"All that mankind has done, thought,
gained or been it is lying as magic in per-
servation in the pages of books" 1).
Carlyle
Прекрасные слова известного английского историка, так лаконически-красиво и вместе с тем так полно выражающие громадное культурное значение книги, невольно приходят на ум теперь, когда, в силу создавшихся условий, мы так много погрешили против книги — против той "чудесной сохранности" ее, о которой говорит Карлейль.
Сначала помешала этому европейская война, отвлекшая на себя все силы и средства государства, ничего не оставив на удовлетворение культурных потребностей народа. За ней последовали годы революции, грозным ураганом пронесшейся из края в край нашей земли и в общем пожаре погубившей немало бесценных книжных сокровищ. Далее пришлось пережить годы разрухи и крайнего хозяйственного истощения, когда даже ценнейшие из книгохранилищ лишь с величайшим трудом удавалось поддерживать в относительном порядке. Наконец, как бы в довершение бедствий, пережитых книгой, разразилось в Ленинграде грозное наводнение 23-го сентября 1924 г. (высота подъема воды 12 футов 1 дюйм над ординаром). Почти не уступая по своим размерам историческому "пушкинскому" наводнению 7/19 ноября 1824 г. (высота подъема 13 футов 7 дюймов), оно причинило большие и в значительной части, увы, непоправимые повреждения книжным складам и библиотекам Ленинграда. Достаточно сказать, что в одном книгохранилище Российской Академии Наук, по последнему отчету Непременного Секретаря ее С. Ф. Ольденбурга, было подмочено примерно 62,000 экземпляров, из которых 2% приведены в полную негодность, причем наиболее пострадали издания на русском языке XVIII века и новейшие 23 и 24 годов. Кроме того в Типографии Академии Наук 150 стоп бумаги испорчено совсем, свыше 300 стоп значительно пострадало и, что еще важнее, пострадало до 400,000 листов уже отпечатанных академических изданий.
Большие повреждения причинены также библиотеке Государственного Института Экспериментальной Медицины помещающейся на Аптекарском острове в отдельном здании. Во время наводнения вода стояла в нижнем этаже библиотеки на высоте около 75 сант. (2½ фута) над уровнем пола, залив две нижних полки с книгами. На прилагаемом рисунке дан снимок со стороны переплета одного из поврежденных экземпляров, признаннаго непоправимо испорченным (рис. 2). Все листы этой книги слиплись в сплошную массу; при попытках разъединить их бумага рвется.
Непосредственным результатом наводнения явилась также чрезмерная сырость, возникшая в библиотечных помещениях и повлекшая за собой массовое развитие плесневых грибов и микробов не только снаружи, на переплетах, но и на листах внутри книги (рис. 1). Это заставило обратить сугубое внимание на состояние книг в наших богатейших книгохранилищах. В данное время в Ленинграде работает особая комиссия, состоящая из специалистов, по обследованию книг в Публичной Библиотеке и принятию мер к их лучшей сохранности.
Многим, быть может, покажется удивительным, каким образом могут развиваться микроорганизмы на книгах и какие питательные вещества они здесь находят для своего произрастания? Ответить на это нетрудно. Прежде всего сама бумага является подходящим питательным материалом для многочисленных специфических микроорганизмов, разрушающих целлюлозу и древесину. Бумажная масса проклеивается растительным или животным клеем, могущими (особенно последний) служить для азотистого питания микробов. Олифа, в которой разведена типографская краска, представляет тоже известную питательную ценность. При брошюровке книг и при их переплетении применяется крахмальный клейстер — весьма привлекательная пища для многих плесеней и бактерий. К этому надо прибавить ту грязь, которая налипает на поверхности книги и на ее страницах, в особенности если ею пользуются во время еды, перелистывая страницы замусленными пальцами. Если книга долго остается открытой, то на нее вместе с осаждающейся пылью попадает масса органических частиц, тоже могущих служить для питания микробов, и т. д.
Мы видим, что нет недостатка в самых разнообразных источниках питания микроорганизмов, и нет ничего удивительного, что последние тотчас же пышно развиваются на книгах, как только условия тепла и влажности становятся благоприятными для этого.
На микрофлору бумаги существенное влияние оказывает также состав бумажной массы, способ ее обработки и окончательная отделка листов. Более низкие сорта печатной бумаги содержат значительный процент примеси к тряпью древесной или соломенной массы (вторая, повидимому, благоприятнее для развития микробов). Примеси эти, увеличивая гигроскопичность бумаги и содержание в ней влаги, влияют на быстроту развития микробов. Шероховатая, плохо проклеенная бумага легче принимает пыль и всевозможные загрязнения, а вместе с ними и бесчисленных микробов. А так как она в то же время и гигроскопичнее, то представляет собою более благоприятную среду для микроорганизмов, чем хорошо проклеенная, глянцевитая бумага с гладкой ровной поверхностью.
Если хлор, применяемый для побелки бумаги, недостаточно отмыт, то бумага приобретает легкий запах этого газа и под влиянием последнего быстро желтеет, постепенно истлевая и рассыпаясь на мелкие кусочки. Но и в хорошо отмытой бумаге, несомненно, медленно протекают чисто химические окислительные процессы, более или менее быстро разрушающие ее, особенно если в бумажном составе много древесной массы и если книги хранятся в сырых помещениях. К счастью, в прежние времена не так увлекались суррогатами, как ныне, и в состав бумажной массы почти не вводились посторонние примеси. Этим, без сомнения, объясняется то, что до нашего времени дошли в полной сохранности драгоценнейшие письменные памятники, относящиеся к седой старине.
Переходя к вопросу о вредителях книг, мы, к сожалению, на первое место по заслугам должны поставить самого человека, для которого она собственно и предназначается. Как часто приходится наблюдать случаи самого варварского обращения с книгой, свидетельствующие о малой культурности общества. Автору этих строк еще недавно, 2—3 года тому назад, лично приходилось видеть, как в магазинах на лучших улицах Ленинграда для заворачивания покупок пользовались дорогими изданиями, ссылаясь в свое оправдание на то, что на вес они им обходятся дешевле, чем оберточная бумага современной заготовки.
Немалый вред наносят книге также мыши и крысы, объедающие чаще всего переплеты и корешки книг и причиняющие большие убытки книжным складам. Года три назад в Ленинграде наблюдалось нашествие на дома и склады бесчисленных стай крыс и мышей, являвшихся тогда настоящим бичем книжного дела.
В этом очерке мы остановим внимание читателя лишь на тех вредителях книг, которые относятся к низшим животным и растениям — на насекомых, грибах и бактериях. В особой главе коснемся вопроса о санитарном значении книги, как распространителя заразных болезней, и, наконец, рассмотрим предложенные до сих пор методы дезинфекции книг.
1. Насекомыя. На их роль в повреждении книг уже давно было обращено серьезное внимание. Повидимому, первым, указавшим на опасность с этой стороны, был немецкий пастор Фриш, заметивший в 1721 г. повреждения, нанесенные в его библиотеке насекомыми. 50 лет спустя Геттингенская Академия Наук объявила конкурс на тему о насекомых-вредителях книг. Награду получил д-р Герман, описавший 5 видов вредителей. К концу прошлого столетия число их дошло до 50—60, причем не менее 80% повреждений было нанесено "хлебным жуком" (Anobium paniceum), очень падким к крахмальному клейстеру. Те круглые отверстия на кожаных корешках и на переплетах старых книг, которые приходилось наблюдать каждому, принадлежат в огромном большинстве случаев этому виду, представляя выходные отверстия ходов личинок этих жуков.
Значительно распространен также вредитель книги — Lepisma saccharina — с характерным длинным тельцем, обладающим серебристым блеском.
2. Грибы. Наиболее распространенными вредителями книг являются разнообразные грибы, главным образом плесневые. В пережитые нами годы разрухи, когда книги приходилось хранить часто в совершенно неотопляемых помещениях или, что еще хуже, в периодически отапливаемых, каждый из нас с болью в сердце наблюдал, как переплеты книг покрывались плесневой цвелью, постепенно пробиравшейся и внутрь книги, на ее листы. Источником заражения грибами чаще всего служат зародыши их, носящиеся в воздухе, но они могут содержаться и в самой бумаге и в переплетной папке.
На книгах, долгое время сохранявшихся в сырых помещениях, как правило, развивается обильная микрофлора грибов, относящихся к самым разнообразным родам: Penicillium, Aspergillus, Mucor, Cladosporium, Verticillum, Epicoccum, Monosporium, Sporotrichum и др. Энергичными разрушителями бумаги являются также некоторые лучистые грибы, как Actinomyces melanocyclus, Act. albo-roseus и др.
К упомянутым вредителям должны быть причислены также те, которые разлагают не саму клетчатку, а ту древесную массу, которая в большем или меньшем проценте входит в состав обычных сортов печатной бумаги. Таких вредителей имеется значительное количество. Они относятся главным образом к семейству базидиомицетов.
Еще более распространены в природе грибы, гидролизирующие и разлагающие крахмал. Почти всем плесневым грибам в различной степени присуща способность растворять крахмал, превращая его в сахар при помощи особого энзима — амилазы. По мере сахарифицирования, крахмальный клейстер резко понижает свою клеющую способность. В связи с этим хорошо проклеенная переплетная папка теряет всякую прочность, наружная цветная бумага отстает, книга коробится и т. д.
На вышеприведенном рисунке 2 (стр. 37) видны колонии плесеней, развившихся на листах одной из книг, пострадавших от наводнения.
3. Бактерии. Известно несколько групп бактерий, разрушающих целлюлозу. Одни из них разлагают клетчатку при полном доступе воздуха (аэробные целлюлозные бактерии), другие при затрудненном притоке воздуха или при полном отсутствии его (анаэробные возбудители водородного и метанового брожения целлюлозы). Описаны также термофильные целлюлозу-разлагающие бактерии, наилучшая температура развития которых расположена около 48° Ц. Наконец, имеются целлюлозные бактерии, разлагающие клетчатку и в то же время восстановляющие селитру с выделением свободного азота (денитрифицирующие целлюлозные бактерии.)
Уже один факт столь большого разнообразия групп целлюлозу-разлагающих бактерий, проявляющих свой химизм в различных условиях, указывает на то, что книга беспрерывно подвергается весьма серьезной опасности нападения со стороны различных бактерий-вредителей. Все дело — в наличии условий для проявления жизнедеятельности той или иной группы. Главнейшим из таковых условий является надлежащая влажность бумаги, чем и объясняется, что бумага особенно быстро портится в сырых книгохранилищах. Микробы преимущественно развиваются на плохих сортах мало проклеенной бумаги, содержащей много гигроскопической древесной массы.
Книга — один из обычнейших предметов домашнего обихода — может представлять значительную опасность, как распространитель заразных болезней. С точки зрения общественной санитарии на эту сторону дела должно быть обращено самое серьезное внимание. Книга, особенно полученная из публичной или школьной библиотеки, из библиотеки больничной, тюремной и т. п., побывав в руках больного заразной болезнью, с этого момента становится опасным с санитарной точки зрения предметом обращения. Но и сама по себе бумага, на которой напечатана книга, особенно грубые сорта ее, небезопасна, если она приготовлена из всяких отбросов, и бумажная масса в процессе производства была недостаточно проварена. В некоторых городах Европы существует прямое запрещение со стороны санитарного надзора пользоваться для завертывания пищевых продуктов картузами из низких сортов грубой бумаги. А далеко ли время, когда у нас, особенно в провинции, газеты печатались на бумаге, мало чем отличавшейся от оберточной.
Источником заражения книги могут служить различные причины:
1) Пребывание ее у заразного больного (чешуйки слущивающегося эпидермиса при скарлатине, капли мокроты туберкулезного больного, слюна и т. д.).
2) Заражение ее патогенными микробами из воздуха.
3) Загрязнение мухами — переносчиками болезней и т. п.
Из-за дешевизны часто приобретают у букинистов старые истрепанные учебники, не учитывая того риска, который несет с собой эта покупка. Кто скажет, каково "запятнанное прошлое" подобной книги? Достаточно посмотреть на замусленные грязью нижние углы страниц, чтобы убедиться, что книга побывала у многих и притом нечистоплотных владельцев. Быть может, она прошла через руки скарлатинозного больного. По дурной привычке, столь часто свойственной детям, он, перелистывая книгу, слюнил свой палец. На открытые листы сыпались чешуйки слущивающегося эпидермиса, прилипая к жирным пятнам грязи. Новый владелец книги, читая ее и пачкая свои пальцы налипшей грязью, вызывал в то же время при перелистывании страниц движение воздуха с поверхности листов, подвергаясь таким образом огромному риску заразиться скарлатиной. С такой же опасностью приходится считаться и при других болезнях, как туберкулез, дифтерит, тиф, корь и проч. Опасность эта тем больше, что как раз выздоравливающие, насильно удерживаемые в постели, являются весьма усердными читателями книг и, следовательно, разносителями заразы. Принимая все это во внимание, следует признать разумной мерой — прекращение выдачи книг из школьных библиотек во время эпидемий.
Как долго заралсенная книга сохраняет на своих листах живых носителей заразы, трудно сказать определенно. Многое зависит от биологических особенностей самих микробов и от условий, в каких микробы хранятся на листах книг. Так, изолированные туберкулезные палочки сохраняются в высушенном состоянии около 3 месяцев, тогда как заключенные в присохшую мокроту выживают в течение 9—10 месяцев. А как распространено загрязнение книг туберкулезными бациллами, можно судить по данным Митулеску, который, исследуя книги народных читален и библиотек Берлина, в 50% нашел их зараженными туберкулезом.
В литературе накопился весьма любопытный казуистичеокий материал, с полной убедительностью доказывающий на многочисленных примерах перенос заразы через книги, письма, документы, бумажные деньги и т. п. материалы. Приведем несколько случаев.
В Нью-Йорке одна погибавшая от скарлатины девочка написала письмо своей любимой подруге и долго целовала его со слезами, мысленно прощаясь с ней навсегда. Последняя, получив письмо, была так растрогана его содержанием, что тоже много раз прижимала его к губам, обливаясь слезами. В результате обе девочки через несколько дней умерли от скарлатины — трогательный пример любви, о которой недаром говорят, что она "сильна, как смерть". Такие же случаи наблюдались с переносом скарлатинозной заразы через книги (случай д-ра Симона и др.)
В одном санитарном бюро в Америке (в г. Лансинге) 20 служащих один за другим заболели туберкулезом и погибли от этой болезни. При обследовании санитарными властями обстоятельств этих заболеваний было обнаружено, что за несколько времени перед тем в бюро служил тяжко больной открытой формой туберкулеза, имевший дурную привычку переворачивать листы бумаг смоченным слюной пальцем. Для выяснения дела подвергли бактериологическому исследованию хранившиеся в бюро бумаги и документы. Оказалось, что они содержали на своей поверхности огромное количество туберкулезных бацилл. Аналогичные случаи наблюдались в старые времена в Петербурге в одном из министерств и в Харькове в одном архиве.
Д-ром Марино было обнаружено большое число туберкулезных палочек на страницах молитвенника, к которому часто прикладывались.
Не меньшую опасность представляют старые истрепанные бумажные деньги. На них находили бесчисленное количество всевозможных микробов, в том числе возбудителей туберкулеза, дифтерии, рожи и других заболеваний.
Имеется не малое число и экспериментальных исследований, подтверждающих опытами на животных возможность передачи заразных болезней через книги (опыты Дю-Казаля и Катрэна и др.).
Д-р Манойлов, произведя обстоятельное исследование микрофлоры книг, пришел к следующим выводам:
1) На правом нижнем углу страницы находится всегда несравненно больше микроорганизмов, чем на верхнем.
2) Книги, давно не бывшие в употреблении, содержат меньше микробов, чем постоянно употребляемые.
3) Новые, неразрезанные книги содержат лишь очень ограниченное количество микробов, главным образом плесневых грибов.
4) Переплетенные книги содержат в общем меньше микробов, чем непереплетенные.
После всего, что было сказано в предыдущих главах, становится сама собой очевидной необходимость в некоторых случаях основательной дезинфекции книг. При этом может преследоваться двоякая цель: 1) уничтожение живых вредителей книг (насекомых, грибов, бактерий) и 2) обеззараживание книги, как возможного переносчика болезней.
В древности для предохранения книг и документов от порчи насекомыми смазывали листы бумаги благовонным лимонным маслом. Такие книги носили название libri cedrati. Этой обработке приписывают сохранность египетских папирусов, пролежавших в земле невредимыми тысячи лет.
В XVIII-м веке неоднократно назначались премии различными академиями за отыскание действительных средств борьбы с насекомыми-вредителями книг. В качестве таких средств отдельными лицами предлагались: квасцы, поваренная соль, уксус, скипидар, камфара, табак и т. п. вещества, однако ни одно из них не получило распространения за ненадежностью их обеззараживающего действия.
В прошлом столетии стерилизацию книг производили главным, образом при помощи сухого жара, пара и формалина, каждого в отдельности или в различных комбинациях друг с другом. Так, в 1893 г. Леман предложил способ опрыскивания листов книги формалином. В следующем году Микель рекомендовал действие паров формалина в течение 1—2 суток при 50° на книгу, помещенную в герметически закрытом ящике. В 1896 г. Дю-Казаль и Катрэн дезинфицировали книги сухим жаром и паром. В 1898 г. Милевский вновь остановился на формалине, как на дезинфицирующем средстве, обладающем хорошей проницаемостью через бумагу и в то же время не портящем кожи, бумаги, красок и клея. Книги дезинфицировались по его способу в развернутом состоянии в течение суток и более при 80°.
В инструкции городского санитарного управления в Мюнхене рекомендуется обтирать книги чистой тряпкой, смоченной в сулемовом или карболовом растворе. Такая же инструкция Нюренбергского санитарного управления предлагает обтирать книги 5% раствором карболовой кислоты, после чего высушивать их обтиранием чистыми сухими тряпками.
В 1905 г. Мозенбах остановился на дезинфекции книг сухим жаром при 75—80° в течение суток. Подобная обработка, убивая патогенных бактерий, по словам автора, совершенно не портит книгу, в чем, однако, можно усомниться.
Наконец, в 1924 г. Муро́ и Туше́ предложили смешанную дезинфекцию книг формалином и паром в течение 1 часа 20 минут при 95°Ц. Книги при этом, по словам авторов, остаются совершенно неповрежденными, а патогенные микробы погибают.
Противоречивость приведенного материала показывает нам, что задача вполне надежной дезинфекции книг до сих пор не решена окончательно. Ни один из предложенных способов не удовлетворяет полностью тем идеальным требованиям, которые предъявляются при дезинфекции книг. А требования эти таковы:
1) Дезинфицирующее средство должно безусловно убивать микробов, в том числе туберкулезных бацилл, заключенных в мокроту.
2) Оно должно обладать легкой проницаемостью через бумагу.
3) Не должно портить книг: кожаные корешки переплета не должны сморщиваться, папка коробиться, клей растворяться, материя отставать, бумага терять прочность, краска расплываться и обесцвечиваться и т. д.
4) Оно должно быть сравнительно недорогим и удобным для применения.
Все эти качества в наибольшей степени присущи формалину, действие которого, однако, должно быть усилено поднятием температуры и присоединением действия пара или сухого жара (см. выше). Тем не менее, повторяем, вполне надежного, канонизированного наукой, способа дезинфекции книг до сих пор не имеется — вопрос все еще находится в стадии испытаний.
Следует ли из этого сделать вывод, что мы должны совершенно отказаться от дезинфекции книг? Ни в коем случае! Хотя бы в несовершенном виде, но она должна применяться, как обязательное правило, в тех случаях, когда книги общественного пользования попадают в руки больных заразными болезнями. Такой закон, ограждающий здоровье населения, введен во многих городах Европы и Америки. В Англии в обязанность полиции вменяется всякий раз извещать публичную библиотеку о случаях, когда выданная из нее книга попадает к заразному больному. Такие кннги по возвращении подвергаются обязательной дезинфекции. В Эдинбурге и Брадфорде книги из общественных библиотек, попавшие в руки оспенных больных, по просту сжигаются — мера, которой нельзя отказать в радикальности. В Нью-Джерсее в Соединенных Штатах существует правило, по которому все книги, игрушки и другие принадлежности детских садов ежедневно дезинфицируются по окончании занятий.
Быть может, у некоторых из читателей под впечатлением приведенного в этой статье материала возникнет своего рода бактериофобия и они перестанут пользоватся библиотечными книгами из опасения заразиться через них болезнью. В намерения автора отнюдь не входило вызвать подобную реакцию у читателя. Известная осторожность при пользовании подержанными книгами, несомненно, должна быть проявлена, равно как необходимо соблюдать нужные гигиенические правила, уменьшающие шансы заражения (частое мытье рук, лучше всего дезинфицирующими растворами, и т. п.). Меры эти можно лишь приветствовать, но они не должны переходить границ благоразумия, выводя жизнь из нормы. В таком случае вместо пользы может получиться вред. Совершенно избежать соприкосновения с заразным материалом мы не можем, не нарушая коренным образом привычного обихода нашей жизни. Достаточно сказать, что нам ежедневно приходится держать в руках захватанные сотнями и тысячами рук бумажные и металлические деньги, которые не менее опасны в смысле передачи заразы, чем библиотечные книги, а между тем заболевания заразными болезнями не так уже часты среди населения. Чтобы понять это, мы должны помнить, что возникновение болезни зависит не только от попадания в организм возбудителей ее, но еще и от количества их, их вирулентности 2) и от степени сопротивляемости организма данному заболеванию. Только большое количество вполне вирулентных микробов, попав в ослабленный организм, может вызвать болезнь,так как только в этом случае борьба, возникающая между человеческим организмом и проникшими в него микробами, сложится в пользу последних.
1) "Все, что человечество дало, измыслило, приобрело, все, чем оно было, лежит в чудесной сохранности на страницах книг". (стр. 35.)
2) Вирулентностью микробов называется совокупность их болезнетворных свойств, главным же образом — способность размножаться в организме и заражать его. (стр. 48.)