"Природа", №8-9, 1922 год, стр. 3-10

Последние данные к вопросу о происхождении человека.

С. Руденко.

В истекшем году Институтом человеческой палеонтологии в Париже издана капитальная работа известного французского палеонтолога М. Буля — ископаемые люди ¹). Автор многочисленных работ по доисторической антропологии и исследования о знаменитом скелете старика неандертальской расы из la Chapelle-aux-Saints, Буль в своей последней работе, лекциях, читанных им в Музеуме Jardin des Plantes, подводит итог всем нашим сведениям по палеонтологии человека.

После работы Осборна (1915), книга Буля представляет интерес не только новизною использованной им литературы, но и оригинальностью ряда защищаемых им положений.

Появление человека на земле, на основании палеонтологических соображений, Буль считает возможным не ранее, как во второй половине третичного периода, в миоцене, вероятнее же в плиоцене. С четвертичного времени человек занимает уже если не весь свет, то во всяком случае уже бо́льшую часть земной поверхности, о чем свидетельствуют повсеместные находки его орудий.

Это обстоятельство также заставляет отнести происхождение человека к более древнему чем четвертичный периоду, хотя никаких действительных доказательств существования человека в третичную эпоху мы не имеем. Остатки человеческих скелетов, относимые к третичному времени, очень сомнительны; к эолитам же, как к доказательству существования третичного человека, Буль относится вполне отрицательно.

С точки зрения Буля, человечество образует не более как одно семейство, которое свелось в наши дни к одному роду Homo. Что касается вопроса генеалогических соотношений между различными человеческими ветвями, стволами и ветвями приматов, то он дает интересную диаграмму, изображающую различные гипотезы генеалогических соотношений человека с другими группами приматов.

Швальбе, Осборн, Клач, Фриденталь и др. (Н) считают человека одним из ответвлений человекообразных обезьян. Дарвин, Геккель полагают, что человеческая ветвь рано отделилась от прародительской ветви узконосых обезьян (Н'). Карл Фогт, Амегино, Сера и друг. производят человека от широконосых обезьян (Н''). Наконец, Коп (Н''') спускается до наиболее древних прнматов, лемуров, а анатом Вуд Джонс (1918) без колебаний считает маленьких тарзий наиболее близкими человеку современными животными формами. Автор склоняется более к H' гипотезе. Вопреки большинству ученых (Keith, Грегори, Осборн) рассматривающих питекантропа, как боковое ответвление, отходящее от человеческой ветви, Буль, в согласии с Volz’eм (1907) полагает, что питекантроп, найденный в зоологической провинции современного распространения гиббонов, мог быть крупным видом или родом гиббонов, или соседнего рода, принадлежащего к той же группе.

Наиболее древним из достоверных остатков человека или точнее предшественика человека (préhomme) Буль считает известную гейдельбергскую челюсть, которую он относит к древней шелльской эпохе. Второй, по древности, находкой он считает пресловутого пильтдаунского Н. Dawsoni, но вопреки Осборну и особенно Вудварду полагает, что она не только моложе гейдельбергской находки, но относится к гораздо более поздней ашелльской эпохе. Считая пильтдаунскую находку в существенных чертах сомнительной, полагая, что найденные в Пильтдауне череп и нижняя челюсть совершенно независимы друг от друга, отмечая, что череп по строению почти современный, а нижняя челюсть, повидимому, обезьянья, Буль, как и в предыдущих своих работах почему то не решается игнорировать эту находку и строит на основании ее ряд выводов, которые нам кажутся недостаточно убедительными. Он полагает, что в начале четвертичной эпохи в Западной Европе уже существовали люди разных типов, что h. sapiens в Европе жил раньше h. neandertalensis и т. п. По вопросу о неандертальской расе Буль придерживается тех же взглядов, которые были высказаны им еще въ 1913 году. Неандертальцев он считает особым видом отличным от h. sapiens, так как они представлены известным количеством постоянных черт, которые нормально не встречаются в своей совокупности ни у одной из современных рас. Весьма возможно также, что неандертальцы являются видом более древним, чем на то указывает геологический возраст слоев, в которых мы их находим, что неандертальский тип уже в среднем плейстоцене являлся типом отсталым, пережитком прародительского прототипа. Вид этот, происхождение которого чрезвычайно древнее, угас в верхнем плейстоцене, не оставив потомства. Буль, как Осборн, Вудвард и друг, полагает, что одновременно с неандертальским типом, бок о бок с ним, жил уже другой тип, предок h. sapiens, по отношению к которому неандертальцы являлись тем же, чем современные низшие расы являются по отношению к расам высшим.

Вследствие недостаточности палеонтологических документов, трудно решить, в какой стране впервые появился человек. Первая мысль, которая естественно приходила в голову антропологам, будто бы современное обитание так называемых примитивных рас должно считаться и местом их происхождения. Подобное разрешение этого вопроса предлагалось и полигенистами такими как Агассиц. Ту же точку зрения, до известной степени, в последнее время (1918 г.) поддерживает и Жуффрида Руджери, признающий столько же колыбелей, сколько и элементарных человеческих видов (белый, желтый и черный). Однако уже Катрфажем было отмечено, что этот, если можно так выразиться, изначальный космополитизм находится в противоречии с общими данными зоогеографии. Буль, допуская единую колыбель человечества на основании данных палеонтологии приматов, полагает, что человек продукт Старого Света и на старом континенте надо искать нашу колыбель. По поводу теории американского палеонтолога Matthew (1915) будто бы центром распространения человечества было великое плато Центральной Азии, Буль замечает, что Азия без сомнения играла крупную роль в расселении человеческих групп, но мы но можем утверждать, что она была ареной преобразования антропоидной до-человеческой стадии в стадию человечеческую. Мы не в праве исключить в этом случае африканский континент, до сих пор еще полный загадочности, а быть может также и некоторые части земли, погребенные в настоящее время под водами океанов.

Во всяком случае несомненно, что на вопрос о происхождении человека должно пролить свет изучение Азии и Африки; эти страны были величайишми лабораториями жизни и вероятно центром последовательной выработки человечества, начиная с наиболее примитивных типов, близких к животным, и до тех, которые мы видим на заре цивилизации.

К сожалению, ыы имеем слишком мало находок ископаемого человека вне пределов Европы, а те, которыми мы располагаем, недостаточно хорошо изучены. Наибольший интерес представляет находка, сделанная в 1914 году в юго-западной Африке, в местности Боскоп в Трансваале, описанная Haughton’oм (1917). К несчастию условия находки были таковы, что невозможно точно определить возраст найденной там черепной коробки человека. Черепная коробка эта замечательна своею платицефалией и своими огромными размерами (дл. 205 мм., шир. 154 мм.) ²); лоб узкий, сосцевидные отростки малы, но хорошо отделены; сочленованные, гленоидальные впадины широкие и мелкие. Наиболее замечательная особенность этого черепа сильно развитый гребень, расположенный над сосцевидными отростками; это обезьянья черта, хорошо выраженная в черепах неандертальской расы. Общая же форма черепной коробки скорее напоминает тип негроидный или поздне-палеолитический кроманьонский. Элиот Смит, изучивший слепок внутренности черепа, обратил внимание на уплощенную его форму и на некоторые другие признаки также сближающие череп из Боскоп с неандертальским типом.

Еще больший интерес представляет другая южно-африканская находка остатков человека, предварительное сообщение о которой сделано прошлой осенью директором палеонтологического отд. Британского Музея Вудвардом ³). В южной Африке, в сев.-зап. Родезии, в пещере Брокен Хил среди многочисленных остатков животных, принадлежащих видам до настоящего времени живущим в Родезии или мало от них отличающимся, неоднократно были находимы в изобилии костяные и каменные орудия грубой работы, а в конце прошлого лета из глубины той же пещеры были извлечены почти полный человеческий череп, обломок верхней челюсти другого черепа, крестец, большая берцовая кость и два конца бедреной кости. Кости эти осенью были привезены в Англию и переданы в Британский Музей.

Череп из Брокен Хил в Родезии.

Наибольший интерес представляет собою череп из Брокен Хил. Его типичная человеческая краниальная часть со стенками нормальной для европейцев толщины отличается весьма значительной емкостью. Широкое и массивное лицо по виду гораздо более обезьянье, чем хорошо известное нам лицо неандертальца. Крупные, вздутые надбровные дуги сильно развиты. Черепной свод с первого взгляда кажется очень похожим на свод яванского питекантропа так как на нем мы наблюдаем тот же, что и у питекантропа, небольшой, срединный лобный гребень, достигающий своей наибольшей высоты в области венечного шва. Размеры черепа из Родезии почти такой же величины, как размеры черепа из Боскоп (наиб. длина 210 мм., наиб. шир. 145 мм., высота basilo-bregm. 131 мм.; гол. указ. 69). Сосцевидные отростки сравнительно малы, а расположенный над ними гребень сильно выдается, но слуховой проход типичный для человека, короткий и широкий. Затылочное отверствие занимает свое обычное, сдвинутое вперед, положение. Лицевые кости очень похожи на неандертальские в особенности крупные, плоские челюсти, не имеющие fossae caninae. Нижний край носового отверстия сходен с неандертальским, но типичный человеческий передний носовой шип ясно различим. Нёбо громадных размеров, но при всем том вполне человеческое, так как оно глубоко сводчатое и охвачено подковообразным рядом зубов необыкновенно больших и также вполне человеческих. Клыки не крупнее нормальных, второй коренной зуб квадратной формы (13,5 мм.), третий сильно редуцирован. К сожалению, нет нижней челюсти, но размеры нёба и ширина височных впадин указывает на то, что она должна была быть очень массивна. Даже гейдельбергская челюсть несколько у́же и короче, чем должна быть эта челюсть.

Хотя череп из Родезии весьма похож на неандертальские черепа, но его общая форма и положение затылочного отверстия столь отличны, что Вудвард колеблется отнести ли череп из Родезии к неандертальской расе. Основанием к этим колебаниям служат найденные вместе с черепом кости конечностей, ибо большая берцовая длинна и тонка, типично современного характера, а концы бедреных костей в своих основных чертах сходны с таковыми высокого современного человека, чем они существенно отличаются от костей конечностей неандертальской расы. Поэтому пещерного человека из Родезии Вудвард рассматривает, как новую форму h. rodesiensis, специфически отличную от h. neandertalensis.

Если принять во внимание указание Эл. Смит, что черепная коробка в своем эволюционном развитии идет впереди лица, что преобразование лица было по всей вероятности последним шагом в эволюции человеческого костяка, если мы примем во внимание, что череп из Родезии не первая находка неандертальского типа, правда несколько эволюционировавшего, то мы можем сделать два существенных вывода из этой палеоэтнологической находки. Во-первых, неандертальская раса некогда имела гораздо более широкое распространение, чем это до последнего времени думали и, во-вторых, неандертальский человек, повидимому, действительно предок h. sapiens, ибо h. rodesiensis сохраняет почти неандертальское лицо в сочетании с более современной черепной коробкой и вполне современным скелетом.