"Природа", №10-12, 1921 год, стр. 2-21








О душевной заболеваемости и душевных болезнях в переживаемую эпоху и ее последствиях для душевного здоровья населения в будущем ¹).

Проф. В. П. Осипова.

Принято думать, что душевная заболеваемость населения значительно повышается в периоды народных движений, к которым принадлежат войны и революционные движения. Это мнение основано на господствующей уверенности, что одной из главных причин душевных болезней являются моральные потрясения, которыми изобилуют войны и революционные эпохи. Однако мнения, основанные на суммарных впечатлениях и априорных соображениях, часто бывают обманчивыми; для того, чтобы выяснить их справедливость, необходимо тщательно их проверить, что представляет нелегкую и не всегда выполнимую задачу. Ясный и точный ответ на поставленный вопрос получается не из впечатлений широких кругов, даже не из впечатлений врачей-специалистов, а из специальных статистических исследований.


По отношению к влиянию войн такие исследования существуют, в Западной Европе они ведутся уже давно, у нас в России они находятся в зачаточном состоянии; по отношению к влиянию революционных событий и революционных эпох вопрос стоит сложнее.


Статистические исследования, касающиеся влияния войн на душевную заболеваемость, не относятся к заболеваемости населения вообще; они посвящены исследованию душевной заболеваемости в войсках. Вот что отмечено в этом направлении.


В первый год франко-прусской войны количество душевных заболеваний в германской армии повысилось с 0,37‰ до 0,54‰, в течение следующего года до 0,65‰, а в 1872 г. достигло 0,93‰; после войны заболеваемость снова понизилась; во время англо-бурской войны душевная заболеваемость в войсках англичан достигла 2,5‰ вместо 1,4‰ до войны, а после войны она снова упала до 1,7‰; в американской армии во время войны с Испанией заболеваемость увеличилась с 1,8‰—1,0‰ мирного времени до 2,7‰ ²); количество душевно-больных в германских колониальных войсках во время войны с готентотами достигло 5,0‰; русско-японская война повысила заболеваемость в нашей армии до 1,9‰ вместо 0,6‰ мирного времени.


Итак, статистика устанавливает повышение душевной заболеваемости в войсках, участвующих в ведении военных действий; очевидно, что участники в этих действиях встречаются с условиями, отрицательно влияющими на их душевное здоровье. Ужасы войны, конечно, имеют свое значение для нарастания душевной заболеваемости в войсках, но главное влияние оказывали: распространение в войсках алкоголизма, истощающее влияние походов и травматизация. Повидимому, и протекшая война увеличила душевную заболеваемость в войсках, но, к сожалению, в настоящее время мы лишены возможности выяснить процентное отношение; можно лишь указать, что через регистрацию союза земств и городов за время войны прошло свыше 40.000 душевно-больных воинов, но вам неизвестно, к какому контингенту армии эта величина относится; между тем, душевная заболеваемость в армии за время истекшей войны представляет особый интерес, так как в русской армии был впервые исключен такой важный причинный фактор, как алкоголь.


Теперь обратимся к рассмотрению влияния на душевную заболеваемость революционных эпох. Революционная эпоха понятие сложное: она состоит из двух главных частей — периода совершения революции, революционного переворота, периода обыкновенно кратковременного, и периода последующего — периода последствий переворота, гораздо более продолжительного.


В смысле количественной душевной заболеваемости, опыт прежних революций дает немного за отсутствием сколько-нибудь удовлетворительных статистических данных; выводы отдельных наблюдателей основываются главным образом на их личных впечатлениях и отличаются противоречивостью. Так, Гризингер говорит, что в 1848 году, когда все занимались политикой, о многих больных думали, что они заболели душевным расстройством из-за политики. "Заслуживает внимания", говорит он, "что большие политические перевороты, повидимому, имеют гораздо меньшее влияние на частоту душевных болезней, чем этого можно ожидать a priori. Esquirol заметил это уже относительно первой французской революции; революционные движения 1830 и особенно 1848 года, как видно из многочисленных сведений относительно Франции и Германии (чему противоречат данные почти одного Brierre), не произвели никакого или только незначительное увеличение числа заболеваний. Незнающему, влияние революций кажется большим, потому что в это время политика дает содержание и окраску бреду многих больных, что представляет большею частью явление очень случайного и внешнего характера" ³).


Из русских авторов, занимавшихся вопросом о душевных заболеваниях в связи с революцией 1905 года, сделал попытку осветить эту сторону явления Бернштейн. По его наблюдениям оказалось, что по статистике центрального приемного покоя для душевно-больных в Москве за период времени с 1-го октября 1905 г. по 1-ое февраля 1906 г. туда поступило количество больных, столь ничтожно отличающееся от количества поступлений предшествующих лет, что разница едва ли превышает допустимые случайные колебания. Домашние приемы популярных московских невропатологов и психиатров заметно сократились: число душевно-больных приезжих, поступивших за то же время в частную лечебницу д-ра Терьяна, абсолютно и относительно превысило количество поступлений в предшествующие годы ⁴). Как видно из сказанного, определенных выводов из наблюдений Бернштейна сделать нельзя, но они говорят скорее в пользу некоторого увеличения заболеваемости во время революционного движения, нежели в пользу отсутствия влияния революции на заболеваемость душевными расстройствами.


Принимая во внимание, что период революционной борьбы несомненно увеличивает количество факторов, действующих неблагоприятно на душевное здоровье населения, необходимо логически допустить, что и число душевных заболеваний в это время должно увеличиться; правильность этого допущения отчасти подтверждается аналогией из военного времени; опыт войн показал, что во время их душевная заболеваемость в действующих армиях выше заболеваемости мирного времени; было бы непонятно, если бы революционная борьба, содержащая много общих факторов с войною, не увеличила количества душевно-больных в населении.


Во время революционных переворотов и революционной борьбы выступают на первый план эмоциональные факторы, как аффекты, нравственные потрясения, разочарования, крушение надежд и ожиданий, гибель близких людей, нравственная борьба со старым, отжившим миросозерцанием и неприспособленность к новому укладу жизни — все это влияет неблагоприятно на нервную систему; кроме того, следует отметить, что сильные народные движения увлекают много неустойчивых и неуравновешенных людей, которые легче других заболевают душевно; другой фактор - физического свойства, он заключается в переутомлении, связанном с условиями революционной борьбы. Оба отмеченных фактора, действуя кратковременно, могут быть рассматриваемы лишь в качестве причин, вызывающих душевное заболевание при условии предрасположения к нему, т. е., вызывают заболевание у лиц, отягощенных психопатической наследственностью или приобретенным предрасположением. Вот почему во время революционных переворотов сразу же увеличивается количество душевно-больных, что невольно привлекает внимание психиатров. Наблюдается кратковременная вспышка душевной заболеваемости, что отражается некоторым увеличением поступлений в лечебные заведения. Увеличение заболеваемости охватывает самые разнообразные общественные слои; так, за время близкое к февральскому перевороту в клинике душевных болезней перебывали лица, заболевшие в связи с революционными событиями, начиная от уличного вора и до адмирала.


Кратковременные периоды переворотов сравнительно труднее поддаются учету в смысле их влияния на душевную заболеваемость; но вслед за октябрьским переворотом также получился под‘ем заболеваемости, насколько можно судить по усилившемуся количеству поступлений больных в клинику в течение ноября.


Затем у нас в России наступила длительная революционная эпоха, включившая в себя гораздо большее число факторов, неблагоприятно действующих на душевное здоровье населения, по сравнению с временем революционных переворотов.


Революционная эпоха содержит достаточно средств, чтобы вызвать в человеке расположение к душевной болезни и самое заболевание; она должна учитываться не только за время революционного переворота, не только за последующее за ним ближайшее время; в течение целого ряда лет население страны живет волнующими событиями и потрясениями, терпит материальные лишения и голод, переживает гражданские войны, и в результате дает потомство менее устойчивое в психическом отношении; естественно, что такая эпоха, кроме непосредственных неблагоприятных влияний на душевное здоровье населения, дает еще последствия весьма отдаленные.


Влияние русской революции 1917 года, наступившей вслед за продолжительной, истощающей войной, сменившейся войной гражданской, в связи с блокадой, глубоким расстройством народного хозяйства и транспорта, настолько потрясла экономические условия существования народа, что вызвала в обширных областях хроническое недоедание, физическое истощение и ужасные эпидемии; в зависимости от этих причин душевная заболеваемость населения не могла не возрасти. Конечно, я не имею в настоящее время возможности получить статистические сведения в большом масштабе, но приведу те данныя, которые имеются в моем распоряжении.


Влияние революционной эпохи особенно отразилось на населении Петрограда, находящегося в неудовлетворительных условиях транспорта по своему окраинному положению и в то же время расположенного в мало плодородной местности.


Революция 1905 г. ⁵) не дала возможности тех выводов, в смысле увеличения душевной заболеваемости населения, которые в настоящее время оказываются возможными по отношению к населению Петрограда. Этот крупнейший в России по количеству населения, политической и промышленной жизни центр очутился в условиях оскудения населением, которое быстро уменьшилось в очень значительных размерах, частью вследствие панического бегства, частью покинуло его по иным соображениям, частью вымерло от голода и болезней; население Петрограда с пригородами, достигавшее в 1917 г. почти 3.000 тыс., в 1918 г. убавилось до 1.400 тыс.; вследствие этого впервые в России в Петрограде создалось такое положение, при котором всегда переполненные лечебницы для душевно-больных опустели, вследствие чего каждый душевно-больной получил возможность быть помещенным в специальную лечебницу.


В России никогда не производилось всеобщей переписи душевно-больных; поэтому представление о количестве душевно-больных в России может быть только приблизительным, особенно принимая во внимание ее разноплеменный состав. Было произведено несколько переписей по губерниям, повторные переписи в Петербургской, Московской и Нижегородской губерниях, в Уфимской губернии; начавшаяся однажды перепись в Харьковской губ. была запрещена административной властью. Но и эти немногочисленные переписи дали крайне поучительные результаты. Так, в Петербургской губ. в 1895 году было 2,4‰ душевно-больных, а в 1908 их оказалось 2,9‰ при чем в перепись не было включено население Петербурга и пригородов ⁶).


Московская перепись 1893 года дала 2,1‰, а перепись 1911 г. — 3,2‰ ⁷) ⁸). По переписи 1890 года количество душевно-больных по отношению к душевно-здоровому населению в Нижегородской губ. равнялось 1,75‰, ко времени второй переписи, произведенной в 1912 г., число больных заметно возросло: так, в Васильсурском уезде оно достигло 2,23‰ ⁹) ¹⁰). Таким образом, уже из немногих приведенных данных следует, что количество душевно-больных в населении России наростает и что процентное отношение их в столичных губерниях выше; более низкий процент Петербургской губ. по сравнению с Московской об'ясняется тем, что при последней переписи было исключено население С.-Петербурга с пригородами. В течении 1911 года в лечебных заведениях С.-Петербурга находились 10750 ¹¹) душевно-больных; в то время население губернии исчислялось в 2740 тыс., следовательно, душевно-больных было 3,9‰; уже эта величина значительно превышает другие, приведенные для России; для выяснения же всего количества душевно-больных в населении Петербургской губ. эту величину придется значительно увеличить, так как в пребывании в специальных заведениях нуждаются далеко не все больные, а очень многие из них остаются в населении. Судя по немногим произведенным переписям, в среднем в пределах бывшей России можно принять 2,0—2,5‰ душевно-больных, не считая Финляндии; принимая все население России равным 170—180 мил., общее количество душевно-больных выразится в величине от 340—350 тыс. человек; более точных сведений до настоящего времени получить нельзя.


По имеющимся в моем распоряжении сведениям Отдела Социального Обеспечения и Охраны Труда в лечебные заведения Петрограда поступило в течение 1918 года свыше 5,800 душевно-больных; так как сообщения с губернией были очень сильно затруднены, то эти больные принадлежали почти исключительно населению самого Петрограда; считая в среднем это население в течение 1918 года равным 1.400 тыс., это составляет 4,2‰ принимая во внимание, что не все больные вмещались в лечебных заведениях, что они в бо́льшем количестве по сравнению с прежними годами остались в населении губернии, необходимо признать, что величина в 4,2‰ отражает лишь минимум заболеваемости; если же присоединить сюда больных, оставшихся от предшествующих лет, и больных, не попавших в лечебницу из-за расстройства транспорта и других условий, то по аналогии с прежними годами количество душевно-больных в населении придется довести приблизительно до 6,7‰, что значительно превышает все прежние расчеты. Приведенный мною расчет не представляется преувеличенным, т. к. во второй половине 1918 г. население Петрограда было еще меньшим; сравнительная пустота больниц обусловливалась небывалой смертностью больных, вызванной голоданием и эпидемическими болезнями, достигшей в августе 1918 г. 40%, а в отдельных больницах 55% и даже 80%; впрочем, принятыми экстренными мерами такое катастрофическое вымирание душевно-больных было быстро уменьшено. По имеющимся у меня сведениям, правда, неполным, за первые месяцы 1919 г. душевная заболеваемость продолжала возрастать. Наростание душевной заболеваемости в течение 1918 г. представляется чрезвычайно поучительным еще потому, что население жило без спиртных напитков или почти без спиртных напитков, а алкоголь, как известно, дает большое количество душевных заболеваний.


Мне могут возразить, что количество поступлений в лечебных заведение нельзя отождествлять с заболеваемостью; такое возражение справедливо лишь до известной степени, так как, во-первых, увеличение поступлений несомненно обусловливается нарастанием заболеваемости, а во-вторых, увеличенное количество поступлений не шло за счет поступления хроников, которые ранее жили дома и от которых население, как можно было бы думать, желало избавиться из-за экономических соображений, а за счет главным образом вновь заболевших лиц; конечно, были и такие случаи, когда родственники помещали больных из-за материальных соображений, но это явление не бросалось в глаза.


Итак, на основании сказанного, необходимо прийти к заключению, что длительная революционная эпоха, наступившая вслед за продолжительной, истощающей войной и двумя революционными переворотами, отразилась на населении Петрограда значительным повышением душевной заболеваемости, превзошедшим все прежние величины душевной заболеваемости в России. По данным, полученным за 1919 год, душевная заболеваемость в Петрограде достигла еще большей величины до 5,3‰ ¹²) ¹³).


Теперь перейдем к рассмотрению вопроса о том, как отразились события последних лет на качестве душевных заболеваний, дали ли они какие-либо новые клинические формы, или видоизменили течение старых, уже давно установленных форм душевных болезней. Так как война, революционные перевороты, революционная эпоха преемственно следовали друг за другом, то мы и рассмотрим их влияние в последовательном порядке.


Относительно влияния войн можно считать установленным, что каких-либо новых форм душевных заболеваний ими не создается. Изменяются лишь их количественные взаимоотношения вследствие изобилия так наз. психогенных форм или истерических психоневрозов; кроме того, нередко клинические картины душевных болезней, развивающихся на театре военных действий или в связи с военными событиями, приобретают особую окраску, выражающуюся в том, что различные военные эпизоды входят в содержание бреда больных; так, нередко наблюдаются бредовые идеи пленения, идеи верховного командования, завоеваний, подвигов, отличий; кататонические формы заболеваний при наличности контузии принимают тяжелое течение, встречаются осложнения схизофрении травматическим психозом, учащение падучных приступов у эпилептиков или возобновление их, если до того времени был перерыв ¹⁴). Таким образом, на основании исследований большого материала минувшей продолжительной войны вопрос о возникновении самостоятельных, новых форм душевных болезней разрешен отрицательно.


Влияние революций на развитие душевных заболеваний изучалось в большей степени, в смысле возможности возникновения новых клинических форм, но для нас представляет особый интерес в этом отношении революционное движение в России, во-первых, потому, что размеры русской революции 1917 г. превзошли по своей грандиозности все предшествующие, во-вторых, потому, что все революционное движение произошло у нас на глазах, и мы были непосредственными наблюдателями связанных с ним патологических явлений, и в-третьих, потому, что революции старого времени, как напр., французские революции, происходили в то время, когда психиатрия еще не достигла той степени совершенства, на которой она находится в настоящее время, вследствие чего основания для выделения самостоятельных клинических форм в то время были иными: в то время в психиатрии преобладали симптоматические основания, приводившие к выделению болезненных единиц, утративших свое значение в настоящее время. В половине XIX ст. Belhomme, исходя из своих наблюдений во время французских революций, выделяет, как самостоятельную форму, политический психоз, folio politique: хотя это и не нашло всеобщего признания, тем не менее такая форма была выделена. С течением времени по вопросу о политических или революционных психозах явилась довольно большая литература, значительно увеличившаяся в 1905 г.; я не буду здесь приводить ее, а интересующихся направляю к работе, опубликованной мною в 1910 г. ¹⁵), в которой эта литература приводится.


В этой работе, принимая во внимание литературу предмета и собственные наблюдения, я пришел к выводу, что так наз. политические или революционные психозы развиваются у лиц, одержимых наследственным или приобретенным предрасположением к душевным заболеваниям и подвергнувшихся действию психической травмы, обусловленной политическими событиями. Психическая политическая травма не может быть рассматриваема, как первичная причина душевного расстройства, а является моментом вызывающим. Психическая политическая травма, падая на лиц, уже находящихся в состоянии душевного расстройства, может повлечь за собою обострение течения их заболевания. Душевные заболевания могут поражать, как активных, так и пассивных участников революции, а изредка, наблюдаются случаи, когда не революционная травма является причиной, влекущей за собою душевное расстройство, а наоборот, наличность душевного заболевания заставляет больного принимать активное участие в революционных событиях; такие случаи описаны Мухиным ¹⁶) и мною; в обоих дело шло о развивавшемся маниакальном состоянии, под влиянием которого больные с увлечением посещали митинги и выступали на них в качестве ораторов, пока нарастание болезни не приводило их к помещению в лечебное заведение.


Что касается клинической картины психозов, развивающихся в связи с революционными событиями, то она должна быть оценена следующим образом: революционные события не дают специальной, им одним присущей формы душевного расстройства; являясь в некоторых случаях вызывающим моментом психоза, они приводят к возникновению разнообразных душевных заболеваний, при чем нередко сообщают этим заболеваниям особый отпечаток, отражаясь на содержании их бреда, впрочем, и это последнее обстоятельство далеко не представляется обязательным.


Вот в существенных чертах те выводы, к которым я пришел на основании наблюдений, сделанных в течение 1905 и последующих годов; в 1917 году поле для наблюдений было обширнее и количественно они были богаче, но новые наблюдения лишь подтвердили прежние и не дали никаких оснований для изменения прежних взглядов. Политические события в 1917 г. развернулись иначе, нежели в 1905; в 1917 году вслед за революционным переворотом наступила длительная революционная эпоха, которая также ни в каком случае не могла создать никаких новых форм душевных болезней, но не могла не отразиться на душевном здоровьи населения. Я уже показал, что душевная заболеваемость в Петрограде за это время возрасла. Изменилась ли она качественно?


Прежде чем ответить на этот вопрос, посмотрим, какие факторы, связанные с этой эпохой, могут влиять на душевное здоровье отрицательно.


Во первых, факторы морального порядка: влияние террора, конфликт старого прочно установившегося миросозерцания с новыми идеями, воплощающимися в жизнь, невозможность для многих примириться с этими идеями и их воспринять, отрешившись от старых; крушение различных надежд, связанных с рухнувшим строем, крушение старого экономического благосостояния и невозможность и неумение приспособиться к новой жизни, текущие заботы о будущем; разлука с близкими, очутившимися в местности, недоступной вследствие условий гражданской войны, и неизвестность об их участи; тщетная, но колеблющаяся надежда на возращение старых условий существования и многое другое. Эти факторы обильнее и разнообразнее по сравнению с кратковременным периодом переворотов, значение их всякому понятно, и нет надобности в их более подробном перечислении.


Далее идут причины физического свойства: хроническое недоедание, достигающее степени острого голодания, влекущее за собой явления истощения организма и смерти; это явление осложняется и усиливается низкой температурой жилищных помещений, которая истощенным организмом переносится особенно тяжело; инфекционные заболевания, развертывающиеся в жестокие эпидемии, быстро следующие одна за другой, как эпидемия холеры, две эпидемии сыпного тифа, эпидемия возвратного тифа; токсические влияния, выразившиеся в распространении пользования наркотическими средствами, особенно морфием и кокаином.


Выдвигая главные причины переживаемого времени, отрицательно влияющие на душевное здоровье населения, не могу не подчеркнуть лишний раз положительного фактора, а именно, отсутствия алкоголя; конечно, распространение наркотических средств находится в тесной зависимости от отсутствия спирта, но несомненно, что в количественном отношении эта наркотизация не может сравниться с той, которая получилась бы при свободной продаже спиртных напитков.


Все указанные причины вызывают прежде всего изменение нервно-психического тонуса населения, повышая его нервно-психическую реакцию на внешние раздражители, вызывая у большинства явления т. наз. нервозности. Справедливость этого вряд ли нужно доказывать, так как в этом легко убеждается всякий, кто попадает в вагон трамвая хотя бы на короткий маршрут; приходится удивляться, как можно, логически и спокойно рассуждая, заявлять протензии, что сосед вас толкает, когда ни вам ни вашему соседу буквально нельзя повернуться. Тем не менее довольно острые собеседования на эту и другие близкие темы приходится слышать в каждом номере трамвая. Свидетелем этой повышенной нервозности приходится быть и при посещении семейств знакомых, и при врачебных визитациях; проявления раздражительности наблюдаются и в отношениях между близкими людьми; в революцию 1905 года часто приходилось видеть, как люди расходились из-за политических убеждений, принципиально возникали вопросы "отцов и детей" это явление наблюдалось и в 1917 году; теперь оно давно миновало: люди ссорятся не из-за идейных вопросов, а из-за чисто экономических, и иногда и в таких случаях, где нет для этого достаточного повода; явление это часто встречается и в образованных, трудовых семьях; истощенные и переутомленные люди не могут подавлять своей повышенной психо-рефлекторной возбудимости, обнаруживая несоразмерную реакцию на ничтожные раздражители.


Уже продолжительное время идея надвигающегося голода вместе с катастрофическим повышением цен на продукты первой необходимости носилась в воздухе; под внушающим влиянием этой идеи голодающими считали себя самым искренним образом люди, питавшиеся совершенно удовлетворительно: они тщательно следили за собой в поисках за признаками истощения, находили у себя мнимые признаки, чтобы предотвратить дальнейшее их развитие начинали усиленно, вернее чрезмерно питаться, расстраивая свое здоровье. Рациональным распределением питания это явление психического голодания легко устранялось. Теперь, когда люди голодают действительно, психическое голодание почти не встречается.


В связи с недоеданием, низкой температурой помещений, в которых работают в шубах, в связи с истощением и легкой утомляемостью, сильно понизилась производительность труда: несмотря на все желание, люди не могут работать так, как раньше, а ассоциативные процессы протекают у них не так живо, ассоциации скудны и однообразны, всюду сказывается персеверирующее влияние голодных тем; мысль не течет по прежнему легко и свободно, труднее проникает в существо явлений, ко многому относится поверхностно; умственный труд значительно затормозился.


Длительно действуя, все указанные причины, вызывая только что описанные состояния, постепенно создают расположение к душевным заболеваниям, которое следует рассматривать в качестве приобретенного.


Такое повышение нервно-психическаго тонуса было бы легко устранимо посредством улучшения экономических условий существования, но это легко сказать, а трудно выполнить; лекарственное лечение может лишь смягчить нервные появления, но для устранения их необходимо устранить их причины.


Обратимся к качественному рассмотрению клинического материала, который пришлось наблюдать за последние годы.


До войны, как в клинику душевных болезней Военно-Медицинский Академии, так особенно в специальные городские лечебницы, поступало много больных, страдавших различными формами алкогольных психозов, как белая горячка, хронический алкогольный бред, реже полиневритический алкогольный психоз; также было немало алкоголиков, страдавших приступами запойного пьянства. Со времени запрещения спиртных напитков алкогольные формы резко убавились количественно; сначала, когда алкоголь еще можно было получить различными способами, алкогольные формы встречались, но уже около двух лет в клинике они совершенно отсутствуют; надо полагать, что изредка они все таки встречаются, но несомненно, в количестве ничтожном. Вместе с уменьшением потребления этилового алкоголя заметно возросло отравление денатуратом, дающим более тяжелые картины заболеваний, протекающие более бурно и сопровождающиеся различными осложнениями; конечно, таких денатуратных психозов было меньше, а с течением времени они также почти исчезли.


И так, первая и очень ценная особенность качественного состава душевных заболеваний настоящего времени заключается в отсутствии алкогольных психозов.


Вместе с исчезновением алкогольных заболеваний заметно увеличилось количество заболеваний, обусловленных возросшим потреблением других нервных ядов, наркотических веществ, в частности морфия и кокаина. Отравления морфием и кокаином, особенно первым, были распространены и раньше, но злоупотребление ими резко увеличилось за время войны и продолжало нарастать, захватывая, к сожалению, не только взрослых людей, но и т. наз. "зеленую молодежь", подростков. Много морфинистов наблюдалось среди офицеров и фельдшеров, об’яснявших свое обращение к наркотическим средствам частью желанием поднять переутомленный организм, частью исканием забвения; часто здесь имел влияние дурной пример товарищей, многие из этих наркоманов по несколько раз поступали в клинику. Пользование морфием сложнее пользования кокаином, оно требует растворения порошка, требует шприца, соблюдения чистоты, хотя большинство морфинистов мало обращает на это внимания, тогда как порошок кокаина просто втягивается носом, "нюхается"; кокаин, очевидно, в связи в этим получил очень большое распространение и продавался всюду, даже на улицах. За последний год, повидимому, в зависимости от неимения кокаина в продаже, потребление его сильно упало; сократилось и употребление морфия; ограничительные меры против продажи этих средств также не остались без влияния.


Вторая особенность заболеваний настоящего времени выразилась в распространении злоупотребления морфием и кокаином или тем и другим одновременно и в появлении большого количества вызываемых ими душевных расстройств; за последнее время это явление заметно уменьшилось.


В связи с невозможностью или крайней трудностью приобретения спиртных напитков мне удалось сделать одно существенно важное наблюдение, относящееся к запойному пьянству или дипсомании. Запойное пьянство не принадлежит к числу алкогольных психозов в настоящем смысле слова; влечение к спиртным напиткам развивается при нем периодически, и самому пьянству предшествует наступление особого психического состояния, выражающегося в изменении настроения, в депрессии и тоске; взгляды авторов на запой различны; большинство из них полагает, что периодические приступы запоя родственны эпилептическим состояниям. Рыбаков ¹⁷) относит дипсоманию к циклофрении, но это нуждалось в дальнейших обоснованиях; принимая во внимание современный клинический материал, вряд ли можно сомневаться в том, какое место должна занимать дипсомания в классификации психозов. В течение последнего времени мне пришлось наблюдать несколько больных, страдавших запоем в то время, когда спиртные напитки были им доступными; лишенные возможности периодического пьянства, эти люди тем не менее периодически заболевали душевным расстройством, протекавшим в форме сравнительно кратковременных приступов маниакально-депрессивного психоза, а именно, депрессивной его фазы; таким образом, я пришел к заключению, что запойное пьянство относится к этой форме душевного расстройства, при чем самый факт пьянства представляется до известной степени внешним явлением, осложнением основной болезни; раз больной начал пить, чтобы облегчить свое тяжелое состояние, он и в дальнейшем прибегает к этому способу; сами больные, из которых один был врач, анализируя свое болезненное состояние, заявляли, что в прежнее время они запивали именно в таком состоянии.


Из сказанного вытекает третья особенность душевных заболеваний настоящего времени — появление депрессивной фазы маниакально—депрессивнаго психоза, соответствующей прежнему запойному пьянству или дипсомании.


В прежнее время психиатрами очень легко ставилось распознавание клинической формы, известной под названием острого бессмыслия или amentia Meynerti; достаточно было острого возникновения психоза с характером спутанности сознания, отрывочными бредовыми идеями и галлюцинациями для установления этого распознавания; по мере распространения взглядов Kraepelin‘a распознавание этой формы становилось все реже и реже: все случаи аментных состояний, дававшие явления слабоумия, вошли в содержание dementia praecox, часть была поглощена состояниями маниакальной спутанности при маниакально-депрессивном психозе; amentia Meynerti, как самостоятельная клиническая форма, стала распознаваться настолько редко, что некоторые психиатры высказывали сомнение вообще в существовании этой формы. В клинике душевных болезней Медицинской Академии amentia Meynerti наблюдалось лишь в единичных случаях. За последние два года это заболевание стало появляться все чаще, сделавшись далеко не редким; оно протекает в виде острой формы, сравнительно непродолжительной по своему течению, и обыкновенно дает благоприятное предсказание. Явление находит свое об’яснение в современных условиях существования: заболевание развивается в зависимости от истощения организма, с которым приходится встречаться на каждом шагу; если Kraepelin высказывал сомнение в справедливости взгляда на amentia, как психоз истощения, то на основании текущих наблюдений необходимо заключить, что истощение именно служит причиной этой болезни, принимающей благоприятное течение с улучшением условий питания. К сожалению, такие условия питания, в которых эти больные должны быть поставлены, в настоящее время очень трудно достижимы, вследствие чего выздоравливание больных затягивается.


Четвертая особенность душевных заболевений настоящего времени заключается в нередком появлении острого бессмыслия или amentia Meynerti, клинической формы, возникающей в связи с истощением организма и сравнительно редко встречающейся при благоприятных условиях питания.


В связи с тяжелой эпидемией сыпного тифа появилось заметное количество психозов, развитие которых находится в причинной зависимости от перенесенного сыпного тифа, что составляет шестую особенность душевных заболеваний настоящего времени.


Здоровые душевно люди живут интересами текущих событий и окружающей их обстановки; естественно, что и заболевая душевной болезнью, они не отрешаются от соответствующих представлений и идей, вошедших в содержание их сознания; посколько душевно-больные могут воспринимать и понимать окружающее, оно оказывает влияние и на содержание их сознания и мышления; этим об‘ясняется, что события окружающей действительности во все времена входили в содержание бреда больных. Во время войны на содержании бреда отражались военные события во время революционных переворотов — события революционного содержания, в настоящее время, главным образом, отрицательные явления современной экономической жизни. Депрессивные больные высказывают мысли о том, что при современной дороговизне они в тягость семье, которую они об’едают, что им нечем жить, что их неизбежно должны расстрелять и т. д.; больной, обнаруживающий бред величия, заявляет, что он народный комиссар, что он мсжет сделать для клиники все, что угодно, пусть его отпустят на 1-2 часа, и он распорядится, чтобы в клинику были немедленно доставлены вагоны дров и продовольствие в любом количестве — мука, крупа, мясо, масло, дичь, самые лучшие вина и т. д.; все это у него уже заготовлено, стоит лишь распорядиться, чтобы перевезли на автомобилях. Больной параноик, обнаруживавший уже в течение многих лет обширную бредовую систему, в которой главное место занимали идеи преследования его грандиозной шайкой авантюристов и мошенников, старавшихся отравить его урановой рудой, изменил свои бредовые представления в том смысле, что его, верного гражданина Советской Республики, преследуют контр-революционеры; значительную часть своего времени он посвящает тому, что пишет на них донесения в Чрезвычайную Комиссию. Всех примеров влияния окружающей действительности на содержание бреда больных не перечислить, да в этом нет и необходимости: явление понятно само по себе; следует лишь отметить, что наиболее сильное влияние на содержание и окраску бреда больных оказывают события, связанные с экономической жизнью и условиями питания, что составляет седьмую особенность современой картины душевных заболеваний.


Недостаточное снабжение Петрограда продовольствием и топливом привело к постепенному понижению питания больных и к низкой температуре больничных помещений. Количество ежедневно вводимых калорийных единиц в настоящее время упало ниже 1500, что составляет вдвое меньшую величину, в которой нуждаются возбужденные душевно-больные, затрачивающие в периоде психо-двигательного возбуждения много энергии. Острые душевные заболевания сопровождаются, как правило, падением веса больных, являющегося ценным распознавательным признаком; в настоящие время это значение кривых веса утратилось, так как падают в весе все больные, неподдерживаемые родственниками, сверх больничного пайка. Больные истощаются, и многие из них буквально голодают. При обходе отделений со всех сторон раздаются жалобы на голод и просьбы о пище.


Вследствие истощения больных и низкой температуры помещений заметно ослабели в своей силе и стали реже состояния возбуждения.


Самозащита организма в борьбе с двумя указанными факторами выразилась также в том, что большинство больных проводят все время в постели, свернувшись в комок и укрывшись с головой одеялом: лишь с повышением температуры в палатах это состояние "зимней спячки" начинает постепенно проходить: такие неподвижные больные лучше приспосабливаются к лишениям. Усиленное питание больных, как лечебное средство, отпало, что особенно плохо отряжается на течении психозов, развившихся в связи с состоянием истощения, в причинной зависимости от инфекционных заболеваний, а также на здоровьи больных, оправляющихся от душевного расстройства. Вследствие указанных причин течение благоприятно протекающих душевных заболеваний затягивается, и предсказание при них становится более серьезным. Различного рода осложнения, встречающиеся в течение душевных болезней, протекают очень тяжело. Легкие инфекционные заболевания переносятся трудно.


Воспользуемся некоторыми цифровыми данными, вычисленными на основании клинического материала клиники душевных болезней Военно-Медицинской Академии д-ром Добротворским. Средняя смертность в клинике с 1910—1914 г. выразилась в 7,6%; для клиники эта цифра велика: она об'ясняется тем, что в 1910 г. в связи с холерной эпидемией смертность поднялась до 14,1%, вообще же по отдельным годам она колебалась от 2,0%—6,5%; в 1916 г. смертность равнялась 3,1%, в 1917 г. — 3,5%, в 1918 г. она сразу повысилась ло 17,1%, а за 1919 г. дала 12,5%; падение смертности в 1919 г. об'ясняется несколькими причинами: снабжение клиники продовольствием стало равномернее, родственники больных, живущие в Петрограде, начали их подкармливать; кроме того, в течение 1918 г. умерло много слабых больных и хроников, организм которых не мог приспособиться к неблагоприятным условиям питания. Смертность больных женского отделения клиники несколько ниже по сравнению с мужским: в 1919 г. она равнялась 10,6%; это об'ясняется тем, что организм женщины, получающей паек равный мужскому, питается лучше, получая больше питательных веществ на 1 кг. веса.


Калорийный состав пищи больных резко изменился; в 1913 г. в среднем больные получали 3474 калории в день, в 1916 по 3477 калорий; в 1917 г. по 2973 калории, в 1918 г. по 1905 и в 1919 — по 1576 калорий — количество вдвое меньшее нормального и крайне недостаточное, особенно, если принять во внимание крайнюю бедность пищи жирами и белками.


Состояниие хронического недоедания отразилось на среднем весе больных; при хорошем питании средний вес клинического больного равнялся 66—67 кгр., в 1917 г. он слегка понизился до 63,6; в 1918 г. упал до 55,1 кгр., а в 1919 г. до 53,4 кгр.


Вполне понятно, что при таких условиях течение психозов, как вообще всяких заболеваний, крайне осложняется и становится менее благоприятным не вследствие свойства самого болезненного процесса, а вследствие уменьшенной сопротивляемости организма вредным влиянием.


Все население Петрограда живет в неблагоприятных условиях питания; удовлетворительное питание одно из важных условий хорошего состояния нервной системы, особенно в период ее развития; дети истощенных родителей рискуют родиться на свет предрасположенными к душевным заболеваниям, равно как и дети, питание которых подорвано, более расположены к обнаружению психопатических проявлений. В связи с этим и с другими неблагоприятными условиями текущего времени душевная заболеваемость населения Петрограда и других крупных центров, находящихся в сходном с Петроградом положении, должна в ближайшие годы возрасти на довольно продолжительное время; подобно тому, как во Франции были дети революции и дети "осады Парижа", продолжавшейся всего пять месяцев, так и у нас растут дети революционной эпохи и "дети блокады". Всем известно, что по отношению к улучшению быта детей делается многое, но все это крайне недостаточно; власть идет в этом направлении по правильному пути: стараясь улучшить быт детей и организуя отбор так наз. дефективных элементов, она заботится о защите будущих поколений от указанных отрицательных влияний; общественные силы должны со своей стороны содействовать улучшению быта детей и заботам о них, так как это диктуется не только чувством гуманности, но в этом проявляется самозащита общества от будущих вредных элементов. Оберегая детей, улучшаем здоровье будущих поколений.


Нарисованное мною положение представляется довольно мрачным, но это неизбежно при бурно протекающем историческом процессе; от нас до известной степени зависит смягчение настоящего и улучшение будущего, творческое созидание условий существования русского народа.