или коллятералями.

Первоисточникомъ упомянутаго нервнаго процесса несомнѣнно являются внѣшнiя энергiи природы, дѣйствующiя на поверхность тѣла, снабженную особыми воспринимающими аппаратами; послѣднiе же, служа спецiальными трансформаторами этихъ энергiй, превращаютъ ихъ въ нервный токъ подобно тому, какъ мышцы могутъ быть признаваемы особыми трансформаторами нервнаго тока въ механическую энергiю, а железы — трансформаторами того же нервнаго тока въ молекулярную энергiю железистыхъ клѣтокъ ³).

Для рефлексологiи не столь существенно, будемъ ли мы по отношенiю къ т. наз. психическимъ или субъективнымъ явленiямъ, обнаруживающимся путемъ самонаблюденiя, держаться гипотезы т. наз. психо-физическаго параллелизма или гипотезы взаимодѣйствiя, или, наконецъ, принимаемой мною гипотезы единства ⁴). Она признаетъ лишь движенiе энергiи въ той или иной формѣ по нервнымъ проводникамъ, которое является неоспоримымъ результатомъ всѣхъ нашихъ анатомическихъ, физiологическихъ и бiологическихъ знанiй. Возбужденiе этой энергiи съ периферiи, сопровождающееся возбужденiемъ, тормаженiемъ и растормаживанiемъ центральныхъ процессовъ, и приводитъ къ развитiю внѣшнихъ реакцiй организма, называемыхъ высшими или сочетательными рефлексами въ широкомъ значенiи этого слова.

II.

Съ точки зрѣнiя рефлексологiи вся вообще соотносительная дѣятельность разсматривается какъ рядъ болѣе или менѣе сложныхъ рефлексовъ, или т. наз. отвѣтныхъ реакцiй. Болѣе простые изъ рефлексовъ, называемые нами обыкновенными рефлексами, являются прирожденными или унаслѣдованными, тогда какъ въ происхожденiи болѣе сложныхъ или высшихъ, иначе — сочетательныхъ рефлексовъ участвуетъ прошлый индивидуальный опытъ. Въ концѣ концовъ нѣтъ вообще ни одного сложнаго соотносительнаго акта, гдѣ бы не было влiянiя прошлаго индивидуальнаго опыта.

Этимъ участiемъ въ сложныхъ реакцiяхъ прошлаго индивидуальнаго опыта и отличаются собственно высшiе или сочетательные рефлексы отъ обыкновенныхъ рефлексовъ, являющихся прирожденными или унаслѣдованными и, слѣдовательно, возникающими въ результатѣ опыта предшествующей генерацiи предковъ, становящагося наслѣдственнымъ достоянiемъ всякаго вообще вида.

Если, напримѣръ, человѣкъ бѣжитъ при ревѣ дикаго звѣря, это — высшiй или сочетательный рефлексъ, предполагающiй существованiе прошлаго индивидуальнаго опыта, тогда какъ простое вздрагиванiе на звукъ есть ни что иное, какъ обыкновенный, a слѣдовательно, наслѣдственный или прирожденный рефлексъ, ибо его можно обнаружить и у новорожденнаго младенца. Удаленiе отъ приближающагося огня должно признаваться высшимъ или сочетательнымъ рефлексомъ, тогда какъ отстраненiе руки отъ тепловаго раздраженiя горящей свѣчи представляется простымъ или обыкновеннымъ рефлексомъ. Захватыванiе какого-либо предмета или сосуда съ пищей есть также высшiй или сочетательный рефлексъ, тогда какъ зажиманiе пальца, положеннаго младенцу на ладонь, представляетъ собою простой или обыкновенный рефлексъ ⁵). Человѣческая рѣчь является высшимъ рефлексомъ, тогда какъ крикъ новорожденнаго младенца есть обыкновенный рефлексъ. Дальнѣйшiе примѣры здѣсь приводить излишне.

Доказано, что высшiе или сочетательные рефлексы отличаются, вообще говоря, меньшей стойкостью и большей вообще подвижностью, вслѣдствiе чего они легко подлежатъ тормаженiю подъ влiянiемъ разнообразныхъ внѣшнихъ и внутреннихъ условiй. Но они также легко и растормаживаются опять-таки подъ влiянiемъ тѣхъ или другихъ внѣшнихъ или внутреннихъ условiй.

Однако это свойство тормаженiя и растормаживанiя не составляетъ коренного отличiя высшихъ или сочетательныхъ рефлексовъ отъ обыкновенныхъ, ибо и послѣднiе при извѣстныхъ условiяхъ подвержены тормаженiю и растормаживанiю. Такъ, коленные рефлексы подавляются сильнымъ электрическимъ раздраженiемъ заднихъ корешковъ верхнихъ конечностей, а равно и раздражающимъ воспалительнымъ гнѣздомъ въ верхней части спинного мозга, а также, при Сѣченовскомъ опытѣ, раздраженiемъ поваренной солью зрительныхъ чертоговъ у лягушки и т. п.

Въ обыкновенныхъ условiяхъ если и происходитъ тормаженiе этихъ рефлексовъ, то во всякомъ случаѣ значительно труднѣе и при этомъ многiя тормазящiя условiя, дѣйствительныя для сочетательныхъ рефлексовъ, оказываются совершенно недѣйствительными для обыкновенныхъ.

Какъ извѣстно, бiологи отъ обыкновенныхъ рефлексовъ отличаютъ т. наз. инстинктивные рефлексы, которые, характеризуясь нерѣдко сложностью внѣшняго проявленiя, возбуждаются первично или въ своей основѣ не подъ влiянiемъ внѣшнихъ раздраженiй, а подъ влiянiемъ внутреннихъ или органическихъ импульсовъ.

Вслѣдствiе этого инстинктивные рефлексы, подобно обыкновеннымъ рефлексамъ, являются прирожденными или наслѣдственными рефлексами по происхожденiю, но возникаютъ они съ того именно момента, когда развиваются въ организмѣ соотвѣтствующiя условiя. Мы предпочитаемъ называть их наслѣдственно-органическими рефлексами или просто органическими, во избѣженiе неясности смысла, связаннаго съ понятiем инстинкта.

Если у низшихъ животныхъ эти органическiе рефлексы отъ начала до конца могутъ считаться наслѣдственными или прирожденными, въ томъ смыслѣ, что они развиваются безъ участiя индивидуальнаго опыта, то у болѣе высшихъ животныхъ они представляются чаще всего, по характеру своему, промежуточными между высшими или сочетательными и простыми или обыкновенными рефлексами, ибо, возбуждаясь органическими импульсами, они для своего осуществленiя все же требуют извѣстнаго индивидуальнаго опыта, полученнаго въ теченiе жизни. Такъ, въ процессѣ питанiя хватательныя движенiя ртомъ, сосательныя движенiя губъ и искательныя движенiя губами и головой у новорожденнаго младенца возникаютъ подъ влiянiемъ голода, слѣдовательно, проявляются въ формѣ наслѣдственныхъ или прирожденныхъ рефлексовъ, тогда какъ захватыванiе груди для сосанiя достигается уже путемъ индивидуальнаго опыта, въ которомъ участвуетъ и сама мать, кормящая ребенка ⁶).

III.

Какъ ни существенно вообще различiе высшихъ или сочетательныхъ рефлексовъ отъ обыкновенныхъ, т. е. наслѣдственныхъ или прирожденныхъ рефлексовъ, несомнѣнно, однако, что сочетательные рефлексы суть ихъ производные, ибо они возникаютъ не иначе, какъ на почвѣ обыкновенныхъ рефлексовъ при условiи сочетанiя внѣшнихъ раздраженiй, изъ которыхъ одно является возбудителемъ обыкновеннаго рефлекса, другое же является привходящимъ сочетаемымъ раздраженiемъ. Дѣло въ томъ, что при надлежащемъ упражненiи путемъ многократнаго повторенiя упомянутыхъ сочетанiй, какъ показываетъ опытъ, и сочетаемое раздраженiе становится рефлексо-возбуждающимъ раздраженiем, такъ какъ его одного со временемъ оказывается достаточно для оживленiя обыкновеннаго рефлекса.

Отсюда ясно, что высшiе или сочетательные рефлексы суть не что иное, какъ воспроизводимые благодаря частому сочетанiю раздраженiй обыкновенные рефлексы.

Для поясненiя возьмемъ примѣръ: младенецъ въ первый разъ укалывается острым орудiемъ въ ручку, и, естественно, ее отдергиваетъ, отворачиваясь впервые отъ колющаго орудiя и заливаясь въ то же время слезами. И то, и другое представляетъ собою обыкновенный рефлексъ. Но въ одинъ изъ слѣдующихъ разовъ, послѣ полученнаго такимъ образомъ опыта, ребенокъ, встрѣтившись съ тѣмъ же или такимъ же колющимъ орудiем, еще завидя его издали, отводитъ отъ него свою ручку, отворачиваетъ голову и начинаетъ плакать.

Здѣсь дѣло идетъ уже о сочетательномъ рефлексѣ, представляющемъ тотъ же обыкновенный рефлексъ, воспроизведенный подъ влiянiемъ одного лишь зрительнаго раздраженiя, которое раньше сочеталось съ колющимъ раздраженiемъ и вслѣдствiе того сдѣлалось рефлексо-возбуждающимъ, чѣмъ ранѣе, до полученныхъ уколовъ, оно не было.

Другой примѣръ: плачущiй отъ голода ребенокъ успокоивается тотчасъ же, какъ только послѣдуетъ удовлетворенiе голода путемъ кормленiя грудью матери. Это успокоенiе, безъ сомнѣнiя, есть обыкновенный рефлекторный актъ, являющiйся прямымъ результатомъ происшедшаго насыщенiя. Но въ другой разъ, послѣ многократно испытаннаго удовлетворенiя при сосанiи материнской груди, приводящаго къ успокоенiю, уже одного приближенiя къ ребенку его матери и вида ея достаточно, чтобы ребенок замолкъ и успокоился. Здѣсь такимъ образомъ дѣло идетъ о сочетательномъ или высшемъ рефлексѣ, возникшемъ на почвѣ обыкновеннаго наслѣдственно-органическаго рефлекса путемъ его воспроизведенiя при внѣшнемъ влiянiи, которое первоначально не было въ состоянiи производить соотвѣтствующаго эффекта, послѣ же происшедшаго опыта, благодаря сочетанiю, сдѣлалось способнымъ вызвать наслѣдственно-органическiй рефлексъ.

Точно такъ же неопредѣленныя по отношенiю къ цѣли искательныя движенiя губами и головой у новорожденныхъ возникаютъ какъ движенiя наслѣдственно-органическiя, т.-е. движенiя въ формѣ обыкновеннаго рефлекса, возникающiя подъ влiянiемъ голода, но послѣ многократнаго кормленiя грудью эти движенiя проявляются и безъ ссобаго голода при одномъ его зачаткѣ или даже при одномъ видѣ матери, при чемъ голова ребенка тянется уже прямо къ материнской груди.

Ясно, что сочетательные рефлексы, являясь воспроизведенiемъ обыкновенныхъ рефлексов, имѣютъ своимъ источникомъ тѣ или другiя внѣшнiя или внутреннiя раздраженiя при условiи, если эти раздраженiя, не вызывая сами по себѣ соотвѣтствующихъ рефлексовъ, вступаютъ въ сочетанiе съ раздраженiями, возбуждающими обыкновенные и въ томъ числѣ наслѣдственно-органическiе рефлексы.

Изъ вышеизложеннаго очевидно, что, если одна категорiя сочетательныхъ рефлексовъ опредѣляется внѣшними воздѣйствiями, то другая категорiя сочетательныхъ рефлексовъ опредѣляется внутренними процессами организма.

Принимая во вниманiе, что обыкновенные рефлексы, включая и наслѣдственно-органическiе, имѣютъ общiй характеръ обороны или защиты, нападенiя или захвата, подготовленiя или сосредоточенiя, подражанiя, мимики и обнаруженiя голоса, высшiе или сочетательные рефлексы имѣютъ тотъ же общiй характеръ. При этомъ всѣ эти высшiя или сочетательные рефлексы могутъ, какъ уже упоминалось, вызываться или внѣшними поводами, или внутренними условiями.

Въ послѣднемъ случаѣ дѣло идетъ какъ бы о самостоятельно возникшемъ активномъ отношенiи организма къ окружающему мiру, чего однако въ дѣйствительности нѣтъ, ибо внимательный анализъ совокупности фактовъ можетъ открыть зависимость и этихъ кажущихся самостоятельными двигательныхъ и иныхъ реакцiй организма отъ тѣхъ или иныхъ раздраженiй, являющихся въ роли возбудителей этихъ сочетательныхъ рефлексовъ. При этомъ нельзя не принять во вниманiе, что благодаря относительному постоянству внутреннихъ раздраженiй, ихъ опредѣленной повторяемости и въ то же время ихъ жизненному значенiю, возбуждаемая ими группа обыкновенныхъ рефлексовъ получаетъ преобладающее значенiе вообще въ жизни организмовъ и такое же значенiе прiобретаетъ и возникающая на почвѣ ихъ группа сочетательныхъ рефлексовъ, которые, въ отличiе отъ другихъ, могутъ быть названы личными рефлексами.

Эти послѣднiе въ извѣстной мѣрѣ прiобретаютъ руководящую роль въ жизни организма, ибо предназначены удовлетворять наиболее насущныя его нужды. Въ сущности, и внешнiе рефлексы постольку полезны организму, поскольку они помогаютъ удовлетворенiю тѣхъ же насущныхъ нуждъ организма или предупрежденiю грозящей ему опасности, вслѣдствiе чего, вступая въ связь съ первыми, играютъ болѣе подчиненную и даже служебную по отношенiю къ первымъ роль.

IV.

Изучая всю совокупность высшихъ или сочетательныхъ рефлексовъ и ихъ взаимныя отношенiя, рефлексологiя пользуется исключительно объективнымъ методомъ изслѣдованiя, наблюдая поведенiе человѣка, его речь, жесты, мимику и наслѣдственно-органическiе рефлексы съ ихъ дальнѣйшими наслоенiями и оставляя въ то же время совершенно въ сторонѣ вопросы сознательности или безсознательности тѣхъ или иныхъ двигательныхъ актовъ и иныхъ реакцiй. И это потому, что на самомъ дѣлѣ ни характеръ, ни большая или меньшая цѣлесообразность всѣхъ этихъ реакцiй не стоятъ въ прямой и непосредственной зависимости отъ ихъ сознательности, ибо личный опытъ показываетъ, что самыя сложныя и наиболѣе цѣлесообразныя дѣйствiя въ извѣстныхъ случаяхъ могутъ осуществляться безъ возможности самому исполнителю давать какой-либо отчетъ объ ихъ субъективныхъ мотивахъ.

Какъ упомянуто выше, и рѣчь входитъ въ область изслѣдованiя рефлексологiи, a между тѣмъ, какъ извѣстно, при посредствѣ рѣчи человѣкъ передаетъ о своихъ субъективныхъ переживанiяхъ. Поэтому пользованiе рѣчью при рефлексологическомъ изслѣдованiи можетъ быть истолковано, какъ противорѣчiе объективному методу изслѣдованiя. Однако нельзя забывать, что рѣчь есть въ то же время настоящiй сочетательный рефлексъ, устанавливающiй связь опредѣленнаго голосового знака съ тѣмъ или инымъ внѣшнимъ объектомъ, его отношенiемъ къ окружающему и, наконецъ, къ тому или иному состоянiю самого организма, и потому она не можетъ быть исключаема изъ порядка сочетательныхъ рефлексовъ, какъ не можетъ быть исключаема изъ него и мимика, и жесты.

Помимо того, рефлексологiя и не задается цѣлью опредѣлять, что изъ внѣшнихъ проявленiй находится въ связи съ субъективными процессами, а что нѣтъ. Она просто оставляетъ эти вопросы въ сторонѣ, внѣ поля своего изученiя, за исключенiемъ тѣхъ случаевъ, когда при изслѣдованiи на себѣ самомъ ставится совершенно спецiальный вопросъ о связи между объективными проявленiями соотносительной дѣятельности и субъективными переживанiями. Поэтому изслѣдованiе рѣчи и не исключается рефлексологiей, поскольку рѣчь не имѣетъ цѣлью выяснить субъективныя переживанiя того или другого лица, а самый пересказъ не разсматривается, какъ ключъ для субъективнаго анализа. Словомъ, пересказъ и вообще рѣчь какъ съ точки зрѣнiя формы, такъ и содержанiя, разсматриваются рефлексологiей въ формѣ объективнаго факта, подлежащаго учету при изслѣдованiи. Однако не слѣдуетъ забывать, что рѣчь находится въ особой зависимости отъ внутреннихъ или личныхъ поводовъ и тѣмъ не менѣе, подобно всѣмъ вообще поступкамъ человѣка, она должна быть изслѣдована не иначе, какъ при сопоставленiи съ опредѣляющими ее объективными внѣшними или внутренними данными.

Сущность дѣла во всѣхъ вообще случаяхъ сводится не къ самымъ способамъ изслѣдованiя, а къ его цѣли. Такъ, если тѣмъ или инымъ методомъ добываются объективно констатируемые факты, этотъ меѣтодъ должен быть признанъ полезнымъ для рефлексологiи, хотя бы тотъ же методъ былъ въ употребленiи субъективистовъ для раскрытiя субъективныхъ переживанiй человѣка. Все дѣло, слѣдовательно, въ томъ, какъ пользоваться методомъ.

Такимъ образомъ, кромѣ разработанныхъ уже спецiально рефлексологическихъ методовъ изслѣдованiя съ воспитанiемъ искусственныхъ двигательныхъ, сердечно-сосудистыхъ и слюнныхъ сочетательныхъ рефлексовъ, и вся методика со всѣмъ арсеналомъ приборовъ т. наз.экспериментальной психологiи, которая нынѣ въ значительной мѣрѣ служитъ для цѣлей субъективной психологiи, можетъ быть использована для цѣлей рефлексологiи, но съ тѣмъ, что результатомъ примѣненiя этихъ методовъ будетъ не раскрытiе субъективной стороны соотносительной дѣятельности, а подсчитыванiе объективныхъ ея проявленiй.

Возьмемъ извѣстный всѣмъ корректурный методъ, введенный въ науку Бинэ. Онъ служитъ субъективистамъ, какъ извѣстно, для выясненiя вниманiя. Нельзя, конечно, сказать, чтобы онъ былъ точенъ для оцѣнки собственно вниманiя, но не въ этомъ дѣло.

Съ объективной точки зрѣнiя этотъ методъ даетъ подсчетъ того, какое количество тѣхъ или другихъ внѣшнихъ знаковъ приблизительно одинаковаго характера можетъ быть отмѣчено человѣкомъ за извѣстный промежутокъ времени, и, если при пользованiи этимъ методомъ мы будемъ довольствоваться сказаннымъ, а не будемъ задаваться изслѣдованiемъ вопроса о вниманiи, то онъ будетъ безупреченъ съ объективной точки зрѣнiя, ибо дастъ возможность сравнивать эту работу у одного и того-же лица при разныхъ условiяхъ или у нѣсколькихъ различныхъ индивидовъ при одинаковыхъ условiяхъ опыта.

To же самое мы должны сказать и по отношенiю къ умственному счету и многимъ другимъ методамъ экспериментально-психологическаго изслѣдованiя. Если ихъ примѣнять исключительно для добыванiя объективныхъ фактовъ, а не для выясненiя субъективныхъ переживанiй, они даютъ матерiалъ вполнѣ пригодный для рефлексологiи.

Слѣдуетъ при этомъ имѣть въ виду, что рефлексологiя сама по себѣ ничуть не исключаетъ субъективной психологiи, какъ нѣкоторые думаютъ. Она только ограничиваетъ область ея изслѣдованiя, главнымъ образомъ возможно полнымъ самоанализомъ на себѣ самомъ, какъ это уже и практикуется въ послѣднее время т. наз. Вюрцбургской школой. Сужденiе же по аналогiи съ своимъ "я“ о характерѣ субъективныхъ явленiй, переживаемыхъ друтими существами, иначе говоря, мысленный переносъ своего "я“ на другое существо съ инымъ складомъ соотносительной дѣятельности, будетъ ли то младенецъ или душевно-больной или какое-либо животное, съ точки зрѣнiя рефлексологiи — вещь недопустимая. Во всѣхъ этихъ случаяхъ долженъ получить примѣненiе методъ строго объективный и самый предметъ изслѣдованiя является преимущественной областью рефлексологiи.

Но рефлексологiя имѣетъ, какъ упомянуто, и собственную строго объективную методику изслѣдованiя, примѣнимую одинаково какъ къ человѣку, такъ и къ животному. Она, конечно, вырабатывалась, какъ и всякая методика, не сразу, а постепенно.

Въ нижеслѣдующемъ изложенiи мы остановимся лишь на данныхъ, добытыхъ въ этомъ отношенiи изслѣдованiями нашей лабораторiи.

V.

Такъ какъ первоначальныя изслѣдованiя строго объективнаго характера производились у насъ надъ соотносительной дѣятельностью высшихъ животныхъ (собакъ), то естественно и первоначальная методика имѣла своею цѣлью изслѣдованiя надъ животными же. Съ этой цѣлью еще въ половинѣ 80-хъ годовъ, я воспользовался дрессировкой животныхъ и первоначально поставилъ задачей для себя выяснить вопросъ о сохранности или утратѣ заученныхъ движенiй животнаго при удаленiи такъ наз. двигательныхъ корковыхъ центровъ. Опубликованное въ 1886 и 1887 году мое изслѣдованiе надъ двигательной площадью мозговыхъ полушарiй ⁷) установило, что собаки, которыя приучены ранѣе подавать лапу на руку человѣка при слове "дай лапу!“ или даже просто при протягиванiи къ ней руки, совершенно утрачивали этотъ сочетательный рефлексъ вслѣдъ за удаленiемъ двигательной области мозговой коры, въ которой содержатся центры переднихъ конечностей ⁸).

Другой фактъ, который былъ тогда же добытъ при моихъ изслѣдованiяхъ, заключался въ томъ, что, если собаку приучить путемъ дрессировки къ хожденiю на однѣхъ заднихъ лапахъ, напр., за кускомъ сахара или за другой какой-либо приманкой, то вслѣдъ за удаленiемъ двигательной области мозговой коры этотъ прiобрѣтенный путемъ выучки сочетательный рефлексъ точно такъ же не можетъ быть осуществленъ.

Этими опытами было впервые доказано, что прiобрѣтенный путемъ дрессировки двигательный сочетательный рефлексъ находится въ непосредственной связи съ такъ наз. двигательной областью мозговой коры и что он выполняется не иначе, какъ при ея участiи. Этимъ самымъ между прочимъ была устранена прежняя гипотеза, что для заученныхъ движенiй будто бы предназначены подкорковые узлы мозговыхъ полушарiй, извѣстные подъ названiемъ corp. striatum, какъ равно и предположенiе нѣкоторыхъ авторовъ, въ томъ числѣ и позднѣйшихъ, о локализацiи заученныхъ движенiй въ лобныхъ доляхъ.

Изъ другихъ объективныхъ методовъ, примѣненныхъ у насъ къ изслѣдованiю соотносительной дѣятельности животныхъ, упомянемъ о пользованiи цвѣтными карамельками для изслѣдованiя реакцiи на цвѣта и для опредѣленiя цвѣтного поля зрѣнiя у животныхъ съ удаленiемъ частей затылочной области мозговой коры (въ опытахъ д-ра Агаджанова) ⁹), о башмачкѣ изъ марли для изслѣдованiя реакцiи собакъ на прикосновенiе послѣ перерѣзки въ спинномъ мозгу центростремительныхъ проводниковъ боковыхъ столбовъ (въ опытахъ д-ра Гольцингера) ¹⁰), объ искусственной подошвѣ, наклеиваемой на нижнюю поверхность лапы собакъ для изслѣдованiя той же способности у собакъ съ удаленiемъ сигмовидимой извилины (въ опытахъ д-ра Чудновскаго) ¹¹), объ изслѣдованiи реакцiи животныхъ на смѣщенiе членовъ съ помощью висячей деревянной подставки, состоящей изъ четырехъ, связанныхъ резиновыми тесьмами и по желанiю экспериментатора легко раздвигающихся, частей, на каждую изъ которыхъ опирается животное одной изъ своихъ лапъ (въ опытахъ д-ра Израэльсона) и, наконецъ, объ изслѣдованiи слухового рефлекса у собакъ съ разрушенiемъ височной доли камертонными раздраженiями, вызываемыми съ помощью особаго ударника (въ опытахъ д-ра Ларiонова) ¹²).

Въ дальнѣйшемъ, изслѣдованiя въ нашей лабораторiи велись относительно локализацiи въ корѣ мозга движенiй внутреннихъ органовъ и секреторныхъ функцiй ¹³) и вмѣстѣ съ тѣмъ такъ наз. естественныхъ сочетательныхъ рефлексовъ въ области этихъ функцiй. Здѣсь заслуживаетъ вниманiя доказанный этими изслѣдованiями фактъ, что съ удаленiемъ областей коры, возбуждающихъ при электризацiи дыхательную функцiю, утрачивается естественный сочетательный рефлексъ на дыханiе, вызываемый у собакъ видомъ подносимой къ ея мордѣ кошки ¹⁴).

Изслѣдованiями другого рода у насъ было доказано, что вслѣдъ за удаленiемъ у молочныхъ овецъ области моэговой коры, вызывающей при электрическомъ раздраженiи отдѣленiе молока, прекращается естественный сочетательный рефлексъ млекоотдѣленiя, вызываемый у такихъ овецъ видомъ и крикомъ ягненка-сосунка ¹⁵). Дальнѣйшими опытами у насъ было доказано, что вмѣстѣ съ удаленiемъ у кобеля корковой области, вызывающей при электрическомъ раздраженiи эрекцiю полового органа, утрачивается совершенно влеченiе къ сукѣ въ перiодѣ течки ¹⁶). Съ другой стороны, при удаленiи у собакъ области мозговой коры, вызывающей отдѣленiе желудочнаго сока, въ первые дни после операцiи устраняется рефлексъ на отдѣленiе желудочнаго сока при показыванiи животному куска пищи ¹⁷).

Надо, впрочемъ, замѣтить, что эти послѣднiе, какъ и аналогичные опыты произведенные у насъ съ рефлексомъ на слюноотдѣленiе, стоятъ какъ бы въ разнорѣчiи съ тѣмъ фактомъ, что при удаленiи передней части полушарiй оказывается еще возможнымъ получить искусственно воспитанный условный слюнный рефлексъ. Но, не говоря о томъ, что искусственное воспитанiе сочетательнаго рефлекса не можетъ быть полностью сравниваемо по силѣ примѣняемаго раздраженiя съ развитiемъ естественнаго рефлекса, необходимо имѣть въ виду, что въ произведенныхъ у насъ опытахъ съ желудочнымъ сокоотдѣленiемъ и слюноотдѣленiемъ дѣло шло объ утратѣ вышеназванныхъ естественныхъ рефлексовъ непосредственно и въ теченiе ближайшихъ дней послѣ операцiи удаленiя корковыхъ центровъ, тогда какъ въ другихъ опытахъ дѣло шло объ искусственномъ вызыванiи тѣхъ же рефлексовъ и притомъ спустя недѣлю или двѣ послѣ операцiи, что, конечно, не одно и то же.

He слѣдуетъ при этомъ забывать, что слюноотдѣлительныя области коры представляются не точкообразными и не ограниченными небольшими площадками подобно двигательнымъ, а подобно сердечно-сосудистымъ занимаютъ собою обширныя площади поверхности полушарiй, какъ это было доказано мною съ Н. Миславскимъ при первоначальныхъ изслѣдованiяхъ этихъ областей коры, вслѣдствiе чего, при сохранности хотя бы части этой площади, рефлексъ искусственнымъ путемъ еще можетъ быть возстановленъ. Есть основанiе предполагать, что аналогичный случай мы имѣемъ и въ отношенiи желудочнаго сокоотдѣленiя.

VI.

Существенно важно было также примѣнить строго объективные методы изслѣдованiя и къ человѣку. Въ практическомъ отношенiи это собственно вынуждалось тѣми патологическими состоянiями, гдѣ имѣется много субъективныхъ жалобъ (какъ, напр., при травматическихъ психо-неврозахъ), которыя должны были бы подлежатъ провѣркѣ съ помощью объективныхъ прiемовъ. Въ этихъ видахъ мною еще въ половинѣ девяностыхъ годовъ истекшаго столѣтiя было предпринято строго объективное изслѣдованiе гиперэстезiи и анэстезiи при травматическомъ неврозѣ и при истерiи съ помощью рефлексовъ на сердцебiенiе (симптомъ Манкофа), дыханiе и зрачковую реакцiю. Такому же объективному изслѣдованiю былъ подвергнутъ мною еще ранѣе случай истерической слѣпоты, а нѣсколько позднѣе, вмѣстѣ съ проф. В. М. Нарбутомъ внушенныя анэстезiи и внушенныя же гиперэстезiи въ гипнозѣ ¹⁸).

Однако чрезвычайно важно было дать методъ, который бы позволялъ искусственно воспитывать сочетательные рефлексы на человѣке, ибо методика воспитанiя слюноотдѣлительнаго сочетательнаго рефлекса у собак, выработанная въ 1904—1905 гг. д-ромъ Болдыревымъ, предоставлялась непримѣнимой къ человѣку, а между тѣмъ главной цѣлью нашего изслѣдованiя должен былъ быть именно человѣкъ. Съ этой цѣлью я предпринялъ, вмѣстѣ съ д-ромъ Спиртовымъ, изслѣдованiя для выработки сочетательнаго двигательнаго рефлекса. Такой рефлексъ мы первоначально получили на дыханiе, записывая его предложеннымъ мною пневмографомъ и пользуясь первоначально сильнымъ звукомъ, какъ основнымъ раздражителемъ, свѣтомъ же — какъ сочетательнымъ раздражителемъ. О своихъ опытахъ въ этомъ отношенiи я сдѣлалъ краткое сообщенiе въ маѣ 1907 г. въ научныхъ собранiяхъ Петербугской клиники душевныхъ и нервныхъ больныхъ. Затѣмъ, въ нашей лабораторiи двигательный сочетательный рефлексъ былъ воспитываемъ не только на дыханiе, но и на оборонительное движенiе конечностей; для основного же раздраженiя оказалось удобнѣе пользоваться электрическимъ раздраженiемъ подошвы стопы у человѣка и передней лапы у животныхъ (д-ра Протопоповъ и Молотковъ). Такъ былъ выработанъ метод искусственнаго воспитанiя сочетательнаго двигательнаго рефлекса, примѣнимый съ одинаковымъ успѣхомъ какъ къ животнымъ, такъ и къ человѣку.

Вся обстановка этихъ опытовъ даетъ возможность результаты ихъ подвергать возможно точной регистрацiи съ помощью графическаго метода, раздраженiя же въ нихъ даются съ помощью электрическаго ключа, которымъ по желанiю изслѣдователя можетъ быть данъ какъ основной раздражитель — электрическiй токъ, такъ и сочетательный раздражитель — свѣтъ, звукъ, прикосновенiе или какiя-либо иныя раздраженiя ¹⁹).

Нечего говорить, что изслѣдованiя должны вестись при полной тишинѣ и при отсутствiи дневного свѣта, для чего изслѣдуемый помѣщается въ особой камерѣ, всѣ же приборы выносятся внѣ камеры, гдѣ находится и сам экспериментаторъ, стоя предъ столомъ, на которомъ установленъ кимографъ съ вращающимся барабаномъ для графической записи всѣхъ условiй опыта.

Установленiе вышеуказанной методики имѣетъ особое значенiе въ развитiи рефлексологiи, ибо этимъ путемъ воспитывался на глазахъ изслѣдователя у человѣка тотъ или иной сочетательный рефлексъ, благодаря чему на этомъ рефлексѣ въ разные перiоды его воспитанiя можно слѣдить за всѣми измѣненiями, которымъ онъ подвергается какъ въ перiодъ своего развитiя, такъ и послѣ того, какъ онъ уже образовался; вмѣстѣ съ тѣмъ на этомъ рефлексѣ можно прослѣдить, какъ онъ относится къ разнымъ внѣшнимъ воздѣйствiямъ, въ какой зависимости онъ находится отъ тѣхъ или иныхъ внутреннихъ условiй, когда тормозится, когда растормаживается и пр.

Однимъ словомъ, на воспитываемомъ такимъ образомъ сочетательномъ рефлексѣ можно искусственно поддерживать съ помощью время отъ времени примѣняемаго электрическаго раздраженiя подошвы стопы человѣка или лапы животнаго одновременно съ сочетательнымъ раздраженiем, на которое воспитывается рефлексъ, можно изучать всѣ особенности въ развитiи, теченiи и проявленiяхъ сочетательнаго рефлекса при разнообразныхъ внѣшнихъ и внутреннихъ условiяхъ. А такъ какъ схема сочетательнаго рефлекса представляетъ собою наиболѣе простую схему соотносительной дѣятельности, по которой развиваются мимическiе, рѣчевые, подготовительные и личные рефлексы, то, изслѣдуя особенности въ развитiи, теченiи и проявленiяхъ искусственно воспитаннаго сочетательнаго рефлекса при разныхъ условiях, мы изучаемъ вмѣстѣ съ этимъ развитiе, теченiе и особенности соотносительной дѣятельности вообще.

Какъ ни важна сфера внѣшнихъ движенiй въ установленiи отношенiя организма къ окружающей средѣ, не подлежитъ сомнѣнiю, что ею одною не ограничиваются реакцiи животнаго организма и человѣческаго въ частности на внѣшнiя влiянiя; въ этомъ отношенiи имѣютъ значенiе также эффекты, которые обнаруживаются при тѣхъ или другихъ условiяхъ со стороны внутреннихъ органовъ, въ особенности со стороны дыханiя и сердечно-сосудистой системы.

Что касается дыханiя, то для изслѣдованiя сочетательныхъ рефлексовъ мною, какъ упомянуто, былъ приготовленъ спецiальный пневмографъ для такого рода изслѣдованiй, которыя и были осуществлены въ моей лабораторiи. Самый приборъ состоитъ изъ длиннаго мѣшка изъ тонкой и непромокаемой матерiи, который надѣвается въ видѣ пояса кругомъ грудной клѣтки и придерживается на опредѣленномъ ея уровнѣ съ помощью двухъ помочей, перекидываемыхъ черезъ плечи. Мѣшокъ затѣмъ, благодаря имѣющемуся отверстiю съ вставленной въ него резиновой трубкой и зажимомъ, можетъ быть наполненъ водой, а эатѣмъ трубка соединяется съ водянымъ манометромъ, при посредствѣ котораго, благодаря воздушно-водяной передачѣ, приводится въ движенiе перо барабанчика Марея, записывающее на кимографѣ экскурсiи грудной клѣтки ²⁰).

Что касается сердечно-сосудистой системы, то изслѣдованiе сочетательныхъ рефлексовъ здѣсь осуществимо съ помощью плетизмо-графическаго изслѣдованiя, при той же постановкѣ опытовъ, которая примѣняется для изслѣдованiя двигательныхъ сочетательныхъ рефлексовъ. Изслѣдованiе по этому методу уже было осуществлено нѣсколько лѣтъ тому назадъ въ завѣдываемой мною лабораторiи (д-р Чалый), при чемъ доказана была и дифференцировка сердечно-сосудистаго сочетательнаго рефлекса.

Изслѣдованiе сердечно-сосудистыхъ и дыхательныхъ сочетательныхъ рефлексовъ, безъ сомнѣнiя, должно имѣть особое значенiе при выясненiи вопросовъ, связанныхъ съ эмоцiональными состоянiями организма.

На человѣкѣ, какъ надо думать, осуществимо и изслѣдованiе сочетательнаго слюноотдѣлительнаго рефлекса, однако оно несомнѣнно сопряжено съ нѣкоторыми затрудненiями и до сихъ поръ не примѣнялось на дѣлѣ. Во всякомъ случаѣ для этой цѣли должна быть выработана иная методика по сравненiю съ той, въ общемъ грубой методологической постановкой, которая примѣняется при изслѣдованiи условнаго слюннаго рефлекса на собакахъ.

VII.

Вышеуказанная методика даетъ возможность изслѣдовать относительно простыя формы соотносительной дѣятельности, тогда какъ болѣе сложныя формы этой дѣятельности въ видѣ сочетательныхъ рефлексовъ, связанныхъ съ достиженiемъ той или иной цѣми, иначе говоря, цѣленаправляющихъ сочетательныхъ рефлексовъ требуютъ другой постановки опытовъ и другой методики. Для животныхъ въ этомъ случаѣ можно пользоваться ихъ стремленiемъ къ пищѣ, какъ опредѣленной цѣли, и, слѣдовательно, въ опытахъ необходимо заставлять животное приманкой на пищу преодолѣвать тѣ или другiя препятствiя.

Эти послѣднiя могутъ разнообразиться такимъ образомъ, что въ результатѣ опытовъ будетъ ясно, чѣмъ животное руководится въ преодолѣванiи тѣхъ или другихъ препятствiй и какъ скоро оно справляется съ этими препятствiями.

Опредѣлителемъ же соотносительной дѣятельности здѣсь будетъ достиженiе цѣли въ тотъ или иной промежутокь времени. Если при данныхъ условiяхъ опыта цѣль легко достигается, то условiя опыта могутъ быть различнымъ образомъ усложняемы. Эта методика въ примѣненiи къ животнымъ можетъ, конечно, разнообразиться такъ или иначе, при чемъ, гдѣ нужно, должны быть въ опытѣ соблюдены условiя, соотвѣтствующiя особенностямъ жизни того или иного животнаго ²¹).

Для человѣка, у котораго преобладаютъ болѣе высшiе интересы, само собою разумѣется, что пища въ опытахъ не можетъ служить приманкой или цѣлью. Она должна создаваться искусственно изъ другой области. Напримѣръ, предлагается человѣку производить выборъ опредѣленныхъ объектовъ изъ цѣлаго ряда другихъ или предлагается человѣку осуществить ту или иную задачу, какъ изъ тѣхъ, въ которыхъ онъ имѣлъ возможность спецiально упражняться, такъ и изъ другихъ. Такой задачей можетъ служить, напримѣръ, составленiе сложнаго рисунка изъ отдѣльныхъ мелкихъ его частей или умѣнiе разрѣшенiя задачи, состоящей изъ трудно выводимыхъ другъ изъ друга металлическихъ петель, или прочитыванiе опредѣленнаго ребуса, или осуществленiе послѣдовательнаго счета той или иной сложности, или выполненiе задачъ опредѣленной сложности, или составленiе фразъ съ введенiемъ въ нихъ опредѣленныхъ словъ, или даже составленiе разсказовъ на задаваемую тему и т. п.

Во всѣхъ этихъ случаяхъ подсчитывается время, необходимое дпя выполненiя заданiя, при чемъ скорость цѣленаправляющаго рефлекса будетъ измѣряться скоростью выполненiя заданiя, а правильность выполненiя будетъ соотвѣтствовать качеству осуществленiя рефлекса.

При выполненiи же счета мы можемъ регистрировать и дѣлаемыя во время его ошибки, число которыхъ будетъ обратно пропорцiонально точности выполненiя рефлекса.

Для осуществленiя цѣленаправляющаго рефлекса счетъ и выполненiе задачъ представляется тѣмъ болѣе удобнымъ, что онъ допускаетъ различныя усложненiя и въ то же время позволяетъ производить его съ помощью письменнаго или устнаго вычисленiя и въ послѣднемъ случаѣ про себя или при громкомъ произношенiи цифръ.

Само собою понятно, что цѣленаправляющiй рефлексъ представляется болѣе сложнымъ по сравненiю съ простымъ сочетательнымъ рефлексомъ, ибо, будучи координированъ съ опредѣленною цѣлью дѣйствiя, онъ предполагаетъ соподчиненную связь цѣлаго ряда сочетательныхъ рефлексовъ для достиженiя намѣченной цѣли.

Къ сожалѣнiю, въ этомъ рефлексѣ мы встрѣчаемся съ большей зависимостью его отъ положительнаго или отрицательнаго отношенiя къ опытамъ самого испытуемаго, — обстоятельство, которое должно быть всегда учитываемо при такого рода изслѣдованiяхъ. Послѣднее, къ сожалѣнiю, не устранимо въ той мѣрѣ, въ какой человѣкъ не можетъ при опытахъ ставиться въ положенiе животнаго, вынужденнаго дѣйствiемъ голода добывать себѣ пищу, хотя и здѣсь голодъ не является исключительнымъ руководителемъ дѣйствiй животнаго по отношенiю къ той или иной пищевой приманкѣ ²²).

Нечего говорить, что цѣлью вышеуказанной постановки опытовъ над человѣкомъ должны быть строго объективное выясненiе и оцѣнка всѣхъ данныхъ и внѣшнихъ обстоятельствъ, содѣйствующихъ или препятствующихъ осуществленiю заданiя, безъ обращенiя изслѣдующаго къ субъективному анализу внутреннихъ переживанiй испытуемаго, сопутствующихъ выполненiю заданiя. Такого рода изслѣдованiя были осуществлены у насъ какъ надъ здоровыми людьми, такъ и надъ душевно-больными въ цѣлом рядѣ диссертацiй и другихъ работъ, вышедшихъ изъ лабораторiи Петербургской клиники душевныхъ и нервныхъ болѣзней ²³).

Такого рода изслѣдованiя могут и должны быть пополняемы также и строго объективным наблюденiемъ за поведенiемъ и рѣчью и другими реакцiями здоровыхъ и душевно-больныхъ въ соотношенiи съ внѣшними поводами, ихъ вызывающими какъ въ настоящемъ, такъ и въ прошломъ ²⁴).

Съ другой стороны, предметомъ рефлексологическаго изслѣдованiя служитъ область простого искусственно воспитаннаго и естественнаго сочетательнаго рефлекса, гдѣ явилась возможность установить строгую закономѣрность въ его развитiи. Я укажу въ дальнѣйшемъ только наиболѣе существенное изъ достигнутыхъ въ этомъ отношенiи результатовъ.

VIII.

Какъ уже указано, всѣ вообще соотносительные процессы разсматриваются рефлексологiей какъ высшiе или сочетательные рефлексы. Въ этомъ отношенiи не составляютъ исключенiя какъ самые элементарные соотносительные акты, связанные съ дѣятельностью воспринимающихъ органовъ, такъ и болѣе сложные изъ нихъ. Дѣло въ томъ, что пользоваться органомъ зрѣнiя — значитъ смотрѣть, пользоваться органомъ слуха — значитъ слушать, пользоваться органомъ осязанiя — значитъ ощупывать, пользоваться органомь обонянiя — значитъ внюхивать, пользоваться органомъ вкуса — значитъ вкушать и т. п; ибо во всѣхъ этихъ случаяхъ дѣло сводится къ выполненiю опредѣленныхъ рефлекторныхъ актовъ, приспособляющихъ эти органы къ лучшему улавливанiю и использованiю соотвѣтствующихъ внѣшнихъ воздѣйствiй. Точно такъ же говорить — значитъ символизировать предметы, ихъ взаимоотношенiя и внутреннiя состоянiя организма, поступать — значитъ выполнять акты обороны, сосредоточенiя или наступленiя.

Въ концѣ-концовъ всѣ эти акты суть ни что иное, какъ различной сложности сочетательные рефлексы, возникшiе на почвѣ обыкновенныхъ рефлексовъ, вызываемыхъ соотвѣтствующими раздраженiями воспринимающихъ органовъ.

Такъ какъ опытъ показалъ, что эти сочетательные рефлексы утрачиваются вмѣстѣ съ удаленiемъ опредѣленныхъ областей мозговой коры, то есть полное основанiе признать, что эти области коры суть области соотвѣтствующихъ сочетательныхъ рефлексовъ, содержащiя въ себѣ приводныя и отводныя части ²⁵).

Этотъ выводъ въ корнѣ измѣняетъ сушествовавшiе донынѣ взгляды на функцiю мозговой коры, ибо, вмѣсто прежнихъ чувственныхъ и отдѣльныхъ отъ нихъ двигательныхъ центровъ въ корѣ мозга, мы должны признать существованiе областей сочетательныхъ рефлексовъ, содержащихъ въ себѣ какъ приводныя, такъ и отводныя части или территорiи съ такими же проводниками, отчасти покрывающiя другъ друга. Этимъ объясняется то, что въ сосѣдствѣ съ каждой областью мозговой коры, удаленiе которой вызываетъ устраненiе опредѣленной группы сочетательныхъ рефлексовъ (зрительныхъ, слуховыхъ, кожно-мышечныхъ и пр.), съ помощью электрическаго тока удается вызвать двигательные и иные рефлексы въ соотвѣтствующемъ органѣ, который обслуживается данной корковой областью.

Такъ, расположенная въ задней части мозговой коры зрительная область при раздраженiи электрическимъ токомъ въ наружной части затылочной доли даетъ движенiя глазъ, зрачковъ и аккомодацiи. Расположенная въ верхней части височной доли слуховая область при раздраженiи коры вблизи задняго отдѣла Сильвiевой борозды даетъ движенiе ушей и поворотъ глазъ съ измѣненiемъ зрачковъ. Кожно-мышечная область, расположенная въ области Роландовой борозды и ея склоновъ, при раздраженiи передней центральной извилины и задняго отдѣла лобныхъ извилинъ даетъ рядъ разнообразныхъ движенiй конечностей, головы, лица и глазъ. Вкусовая область, расположенная, по моимъ даннымъ, въ области покрова (operculum), даетъ при раздраженiи нижняго отдѣла передней центральной извилины движенiе языка и губъ. Обонятель¬ная область, расположенная на поверхности крючковидной извилины, даетъ смѣщенiе ноздрей и дыхательныя движенiя.

При этомъ полное удаленiе той или другой изъ этихъ областей приводитъ къ устраненiю соотвѣтствующихъ сочетательныхъ рефлексовъ, а не одной только воспринимающей функцiи, какъ признавалось ранѣе. Иначе говоря, когда мы имѣемъ пораженiе корковой зрительной области, то дѣло идетъ не просто о слепотѣ, а сверхъ того и о невозможности смотрѣть, т.-е. сосредоточивать взоръ въ опредѣленномъ направленiи.

При разрушенiи одной отводящей части той же области больные, хотя и воспринимаютъ внѣшнiя впечатлѣнiя отъ окружающихъ предметовъ, но тѣмъ не менѣе не могутъ на нихъ сосредоточивать своего взора и не могутъ ихъ опредѣлять (узнавать), а при удаленiи одной приводной области они не только не воспринимаютъ внѣшнихъ впечатлѣнiя, но даже и не замѣчаютъ своего недостатка, что зависитъ отъ невозможности зрительнаго сосредоточенiя. Такимъ образомъ здѣсь дѣло идетъ о развитiи сочетательнаго рефлекса въ предѣлахъ одного и того же органа.

Другiе сочетательные рефлексы происходятъ благодаря установленiю связи между приводными областями различнаго характера. Такимъ образомъ, напримѣръ, слуховой сочетательный рефлексъ съ отдергиванiемъ ноги, какъ при сильномъ кожномъ раздраженiи послѣдней, образуется благодаря установленiю связи между возбуждаемой звукомъ слуховой областью височной доли и одновременно возбуждаемой электрическимъ токомъ кожно-мышечной областью нижней конечности въ центральныхъ извилинахъ, ибо удаленiя послѣдней у собакъ достаточно, чтобы этотъ рефлексъ прекратился окончательно ²⁶). Совершенно аналогичный процессъ мы имѣемъ при воспитанiи зрительнаго сочетательнаго рефлекса и другихъ такихъ же рефлексов.

Всѣ эти сочетательные рефлексы въ сущности, какъ показываетъ опытъ, являются воспроизведенiемъ обыкновенныхъ рефлексовъ, но при иныхъ внѣшнихъ условiяхъ. Такъ воспитанный на звукъ сочетательный двигательный рефлексъ по установленной у насъ методикѣ является воспроизведенiемъ обыкновеннаго оборонительнаго рефлекса ноги, какъ онъ обнаруживается при колющемъ раздраженiи подошвы стопъ. To же самое приходится имѣть въ виду и по отношенiю ко всѣмъ другимъ сочетательнымъ рефлексамъ.

Другой, заслуживающiй вниманiя фактъ заключается въ томъ, что всякiй сочетательный рефлексъ при первоначальномъ его воспитанiи оказывается общимъ, а не специфическимъ, какъ нѣкогда утверждалось физiологической школой при опытахъ съ слюннымь условнымъ рефлексомъ у собакъ. Лишь при дальнѣйшемъ воспитанiи и упражненiи этотъ рефлексъ постепенно все болѣе и болѣе дифференцируется. Этотъ законъ, установленный нами еще въ то время ²⁷), когда работающiе надъ слюннымъ рефлексомъ стояли на точкѣ зрѣнiя специфичности многихъ условныхъ рефлексовъ, доказываетъ, что аналитическая работа нервной системы идетъ неизбѣжно вмѣстѣ съ постоянно наростающимъ опытомъ, упражненiемъ и навыкомъ. Иначе говоря, первоначально сочетательно-рефлекторная реакцiя можетъ быть только общей, т.-е. одинаковой по отношенiю ко многимъ внѣшнимъ раздраженiям, и лишь со временем, при дальнѣйшемъ упражненiи, она становится все болѣе частной и спецiальной. Эта аналитическая работа однако ослабѣваетъ вмѣстѣ съ тормаженiемъ сочетательнаго рефлекса и вновь усиливается при его оживленiи.

Съ другой стороны, при частомъ возобновленiи сочетательныхъ рефлексовъ на два различныя раздраженiя повторяемыя совмѣстно съ однимъ и тѣмъ же основнымъ раздраженiем, оба эти раздраженiя обобщаются въ такой степени, что на каждый изъ нихъ оказывается возможнымъ вызывать одинъ и тотъ же сочетательный рефлексъ, что можетъ быть названо процессомъ сочетательнаго обобщенiя.

При дальнѣйшемъ упражненiи въ томъ же направленiи мы будемъ имѣть процессъ синтеза или слiянiя двухъ раздраженiй въ такой мѣрѣ, что рефлексъ будетъ получаться лишь на оба раздраженiя, даваемыя совмѣстно другъ съ другомъ, и не будетъ получаться на каждое изъ этихъ раздраженiй въ одиночку, что можетъ быть названо закономъ синтеза.

Заслуживаетъ затѣмъ вниманiя законъ сигналовъ, состоящiй въ томъ, что если при воспитанiи сочетательнаго рефлекса раздраженiе, на которое воспитывается сочетательный рефлексъ, будетъ предшествовать основному или рефлексогенному (въ нашихъ опытахъ электрокожному) раздраженiю, то сочетательный рефлексъ наступаетъ по времени раньше обыкновеннаго рефлекса, вызываемаго основнымъ раздраженiемъ, и, будучи связываемъ съ предшествующимъ послѣднему сочетательнымъ раздраженiем, совпадаетъ по времени болѣе или менѣе съ началомъ этого, т. е. сочетаемаго, раздраженiя.

Допустимъ, что мы воспитываемъ сочетательный рефлексъ на электрическiй звонокъ по принятому у насъ методу, при чемъ дѣйствiе электрическаго звонка начинается за нѣкоторое время до начала основного раздраженiя, даваемаго электрическимъ раздраженiемъ въ подошву стопы, и продолжается вплоть до наступленiя послѣдняго и даже послѣ его прекращенiя. При этомъ окажется, что воспитанный въ такихъ условiяхъ сочетательный рефлексъ будетъ всегда совпадать не со временем, соотвѣтствующимъ наступленiю основного раздраженiя, а будетъ совпадать по времени съ началомъ сочетаемаго, т. е. звонковаго, раздраженiя.

He меньшаго значенiя представляются данныя, относящiяся къ явленiямъ тормаженiя и растормаживанiя сочетательныхъ рефлексовъ.

Изъ этихъ данныхъ съ нашей точки зрѣнiя заслуживаетъ вниманiя законъ относительности. Дѣло въ томъ, что по отношенiю къ сочетательному рефлексу дѣйствiе сторонняго раздраженiя оказывается неодинаковымъ въ зависимости отъ того состоянiя, въ которомъ находится сочетательный рефлексъ, т.-е. въ состоянiи ли своего развитiя или угасанiя.

Упомянемъ далѣе о законѣ компенсацiи или замѣщенiя воспрепятственнаго сочетательнаго рефлекса другимъ движенiемъ, о послѣдовательномъ сцѣпленiи сочетательныхъ рефлексовъ и о стеническомъ и астеническомъ влiянiи разнообразныхъ внѣшнихъ раздраженiй.

Въ первомъ случаѣ дѣло идетъ о такомъ явленiи, что если воспитанный сочетательный двигательный рефлексъ будетъ устраненъ, хотя бы напр. удаленiемъ соотвѣтствующаго двигательнаго центра мозговой коры, то въ замѣнъ его при соответственномъ раздраженiи сочетательный рефлексъ будетъ обнаруживаться другими движенiями. Во второмъ случаѣ дѣло идетъ о томъ, что съ раздраженiемъ, вызывающимъ искусственно воспитанный сочетательный рефлексъ, можно связывать другое раздраженiе, которое свою очередь будетъ вызывать тотъ же сочетательный рефлексъ; съ этимъ новымъ раздраженiем, такимъ же точно образомъ, можно связывать третье раздраженiе, способное опять таки вызывать тотъ же сочетательный рефлексъ и т. д. Въ третьемъ случаѣ дѣло идетъ о томъ, что всякое внѣшнее раздраженiе помимо своего дѣйствiя, вызывающаго опредѣленную внѣшнюю реакцiю, вызываетъ еще общее возбуждающее или угнетающее влiянiе, изъ которыхъ первое сопровождается рефлексами нападенiя и привлеченiя, второе рефлексами обороны и отталкиванiя ²⁸).

IX.

Совокупность всѣхъ сочетательныхъ рефлексовъ, изъ которыхъ собственно и слагается соотносительная дѣятельность, можетъ быть раздѣлена на два главныхъ порядка. Одни развиваются на почвѣ внутреннихъ обыкновенныхъ рефлексовъ, благодаря чему и оживленiе этихъ сочетательныхъ рефлексовъ стоитъ въ непосредственной связи прежде всего съ внутренними раздраженiями организма, тогда какъ другiе сочетательные рефлексы развиваются на почвѣ внѣшнихъ обыкновенныхъ рефлексовъ того или иного рода, при чемъ и оживленiе этихъ рефлексовъ стоитъ прежде всего въ связи съ внѣшними же раздраженiями.

Осуществленiе первой группы сочетательныхъ рефлексовъ удовлетворяетъ такимъ образомъ внутреннiя потребности организма, тогда какъ вторая группа рефлексовъ обусловливаетъ дѣйствiя и внѣшнiя реакцiи, служащiя съ одной стороны къ ограниченiю организма отъ вредныхъ влiянiй, съ другой — къ достиженiю средствъ и условiй обезпечивающихъ его существованiе. Такъ какъ однако, благодаря устанавливающимся въ жизни соотношенiямъ, всѣ вообще сочетательные рефлексы внѣшняго характера неизбежно сопровождаются внутренними раздраженiями (отъ мышцъ при движенiяхъ, отъ измѣененiя сердечно-сосудистой дѣятельности при различнаго рода внѣшнихъ реакцiяхъ и пр.) и, наоборотъ, внутреннiя раздраженiя сочетаются съ внѣшними (напр.: удовлетворенiе голода при добыванiи пищи, удовлетворенiе потребности при утомленiи въ отдыхѣ на мягком ложѣ, въ тишинѣ и т. п.), то очевидно, что оба рода сочетательныхъ рефлексовъ находятся въ тѣсной взаимной связи другъ съ другомъ.

Въ концѣ-концовъ сочетательные рефлексы, первоначально обусловленные внѣшними раздраженiями, становятся при частомъ ихъ повторенiи особой потребностью организма. Дѣло въ томъ, что какъ упомянуто, нѣтъ внѣшнихъ воздѣйствiй, которыя, возбуждая сочетательные рефлексы, такъ или иначе не возбуждали бы внутреннихъ реакцiй организма; частое же оживленiе этого рода реакцiй лежитъ въ основѣ привычныхъ потребностей организма.

Замѣтимъ далѣе, что всѣ вообще сочетательные рефлексы являются реэультатомъ упражненiя и въ этомъ отношенiи ихъ развитiе является прiобретенiемъ индивидуальнаго жизненнаго опыта.

Другихъ данныхъ, полученныхъ съ помощью метода двигательныхъ сочетательныхъ рефлексовъ, здѣсь касаться не буду; желающiе могутъ ближе ознакомиться съ этимъ вопросомъ по моему докладу на съѣздѣ по экспериментальной педагогикѣ въ январѣ 1916 года ²⁹) и въ сочиненiяхъ по рефлексологiи, помѣщенныхъ въ Обозрѣнiи Психологiи за 1916 и 1917 годъ.

Я хотѣлъ бы только остановить вниманiе еще на одномъ обобщенiи, достигнутомъ на почвѣ строго объективныхъ изслѣдованiй соотносительной дѣятельности. Развитiе рефлексологiи неизбѣжно приводитъ насъ къ заключенiю, что наисложнѣйшiе дѣйствiя и поступки человѣка не только онтогенетически, но и филогенетически представляются возникшими не изъ чего иного, какъ изъ обыкновенныхъ рефлексовъ, а если это такъ, то мы должны установить преемственную связь и аналогiю сложныхъ дѣйствiй человѣка съ двигательными проявленiями низшихъ существъ, включая амёбу. Позднѣйшiя изслѣдованiя Метальникова ³⁰) и др. дѣйствительно заставляютъ признать возможность воспитанiя сочетательныхъ рефлексовъ у инфузорiй, что было достигнуто опытнымъ путемъ съ помощью сочетанiя свѣтового раздраженiя съ электрическимъ и въ нашей лабораторiи (д-р Израэльсонъ).

Такимъ образомъ, рефлексологiя не только сближаетъ науку о проявленiяхъ соотносительной дѣятельности высшихъ животныхъ и въ частности человѣка съ такими же проявленiями простѣйшихъ, но и вдвигаетъ ее цѣликомъ въ область естествознанiя. Въ концѣ-концовъ рефлексологiя человѣка составляетъ только опредѣленный отдѣлъ общей рефлексологiи, какъ науки о соотносительныхъ реакцiяхъ живого организма, начиная отъ наиболѣе простыхъ до болѣе высшихъ его проявленiй, характеризующихся его поведенiемъ, руководящимся опредѣленной цѣлью.

X.

Въ заключенiе замѣтимъ, что рефлексологiя не только не исключаетъ субъективной психологiи, но, разграничивая сферы вѣдѣнiя той и другой научной дисциплины, она включаетъ въ область своего изслѣдованiя въ цѣляхъ полноты изученiя предмета и установленiе соотношенiя объективныхъ данныхъ поведенiя, рѣчи и другихъ реакцiй у человѣка съ субъективными его переживанiями. Нѣкоторыя цѣнныя научныя данныя въ этомъ отношенiи уже имѣются. Таковы данныя относительно сравниванiя объективныхъ пороговъ сочетательнаго рефлекса и субъективныхъ пороговъ въ ощущенiи, о которыхъ я сообщаю въ своей работѣ "О примѣненiи сочетательно-двигательныхъ рефлексовъ въ клиникѣ нервныхъ болѣзней" ³¹).

Въ самомъ дѣлѣ, минимальные пороги кожныхъ сочетательныхъ рефлексовъ и минимальные пороги ощущенiй на кожной поверхности, дифференцировка свѣтового сочетательнаго рефлекса и разностнаго порога между свѣтовыми ощущенiями разной интенсивности и наконецъ пространственная дифференцировка кожнаго сочетательнаго рефлекса и такъ наз. осязательные круги Вебера по изслѣдованiямъ, произведеннымъ у насъ, оказываются настолько близкими, что можно съ полнымъ основанiемъ допустить, что это же соответствiе будетъ наблюдаться и въ другихъ случаяхъ.

Далѣе, изслѣдованiями Ланге и у насъ д-ра Никитина при работахъ съ тахископомъ было доказано, что процессъ воспрiятiя проходитъ опредѣленныя стадiи развитiя, начинаясь общимъ и смутнымъ ощущенiемъ и переходя къ болѣе отчетливому ощущенiю опредѣленной формы и качества. Точно такъ же и сочетательный рефлексъ при его воспитанiи, какъ доказано произведенными у насъ опытами, постепенно все болѣе и болѣе дифференцируется, проходя различныя стадiи отъ общаго до строго дифференцированнаго рефлекса, отвѣчающаго на раздраженiе опредѣленной силы, размѣра и качества.

Но соотвѣтствiе объективныхъ данныхъ съ субъективными мы имѣемъ не только въ этихъ сравнительно элементарныхъ процессахъ, но и въ болѣе сложныхъ. Такъ, есть полное основанiе признать, что сосредоточенiе соответствуетъ въ субъективномъ мiре вниманiю, а объективному понятiю личности со всѣмъ объемомъ ея поведенiя соотвѣтствуетъ то, что извѣстно въ субъективной психологiи подъ именованiемъ самосознающаго "я“ субъекта.

Все это доказываетъ, что объективнымъ методомъ рефлексологiи мы можемъ раскрывать и субъективныя явленiя тамъ, гдѣ послѣднiя преднамѣренно скрываются или искажаются вслѣдствiе болѣзненнаго состоянiя. И дѣйствительно рядъ произведенныхъ у насъ изслѣдованiй не оставляетъ сомнѣнiя въ пригодности вышеуказаннаго метода въ такого рода случаяхъ ³²).

Однако мы должны признать въ этомъ случаѣ одинъ важный фактъ, что чѣмъ автоматичнѣе извѣстное дѣйствiе, тѣмъ менѣе оно сознательно, тѣмъ, стало быть, слабѣе его субъективная окраска и, наоборотъ, чѣмъ болѣе задерживается теченiе процесса, хотя бы путемъ сосредоточенiя на немъ, тѣмъ болѣе онъ становится яркимъ въ сознанiи.

Общеизвѣстно также, что боль облегчается рѣзкими рефлекторными движенiями и усиливается при задержанiи послѣднихъ. Точно такъ же и тяжесть угнетающаго эффекта усиливается, если онъ не разрѣшается. Отсюда ясно, что имѣется прямое соотвѣтствiе между силой субъективнаго процесса и процессами торможенiя. Поэтому приходится признать, что не проявляющiеся наружу въ данный перiодъ сознательные процессы суть не что иное, какъ заторможенные рефлексы, т.-е. рефлексы скрытые, иначе говоря, доведенные до извѣстнаго минимума, и слѣд. со временемъ при тѣхъ или иныхъ условiяхъ они подлежатъ растормаживанiю.

Изъ всего вышесказаннаго слѣдуетъ, что рефлексологiя человѣка можетъ и должна развиваться на ряду съ субъективной психологiей, при чемъ между ними не только нѣтъ и не должно быть антагонизма, а обѣ эти научныя дисциплины, изучая одинъ и тотъ же въ сущности процессъ, одна болѣе полно въ его объективномъ проявленiи, a другая частично въ его субъективной формѣ, гдѣ онъ обнаруживается путемъ самонаблюденiя, должны взаимно дополнять другъ друга, содѣйствуя этимъ большей полнотѣ нашихъ знанiй о соотносительныхъ процессахъ, — этихъ наиболѣе тонкихъ и, скажемъ фигурально, наиболѣе благородныхъ отправленiяхъ организма.

Такимъ образомъ человѣческая мысль должна быть разсматриваемая какъ заторможенная или внутренняя рѣчь поскольку она выражается въ субъективномъ представленiи словесными символами.