"Природа", №03-04, 1926 год, стр. 63-84
Институт по изучению Севера НТО ВСНХ с самого своего основания поставил себе целью систематическое и планомерное изучение Новой Земли. Первая экспедиция, сорганизованная на Новую Землю, состоялась в 1921 году на парусно-моторном судне "Шарлотта". Имея своею целью исследования на западном берегу Новой Земли, экспедиция в составе 26 человек посетила все населенные места западного побережья, начиная с Белушьей Губы на юге и кончая Северной Сульменевой Губой к северу от Крестового залива. Экспедиция носила по преимуществу разведочный характер и работала главным образом в области изучения геологии западного берега, вместе с тем занималась изучением вопроса экономического положения местных промыслов в целях улучшения методов колонизации на Новой Земле. Результатом экспедиции явились обширные геологические сборы, частью уже обработанные в настоящее время 1). Что касается промыслового дела, то, на основании работ этой экспедиции, перед соответствующими инстанциями был возбужден вопрос о коренном пересмотре взаимоотношений между промышленниками и снабжающими органами, получивший свое отражение в соответствующей реорганизации отдела снабжения Новой Земли. Тогда же экспедицией была указана необходимость постройки радио-телеграфной станции в Маточкином Шаре. В настоящее время, намеченная тогда радио-телеграфная станция уже построена Главным Гидрографическим Управлением на северном побережье Маточкина Шара у Нокуева ручья.
В следующем 1922 году парусное судно "Ястреб“ было предоставлено артели промышленников для промысла гольца в Пуховом Заливе.
В 1923 году Институт (тогда Северная Научно-Промысловая Экспедиция) не имел в своем распоряжении специального судна, ибо оба судна экспедиции "Шарлотта" и "Ястреб" были денационализированы. В связи с этим, Институт поставил себе задачей изучение сравнительно небольшого района, лежащего между Малыми Кармакулами и Маточкиным Шаром.
Экспедиция состояла всего из 4-х человек: начальника экспедиции Р. Л. Самойловича, астронома С. Т. Натансона и двух матросов. В своем распоряжении экспедиция имела небольшой карбас, длиною 18 футов с парусной оснасткой. До Малых Кармакул экспедиция была доставлена на судне пограничной охраны "Ярославна", ныне "Воровский“; от Малых Кармакул, погрузив в карбас необходимое снаряжение и продовольствие, экспедиция пошла в губу Безымянную. Здесь был определен астрономический пункт, произведено геологическое обследование южного побережья губы, и затем экспедиция направилась в большую экскурсию в центральную часть острова. Было пройдено свыше 50 километров, в северо-восточном направлении.
Центральная часть Новой Земли в этом районе представляет собою сильно изрезанный рельеф. Горные кряжи, сложенные из песчаников и глинистых сланцев и достигающие 300 метров высоты над уровнем моря, тянутся в северо-западном направлении. Этот район Новой Земли не покрыт сплошным ледниковым покровом, лишь на расстоянии 30 километров от западного берега Новой Земли начинают появляться мощные глетчеры, которые, повидимому, заполняют все пространство между отдельными возвышенностями, выходя своими языками как на север, так и на восток.
В восьми километрах от устья реки была обнаружена ископаемая фауна в глинистых сланцах, повидимому, девонского возраста.
Путешествие в центральную часть Новой Земли предсталяло большие трудности. Пришлось с собою взять продовольствия на 8 дней и соответствующее личное снаряжение. А так как, кроме геологического исследования, велась маршрутная съемка во время пути и определялись астрономические пункты с помощью малого Гильдебранда, то общий вес груза, приходившийся на каждого человека, равнялся 30 килогр. Количество продовольствия во время пути хотя и уменьшалось, но сборы горных штуфов, конечно, превышали вес продовольствия, в связи с чем общий вес груза не только не уменьшался, но увеличивался. Эта экскурсия отняла у экспедиции 8 суток, в течение которых было пройдено свыше 100 километров.
По окончании работ в губе Безымянной, экспедиция на карбасе отправилась в губу Грибовую. Проработав здесь трое суток, она пошла к северу, имея в виду обследование и съемку так называемой Паньковой Земли, расположенной между Грибовой губой и Маточкиным Шаром.
Нашей целью было точно зафиксировать путем определения астрономического пункта положение этого берега. Благодаря тому, что в распоряжении экспедиции был мелко сидящий карбас, она имела возможность подойти к весьма отмелому берегу Паньковой Земли. Несколько дней работала она у необозначенной на карте реки, которой мы впоследствии дали название реки Григория. Река течет среди известняков нижне-каменноугольного возраста и берет свое начало у горного кряжа, тянущегося в северо-западном направлении от Грибовой губы до Маточкина Шара, заканчивающегося Пилой-горой и горой Носилова в Поморской губе.
Панькова Земля представляет собою низменную тундру, высотою от 10 до 15 метров над уровнем моря и тянется на 35 километров в С.-В. направлении при ширине от западного побережья до подошвы горного кряжа 15—25 километров.
На западном берегу Паньковой Земли астроном экспедиции определил астрономический пункт, благодаря которому линия берега была отодвинута к западу на расстояние, примерно, около 10 километров. В настоящее время съемка экспедиции принята во внимание при составлении карты этого района Главным Гидрографическим Управлением. По окончании работ в этом районе экспедиция прошла к Маточкину Шару, где выполнила работу по изучению района, лежащего к югу от Панькова острова.
Вторая партия в составе С. Я. Миттельмана, Г. П. Горбунова и К. В. Кузнецова работала в Пуховом заливе, изучая проливы 2).
В 1924 г. Институт поставил себе задачей изучение восточного берега южного острова Новой Земли. Но, так как для этой цели требовалось во всяком случае нечто более приспособленное и менее рискованное, чем простой карбас, то Институтом был приобретен моторный двигатель Болиндера в пять лошадиных сил и был выстроен небольшой открытый бот, вернее карбас в 28 фут. длины, 6 футов ширины, при осадке в 2 фута. Эта экспедиция также состояла из 4-х человек 3), имея своей целью геологические исследования побережья, определение астрономических пунктов и опись берегов. Вторая партия 4) этой экспедиции работала на западном берегу Новой Земли в Пуховом Заливе, где занималась изучением реликтовых озер, гольцового промысла и птичьих базаров.
Восточная партия, выйдя 12 августа из Белушьей Губы, 18 августа была в губе Каменке, служившей зимовьем Пахтусову. Здесь, в течение 9 дней экспедиция была окружена тяжелым льдом. Исследовав затем Никольский Шар, оказавшийся глубоким заливом 5), экспедиция двинулась дальше, прибыв 13 сентября на радиостанцию Маточкина Шара, причем в пути от Каменки лед не был замечен. Проработав затем до конца сентября в Маточкином Шаре, экспедиция через Югорский Шар вернулась в Архангельск 6).
На восточном берегу были определены 4 астрономических пункта (р. Каменка, р. Саввина, залив Абросимова, залив Шуберта) и один пункт в Петуховском Шаре. Кроме того, была произведена опись берегов и изучено геологическое строение посещенной области. В практическом отношении эта экспедиция имела также важное значение, обнаружив в реках и губах восточного побережья значительные количества зверя и рыбы.
Проследив вкратце работы Института на Новой Земле за прошлые годы, перейдем теперь к описанию экспедиции вокруг Новой Земли.
Имея в виду в 1925 году обследовать крайнюю северную оконечность Новой Земли, а также восточное побережье северного острова, Институту, в виду трудности плавания в этих местах, проистекающих, во-первых, вследствие малой обследованности этих берегов, а во-вторых, из-за обилия льда в Карском море, приходилось прежде всего озаботиться покупкой судна, приспособленного для плавания во льдах. С этой целью весною 1925 года в Норвегии было закуплено зверобойное судно, плававшее до того времени преимущественно в водах Гренландии и Шпицбергена. Размеры этого судна, которое носит норвежское имя "Эльдинг" (по-русски "Молния"), следующие: длина 64 фута, ширина 17 фут., осадка в полном грузу 10 фут., водоизмещение 50 тонн брутто. Судно особо крепкой постройки, со сплошными шпангоутами в носовой части и двухдюймовой дубовой обшивкой, снабжено нефтяным двигателем Аванс — 46 лошадиных сил и развивало скорость до 7 узлов. Кроме того, судно имело парусную оснастку, представляя собой тип норвежского куттера. Для радио-связи и в особенности с целью получения ритмических сигналов времени для выверки хронометров, была поставлена еще в Норвегии небольшая радио-станция в ¼ киловатт.
Поставив себе целью не только геологические работы в северном и северо-восточном районе Новой Земли, но также изучение гидрологии и течений в Новоземельских водах, а также наметив гидрологические работы с попутной морской описью берегов и топографической съемкой неизвестных до сего времени заливов, Институт снабдил экспедицию соответствующими инструментами последних моделей, закупленных в Германии и Норвегии.
Хотя экспедиция не предполагала зимовать на Новой Земле, однако, работа в северных районах ее и в Карском море, изобилующих, как известно, льдами, обязывала экспедицию быть предусмотрительной в деле снабжения участников ее: был взят запас провизии на 12 месяцев, точно также было взято с собою первоклассное экспедиционное и личное снаряжение и, наконец, топлива был взят запас из расчета хода на 5.000 миль.
Общий состав экспедиции был 13 человек, в число которых входило 5 научных сотрудников. Среди последних, кроме начальника экспедиции Р. Л. Самойловича, находились: Г. П. Горбунов — зоолог, В. В. Тимонов — гидролог, Н. Р. Малкин — астроном, М. М. Ермолаев — секретарь начальника и топограф.
Деньги на экспедицию из специальных средств Совнаркома были получены 12 июля, а выход в море был назначен на 26-е того же месяца.
Странную картину представлял наш Эльдинг, стоявший у пристани в Архангельске: на берегу нагроможденное снаряжение, бочки с топливом, ящики и мешки с продовольствием, лес и много других мелочей, необходимых для полярной экспедиции и рядом наш маленький Эльдинг. Невольно возникал вопрос, куда же поместится вся эта масса вещей? Но мы прониклись уважением к нашей крошке, когда всему нашлось свое место: груз в порядке был уложен в трюм, топливо перелито в танки, а часть бочек была установлена на палубе.
Уничтожив вечером 26 июля девиацию, мы в 10 часов двинулись по Северной Двине в Белое Море. Ближайшей нашей целью были гидрологические работы в горле Белого Моря для получения некоторых дополнительных данных по вопросам обмена вод Белого моря с океаном, для детализации некоторых данных, полученных в 1923 году предыдущими работами Института. По мысли В. В. Тимонова являлась целесообразной проверка существования в Горле Белого Моря двух компенсирующих друг друга постоянных течений, одного, идущего из Океана в Белое море вдоль Терского берега, и другого, присоединяющего свои воды к уже прослеженному постоянному сточному течению, идущему вдоль зимнего берега до Инцов и охватывающему в южной части горла поверхностные слои.
Погода мало нам благоприятствовала и нам пришлось сделать обычный гидрологический разрез от Вепревского знака к деревне Чапома, производя на каждой станции наблюдения со взятием проб на соленость, температуру, прозрачность и планктон. Поскольку можно судить по предварительной обработке добытых материалов гидрологом экспедиции, можно ожидать подтверждений вышеуказанной схемы гидрологического режима горла Белого Моря.
Затем был произведен продольный разрез горла вдоль Терского берега тремя гидрологическими станциями; четыре станции были взяты до Канина мыса, затем от реки Майковой на Канином полуострове к острову Колгуеву, имея в виду дополнить этим разрезом научно-промысловые работы Чешской экспедиции нашего же Института. От Колгуева мы предполагали повторить разрез Н. Книповича к Новой Земле, могший дать интересные сравнения, но сильный ветер, достигший 2 августа 6 баллов от ост норд-оста, заставил нас прекратить наши работы, о которых и нечего было думать при такой погоде.
Не имея возможности идти по курсу, мы повернули к Междушарскому острову на Новой Земле, намереваясь скрыться от ветра в губу Саучиху, обозначенную на карте в южной части Гусиной Земли. Каково же было наше удивление, когда при приближении к этому месту никакой губы не оказалось, а замечена была лишь небольшая река; таким образом, было обнаружено, что губы Саучихи вообще не существует. Пришлось зайти в бухту Самоед Белушьей губы, где мы бросили якорь в 24 часа 3-го августа.
К нам тотчас же явились гости самоеды, среди которых был Кузьма Ледков, проживший на Новой Земле 33 года, и известный самоедский художник Тыко Вылка. Интересно отметить, что Кузьма Ледков, никогда не болевший на Новой Земле, этой зимой "очинжал", т.-е. заболел цынгой, после гибели молодого сына во время промысла.
Лишь 7-го августа, несмотря на свежий ветер, мы вышли в море, однако, выйдя за остров Подрезов и почувствовав чрезвычайное усиление ветра, перешедшего в шторм, при котором было бы бесполезно идти вперед, мы зашли за мыс Лилье, издержав около двух бочек драгоценного для нас топлива во время бесплодной борьбы с непогодой.
Побережье у мыса Лилье крутыми уступами снижается к морю, достигая в наивысшей точке 50 метров над уровнем его. Берег сложен из темносерого известняка с прослойками кварца и кальцита. Ископаемой фауны здесь не было найдено, если не считать постплиоценовых раковин (Saxicava arctica), найденных здесь в большом количестве, особенно в осыпях у берега. На побережье много пресных озер, а в губе Гагарьей снеговая вода образует большие пресноводные лагуны, отделенные характерными косами от моря. Берег здесь сильно размыт и характерен разбросанными скалистыми утесами и камнями вдоль побережья, на которых ютятся кайры. Одновременно были сделаны интересные зоологические сборы, в числе которых был небольшой песец, имеющий в это время светло-бурую окраску.
К утру 11 августа задул легкий зюйд-вест, и мы тотчас же снялись с якоря, имея в виду идти на север к Горбовым островам, но, подходя к Маточкину Шару, мы получили радио-телеграмму от гидрографического судна "Таймыр", который вез для нас некоторые инструменты и запасные части мотора, не полученные из-за границы ко времени нашего отхода. Мы условились с командиром "Таймыра" встретиться у мыса Лагерного в Маточкином Шаре. На следующий день, 12 августа утром мы подошли к левому борту "Таймыра" и взяли привезенные для нас инструменты к себе на судно. Вскоре мы сердечно и дружески распрощались с военморами, которые оказали высокую честь нашей экспедиции, сыграв нам так называемое "захождение", что обыкновенно делается только военным судам или кораблям, идущим на большое, серьезное дело. Мы тотчас же подняли сигнал с выражением благодарности.
Эта сердечная встреча с нашими моряками произвела на нас глубокое и сильное впечатление; отрадно было отметить чувство солидарности и взаимопомощи людей, лично почти не знающих нас, но равно работающих во имя одной большой цели, изучения неисследованных областей нашего необъятного Севера.
Перед нами стоял теперь большой путь для выполнения нашей непосредственной задачи, — обхода северной части Новой Земли.
Яркое солнце отражалось на блестящих вершинах горных массивов Маточкина Шара, судно с кормы оставляло сверкающий след на почти гладкой поверхности океана. Погода в этот день благоприятствовала нам и уже 13 августа мы прошли траверз скалистого острова Вильгельма, который был хорошо виден с моря, а к вечеру того же дня мы бросили якорь у Горбовых островов, между островом Берха и островом Личутина.
Тотчас же береговая партия, для геологических и зоологических работ, съехала на берег, описная партия отправилась на моторном боте для промеров и описи берега в Архангельскую Губу, судно же с гидрологом экспедиции вышло в море для наблюдений приливно отливных течений в открытом море в 15 милях к норд-весту от острова Берха на глубине 100 метров. Здесь удалось нашему гидрологу проработать полную суточную фазу, т.-е. около 26 часов, определяя элементы течения в среднем через каждые 60—70 минут, на глубине 5, 25 и 75 метров. После предварительной обработки наблюдений совершенно отчетливо выявился приливно-отливной оборот течения на всех глубинах с вероятным прообладанием северного направления.
Восточный берег острова Берха полог и отличается выдающимися в море скалистыми мысами, высотою 40—60 метров над уровнем моря. В проливе между о. Берха и Б. Заячьим выдается на северо-восток коса с четырьмя характерными морскими террасами, которые расположены на высоте 10, 40, 160 и 180 метров. Северо-восточное побережье о. Берха, сложенное из известняков от светло-серых до темных, весьма богато ископаемой фауной. Известняки почти сплошь заполнены брахиоподами, криноидеями и кораллами, повидимому, верхне-каменноугольного возраста. Коренные породы сильно размыты снеговыми водами, образующими многочисленные реки и ручьи, текущие в долинах каньонного типа. На северо-западном берегу нами была исследована пещера эрозионного происхождения, которая, выходя своим устьем на высоте 40 метров над уровнем моря, идет в виде громадной трубы вверх, под углом в 45 градусов и выходит снова на поверхность на высоте 160 метров.
Пересекши остров поперек с запада на восток, мы обнаружили на западном берегу небольшой базар бургомистров (Larus hyperboreus). Поразительна невозмутимость этой птицы. Они не только не обращали на нас никакого внимания, но когда мы начали в них бросать небольшими камешками, они медленно поворачивали свои головы и с любопытством нас рассматривали, а когда один из камушков попал в крыло птицы, она лишь им взмахнула и осталась на месте, не повернув даже головы в нашу сторону.
Соседний остров — Большой Заячий, как и остров Личутина сложен из плотных серых песчаников и конгломератов. На северной оконечности этого острова нами обнаружена была старинная русская могила у развалин древней избы, а на острове Большом Заячьем мы посетили норвежский домик, в котором в 1912 году некоторое время жили спутники Седова. В настоящее время в домике, повидимому, никто не живет; норвежцы вряд ли посещают этот район.
Закончив здесь работы, мы направились в Архангельскую губу, где имели случай исследовать самый обширный птичий базар на Новой Земле. Тысячи птиц носились вокруг нас. Погода стояла совершенно спокойная и наш зоолог имел прекрасный случай произвести подробные исследования базара. Замечательно, что одна из кайр (Uria lomvia) забралась к нам на палубу, она немедленно была взята в кубрик.
Пользуясь благоприятной погодой мы, 16 августа, пройдя проливом между Горбовыми островами, быстро продвигались к Панкратьеву полуострову. Стремясь сделать промеры в районе между Горбовыми островами и Панкратьевым полуостровом, мы решили идти не открытым морем, а держаться ближе к имеющимся здесь ледникам. Шли мы осторожно, с промерами. В 20 часов того же дня глубина была 46 саженей, а уже через полчаса мы почувствовали три последовательных удара о киль судна и через несколько минут оно окончательно застряло на каменистой банке на глубине 1½ сажени. Положение создалось крайне тяжелое, спасения ждать было неоткуда и весь состав экспедиции дружно и бодро принялся за авральные работы. Погода начала портиться и нужно было торопиться, чтобы с ближайшей полной водой, во чтобы то ни стало, снять судно с банки, ибо мы сели на мель уже во время спада воды. С увеличением отлива судно начало сильно бить о подводный камень. Попытка стащиться с камня на завезенном на троссе верпе оказалась тщетной. К тому же мотор пришлось остановить, так как маховик мотора сильно зажало болтом от фальшкиля. Пришлось работать вручную. Весь груз вытащили из трюма, частью сгрузили его на берег, находящийся в трех милях от нас, частью же перегрузили его на бак. Короче говоря, лишь после 11-часовой упорной работы, совершенно обессилившей весь состав экспедиции, нам наконец удалось выйти на чистую воду; однако беда заключалась в том, что и кругом судна не находилось достаточно глубокого фарватера для выхода на чистую воду. С громадным риском, задев еще раз слегка килем, мы выбрались наконец на 5-саженную глубину. Отдыхать было некогда, надо было привести судно в должный порядок и лишь через сутки, 18 августа, мы бросили якорь в бухте, западнее бухты Фоки, Панкратьева полуострова.
На этом полуострове еще прекрасно сохранились два креста, поставленные здесь зимовавшей экспедицией Седова.
Поверхность Панкратьева полуострова представляет собою типичный моренный ландшафт, — по абродированной поверхности в большом количестве рассеяны ледниковые валуны, некоторые из которых достигают размеров человеческого роста. В южной части полуострова наблюдается мощная толща известняков с обильной ископаемой фауной нижне- и верхне-каменноугольного возраста. Весьма характерны в известняках обкатанные тарелкообразные включения, в центре которых всегда можно найти кристаллы серного колчедана.
Попытка определить полный астрономический пункт, вследствие дурной погоды, к сожалению не удалась. Астроном, определил лишь широту крайнего юго-западного мыса.
20 августа с утра начал дуть крепкий зюйд-вест, который особенно неблагоприятен в этих местах, и мы решили выйти в море. Крепкий ветер, перешедший на вест, и высокая волна предвещали мало приятного для нашего дальнейшего путешествия, а между тем мы поставили себе задачей подробное исследование северо-западного побережья до мыса Желания, никем до сего времени не обследованного, если не считать сухопутного путешествия Седова зимой 1913 года. Однако, при такой погоде нечего было и думать о приближении к этим опасным и неизвестным берегам.
В 18 часов того же дня мы находились на траверзе островов Баренца, которые с моря кажутся скалистыми с круто падающими берегами, изрезанными долинами, заполненными в это время снегом. Птиц в море нам встречалось очень много, по преимуществу глупышей (Fulmarus glacialis) и поморников (Stercorarius pomathorinus), а далеко на горизонте в западном направлении, милях в двух от судна, видны были два играющих кита, выбрасывавших высоко свои фонтаны.
Ночь с 21 на 22 августа была для нас очень тяжела: крепкий ветер от норд-веста развел сильное волнение, падали заряды снега, который вихрем кружился вокруг нашего судна и корабль сильно бросало с боку на бок. Расчитывая, что нас отнесет к северу крепким зюйд-вестовым ветром, мы изменили курс и пошли на зюйд-ост, для сближения с берегом.
К утру мы встретили первые льдины, а сплошное ледяное поле простиралось от норда к норд-осту, по счастью не на нашем пути. Возможно, что далее к горизонту находился тяжелый полярный лед, однако нам встречались лишь отдельные небольшие льдины.
Через несколько часов мы увидели северный берег Новой Земли.
Гористая часть северного полуострова заканчивается хребтом Ломоносова, примерно у Ледяной гавани, и идет постепенно снижающимися возвышенностями к северному и северо-восточному побережью Новой Земли, образуя здесь пологую равнину, возвышающуюся над уровнем моря на высоте 15—20 метров у мыса Желания.
Мы взяли курс к Оранским островам, которые представляют собою плоскую возвышенность с крутыми берегами, вышиною около 30 метров над уровнем моря и, пройдя между ними, мы подошли к бухте Поспелова, к востоку от мыса Желания; это было 22 августа.
Мыс Желания высится на 30 метров над уровнем моря и представляет собою скалистый утес, выдающийся в море. Он разделяет собою две губы, из которых восточная, между мысом Желания и мысом Иоганнесен, закрыта от южных ветров и совершенно открыта с севера и северо-востока. Можно с определенностью сказать, что на северном побережье Новой Земли этот район является наиболее удобным для постройки радиотелеграфной станции: здесь можно выбрать удобное и защищенное место для жилых и станционных построек, имеется пресная вода и, наконец, большое количество плавника для топлива.
Мыс Желания, сложенный из мелко- и крупно-зернистых песчаников светло-серого цвета и конгломератов, с простиранием с запада на восток и с небольшим падением на север, являет собою типичное место полярной пустыни. Поверхность гола, все сметено бурными арктическими ветрами. Породы сильно выветрены и носят округленную форму. Растительность здесь также имеет весьма жалкий вид и цепляется за почву в скрытых от ветра местах. По преимуществу здесь распространены лишайники и мак (Papaver nudicaulo), находившийся здесь в это время в цвету. Замечательно, что мы обнаружили здесь, на мысе Желания, довольно свежие следы оленя, а у самого мыса, с его западной стороны, небольшой базар чистиков (Cephus mandtii) и бургомистров (Larus hyperboreus). Г. П. Горбунов видел в этом районе, кроме того, полярную чайку (Pagophila eburnea), кайру (Uria lomvia), маевку (Rissa tridactyla), песочник морской (Trigga maritime), гагару краснозобую (Columbus septentrionalis) и поморника (Stercorarius pomathorius).
По окончании обследования этого района мы пошли вдоль берега к юго-востоку, держась в двух милях от него.
Это было 24 августа утром. Стояли довольно низкие температуры. Так, в этот день температура воздуха была — 2,6° Цельсия. Через 8 часов мы находились уже у бухты Витнэй, не встретив по дороге туда сколько-нибудь значительных ледяных полей, а лишь отдельные айсберги, повидимому, местного происхождения. Берег от мыса Желания до мыса Витнэй являет собою тот же тип низменности, повышающейся постепенно к центральной части острова.
Залив Витнэй неглубоко вдается в побережье и открыт для всех ветров, кроме западных. Хорошо выраженная толща песчаников с отпечатками фауны (Lepertitia?) и включениями кусочков угля является преобладающей на этом берегу, который мы наскоро успели осмотреть. У берега везде еще наблюдался припай, на котором мы и убили большого белого медведя, самца. Из кишечника этого медведя, как и других двух, убитых нами впоследствии, были собраны нашим зоологом паразиты группы Тгеmatoda. Сравнительно спокойная погода позволила нам сделать гидрологический разрез на ост от бухты Витнэй в целях повторного наблюдения теплой струи, обнаруженной В. Ю. Визе в 1921 году. Нашему гидрологу удалось констатировать ее в виде языка более теплой воды, вклинивающегося на 15/20 метров глубины, между слоями с более низкими температурами. По его мнению, отмечается значительно пониженное напряжение пересеченной струи сравнительно с 1921 годом, когда в этом районе на расстоянии 50 миль не наблюдалось льда. Мы же, встретив в 16 милях от берега кромку плавучих льдов, принуждены были повернуть обратно к острову.
К югу от бухты Витнэй тянется громадный ледник Норденшельда, вдоль восточного берега Новой Земли, на расстоянии не менее 50 миль. У ледника постоянно держатся айсберги и небольшие ледяные поля местного происхождения.
На следующий день, 25 августа, мы подошли к заливу Благополучия, первой нашей стоянке после мыса Желания. От этого залива на восток нами быливзяты 4 гидрологических станции на расстоянии 20 миль от берега.
К югу от ледника Норденшельда берег Новой Земли снова начинает сильно повышаться и у залива Благополучия доходит до высоты 220 метров. Здесь нами было произведено подробное геологическое обследование, топографическая съемка и определен первый астрономический пункт, на котором установлен соответствующий знак.
Центральная часть Новой Земли в этом районе покрыта сплошным ледниковым покровом, от которого отдельными языками спускаются мощные глетчеры.
28 августа мы вдоль берега направились к югу и в тот же день к вечеру, зайдя за мыс Дальний, обнаружили необозначенный на карте залив и бросили якорь в одной из его прекрасных бухт, защищенной от всех ветров. Этот район мы самым детальным образом обследовали: определили здесь полный астрономический пункт, произвели подробное геологическое обследование, топографическую съемку, промеры и опись берега.
Северная часть залива сложена глинистыми сланцами, которые к югу граничат с графитовыми сланцами. Побережье возвышается над уровнем моря на 10—12 метров, полого повышаясь к северу и достигая наиболее высокими вершинами 200—220 метров.
Чрезвычайно интересно здесь реликтовое озеро, отделенное небольшим перешейком от бухты и соединенное с нею небольшим протоком. Глубина его достигает 94 метров. Повидимому, коса, отделяющая озеро от бухты, — намывного характера. Заливу мы дали имя В. А. Русанова. На берегу бухты мы убили второго медведя.
Произведя в губе необходимые гидрологические работы, мы шли, делая все время промеры, на юг. Глубины здесь большие, от 100 до 135 саженей. Внезапно павший туман заставил нас стать на верп на большой глубине, а через несколько часов, когда туман пронесло, мы, правя по берегам, пошли по направлению губы, вырисовывавшейся к северу от неизвестного нам мыса. Идя средним ходом и измеряя глубины, мы открыли второй, неизвестный до того залив, который назвали именем К. К. Неупокоева.
При подходе судна к берегу мы увидели третьего белого медведя за время нашего короткого путешествия. В западной части этого залива, за перемычкой, также наблюдается интересное реликтовое озеро, но размерами своими меньшее предыдущего.
Темно-серые известняки значительной мощности слагают берега этого залива. Горы вокруг залива не имеют остроконечных вершин и выделяются своей ровною поверхностью на высоте 200—220 метров.
По выходе из залива Неупокоева 3 сентября, мы закончили здесь драгировку и пошли по берегам; за соседним мысом усмотрели новую губу, куда и направили свое судно; и действительно к югу от мыса оказался залив, также не обозначенный на карте, закрытый от всех ветров и представляющий прекрасную стоянку для судов всех размеров.
Нужно вообще подчеркнуть, что очертания берега этого района на наших морских картах являются сплошной фантазией; это, правда, не покажется удивительным, если принять во внимание, что до нашей экспедиции эти места никем не посещались.
При входе в залив, которому мы дали имя Седова, обращают на себя внимание прекрасно развитые четыре морских террасы. Преобладающей породой здесь являются песчаники и известняки.
Сильный ветер от норда и норд-оста, при густом тумане, задержал нас в этом заливе. По счастью, глубины здесь прекрасны, и мы отшвартовались прямо к берегу, ибо на якоре нас дрейфовало из-за чрезвычайно сильного ветра с берега. Крепкий норд-ост колебался между 7 и 9 баллами и стих лишь к 7 сентября. Утром этого же числа мы впервые заметили стадо диких оленей на побережье; к сожалению, из-за ветра с нашей стороны мы не могли ни одного добыть.
В 9 часов убрали швартовы и направились к острову Пахтусова, все время производя гидрологические и описные работы. Мы надеялись, что плавание в этих местах окажется более надежным, чем в более северных широтах, но к сожалению оказалось, что и эта часть Новой Земли совершенно неправильно начертана на карте. Островов во много раз больше, чем это обозначено, и потому в их названиях очень трудно ориентироваться.
К ночи сильно засвежело; в это время уже наступает темнота, и перед нами стояла тяжелая задача найти у берега стоянку. С большим риском при крутой волне нам удалось зайти в какой-то неведомый залив. Стоянка оказалась хорошей, а к утру, с трудом разобравшись в неправильной карте, мы решили, что стоим в заливе Басова.
Итак, самая тяжелая часть пути за нами.
Мы обогнули Новую Землю с севера и подошли к более или менее известным местам, которые не сулили нам больших неожиданностей. Мы поспешили пройти в Карские Ворота для выполнения большой задачи по исследованию течений.
Благоприятная погода и попутные ветры способствовали тому, что мы совершенно благополучно и без особых приключений, минуя Маточкин Шар вдоль восточного берега, прошли к Карским Воротам.
Орографические элементы южнее залива Басова резко меняются. Рельеф приобретает сложный характер: плато, постепенно повышающееся с севера на юг, сменяется высокими горными кряжами с остроконечными вершинами, которые, снижаясь в свою очередь южнее залива Шуберта, снова образуют возвышенное плато, переходящее постепенно в низменную равнину к южному берегу Новой Земли у мыса Меньшикова.
12 сентября, ровно в 10 часов, мы бросили якорь в Карских Воротах, к юго-востоку от мыса Меньшикова, для гидрологических работ и измерения сил и направления течений.
Наши работы в Карских Воротах сводились к следующему: согласно выработанному нашим гидрологом плану наблюдались: 1) элементы течения при помощи вертушки Мерца на трех горизонтах, — 5,25 и 50 или 5,35 и 80 метров, в каждом горизонте через каждые 60—70 минут; 2) по возможности через каждые два—три часа бралась батометрическая серия, сначала подробно, а затем в тех же трех горизонтах; одновременно производилось ареометрирование образцов воды для немедленного получения руководящих указаний; 3) в светлое время — скорости направления течения определялись поплавком Митчеля, погруженным на глубину 6 футов; 4) 2—4 раза в сутки в разные моменты фазы течения производился вертикальный послойный планктонный лов.
Благодаря хорошей погоде нам удалось осуществить поперечный разрез, через Карские Ворота от острова Логинова у Новой Земли до острова Чирачьего у северного побережья Вайгача. Здесь были сделаны три полных 26-часовых станции, — одна посередине и две ближе к берегам.
Для характеристики результатов наших работ приведу полностью предварительное сообщение гидролога экспедиции В. В. Тимонова.
"Приливно-отливная смена течений в общем обнаружена на всех глубинах всех станций. Всюду она имеет вращательный характер, но не отличается большой правильностью, особенно на северной (34) станции под Новоземельским берегом. По величине скорости наблюденных течений невелики — не более 1½ узлов, при чем посередине и у Вайгачского берега как будто больше, чем под Новоземельским. О не слишком больших скоростях говорит и характерное для Ворот сохранение температурной стратификации, значительно сглаженной по сравнению с водами малоподвижными, но далеко не доходящими до гомотермии и гомохалинности, вызываемой, напр., в Горле Белого моря при 4—5-узловых течениях. Колебания удельного веса и температуры по приливной фазе налицо и нередко в довольно значительных пределах, но связь их со сменой направлений течений еще не ясна, да и самый характер их не слишком правилен. Распределение удельного веса по живому сечению (поперек Ворот) с несомненностью указывает на падение солености поверхностного слоя от Новой Земли к Вайгачу, что должно стоять в связи с притоком опресняемых Печорой смежных вод Баренцова моря; в глубоких же слоях распределение соленостей, повидимому, значительно однообразнее.
Каких-либо выводов о направлении постоянных течений в Карских Воротах до обработки материала сделать невозможно, хотя интересно отметить, что на северной (34-й) станции течение почти непрерывно в течение суток имело общее направление в Карское море, т.-е. обратно принимавшемуся до сих пор направлению постоянного течения вдоль Новоземельского берега из Карского моря".
22 сентября работы экспедиции были закончены.
Взяв пресную воду на о. Вороновом, экспедиция пошла в обратный путь и при благоприятной погоде прибыла 27 сентября в Мурманск.
Мы замкнули кольцо вокруг Новой Земли, прошли с работой свыше 3000 миль и привезли с собою обширный научный материал, который в настоящее время обрабатывается.
22/II 1926. 1) Труды Северной научно-промысловой экспедиции НТО ВСНХ, вып. XIV. Петроград, 1922 г.
Лаврова, М. А. — Материалы к познанию фауны постплиоценовых морских моллюсков Новой Земли. Труды Геол. и Мин. Муз. РАН, т. IV, в. 6. Ленинград, 1924 г.
Свитальский, Н. И. — Альбитовые диабазы Крестовой губы и губы Сульменевой на Новой Земле. Труды Геологич. и Минералогич. Муз. РАН. т. IV. в. 5. Ленинград, 1924 г.
Янишевский, М. Э. — Материалы к познанию палеозойской фауны Новой Земли. Труды Геол. и Мин. Музея АН СССР, т. V, в. 4. Ленинград, 1926 г.
(стр. 64-65.)
2) Краткий обзор гидрологических экспедиционно-исследовательских работ, произведенных в 1923 г. "Изв. РГИ“, № 9.
(стр. 67.)
3) Р. Л. Самойлович — начальник, С. Т. Натансон — астроном, Т. М. Жилин — радист, И. Н. Безбородов — моторист.
(стр. 68.)
4) К. М. Дерюгин, Г. П. Горбунов и матрос.
(стр. 68.)
5) Этот залив назван в честь акад. А. П. Карпинского — заливом Карпннского.
(стр. 68.)
6) Горбунов, Г. П. Птичьи базары Новой Земли. Труды Инст. по изуч. Сев. Вып. 26.
Краткий очерк гидролог, эксп. исслед. работ, произведенных в 1924 г. Ленинград, 1925.
(стр. 68.)
Ленинград.