"Современная Летопись", Т.7, январь 1857 год, стр. 135-142

ВЕСНА, ЛѢТО И ОСЕНЬ НА ЧУДСКОМЪ ОЗЕРѢ (1).

Первенство между рыболовными временами на Пейпусѣ принадлежитъ зимѣ; тогда болѣе напрягается дЪятельность рыбаковъ и бываютъ обильнѣе улововы. Но ледяная преграда, отдѣляющая рыболова отъ его стихiи, при всемъ облегченiи, доставляемомъ постройкою для него самою природою повсюду прочнаго моста, вмѣстѣ съ тѣмъ служитъ причиною нѣкотораго однообразiя въ видахъ и сноровкахъ промысла. За то, съ открытiемъ весны и съ очищенiемъ водной поверхности, рыболовство становится разнообразнѣе не только по причинѣ полной свободы дѣйствiя со стороны человѣка, но и вслѣдствiе естественныхъ явленiй, происходящихъ въ самомъ образѣ жизни рыбъ. Движимая инстинктивнымъ стремленiемъ къ мелководнымъ мѣстамъ, указаннымъ ей природой для метанiя икры и молокъ, рыба всюду валитъ къ берегамъ и къ устьямъ рѣкъ: настаетъ такъ-называемая пора «на́роста».

И въ весеннюю ловлю главную роль между снастями играетъ неводъ, но ужь не большой, а малый, имѣющiй на Чудскомъ озерѣ не болѣе 60, а на Псковскомъ не болѣе 80 сажень въ каждомъ крылѣ. Имъ промышляютъ рыбу бо́льшею частью ночью: человѣкъ шесть, въ томъ числѣ хозяинъ или нѣсколько хозяевъ невода, сложивъ снасть въ лодку, отправляются на ней въ устье рѣки или въ озеро, рѣдко далѣе 100 сажень отъ берега. Другую лодку, на которой одинъ конецъ пятины крѣпко прицѣпленъ къ «барану», оставляютъ на якорѣ, и закинувъ неводъ, возвращаются съ своимъ концемъ пятины къ берегу, гдѣ на обѣихъ лодкахъ навертываютъ ее на «бараны» и этимъ способомъ вытаскиваютъ снасть. «Баранъ» — не иное что какъ воротъ, состоящiй изъ деревянной оси съ желѣзными концами, вставленными въ проймы двухъ небольшихъ досокъ, которыя, въ свою очередь, перпендикулярно всажены въ «мостцы» (мостки), то-есть толстую перекладину, положенную поперекъ лодки. Черезъ ось продѣты насквозь двѣ оскобленныя палки, которыхъ концы образуютъ четыре ручки ворота, или «рога барана». Въ продолженiе тони бьютъ по водѣ особаго рода стукальцомъ или колотушкой, извѣстной на прибережьи подъ названiемъ «болта» или «интла», стараясь гуломъ загонять рыбу въ сѣть. Стукальце составлено изъ деревянной воронки, обращенной большимъ отверзтiемъ своимъ внизъ, тогда какъ въ верхнiй ея конецъ вдѣта оскобленная палка: взявшись за палку, ударяютъ по водѣ прямо нижнимъ большимъ отверзтiемъ воронки, имѣющимъ, впрочемъ, въ поперечникѣ обыкновенно не болѣе 2-хъ вершковъ. Такъ какъ каждая тоня оканчивается довольно скоро, то въ день или въ продолженiе ночи, если только ловля удачна, успѣваютъ закинуть неводъ до пяти разъ; въ него попадаетъ вообще всякая мѣстная рыба: плотва, лещи, щуки, окуни, снѣтки и проч.

Изъ числа прочихъ рыболовныхъ снастей, кромѣ описанныхъ нами прежде сиговиковъ и клещенцевъ, закидываемыхъ также и весною для ловли щукъ и лещей, здѣсь водятся еще борцы или оборцы, мережи, турянки и уклейницы; сверхъ того встрѣчается родъ морды, или верши, подъ названiемъ рызей или рызцовъ; наконецъ переметы, остроги и рѣчные заколы.

Скажемъ сперва о борцахъ. Это снасть трехъ-стѣнная, рѣдкоячеистая, вязанная изъ льняныхъ нитокъ и употребляемая въ двоякомъ видѣ: для ловли плотвы малая, шириною въ ½ саж., и длиною на «саду», то-есть въ закинутомъ положенiи, не болѣе 15 саж., а для ловли лещей въ 30 саж. Сообразно различной величинѣ своей, борцы, въ первомъ случаѣ, закидываются однимъ, въ послѣднемъ двумя человѣками съ лодейки, обыкновенно въ береговые тростники. При ловлѣ плотвы, работникъ, закинувъ снасть, толкаетъ ее какъ можно далѣе въ тростникъ и потомъ «болтомъ» или «интломъ» загоняетъ въ нее рыбу; лещовые борцы метаютъ бо́льшею частью къ ночи также у самаго берега, гдѣ оставляютъ ихъ по нѣскольку дней, и за тѣмъ уже начинаютъ вынимать рыбу.

Мережей на Чудскомъ озерѣ называютъ одностѣнную же сѣть изъ тонкой льняной пряжи, идущую на ловлю плотвы, ряпухи и окуней. Вяжется она длиною до 50 сажень, и шириною не болѣе ¾ сажени, съ петлями около дюйма въ поперечникѣ, и унизывается на верхней тетивѣ корками, а снизу камешками. На ловлю выѣзжаютъ два человѣка на лодейкѣ: одинъ закидываетъ сѣть, другой гребетъ. Возвратившись къ берегу въ тростники и прицѣпивъ одинъ конецъ къ лодкѣ, вытаскиваютъ мережу, ударяя по временамъ «болтомъ» по водѣ, чтобы загнать рыбу въ сѣть.

Къ числу сѣтей, закидываемыхъ обыкновенно ночью, принадлежатъ турянки: онѣ вяжутся также изъ льняныхъ нитокъ, имѣютъ ширины не болѣе одного аршина, а длины на «саду» около 30 сажень, и унизаны сверху, вмѣсто поплавковъ, трубочками изь бересты, а снизу камешками. Ихъ закидываютъ два человѣка съ лодки у самаго берега или недалѣе 200 сажень отъ него. Обыкновенно нѣсколько турянокъ (до 12) связываютъ вмѣстѣ, прицѣпляютъ однимъ концомъ къ сваѣ, а потомъ растягиваютъ и закрѣпляютъ съ другаго конца къ другой сваѣ. За этимъ рядомъ турянокъ, вдоль берега на разстоянiи 100 сажень, ставятъ другой, и такъ далѣе, такъ что во время «на́роста» побережье усѣяно турянками, идущими, однѣ за другими, параллельно краямъ берега. Турянки, какъ сказано, снасть ночная: ее вынимаютъ утромъ, сушатъ и опять закидываютъ подъ вечеръ. Добычей бываютъ плотва, щуки и окуни.

Когда убавится натискъ лещей и плотвы, у береговъ начинаетъ являться въ большомъ числѣ рыбка уклея (cyprinus alburnus), для ловли которой предназначена особая снасть — уклейница. Она вяжется также изъ тонкихъ льняныхъ нитокъ съ мелкими въ 1 дюймъ петлями, имѣетъ въ длину до 40, а въ ширину не болѣе 1 сажени, и унизывается корками и камешками. Привязавъ одинъ конецъ сѣточной пяты къ сваѣ, и сложивъ снасть въ лодку, два человѣка объѣзжаютъ на ней извѣстный крюкъ близъ берега, закидывая снасть. Возвратившись къ берегу, вытаскиваютъ ее немедленно. Ловля уклейницей производится также обыкновенно ночью и утромъ до 8-го часа; бываетъ, если мѣсто обильное, до тридцати тоней сряду.

Кромѣ неводовъ и сѣтей, въ «на́ростъ» употребляется рядъ второстепенныхъ рыболовныхъ снарядовъ, изъ числа которыхъ упомянемъ сперва о «рызяхъ», или «рызцахъ». Это снарядъ ставный, сплетенный изъ пеньковой пряжи, мѣшкообразный, длиною до полуторы сажени, растопыренный нѣсколькими, вставленными въ него обручами, сначала большими, а потомъ исподволь уменьшающимися. Изъ обручей первый образуетъ «горло», шириною въ два аршина, и налегаетъ наземь прямою нижнею своею частiю, тогда какъ дуго-образная обращена къ верху. Чтобы препятствовать рыбѣ пройдти мимо горла, передъ нимъ ставится стоймя мелкоячеистая, четвероугольная «за́става», раздѣляющая отверзтiе рызцовъ на двѣ равныя половины. Внутри снаряда привязано обыкновенно еще второе «горло», съ узкимъ проходомъ въ самый конецъ рызцовъ, такъ что прошедшая черезъ него рыба никакъ не можетъ уже возвратиться назадъ. Рызцы ставятся въ устья рѣкъ и въ береговые тростники, прицѣпляются узкимъ концомъ своимъ къ палкѣ, вбитой въ землю, и оставляются въ водѣ отъ трехъ до четырехъ недѣль. Каждое утро хозяинъ подъѣзжаетъ къ рызцамъ на лодкѣ, вытряхиваетъ рыбу, обыкновенно щукъ и плотву, и спускаетъ снарядъ обратно въ воду.

Переметы встрѣчаются въ большомъ числѣ на Чудскомъ, рѣже на Псковскомъ озерѣ. Устройство ихъ весьма просто. На веревочномъ шнурѣ, длиною около 300 сажень, прицѣпляются рыболовные крючки, на разстоянiи полуторы сажени другъ отъ друга, такъ что въ одномъ переметѣ или «клубкѣ» насчитывается до 200 крючковъ, наживляемыхъ рыбками, «горявочками». Обыкновенно два хозяина, имѣющiе вмѣстѣ до 60-ти клубковъ, въ которыхъ, поэтому, заключается до 12,000 крючковъ, отправляютъ, для спуска ихъ, 3-хъ или 4-хъ человѣкь работниковъ на лодкѣ далеко въ озеро. Работою этой люди занимаются до вечера, спуская переметы на дно и отмѣчая концы дощечками, «напавками». Вечеромъ, возвратившись домой, рыбаки выжидаютъ одни сутки и потомъ, на третiй день, выѣзжаютъ опять для вынутiя переметовъ, на крючки которыхъ ловятся въ особенности сиги, рѣдко — угри, щуки или вообще другая рыба. Если счастiе везетъ, то на одинъ переметъ ловится до 50 рыбъ; но весьма часто не попадается и ни одной. Крючки переметные приготовляются самими ловцами изъ мѣдной проволоки; наживленiе ихъ составляетъ предметъ промысла бѣдныхъ деревенскихъ женщинъ, получающихъ за то по 1½ копѣйкѣ съ «клубка», и сверхъ того нѣсколько изъ пойманной рыбы.

Интересны по сходству своему съ охотничьимъ орудiемъ остроги, удачное употребленiе которыхъ требуетъ особенной ловкости и мѣткости. Онѣ имѣютъ отъ 3-хъ до 8-ми желѣзныхъ рожковъ, или зубьевъ, длиною въ ¼ аршина на 2½ аршинномъ древкѣ. Съ «острогой», рыбакъ, во время «на́роста», выходитъ утромъ и въ продолженiе дня, но не ночью, на колотье щукъ, самой нескромной изъ рыбныхъ породъ въ Пейпусѣ. Проходя осторожно по водѣ береговыми, заросшими тростникомъ мѣстами, онъ высматриваетъ рыбу, и стараясь подойдти къ ней сзади, бросаетъ въ нее острогой. Ударъ, при такихъ условiяхъ, рѣдко минуетъ своей цѣли; но если ловецъ подойдетъ къ щукѣ спереди, то послѣдняя, завидя его, ударяется на дно и ускользаетъ. Битье щукь «острогами» продолжается не долѣе четырехъ недѣль, отъ весенняго разлива водъ до тѣхъ поръ, пока прекратится пусканiе икры и молокъ.

Остается сказать два слова о рѣчныхъ заколахъ или забойкахъ, устраиваемыхъ во всѣхъ почти рѣкахъ и рѣчкахъ, вливающихся въ Пейпусъ, и которыхъ насчитывается до тридцати. Дѣлаются онѣ обыкновенно изъ длинныхь плотно-связанныхъ между собою лучинъ, вбиваемыхъ въ дно и идущихъ, за отсутствiемъ на этотъ счетъ всякаго законнаго ограниченiя, отъ одного берега вплоть до другаго. Въ заколахъ оставляютъ отъ трехъ до четырехъ полыхъ мѣстъ, гдѣ ставятъ рызцы большiе, безъ «за́ставы»; ловля въ нихъ рыбы, бо́льшею частью щуки, плотвы и язей, продолжается всю весну, пока стоитъ время «на́роста.» Кстати упомянуть здѣсь и о заколахъ зимнихъ, встрѣчаемыхъ особенно въ рѣчкахъ съ неширокими устьями. Когда вода въ нихъ покроется льдомъ, дѣлаютъ пешнями черезъ всю рѣчку прорубь шириною въ поль-аршина и ставятъ туда заколы съ промежутками для рызцовъ. Для сихъ послѣднихъ высѣкаютъ также проруби въ 1 сажень длины и въ 1½ аршина ширины: каждые три или четыре дня ловцы вытряхиваютъ рыбу изъ рызцовъ. Попадаются обыкновенно налимы, щуки и язи. Рызцы эти остаются въ водѣ всю зиму.

Послѣ «но́роста» наступаетъ пора, относительно бѣдная, какъ снарядами, такъ и уловами — именно лѣто. Около Петрова дня открываютъ ловлю «хохликовъ» или «собольковъ», то-есть молодаго, недавно вышедшаго изъ яичекъ, приплода разной рыбы (2). Для этого къ маткѣ малаго весенняго невода пришиваютъ такъ называемый тканецъ, мѣшокъ изъ грубаго холста съ тупымъ концомъ, шириною въ отверзтiи до 1½ сажени. Естественно, что такимъ снарядомъ, сквозь который, по словамъ г-на академика Бере, не можетъ проскользнуть даже муха, вылавливаютъ самую мелкую рыбу. Производятъ ловлю точно такимъ образомъ, какъ при весеннемъ ловѣ, и начавъ ее около Петрова дня, продолжаютъ все лѣто, такъ что масса рыбной мелюзги, которой, такимъ образомъ, каждогодно лишается озеро, доходитъ до огромныхъ размѣровъ (3). По обстоятельствамъ годоваго времени и по нѣжности своей, мелюзга скоро подвергается порчѣ почему къ просушкѣ ея должно приступать немедленно. Для этого, да и вообще для сушенiя мелкой рыбы, въ томъ числѣ и снѣтковъ, въ рыболовныхъ деревняхъ устроены особаго рода большiя печи, иногда просто на берегу подъ открытымъ небомъ, но бо́льшею частiю въ крытыхъ деревянныхъ сараяхъ. Въ каждомъ изъ послѣднихъ бываетъ по четыре печи, по двѣ съ каждой стороны и съ проходомъ по срединѣ. Печи строятся изъ кирпича, булыжнаго камня и глины, и имѣютъ по одному устью, шириною около 1½, вышиною до 1 аршина. За устьемъ печь расширяется во всѣ стороны и имѣетъ около 4-хъ квадратныхъ аршинъ въ полу. Трубъ нѣтъ, а дымъ валитъ изъ самаго устья, и подымаясь до потолка, выходитъ въ двери. Подъ долженъ быть по возможности гладокъ и ровенъ; поэтому, на кладку его берутъ особаго рода плоскiе четыреугольные кирпичи, имѣющiе 8-мъ дюймовъ въ квадратѣ. Вслѣдствiе незначительной и одинаковой толщины ихъ (въ полтора дюйма), подъ нагрѣвается скоро и ровно. Направо отъ устья, немного къ верху, находится небольшое отверзтiе, сквозь которое, по временамъ, просовываютъ въ печь зажженную лучину, чтобъ справляться о состоянiи сложенной туда для просушки рыбы. Печь вытапливается, смотря по количеству товара, отъ 2-хъ до 4-хъ разъ въ сутки, и сушка въ ней рыбы продолжается съ промежутками круглый годъ. Рыбу не кладутъ въ печь безъ того, чтобъ напередъ тщательно не вымести всей золы и углей, оставшихся послѣ топки, и не засыпать весь подъ мелкимъ и чистымъ бѣлымъ пескомъ, нарочно привозимымъ съ береговъ Великой и изъ другихъ мѣстъ: песокъ мѣшаетъ рыбѣ прилипать къ поду. Тогда деревянною лопаткою, извѣстною подъ названiемъ «пельки», вбрасываютъ рыбу въ печь рядками, и закрываютъ послѣднюю деревянною заслонкой. Удостовѣрившись, что рыба съ нижней стороны уже достаточно просохла, перевертываютъ ее на другую сторону также лопаточкою, только желѣзною съ длиннымъ древкомъ. Въ вытопленной печи помѣщается обыкновенно около 4-хъ четвериковъ рыбной мелюзги или снѣтковъ. Число самыхъ печей зависитъ отъ большей или меньшей населенности деревень; вообще говоря, на берегу Пейпуса едва ли найдется хотя одна значительная деревня изъ прилегающихъ непосредственно къ озеру, гдѣ бы не было сушильныхъ печей (4). Для храненiя сушеной рыбы, при печахъ находятся амбары, деревянные, крытые тесомъ или соломой; рыба сваливается въ нихъ просто на полъ. Укладка, насыпка соли, укупорка и дальнѣйшiй сбытъ уже не дѣло ловцовъ. Этимъ, равно какъ и копченiемъ рыбы на Чудскомъ отдѣлѣ озера, занимаются торговцы, отчасти живущiе постоянно въ деревняхъ, отчасти прiѣзжiе изъ смежныхъ губернiй и изъ обѣихъ столицъ. Только вяленье составляетъ почти всюду занятiе самихъ ловцовъ, и провяленная рыба (щуки, окуни, лещи и плотва) идетъ на собственное ихъ потребленiе, а равно и на распродажу. Способъ вяленья весьма простъ. Выпотрошивъ рыбу и обмывъ ее въ чистой водѣ, кладутъ въ ушатъ, обсыпаютъ солью и оставляютъ такъ нѣсколько дней; потомъ, вынувъ и растопыривъ лучинкой, нанизываютъ на веревочку или связываютъ по двѣ или по три вмѣстѣ и вывѣшиваютъ на удобномъ мѣстѣ подъ навѣсомъ или на солнцѣ. Кстати упомянуть здѣсь и о среднихъ цѣнахъ, достающихся ловцамъ за рыбу: получаютъ за четвериковую мѣрку снѣтковъ сушеныхъ отъ 50 к. до 1 р., свѣжихъ отъ 20 до 30 к.; за пудъ: окуней или щукъ отъ 1 р. до 1½ р.; лещей отъ 1 р. до 4 р. (цѣны возвышаются смотря по вѣсу отдѣльныхъ лещей, которые не рѣдко вѣсятъ отъ 6 до 12 фунтовъ); судаковъ отъ 2 р. до 3 р. — Впрочемъ, зимою, какъ выше было замѣчено, свѣжая рыба продается на глазомѣръ, «огуломь»: ее наваливаютъ въ малыя ловецкiя сани, вмѣщающiя около 3-хъ четвериковъ, и продаютъ на мѣстѣ улова. За полныя снѣтковъ санки получаютъ около 4 рублей. Мѣну рыбы на зерновой хлѣбъ производятъ не рѣдко, особенно на Дерптской сторонѣ съ крестьянами изъ Эстовъ, при чемъ обыкновенно получаютъ одну мѣру ржи за три мѣры рыбы, мѣру ячменя за двѣ мѣры рыбы, а овса — мѣру за мѣру.

Возвращаясь къ рыболовнымъ снарядамъ, мы должны повторить, что лѣто наибѣднЪйшее въ этомъ отношенiи время. Изъ числа снастей, кромѣ мережи и неводка съ тканцемъ, въ употребленiи одинъ только «мутникъ», но и эта снасть въ дѣйствiи болѣе къ осени, въ августѣ и послѣдующихъ мѣсяцахъ; къ тому же ею ловится, большею частiю, самая малоцѣнная изъ рыбъ — ерши, рѣдко окуни. Мутникъ вяжется изъ пеньковой пряжи, длиною въ 6, а шириною отъ 3 до 4 саженъ съ матней; для ловли имъ выѣзжаютъ обыкновенно четыре человѣка на лодочкѣ довольно далеко въ озеро. Такъ какъ снасть эта ходитъ по самому дну озера на такъ-называемыхъ «жгутахъ», то-есть прикрѣпленныхъ снизу къ каждому крылу сто-саженныхъ пятахъ, обвитыхъ сѣтянымъ матерiяломъ, то во время тони вода приходитъ въ мутное состоянiе, отъ чего снасть и получила свое названiе.

Осенью, кромѣ мутника, въ общемъ дѣйствiи осеннiй неводъ, имѣющiй на Псковскомь озерѣ до 120 саж., а на Чудскомъ около 60 саж. въ крылѣ, и потому почти равняющiйся въ размѣрахъ своихъ зимнему. Артели, состоящiя обыкновенно изъ двѣнадцати человѣкъ, выѣзжаютъ на двухъ большихъ лодкахъ, изъ которыхъ въ одной помѣщаются 9 человѣкь съ «сухимъ запасомъ», а вь другой 3 съ «пятиной»; жерники остаются при кормахъ. Между тѣмъ какъ лодка съ пятиной стоитъ на якорѣ, другая идетъ впередъ, два работника спускаютъ снасть въ воду, шестеро гребутъ, а жерникъ правитъ. Обойдя такимъ образомъ по водѣ известный крюкъ, возвращаются къ первой лодкѣ и потомъ начинаютъ выволакивать сперва пятину, навертывая ее на «баранъ», а наконецъ, собравшись все на одну лодку, вытягиваютъ и самую снасть, чѣмъ занимается у каждаго крыла по шести человѣкь. Ловятъ этимъ способомъ большею частiю ряпуху и снѣтковъ, выѣзжая вечеромъ и продолжая тони до самаго утра.

Мутникъ осеннiй не имѣетъ вышеописанныхь нами жгутовъ, принадлежащихъ лѣтнему, а потому это собственно не иное что какъ небольшой неводъ; идетъ онъ всего болѣе на ловлю снѣтковъ и закидывается 8-ю человѣками съ лодки, — также подъ вечеръ и въ продолженiе ночи.

На Чудскомъ озерѣ, для ловли сиговъ, въ употребленiи «воротокъ». Это плавенная, одностѣнная изъ грубой пряжи снасть безъ матни, имеющая въ длину отъ 40 до 60 саженъ, а въ ширину около трехъ, и закидываемая тремя человѣками съ лодки.

Наконецъ, изъ упомянутыхъ выше ставныхъ сѣтей осенью дѣйствуютъ также сиговики и клещенцы, — послѣднiе подъ зиму. Ими ловятся, кромѣ сиговъ, щуки, лещи и судаки.

Относительно дѣлежа улова наблюдаются и осенью тѣ же правила, о которыхъ сказали мы выше при описанiи зимней ловли: вся добыча дѣлится сперва на двѣ ровныя части, назначаемыя «на запасъ», то-есть въ пользу хозяевъ снастей, и «на народъ», для рабочихъ; потомъ обѣ половины распредѣляются между членами той и другой категорiи по ровну. Впрочемъ, порядка этого держатся лишь въ артеляхъ; если хозяева промышляютъ одни или при помощи своихъ работниковъ, то дѣлежа улова нѣтъ, а послѣднiе пользуются только своимъ жалованьемъ (5).

А. Тилебель.