"Природа", №03-04, 1926 год, стр. 11-16
Николай Михайлович Книпович принадлежит к числу крупнейших современных исследователей моря, и его имя останется навсегда записанным в истории изучения наших вод. Достаточно указать, что им исследованы моря Белое, Баренцево, Каспийское, Балтийское, Азовское и Черное.
Н. М. родился в Финляндии, в крепости Свеаборге, 25 марта 1862 года. Его отец, родом из литовских крестьян Ковенской губ., был военным врачом; мать, урожденная Моллер, происходила по отцу из балтийского дворянства, по матери из дворянства русского. Проведенное в Финляндии детство дало Н. М-чу превосходное знание шведского языка, что ему впоследствии весьма пригодилось.
Окончив Александровскую русскую гимназию в Гельсингфорсе, Книпович в 1880 году поступает на физико-математический факультет Петербургского Университета. Еще на студенческой скамье он зарекомендовал себя дельным зоологом, и в 1885 году О. А. Гримм, известный исследователь Каспийского моря, приглашает Н. М-ча участвовать в исследованиях сельди в дельте Волги. С того времени определилась судьба Книповича — он посвятил свою жизнь морским научно-промысловым исследованиям.
В 1886 году он был оставлен при университете по кафедре зоологии, но в следующем же году за участие в социал-демократическом кружке Благоева арестован, привлечен к суду и отчислен от университета. Все это, однако, нисколько не сказывается на продуктивности научной работы Книповича: в 1892 г. он сдает экзамены на степень магистра зоологии и защищает диссертацию на тему: "Материалы к познанию группы Ascothoracida“. Ascothoracidae — это усоногие рачки, паразитирующие в теле коралловых полипов и морских звезд; из этой группы в Белом море встречается чрезвычайно оригинальный род Dendrogaster, паразит морских звезд; это животное во взрослом состоянии настолько бесформенно, что весьма трудно определить, к какому типу оно относится. И только изучение истории развития D. astericola позволило Н. М—чу отнести этот род к группе усоногих.
В 1894 году Книпович поступает на службу в Зоологический Музей Академии Наук в качестве хранителя, где и остается вплоть до 1921 года, работая над моллюсками и рыбами. В 1911 году он занимает кафедру зоологии в Петербургском Женском Медицинском Институте, где остается профессором и до настоящего времени. Прибавим, что Н. М. преподавал в очень многих высших учебных заведениях: на курсах Лесгафта, Черняева, Фребелевского Об-ва, в Психоневрологическом Институте, на Педагогических курсах, в Педагогическом Институте имени Герцена и многих других. В течение нескольких лет он был председателем Отделения Зоологии и Физиологии Петербургского Общества Естествоиспытателей, а также председателем Общества Рыболовства и Рыбоводства. В настоящее время Н. М. состоит ученым специалистом Отдела Прикладной Ихтиологии Государственного Института Опытной Агрономии, заместителем Директора Гидрологического Института и начальником Азовско-Черноморской Научно-промысловой Экспедиции.
С самого основания международного совета по исследованию морей в 1901 г. и до 1914 г., когда с началом войны деятельность совета прекратилась, Н. М. состоял оффициальным представителем России в этом международном объединении. Это обстоятельство дало Н. М-чу возможность завязать личные сношения со всеми виднейшими гидрологами и гидробиологами Зап. Европы.
После этого краткого биографического очерка перейдем к изложению того, что сделано Книповичем в области гидрологии.
Работы на севере, и именно на Белом море, Н. М. начал в 1887 году и продолжал их в течение многих лет, занимаясь изучением морской фауны и гидрологии. С 1893 г. он переносит свою исследовательскую деятельность также на Баренцово море. В 1898 г. комитетом для помощи поморам была организована экспедиция для научно-промысловых исследований у берегов Мурмана. С 1898 по 1901 год Н. М. стоял во главе этой экспедиции, сыгравшей видную роль в истории морских исследований не только у нас, но и в других странах. Нужно сказать, что, благодаря настояниям Книповича, для работ экспедиции было построено специально оборудованное судно "Андрей Первозванный". И только после нас государства Зап. Европы — Норвегия, Германия, Дания и др. — стали строить особые суда для научно-промысловых исследований.
Экспедиция 1898—1901 г.г. собрала богатейший материал по гидрологии и гидробиологии Баренцова моря. Она выяснила разветвления Гольфштрома и установила связь распространения многих рыб с теплыми струями этого течения. Оказалось, что ранней весной, когда у берегов Мурмана трески нет и нет поэтому промысла, значительные количества этой рыбы имеются в открытом океане. Треска приходит в Баренцово море с запада и держится сначала в области теплого течения и у его окраины, а затем приближается к берегам, когда и начинается массовый промысел. Результаты своих исследований на севере Книпович изложил в капитальном труде "Основы гидрологии Европейского Ледовитого океана“, напечатанном в 1906 г. в Записках Географического Общества.
В 1904 г. Н. М. впервые переносит свою деятельность на юг, на Каспийское море. Туда, на средства Общества Рыболовства и Рыбоводства, а также Департамента Земледелия, была снаряжена под начальством Н. М. экспедиция для исследования сельдей и сельдяного промысла, но экспедиция собрала помимо того богатейший материал по гидрологии и гидробиологии моря, опубликованный в ряде томов в "Трудах Каспийской Экспедиции", изданных Департаментом Земледелия. В 1908 г. Н. М. занимался исследованиями на Балтийском море и после некоторого перерыва приступил снова в 1912 г. к изучению Каспийского моря. Работы здесь продолжались с 1912 по 1916 год. Из важнейших результатов по изучению гидрологии Каспия отметим следующие: оказалось, что с глубин в 700 м. вода заражена сероводородом, выяснены детали течений, установлены вертикальные зоны распределения жизни и т. д.
Результаты всех своих наблюдений на Каспийском море Н. М. Книпович суммировал в громадном труде: "Гидрологические исследования в Каспийском море в 1914/15 г.", изданном в 1921 г. Отделом Прикладной Ихтиологии. Опубликование этого труда составляет эпоху в деле изучения Каспия.
В 1922 году Н. М. становится во главе организованной им азовско-черноморской научно-промысловой экспедиции, работы коей продолжаются до сего времени. Как известно, исследованиями 90-х годов прошлого столетия было установлено, что Черное море, начиная приблизительно с глубины в 180 м., безжизненно, если не считать присутствия бактерий. Исследованиями азовско-черноморской экспедиции обнаружено, что указанный предел справедлив лишь для берегов, в открытом же море присутствие сероводорода обнаруживается уже на глубине около 100 м. Причина этого та, что у берегов, благодаря течениям и прибою, происходит гораздо более интенсивная вентиляция глубин, и кислород распространяется местами до 210 м.; в открытом же море такое "проветривание" моря может итти, понятно, до меньшей глубины.
Вопрос о происхождении сероводорода Черного моря был до последнего времени спорным: одни производили его из сернокислых солей ила, другие от разложения белковых соединений. Участник Аз.-Черн. экспедиции проф. Б. Л. Исаченко обнаружил в илу Черного моря массовое развитие бактерии Microspira, которая энергично разлагает сульфаты с обильным выделением сероводорода, притом производит это в отсутствии как белков, так и клетчатки 1).
В связи с этим проф. Книпович высказывает предположение, что глубины Черного моря были заражены сероводородом еще до того момента, как это море вступило в связь с Средиземным, — на подобие того как заражены в настоящее время и глубины Каспийского моря, (и прибавим от себя — и Аральского).
Далее возникает вопрос, какая причина препятствует сероводороду распространяться до поверхности Черного моря. Егунов высказал предположение, что у верхнего предела сероводородной области располагается слой, в котором живут сульфобактерии, разлагающие сероводород и перехватывающие его таким образом на пути в верхние слои. Однако, прямые наблюдения проф. Исаченко показали, что никакого такого слоя бактерий на самом деле нет. Как справедливо указывает Н. М. Книпович, сероводород и без бактерий не в состоянии подыматься вверх, ибо предел ему кладет граница вертикальной циркуляции кислорода и проветривания. Данные о распределении температур показывают, что вертикальная циркуляция у берегов идет до 200 м. слишком, в открытом море несколько глубже 100 м. Это и есть верхние границы распределения сероводорода.
Исследования Н. М. Книповича на Азовском море показали, что здесь летом нередко на дне количество кислорода так понижается, что в результате иногда происходит массовая гибель ("замор“) моллюсков и рыб (напр., бычков). Наблюдались случаи, когда на глубине около 10 м. содержание кислорода выражалось частями куб. см. Так, 23 августа 1924 года, к северу от Керченского пролива, на глубине 11 м., содержание кислорода на литр было всего 0,006 куб. см., температура же воды 22,5°.
Исследования над количественным составом придонной фауны Азовского моря показали, что есть участки дна, очень мало продуктивные; они вообще занимают около ⅗ площади дна. Зато прочая площадь весьма производительна, давая приют массам моллюсков из видов Cardium edule и Syndesmya ovata. Причина малой продуктивности некоторых областей лежит в тех колебаниях в содержании кислорода, о которых говорено выше 2).
Помимо исследования морей Н. М. Книпович выпустил ряд работ по моллюскам, брахиоподам и рыбам; он изучал также послетретичных моллюсков нашего севера и опубликовал результаты в Записках Минералогического Общества за 1900—1904 годы. Перу Н. М-ча принадлежит далее превосходный "Курс общей зоологии", недавно (1924) вышедший в свет 3-м изданием в двух томах. Отметим далее, что Н. М. составил два весьма полезных определителя рыб: наших северных морей и Черного с Азовским.
Имя Н. М. Книповича пользуется широкой известностью не только у нас, но и за границей. И мы надеемся, что он в непродолжительном времени снова выступит в качестве представителя нашей страны в Международном Совете по исследованиям морей.
Мы видим, что научная деятельность Николая Михайловича является весьма разносторонней, но вместе с тем она вся проникнута одной идеей: необходимостью положить в основу использования наших водных промыслов научные данные. Высказывать эту истину не трудно, но добиться осуществления ее на практике дело весьма не легкое. В результате сорокалетних трудов в море, в лаборатории и в кабинете Н. М. Книпович может с удовлетворением сказать, что в настоящее время необходимость научно-промысловых исследований общепризнана.
1) В. Issatсhеnkо. С. R. Acad. Sc., Paris, vol. 178, № 26, 1924. В пробах ила, собранных Главным Гидрографическим Управлением, Microspira обнаружена вплоть до глубины в 2118 м.
(стр. 15.)
2) См. Труды Азовско-Черноморской Научно-Промысловой Экспедиции, под редакц. Н. М. Книповича. Вып. 1, Керчь, 1926.
(стр. 16.)