Отдѣленiе религiозныхъ учрежденiй отъ государственныхъ составляетъ одно изъ важнѣйшихъ отличiй христiянскихъ временъ отъ языческихъ. Въ древнемъ мiрѣ государство поглощало всѣ другiя жизненныя начала. Христiянство, съ перваго своего появленiя, провозгласило отдѣленiе Божьяго отъ Кесарева, религiознаго отъ государственнаго; эти два начала въ христiянскихъ странахъ могутъ совпадать только на короткое время, и взаимное ихъ соотношенiе всегда составляетъ одинъ изъ важнѣйшихъ историческихъ вопросовъ.
Извѣстно, какое стройное цѣлое представляетъ церковная администрацiя, организованная вселенскими соборами. Строгая и правильная iерархiя, подчиненiе личной власти митрополитовъ и патрiарховъ авторитету помѣстныхъ и вселенскихъ соборовъ, развитiе представительнаго начала, отчетность финансоваго управленiя, повышенiе по заслугамъ и по выбору, — вотъ ея великiя достоинства, которыя она внесла во всѣ новыя государства, справедливо смотрѣвшiя на нее, какъ на образецъ.
Несомнѣнно влiянiе идей церковной администрацiи въ развитiи нашей государственной жизни; съ другой стороны, и церковная администрацiя приняла во многихъ отношенiяхъ характеръ и формы древней русской государственной жизни; несмотря на всѣ усилiя соборовъ, мы видимъ, что въ XV, XVI и XVII вѣкахъ, эпохѣ полнаго развитiя нашихъ древнихъ формъ, церковное управленiе слилось съ наличнымъ порядкомъ вещей. Это фактъ, общiй всѣмъ европейскимъ государствамъ: на Западѣ оно приняло феодальный характеръ; тамъ мы видимъ епископовъ-курфирстовъ и королей ленниковъ монастырскихъ. Охраняя строго религiозную догму, церковь въ такомъ внѣшнемъ вопросѣ, какъ ея администрацiя, должна была, существуя въ государствѣ, подчиниться неотразимому ходу событiй, — иначе она не могла бы органически соединиться съ государствомъ. Мы сказали, что наша древняя церковная администрацiя приняла формы, по которымъ жило тогдашнее общество. Масса жалобъ, которыми наполнены наши акты, доказываетъ, что древнiя административныя формы не удовлетворяли потребностямъ тогдашняго общества; эта неудовлетворительность должна была еще ярче выразиться въ церковной сферѣ, потому что церковь имѣла для себя готовый идеалъ въ каноническомъ правѣ, идеалъ, котораго не имѣло свѣтское общество. При всѣхъ этихъ недостаткахъ, церковная администрацiя сохраняла свои формы во всю нашу старину, хотя и сознавала ихъ несостоятельность въ каноническомъ отношенiи. Такое явленiе заставляетъ призадуматься изслѣдователя. Но причина его понятна: форма древней нашей администрацiи сложилась самородно, какъ все наше древнее право; она была, вслѣдствiе этого, такъ переплетена и съ гражданскимъ и съ государственнымъ правомъ, что коренное ея измѣненiе было невозможно безъ полнаго переворота во всемъ юридическомъ бытѣ.
На исторiю нашей церковной администрацiи до сихъ поръ еще не обращались труды изслѣдователей; поэтому смѣемъ думать, что даже краткiй ея очеркъ, представляемый нами, не будетъ лишенъ нѣкотораго значенiя. Въ настоящей статьѣ мы представимъ только очеркъ управленiя эпархiяльнаго, монастырскаго и управленiя церквей.
Вспомнимъ главныя черты нашей древней администрацiи. Государство, какъ начало, независимое отъ личнаго произвола, тогда еще не было сознано. Отдѣленiе государева отъ государственнаго, опричины отъ земщины, при Грозномъ, было только мѣрою случайною, страшною и непонятною для современниковъ, и не имѣло ни малѣйшихъ послѣдствiй. Тотъ же владѣльческiй характеръ лежалъ и на всемъ управленiи. Воевода являлся въ область, какъ въ свою аренду; общины стремились освободиться изъ-подъ его власти и стать въ непосредственныя отношенiя къ царю, то-есть къ московскимъ приказамъ; чрезъ посредство такой эманципацiи мало-по-малу ограничилась власть воевод и намѣстниковъ, и они являются какъ нѣчто среднее между агентами короны и кормленщиками: сознанiе государственныхъ отношенiй начало, хотя и неясно, выдѣляться изъ частныхъ отношенiй.
Другою чертою древней администрацiи было раздѣленiе жителей на тяглыхъ и служилыхъ, при существованiи массы привилегiй, по коимь нѣкоторыя общины были освобождаемы отъ разныхъ общихъ податей и повинностей.
Третьею чертою древней администрацiи было особенное положенiе тяглыхъ людей въ сравненiи съ служилыми.
Такiя черты мы находимъ и въ церковной администрацiи: здѣсь были свои тяглые люди и льготные (сельское духовенство и монастыри), здѣсь то же стремленiе церковныхъ общинъ (монастырей) выйдти изъ подчиненiя архiереямъ и стать въ непосредственное отношенiе къ царю и московскимъ приказамъ; здѣсь встрѣчаемъ тѣхъ же чиновниковъ и слугъ, которые были въ воеводскомъ управленiи: праветчиковъ, доводчиковъ и проч., и тѣ-же жалобы на ихъ злоупотребленiя; здѣсь, при архiереяхъ, находятся учрежденiя, параллельныя не только приказнымъ, но и государственнымь: судъ безъ аппелляцiи, бояръ, дьяковъ, подьячихъ, приказы; мало того, дворянъ, дѣтей боярскихъ и помѣстную систему; наконецъ, церковныя общины (монастыри и отчасти церкви) и проч. Словомъ, встрѣчаемъ целый мiръ юридическихъ отношенiй, снятыхъ съ свѣтскаго общества, но принявшихъ здѣсь отчасти новый отпечатокъ.
Наше церковное управленiе не знало слишкомъ сложнаго дѣленiя, бывшаго въ Грецiи (1). Оно состояло изъ эпархiй, къ которымъ непосредственно относились монастыри и церкви. Дѣленiе на эпархiи совпадало съ древнимъ раздѣленiемъ Россiи на большiя княжества (2), — и тогда какъ въ гражданской администрацiи все было различено до такой степени, что едва ли не каждый городъ составлялъ особую область, въ церковной сохранилось довольно правильное разделенiе Россiи. Съ образованiемъ у насъ въ XVIII столѣтiи провинцiяльныхъ учрежденiй, церковное дѣленiе на эпархiи начало совпадать съ гражданскимъ, губернiя съ эпархiей, центры губернскаго управленiя съ епископскими каѳедрами. Процессъ этого совпаденiя завершился при Павлѣ I.
Такимь образомъ, церковная администрацiя въ дѣленiи на эпархiи представляла провинцiялизмъ, неизвестный въ гражданской.
Два начала господствовали въ нашей церковной администрацiи: начало духовное и начало финансовое. Архiерей видѣлъ въ подчиненномъ духовенствѣ (церкви и монастыри) духовныхъ дѣтей, которыхъ онъ посвящаетъ проповѣдывать Слово Божiе, надзираетъ за ними, какъ духовный отецъ; а съ другой стороны, это его тяглые люди, съ которыхъ онъ получалъ разныя подати. Въ наше время развитой юридическiй тактъ не допускаетъ смѣшивать въ приложенiи два разнородныя начала; этого не могло быть въ древней Россiи, — и начало владѣльческое въ церковномъ управленiи подавляло духовное; другими словами, лица свѣтскiя, которымъ архiерей поручалъ сборъ финансовыхъ повинностей съ духовенства, прiобрѣли полную власть и въ другихъ отношенiяхъ.
На соборе 1503 года, ростовскiй священникъ Георгiй сказалъ архiереямъ: «Господа священноначальницы! Неблагословенно надсматриваете за вѣрными людьми.... назираете церковь по царскому сану земнаго царя — боярами, дворецкими, недѣльщиками, подводчиками, для своихъ прибытковъ, а не по достоинству святительскому. Апостолъ пишетъ: служащiе олтарю съ олтаремъ содѣляются. И вамъ достоитъ пасти церковь священниками благоразумными, а не мiрскимъ воинствомъ.»
Въ этихъ немногихъ словахъ выраженъ вѣрно характеръ нашей древней церковной администрацiи. Разсмотримъ поближе это мiрское воинство архiереевъ.
Бояре существовали при архiереяхъ съ древнѣйшихъ временъ; Стоглавый Соборъ говоритъ о нихъ, какъ о старинномъ учрежденiи. Они завѣдывали гражданскимъ отдѣленiемъ епископскаго суда, гдѣ вѣдались тяжбы духовныхъ лицъ и тѣ гражданскiя дѣла мiрскихъ людей, которыя предоставлены были суду архiерея; вмѣстѣ съ ними на судѣ сидѣли дьяки, какъ секретари и письмоводители, то-есть съ тѣмъ же характеромъ, какъ у царскихъ бояръ (3). Считаемъ не лишнимъ здѣсь замѣтить, что слово бояринъ имѣло въ Московскомъ государствѣ два значенiя: оно означало вопервыхъ самый высшiй разрядъ членовъ царской думы, число которыхъ было весьма невелико; вовторыхъ боярами назывались вообще кормленщики, въ Новгородской и Двинской областяхъ высшее земское сословiе, господа относительно холопей (4). Поэтому, говоря объ архiерейскихъ боярахъ, надо отбросить представленiе о царской думѣ. У насъ часто повторялось, что патрiаршiе бояре были только одною степенью ниже царскихъ; не знаемъ, на чемъ основано это странное мнѣнiе, не на томъ ли фактѣ, что окольничiй Зюзинъ былъ бояриномъ при патрiархѣ Никонѣ?
Архiерейскiе бояре въ первый разъ упоминаются въ 1239 г. Новгородцы заставили управлять эпархiей онѣмѣвшаго Антонiя и дали ему въ помощь «два мужа, Якуна Моисеевича и Микифора Щитника»; въ путешествiи Митяя также упоминается про митрополичьихъ бояръ; со второй половины XV вѣка, мы встрѣчаемъ бояръ при всѣхъ архiереяхъ (5). Замѣтимъ, что въ началѣ бояре архiерейскiе не отдѣляются отъ другихъ слугъ; боярами назывались и служилые люди; такъ въ уставной грамотѣ 1389 или 1404 г. сказано, что на войну идутъ съ митрополичьимъ воеводою его «бояре и слуги»; митрополитъ Iона называетъ своего десятильника бояриномъ, тогда какъ въ послѣдствiи десятильники были изъ боярскихъ дѣтей (6). Митрополитъ Кипрiанъ называетъ бояриномъ своего повара Ивана (7). Въ последствiи бояре строго отдѣляются отъ другихъ слугъ архiерея. Кромѣ бояръ, при архiерее были дворецкiй, казначей, конюшiй. Словомъ, архiерейскiй дворъ былъ тотъ же, что́ и княжескiй. Не трудно понять существованiе этихъ лицъ при архiереѣ. До окончательнаго сложенiя Русскаго царства званiя бояръ, дьяковъ и проч. были только обозначенiями должностей; съ ними не связывалось и не могло связываться юридическихъ правъ сословiя; архiерей имѣль бояръ, дворецкихъ, дьяковъ, какъ и всякiй князь, и дворянинъ могъ имѣть у себя на службѣ свободныхъ людей. Государство начало ограничивать эти права частныхъ лицъ только со второй половины XV вѣка: Iоаннъ III отнялъ у бояръ и дворянъ ихъ служилыхъ людей, и обратилъ ихъ въ своихъ боярскихъ дѣтей (8). Что касается до права архiереевъ иметь бояръ и дьяковъ, то въ первый разъ оно ограничено и поставлено подъ контроль государственной власти въ 1554 г. Именно, на Стоглавомъ Соборѣ сдѣланы слѣдующiя важнѣйшiя постановленiя: «Да митрополиту жъ и архiепископомъ и епископомъ безъ царева вѣдома бояръ отъ себя и дворецкихъ не отсылати, и въ тѣхъ мѣста иныхъ не поставляти, кромѣ прежереченныхъ винъ (взяточничества); а у котораго святателя изведутца бояре и дворецкiе, и имъ избирати отъ тѣхъ же родовъ, а не будетъ отъ тѣхъ родовъ, и имъ отъ иныхъ родовъ избирати, коемуждо ихъ, да обсылатися со царемъ; и повелить которымъ Царь быти въ боярехъ и въ дворецкихъ, и святителемъ у собя тѣхъ и держати, а безъ царева вѣдома, однолично, бояръ и дворецкихъ не держати. А у которыхъ святителей изведутца бояре и дворецкiе, а отъ тѣхъ родовъ, или отъ иныхъ родовъ такихъ у нихъ не будетъ, которымъ пригоже въ тѣхъ мѣсто быти въ боярехъ и въ дворецкихъ: и имъ о томъ бити челомъ царю, чтобъ государь пожаловалъ, изобралъ у собя и далъ имъ, которымъ будетъ пригоже въ томъ чину быти; а безъ царева вѣдома однолично бояръ и дворецкихъ не поставляти, да и дьяковъ бы имъ у собя держати съ царева же вѣдома, которымъ будетъ пригоже съ бояры всякiе дѣла дѣлати, чтобы было бережно» (Акт. Ист. т. I, № 155, стр. 279, 280). Изъ этого важнаго постановленiя слѣдуетъ: 1) при архiереяхъ были цѣлые роды служилыхъ людей, которымъ наслѣдственно принадлежало званiе бояръ, дворецкихъ и, вѣроятно, и другихъ чиновъ; 2) съ 1551 архiереи потеряли право призывать къ себѣ вновь на службу въ бояре; 3) съ этого же года бояре не могли быть произвольно лишаемы архiереями должностей; 4) назначенiе дьяковъ происходило съ утвержденiя царя. Такимъ образомъ архiерейскiе бояре и дьяки сдѣлались отчасти государственными чиновниками, и государственное начало, которое неудержимо входило во всѣ сферы общественной жизни, ограничило автономiю архiерейскаго дома.
Бояре, дьяки, десятильники получали въ свою пользу часть судныхъ пошлинъ въ томъ же размѣрѣ, какъ это опредѣлено было Судебникомъ для царскихъ судей. Бояре и дворецкiе получали кроме того отъ архiерея поместья. «А бояромъ и дворецкимъ и десятильникомъ, сказано въ Стоглавѣ, — имать съ судныхъ дѣль гривенная пошлина, по Цареву судебнику, о всемъ»... Въ томъ случаѣ, когда они будутъ уличены во взяткахъ и неправосудiи, то «боярина отъ боярства, а дворецкаго отъ дворчества изврещи, да и помѣстья у нихь отписати, и съ очей сослати, аки непотребныхъ рабъ; а у десятильника десятина отняти, а у дьяка дьячество» (9). Кромѣ судныхъ пошлинъ бояре и дьяки пользовались сборомъ съ выдачи монастырямъ и церквамь разныхъ грамотъ (10).
Мы сказали, что бояре и дьяки завѣдывали судными дѣлами архiерейскаго дома. Эта часть ихъ дѣятельности была чрезвычайно значительна. Въ древней Россiи, съ самаго введенiя христiянства, для духовенства считался компетентнымъ судомъ, не только въ духовныхъ, но и въ гражданскихъ и въ уголовныхъ дѣлахъ, только судъ епископа. Извѣстно, что наше древнее право предоставляло дѣла губныя (душегубство, разбой, татьбу съ поличнымъ) суду княжескому. Хотя Стоглавый Соборъ и исключилъ губныя преступленiя духовныхъ лицъ изъ вѣдомства архiерейскаго суда, тѣмъ не менѣе этотъ вопросъ быль спорнымъ до тѣхъ поръ, пока великiй соборъ 1667 г. окончательно не предоставилъ ихъ духовному суду своимъ знаменитымъ приговоромъ (11). Въ гражданскихъ искахъ мiряне на духовныхъ били челомъ въ архiерейскихъ судахъ, духовные на мiрянъ — въ ихъ приказахъ (12). Кромѣ духовенства, суду архiерейскому подлежали и мiряне по множеству дѣлъ: по преступленiямъ противъ религiи и нравственности, по дѣламъ бракоразводнымъ, по утвержденiю и исполненiю завѣщанiй и нѣкоторымъ другимъ. Далѣе, архiерейскiе крестьяне и приказные люди подлежали во всѣхъ дѣлахъ, кромѣ губныхъ, суду архiерея. Воть какъ обширна была сѳера архiерейскаго суда! Дѣла, подлежавшiя этому суду, по содержанiю своему были двухъ родовъ: духовныя и недуховныя (гражданскiя и уголовныя), слѣдовательно самая сущность предмета указывала на необходимость раздѣленiя судилища на два департамента — дѣлъ духовныхъ и дѣлъ гражданскихъ. Такое раздѣленiе дѣйствительно было опредѣлено Стоглавымъ Соборомъ: въ гражданскомъ департаментѣ судили архiерейскiе бояре и съ ними на судѣ сидѣли старосты и цѣловальники по выбору духовенства и земскихъ людей, на основанiи кореннаго обычая древней Руси, что судъ непремѣнно долженъ происходить предъ выборными (13). Въ Московской и нѣкоторыхъ другихъ эпархiяхъ были еще окружные суды: здѣсь судили архiерейскiе десятильники, съ ними на судѣ сидѣли также выборные (14). Духовный судъ производилъ самъ архiерей или его намѣстникъ, съ архимандритами и игуменами; бояре могли присутствовать на этомъ судѣ только въ качествѣ письмоводителей (15).
Кромѣ судныхъ дѣлъ, бояре и дьяки завѣдывали и другими гражданскими и финансовыми дѣлами архiерейскаго управленiя. Бюрократическая форма была господствующею въ древней нашей администрацiи; приказы (конторы) существовали повсемѣстно и въ государственномъ, и въ областномъ, и въ монастырскомъ управленiи — они существовали и въ архiерейскомъ. Мы встрѣчаемъ очень часто архiерейскiе казенные приказы; могли быть и другiе, а при патрiаршемъ управленiи дѣйствительно было нѣсколько: казенный разрядный, или патрiаршiй духовный приказъ, приказъ церковныхъ дѣль, патрiаршiй дворъ, патрiаршiй судный приказъ. Этими приказами завѣдывали бояре и дьяки. Значенiе казеннаго приказа было финансовое: сюда собирались подати съ архiерейскихъ крестьянъ, пошлины съ тяглаго духовенства, съ монастырей, судныя, со ставленныхъ грамоть, вѣнечныя и похоронныя деньги, и другiе доходы. Архiерейскiе домы съ древнѣйшихъ временъ владѣли помѣстьями; по словамъ Котошихина, каждый архiерей имѣлъ не только по нѣскольку сотенъ, но и по нѣскольку тысячь дворовъ; особенно велики были вотчины патрiаршаго престола. По царскимъ жалованнымъ грамотамъ, архiерейскiе крестьяне податями и судомъ тянули къ архiерейскому дому (16). Изъ своихъ вотчинъ архiереи раздавали помѣстья своимъ боярамь и слугамъ. Архiереи вновь учрежденныхъ въ XVI вѣкѣ эпархiй, казанскiй и сибирскiй, получали кромѣ того ругу отъ царя (17). Вѣнечныя пошлины были однимъ изъ главныхъ доходовъ архiерея. Отъ каждаго брака бралась пошлина въ пользу архiерея, притомъ она послѣдовательно увеличивалась: за второй бракъ больше, чѣмъ за первый, за третiй больше, чѣмъ за второй. Вѣнечную пошлину собирали приходскiе священники, записывали въ особыя книги, и сдавали архiерейскимъ десятильникамъ. Похоронныя деньги взимались за памяти на погребенiе скоропостижно умершихъ. О прочихъ архiерейскихъ доходахъ мы отчасти говорили, а отчасти еще будемъ говорить. Замѣтимъ, что пошлины архiерейскiя не во всѣхъ эпархiяхъ были однѣ и тѣ же. Такъ, напримѣръ, въ Нижегородской эпархiи похоронныя памяти выдались безденежно; но за то существовала пеня за незаконнорожденныхъ (18).
Кромѣ бояръ и дьяковъ, при архiерейскомъ дворѣ были дѣти боярскiя и дворяне. Происхожденiе архiерейскихъ дѣтей боярскихъ легко объясняется бытомъ древняго русскаго боярина, его характеромъ полнаго домовладыки. До второй половины XV вѣка, какъ мы уже упоминали, не только князья, но и бояре имѣли на своихъ дворахъ цѣлые роды «послужильцевъ», то-есть свободныхъ военныхъ слугъ; Iоаннъ III началъ отбирать ихъ у бояръ; впрочемъ, и въ послѣдствiи на боярскихъ дворахъ было множество дѣтей боярскихъ, или какъ кабальныхъ холопей, или какъ вольныхъ слугъ, «знакомцевъ». Отобранiе боярскихъ дѣтей у архiереевъ началось гораздо позже. Именно, въ первый разъ Уложенiе постановило обратить въ царскую службу тѣхъ архiерейскихъ боярскихъ дѣтей, которыя купили себѣ вотчины изъ государственныхъ земель и по происхожденiю своему не принадлежали къ природнымъ дѣтямь боярскимъ (19). Уложенiе, различая архiерейскихъ «старинныхъ» и «природныхъ» дѣтей боярскихъ отъ не природныхъ, тѣмъ самымъ даетъ замѣтить, что въ то время еще происходилъ наборъ вольныхъ людей въ это сословiе. При Петрѣ Великомъ прекратилось юридическое существованiе архiерейскихъ боярскихъ дѣтей: одни изъ нихъ были отчислены отъ архiерейскихъ домовъ, другiе положены въ подушный окладъ, и только немногiе оставлены какъ служители.
Архiерейскiя боярскiя дѣти получали помѣстья отъ архiереевъ (20); Уложенiе строго запрещаетъ давать имъ государственныя помѣстныя земли (21). Кромѣ помѣстiй, архiерейскiя дѣти боярскiя получали различные доходы при сборахъ податей съ тяглаго духовенства, отъ позыва его на судъ и проч.
Какое значенiе имѣли архiерейскiя боярскiя дѣти? Съ одной стороны они имѣли такое значенiе , что́ и княжескiя и царскiя дѣти боярскiя, то-есть военное; такъ по крайней мѣрѣ было въ XV и въ первой половинѣ XVI вѣка; митрополитъ московскiй имѣлъ даже своего воеводу. Въ уставной грамотѣ или, лучше сказать, конвенцiи, заключенной великимъ княземъ Василiемъ Дмитрiевичемъ съ митрополитомъ Кипрiаномъ (1389 или 1404 г.), находится драгоцѣнное извѣстiе о военномъ значенiи архiерейскаго двора: «А про войну, коли язъ самъ великiй князь сяду на конь, тогды и митрополичимъ боярамъ и слугамъ, а подъ митрополичимъ воеводою, а подъ стягомъ моимъ великаго князя; а кто будетъ бояръ или слугъ не служивалъ Алексѣю митрополиту, а приказался за ново митрополиту, а тѣ пойдутъ подъ моимъ воеводою великаго князя, гдѣ который живетъ, инъ подъ тѣмъ воеводою и есть.» Новгородскiй архiепископъ не только во времена независимости Новгорода выставлялъ «владычный полкъ», но и въ половинѣ XVI вѣка посылалъ на войну своихъ боярскихъ дѣтей (22). Въ послѣдствiи эта повинность не существовала; доказательствомъ служатъ разрядныя книги; здѣсь съ величайшею подробностью исчисляется, сколько и какiе именно служилые люди были въ походѣ въ такомъ-то году и съ такимъ-то воеводою, и нигдѣ не упоминается объ архiерейскихъ боярскихъ дѣтяхъ.
Главная должность архiерейскихъ боярскихъ дѣтей была полицейская. Они ѣздили въ качествѣ десятильниковъ, заѣздчиковъ и проч. по эпархiи, собирали подати съ тяглаго духовенства и пошлины съ монастырей, разсматривали, у всѣхъ ли священниковъ есть ставленыя грамоты, принимали отъ нихъ сборы вѣнечныхъ и другихъ пошлинъ, ставили ихъ на судъ, усмиряли непослушныхъ и проч. Несмотря на строгiя предписанiя Стоглаваго Собора, чтобъ десятильники не мѣшались въ духовныя дѣла, въ наблюденiе за церковнымъ благочинiемъ и проч., для чего учреждены были поповскiе старосты (изъ духовныхъ лицъ), мы встрѣчаемъ частыя жалобы на ихъ злоупотребленiя въ этомъ отношенiи. Монастыри выпрашивали себѣ право независимости отъ десятильниковъ; но бѣлое духовенство страдало отъ ихъ произвола: надобно было кормить ихъ, давать деньги и терпѣть всякiя притѣсненiя. Въ 1450 году, вышегородское духовенство вооружило гражданъ противъ митрополичьяго десятильника; горожане избили до полусмерти его и его слугъ. Монастыри также безпрестанно жаловались на насильство десятильниковъ. Какiя злоупотребленiя дѣлали десятильники относительно гражданъ, можетъ дать понятiе одинъ примѣръ. Въ началѣ XVIII вѣка десятильники сибирскаго архiерея, прiѣзжая въ города его эпархiи, хватали молодыхъ достаточныхъ вдовъ, обвиняя ихъ въ безнравственной жизни, сѣкли и мучили ихъ жестоко до тѣхъ поръ, пока несчастныя не соглашались выходить за мужъ за тѣхъ, кого они имъ рекомендовали, то-есть за негодяевъ, подкупавшихъ десятильниковъ къ этимъ дѣйствiямъ, чтобъ вступить въ выгодный бракъ! (23)
Злоупотребленiя десятильниковъ боярскихъ дѣтей вызывали общее негодованiе. Соборъ 1675 года опредѣлилъ произвесть полную реформу архiерейскаго управленiя. Вотъ его важное постановленiе: «Такожде и въ городѣхъ нашей патрiарши эпархiи мирстiи духовныхъ дѣлъ ни въ чемъ да не вѣдаютъ; а вѣдать судомъ и росправою духовные всякiе дѣла по нашему благословенiю отъ духовнаго чина, архимандритомъ, или игуменомъ и iеромонахомъ, или протопопомъ, или старостамъ поповскимъ, или заказчикомъ. А въ нашу эпархiю въ городы и уѣзды, управленiя ради церковнаго и всякихъ духовныхъ дѣлъ и ради церковныхъ даней и вѣнечныхъ пошлинъ и всякихъ нашихъ патрiаршихъ сборовъ, наши дворяне и дѣти боярскiе да не въѣзжаютъ; а сбирать денежныя всякiя по вышеписанному церковные поборы архимандритомъ или игуменомъ, или протопопомъ, или старостомъ поповскимъ, или заказчикомъ, кому приказано будетъ или священницы кого между себя изберутъ для того, что великому государю царю и великому князю Алексѣю Михайловичу и намъ святѣйшему патрiарху вѣдомо учинилось: для тѣхъ денежныхъ сборовъ и церковныхъ даней и для всякихъ архiерейскихъ доходовъ посылаемы были съ наказы десятильники, наши дворяне и дѣти боярскiя, а отъ митрополитовъ и архiепископовъ и епископовъ десятильники жь дѣти боярскiе и всякiе мiрскiе люди, а отъ нихъ объявилося всякое безчинiе, ко священному чину, налоги и обругательства и убытки, сверхъ указныхъ статей имали лишнiя сборы; того ради тѣхъ мiрскихъ людей не посылать, а посылать ихъ на непослушниковъ и непокорниковъ, идѣже таковые духовнаго чина обрящутся противницы и архiерейскому повелѣнiю непослушны.»
Мы привели вполнѣ это постановленiе, потому что оно служитъ офицiяльнымъ подтвержденiемъ злоупотребленiй десятильниковъ; но соборъ, говоря о «непослушныхъ и непокорныхъ» священникахъ, даетъ понимать, что при податномъ положенiи бѣлаго духовенства архiереямъ нельзя было обойдтись безъ ихъ «мiрскаго воинства». Приведемъ примѣръ: въ 1649 году состоялся царскiй указъ, чтобы священники церквей Лопскихъ погостовъ архiерейскую дань, подъѣздъ, десятину, казенныя и вѣнечныя пошлины и всякiя сборныя деньги привозили въ Олонецкъ царскимъ воеводамъ, а архiерейскiя дѣти боярскiя, чтобь не прiѣзжали къ нимъ ни за сборами, ни для духовныхъ дѣлъ; священникамъ было очень выгодно такое избавленiе отъ десятильниковъ; но митрополитъ новгородскiй жаловался, что воеводы доставляютъ ему его доходы несполна, и что будто бы лопское духовенство не смотритъ за нравственностью крестьянъ, допускаетъ браки въ запрещенныхъ степеняхъ родства и проч. Вслѣдствiе просьбы митрополита, царь отмѣнилъ указъ. (Акты Эксп. т. IV, № 24). Впрочемъ, архiереи иногда назначали сборщика изъ духовныхъ лицъ. Но и они поступали не лучше. (24)
Соборъ 1675 года выразилъ также желанiе, чтобъ и приказы архiерейскiе состояли изъ духовныхъ лицъ. Казначеи архiерейскiе были большею частiю монахи; встречаются иногда монахи даже и въ числѣ боярь (25).
Постановленiя собора 1675 года, какъ видно изъ актовъ, не были строго примѣняемы. Автономiя архiерейскаго двора была уничтожена только Петромъ Великимъ: поголовная перепись архiерейскихъ дѣтей боярскихъ, положенiе ихъ и дьяковъ въ подушный окладь, запрещенiе расходовать казну архiерейскаго дома на неокладные расходы, — и наконецъ, что́ всего рѣшительнѣе, — назначенiе архiереямъ жалованья: все эти мѣры, энергически исполненныя, поставили архiерейское управленiе въ предѣлы, требуемые каноническимъ правомъ, государство уничтожало въ этомъ случаѣ послѣднее проявленiе удѣльнаго начала.
Единицы религiознаго общенiя были въ древней Россiи тѣже самыя, которыя всегда существовали и существуютъ въ христiянскомъ мiрѣ — церкви и монастыри. Въ архiерейскомъ управленiи замѣтно тоже отсутствiе административныхъ подраздѣленiй, которое было и въ земскомъ. Эти многочисленныя единицы, разсѣянныя по обширной эпархiи, относились къ архiерею непосредственно; десятильники архiерейскiе были только чиновниками полицейскими. Поповскiе старосты были не вездѣ, и притомъ кругъ дѣйствiя ихъ былъ ограниченъ однимъ наблюденiемъ за нравственностью духовенства, такъ что ихъ нельзя признать за административную власть; наконецъ, еслибъ даже они вездѣ и постоянно существовали, все таки число ихъ было чрезвычайно велико; только въ нѣкоторыхъ городахъ мы встрѣчаемъ подчиненiе городскихъ священниковъ соборному причту. Посмотримъ, согласно съ задачей нашего труда, какiя юридическiя отношенiя существовали между архiереемъ и церковнымъ причтомъ съ одной стороны, между земствомъ и причтомъ съ другой.
Древнее русское право не сознавало церквей (въ смыслѣ зданiй) за вещи, изъятыя изъ частнаго обладанiя. Частныя лица, особенно бояре, имѣли въ своихъ домахъ церкви, общины также; поэтому общинныя церкви назывались «мiрскимъ строенiемъ». Освобожденiе церквей изъ частнаго обладанiя совершилось въ 1667 г. Въ этомъ году великiй соборъ греческихъ и русскихъ iерарховъ объявилъ: «А продавати церкви Христовы и церковныя мѣста, яко отчины, зѣло неправильно есть и беззаконно». Дѣйствительно это было противно не только каноническому, но и гражданскому римскому праву.
Вотчинное воззрѣнiе на церкви вполнѣ было приложено и въ вопросѣ о содержанiи церковнаго причта, и вообще въ опредѣленiи его отношенiй къ мiрянамъ. Причтъ содержался или царемъ, если церкви находились подъ его особымъ покровительствомъ (ружныя), или общиной, или частными лицами, или разными доходами съ области; отсюда раздѣленiе церквей на церкви ружныя, мiрскiя (приходскiя), домовыя, соборныя. Въ древней Россiи различныя сословiя, живя въ одномъ округѣ, не составляли одной общины; люди тяглые исключительно составляли мiръ, или земскую общину; кто выходилъ изъ тягла, тотъ дѣлался казакомъ, или бобылемъ, или членомъ какого-либо другаго общественнаго разряда, но не былъ членомъ общины; дворянство было государственнымъ сословiемъ; стрѣльцы, а иногда и приказные составляли особыя корпорацiи; разнаго рода оброчные люди: рыболовы, ямщики и проч. составляли особыя общины. Церковное общенiе въ развитiи учрежденiй христiянскаго мiра играетъ важную роль: приходъ былъ единственною формой общественной жизни, гдѣ соединялись различныя сословiя. Но такая форма единенiя не была согласна съ общественнымъ бытомъ древней Россiи. Дворяне, съ своими холопами и крестьянами, составляли особую общественную единицу, имѣли свои особыя церкви; даже и въ городахъ различные разряды тяглыхъ и служилыхъ людей селились особенно; были стрѣлецкiя, ямскiя и другiя слободы: естественно, что такое территорiяльное раздѣленiе мѣшало соединенiю въ одинъ приходъ различныхъ сословiй. Русскiй бояринъ, даже живя въ Москвѣ съ своими слугами, число которыхъ, по словамъ Котошихина, простиралось часто до нѣсколькихъ сотенъ, имѣль на своемъ дворѣ домовую церковь и свой отдѣльный причтъ.
При такомъ устройствѣ понятными дѣлаются оригинальныя отношенiя приходскаго духовенства къ общинѣ и къ архiерею. Условiя для вступленiя въ званiе не только причетника, но и священника были въ древней Россiи не слишкомъ тяжелы: требовался зрѣлый возрастъ, хорошая нравственность и умѣнiе грамотѣ; послѣднее условiе впрочемъ соблюдалось пополамъ съ грѣхомъ. Но это были только предварительныя условiя, а главнымъ условiемъ былъ выборъ общины (26). Архiерей только производилъ экзаменъ выбранному, и посвящаль его; самое удостовѣренiе въ нравственности давалось общиной. По правиламъ, предписаннымъ отъ патрiарха Никона, слѣдовало: «чтобъ посадскiе люди, или въ волостѣхъ волостные люди, выборы и челобитныя за руками приносили..... ; а выборы писали бъ, чтобъ онъ грамотѣ умѣлъ, и смиренъ, и церковному правилу искусенъ, и отъ божественныхъ книгъ сказателенъ, и не пьяница, и не зернщикъ, и не тать, и не разбойникъ, и не душегубецъ, и креста на судѣ не цѣловалъ, и въ боярскомъ дворѣ въ холопѣхъ и крестьянѣхъ не бывалъ, и женатъ первымъ бракомъ по закону на дѣвицѣ съ вѣнчанiемъ, а лѣты бъ былъ въ тридцать лѣтъ, а дьяконъ въ двадцать пять лѣтъ; да сверхъ того выбору, чтобъ того дьячка отецъ его духовный свидѣтельствовалъ, что онъ достоинъ священства.» (27) Любопытно, что новгородскiй митрополитъ, поручая тихвинскому архимандриту наблюдать за правильностью выбора въ окрестныхъ селенiяхъ, прибавляетъ, что безъ его одобренiя онъ не будетъ поставлять въ священники, «для того что многiе ставленики къ намъ приходятъ и пролыгаются, а скажутъ, что попа у церквѣ нѣтъ, а онъ скупитъ прихожанъ не многихъ, да намъ о поставленiи бьетъ челомъ, и о томъ у нихъ вражда многая бываетъ, а у того храму попъ есть.» (28) Итакъ, въ этомъ маленькомъ мiрѣ, общинѣ, при выборѣ въ приходскiе священники были и партiи и подкупы.
Съ избранными и посвященными въ церковныя должности, община заключала контракты, въ которыхъ опредѣлялись обязанности священника: какую службу онъ долженъ служить, не выѣзжать изъ округа общины безъ ея разрѣшенiя; далѣе, опредѣлялись обязанности общины: не смѣнять его безъ вины, платить ему исправно условленную плату, дать землю подъ пашню. Представимъ образцы такихъ контрактовъ: «Се язъ Ильинской попъ Кирило Яковлевъ сынъ далъ есми на себя запись старостамъ Тавренскiе волости Климу Иванову сыну Клобокову да и всему православью Тавренскаго прихода: что мнѣ попу Кирилу у Святого Славнаго Пророка Ильи и у Егорья, межь владышни праздники и межь воскресеньемъ, вечерню, заутреню и часы пѣти по вся дни, опроче того, коли скорбь или отъѣздка придетъ, и жити такъ какъ прочiе старинные священники жили; а къ болю и къ роженицѣ ѣздити безпенно, а на свое дѣло коли отъѣздка придетъ, ино безъ мiрского вѣдома не отъѣзжати; а руга ему и всякiе доходы брати по старому, какъ прежде бывало и въ томъ имъ на собя и запись далъ. А порядили есмя его на годъ съ Евдокѣина дни до Евдокѣина дни; а безъ вины намъ его отъ церкви Божiя не отставити; и стану язъ Кирилъ священникъ жити и послѣ сроку, какъ въ сей запискѣ писано, и старостѣ Климу и всему православью Ильинскаго приходу держати у Ильи пророка по старому, а безъ вины не отставити.» (Акты Юрид. № 185). — Общины, для сокращенiя расходовъ, а можетъ-быть и по недостатку грамотныхъ людей, нерѣдко избирали одного и тогоже человѣка и въ должность церковнаго и въ должность земскаго дьячка, то-есть письмоводителя земской избы: «Се язъ Никольскаго Шуйскаго погоста государевы крестьяне: староста Микита Ивановъ, Сидоръ Ѳедотовъ и т. д. выбрали есмы, и излюбили къ церквамъ Божьимъ, Николы Чудотворцу, Ильи Пророку, въ церковные дьячки, на мирского29 мѣсто прежняго церковнаго дьячка Сидора Поздѣева, его внука Семена Прокофьева: быть ему церковнымъ дьячкомъ, къ церкви быть подвижну, и у намѣстниковъ быть послушну и покорну, и у нашихъ у всякихъ мiрскихъ дѣлъ у письма быть тожъ всегда готову, и жить въ покореньѣ и въ послушаньѣ; а руга ему съ насъ сбирать луковая рожь, по прежнему по полуосмерица съ лука, петровское и осенное, и въ томъ мы ему и выборъ дали» (Акт. Юрид. № 285) Вотъ другой контрактъ подробнѣе, гдѣ между прочимъ сказано, что дьячокъ получаетъ четверть церковныхъ доходовъ и имѣетъ отъ общины землю подъ пашню... «Ему Козьмѣ, вмѣсто прежняго дьячка Данила Викулова, быть по властному указу государя отца архимандрита Макарiя съ братiею.... дьячкомъ, и къ церквѣ Божiи приходить всегда безъ лѣности, и пьянства не держатца, жить въ смиренiи и у властей всегда быть въ покорствѣ и въ послушанiи, и гордости и величанiя не имѣть, и насъ мирскихъ29 людей такожде во всемъ слушать, и въ письмѣ у всякаго государева дѣла и у монастырскаго у приказныхъ людей и у насъ мирскихъ людей такожде всегда быть готову, и писемъ никакихъ нарядныхъ позаочью и безъ нашего мiрского совѣту и вѣдома не писать, и жить во всемъ правдою, другу не дружить, а не другу не мстить; и будучи ему во дьячкѣхъ, служа у церквей Божiихъ съ сего числа съ приходскимъ нашимъ отцемъ духовнымъ съ Маркомъ Хрисанфовымъ, и доходъ церковный, служебные и молебные деньги и сорокоустiе по умершихъ имать своя четверть противъ прежняго, какъ велось имали прежнiе дьячки Сидоръ Андреевъ и Данила Викуловъ, и руга ему съ насъ прихоцкихъ людей хлѣбная сбирать, луковая тожь, по старинѣ, таковыми жь лукошками, какъ прежнiе дьячки, и землей церковной дьяческимъ повыткомъ такожде владѣть противъ иныхъ дьячковъ, да сверхъ хлѣбной руги ему жъ Козмѣ съ насъ сбирать два запросу, петровское и осенное, кто что дастъ; и въ томъ мы приходскiе люди излюбъ дали» (Акты Юрид. № 286). — Понамарь также выбирался общиною; онъ продавалъ въ свою пользу церковныя восковыя свѣчи. Съ нимъ также заключала община контрактъ. Мы встрѣчаемъ даже, что община брала съ причта поручныя записи въ вѣрномъ исполненiи контракта (30). Обезпеченiе договора посредствомъ поруки было общеупотребительно въ древней Россiи не только въ вопросахъ частныхъ, но и общественныхъ: крестьяне, до укрѣпленiя, подьячiе, стрѣльцы, земскiе цѣловальники и наконецъ священно- и церковнослужители представляли по себѣ поручныя записи.
Въ древней Россiи было общее стремленiе собираться въ отдѣльныя общины, болѣе или менѣе замкнутыя. Приходское духовенство каждой церкви также стремилось образовать изъ себя общину. Конечно, это могло имѣть мѣсто только при богатыхъ приходахъ и соборныхъ церквахъ, гдѣ причтъ былъ многочисленъ. Община прицерковная располагала свои дворы вокругъ церкви: это мѣсто называлось монастыремъ, названiе, которое осталось до сихъ поръ въ Москвѣ и другихъ городахъ. Прицерковная община состояла не изъ однихъ только священно- и церковнослужителей, но и изъ множества другихъ лицъ, «питавшихся отъ церкви» и жившихъ подъ ея покровительствомъ. Она состояла : 1) изъ причта и его семействъ; 2 ) изъ вдовыхъ священниковъ и дiаконовъ, которые могли оставаться при церквахъ и получать часть церковныхъ доходовъ, если не хотѣли идти въ мiрское званiе; 3) изъ нищихъ, вдовицъ, старыхъ, убогихъ, — словомъ, изъ всѣхъ «церковныхъ и богадѣльныхъ людей»; 4) отдѣленныхъ священническихъ дѣтей. Этотъ послѣднiй разрядъ людей былъ весьма многочисленъ. Въ уставной грамотѣ митрополита Кипрiана и великаго князя Василiя Дмитрiевича сказано объ нихъ: «а поповичъ, который живетъ у отца, а хлѣбъ ѣстъ отцовъ, ино той митрополичь; а который поповичь отдѣленъ и живеть опричь отца, а хлѣбъ ѣсть свой, а то мой великаго князя.» (А. Эксп. т. I, № 9). Но въ XVII вѣкѣ мы видимъ, что на монастыряхъ (т. е. на землѣ церковной) жило множество отдѣленныхъ дѣтей, племянниковъ и проч. священно- и церковнослужителей. Они занимались разными промыслами, большею частiю незаконными («воровствомъ и чернокнижничествомъ», какъ сказано въ указѣ царя Алексѣя Михайловича). Поэтому царь Алексѣй Михайловичъ, желая сократить число этихъ праздныхъ и вредныхъ людей, издалъ указъ, чтобъ при священникахъ и дiаконахъ оставлять только по одному сыну, годному для занятiя отцовской должности, а прочихъ верстать въ служилые люди; но этотъ мудрый указъ вскорѣ послѣ изданiя, неизвѣстно почему (вѣроятно по ходатайству патрiарха), былъ отмѣненъ. — Наконецъ, на церковныхъ дворахъ жили разнаго рода несвободные люди, принадлежавшiе духовенству: холопы, закладчики, и проч. Льготы, которыми пользовались церковные дворы, побуждали и тяглыхъ людей поселяться въ нихъ. Множество боярскихъ холопей, занимавшихся въ городахъ ремеслами, поселялись, по условiю съ причтомъ, на церковной землѣ.
Цари давали нѣкоторымъ церквамъ, преимущественно соборнымъ, селенiя, иногда довольно значительныя. Эти дары сопровождались тарханными грамотами: причтъ церковный получалъ право судить церковныхъ людей и своихъ крестьянъ во всѣхъ дѣлахъ, кромѣ губныхъ; крестьяне освобождались отъ разныхъ податей и повинностей, всѣ доходы шли въ пользу причта (31). Впрочемъ, сравнительно съ монастырями, церкви получали вотчины и тарханныя грамоты чрезвычайно рѣдко.
Въ другомъ положенiи, нежели приходской причтъ, стоялъ причть соборныхъ церквей. Соборныя церкви, какъ каѳедральныя такъ и некаѳедральныя, были, такъ сказать, всеобщими, государственными, а не общинными. Поэтому и выборъ причта въ соборахъ не зависѣлъ отъ общинъ. Соборный причтъ получалъ для своего содержанiя разные сборы, а отчасти и помѣстья. Доходами съ помѣстiй дѣлился весь причтъ; иногда священники соборные раздѣляли помѣстья между собою, и каждый владѣлъ своимъ паемъ. Такъ, напримѣръ, къ Шенкурскому собору было приписано семь деревень; трое священниковъ собора дѣлили ихъ, и каждый владѣлъ третью, — и когда въ 1640 г. они не дали пая вновь назначенному священнику Ѳедору, то царь приказалъ воеводѣ смирить ихъ. (32).
Что касается до доходовъ соборнаго причта, то они состояли: 1) въ царской ругѣ, 2) въ опредѣленныхъ взносахъ ставлениковъ, 3) въ пользованiи частiю архiерейскихъ пошлинъ. Приводимъ любопытный процессъ (1641 года) новгородскаго митрополита съ капитуломъ Софiйскаго собора: изъ этого процесса видно, какими доходами располагалъ церковный причтъ. Процессъ этотъ былъ о вѣнечной пошлинѣ. Софiйскiй капитулъ былъ весьма многочисленъ; онъ состоялъ изъ 43 членовъ: 1 протопопа, 1 протодiакона, 18 поповъ, 4 дiаконовъ, 2 псаломщиковъ и 17 дьячковъ. По древнему обычаю, подтвержденному грамотою великаго князя Iоанна III, софiйскiй причтъ получалъ: 1) вѣнечную пошлину въ четырехъ новгородскихъ пятинахъ, 2) проскурную пошлину съ монастырей и пошлину съ выдачи антиминсовъ, 3) ругу отъ царя деньгами и хлѣбомъ, 4) деньги за царскiя панихиды отъ намѣстниковъ, или обѣдъ натурою, 5) нѣкоторые взносы въ праздничные дни отъ пяти концевъ новгородскихъ. Этими денежными доходами, которые простирались ежегодно до 320 руб., весь причтъ дѣлился по установленной обычаемъ пропорцiи. Митрополить Макарiй и Стоглавый Соборъ отмѣнили проскурную пошлину и значительно сократили пошлины съ выдачи антиминсовъ и за освященiе церквей, такъ что доходы софiйскаго причта, вслѣдствiе этихъ мѣръ, уменьшились вдвое. Поэтому царь Иванъ Васильевичъ прибавилъ причту денежной и хлѣбной руги на 100 рублей въ годъ, и велѣлъ давать деньги и кормы за царскiя панихиды. Въ 1641 г. новгородскiй митрополить Аѳанасiй представилъ царю, что софiйскiй причтъ собираетъ вѣнечную пошлину незаконно, не имѣя на это царской грамоты, и что эту пошлину слѣдуетъ предоставить ему (митрополиту). Онъ думалъ, что жалованная грамота Iоанна III пропала во время шведскаго нашествiя, — но ошибся: причтъ успѣлъ отыскать документъ, представилъ его царю, и получилъ подтвержденiе своихъ правъ. Тогда митрополитъ сталъ уговаривать капитулъ уступить его вѣнечную пошлину за 20 руб. въ годъ, и получивъ отказъ, отставиль протопопа и протодiакона. Отставленные подали аппелляцiю царю на такое злоупотребленiе архiерейской власти. Царь приказалъ новгородскому воеводѣ немедленно возстановить отрѣшенныхъ (33).
Причтъ ружныхъ церквей получалъ содержанiе изъ царской казны; такихъ церквей было въ Московскомъ государствѣ, по словамъ Котошихина, нѣсколько тысячъ.
Различiе въ средствахъ содержанiя церквей соборныхъ и ружныхъ отъ мiрскихъ ставило въ различныя положенiя ихъ причты къ архiерею. Хотя настоящей аналогiи съ государствомъ здѣсь быть не можетъ, однако эти отношенiя все-таки напоминаютъ намъ тяглыхъ и не тяглыхъ людей. Духовные мiрскихъ церквей были тяглыми людьми архiерея, не только на дѣлѣ, но и по названiю: «тяглый попъ» было офицiяльное слово.
Характеръ отношенiй (юридическихъ) тяглаго духовенства къ архiерею весьма схожь съ отношенiями тяглыхъ людей къ государству. Тяглое духовенство обложено было множествомъ податей и повинностей въ пользу архiерея. Рожественская и петровская дань, соборная куница, благословенная куница, явленная куница съ грамотою, съ оброкомъ куница, полюдная пшеница и полти, казенные алтыны, архiерейскiй подъемъ (особенно московскiй, то-есть, сборъ на путешествiе архiерея въ Москву), подъѣздъ, и нѣкоторыя другiя. Кромѣ того, оно платило пошлины архiерейскимъ десятильникамъ, заѣзщикамъ, доводчикамъ, тiунамъ: десятильнику, кромѣ разныхъ мелочныхъ пошлинъ, въѣзжее, явленную куницу, осеннiй проѣздъ; заѣздчику — заѣздъ. Наконецъ, оно давало имъ кормъ, подводы и проводниковъ (34). Пошлины были различны въ разныхъ эпархiяхъ; вообще, количество ихъ опредѣлялось исконнымъ обычаемъ. Новгородскiе священники подали Стоглавому Собору жалобу на архiепископа Серапiона, что онъ ихъ отягощаетъ пошлинами не по старинѣ. Соборъ, вслѣдствiе этой жалобы, отмѣнилъ вновь введенныя архiепископомъ пошлины (праздничное по алтыну съ попа и по три деньги съ дiакона), а подводы и тiунскую пошлину велѣлъ брать въ томъ размѣрѣ, какъ это было при прежнихъ архiереяхъ (35).
Тяжелы были эти пошлины; еще тяжелѣе были притѣсненiя архiерейскихъ слугъ. Поэтому мы встрѣчаемъ въ приходскомъ духовенствѣ тоже стремленiе, какое было и въ земскихъ общинахъ: къ сокращенiю многочисленныхъ податей и повинностей, и къ освобожденiю отъ прiѣзда сборщиковъ. И подобно тому какъ цари давали льготныя и тарханныя грамоты, общинамъ, такъ и архiереи давали такiя же грамоты церквамъ. Но архiереи были скупы на раздачу такихъ грамоть; они давали ихъ почти исключительно только церквамъ монастырскихъ и архiерейскихъ селенiй (36).
Такъ какъ архiерейскiе десятильники и другiе слуги ѣздили по сельскимъ церквамъ, между прочимъ для принятiя отъ священниковъ сбора вѣнечныхъ пошлинъ; то монастыри, желая отнять и этотъ способъ притѣсненiй, успѣвали иногда выпрашивать у архiерея уступку вѣнечной пошлины за опредѣленный ежегодный взносъ. Такъ напримѣръ Кирило-Бѣлозерскiй монастырь успѣлъ выпросить у ростовскаго архiерея подобную льготу (37).
Не только монастыри, но архiереи владѣли селами, которыя часто находились въ другой эпархiи. Ясно, что относительно этихъ селенiй одинъ архiерей былъ вотчинникъ, а другой эпархiяльный начальникъ; слѣдовательно, они представляли двѣ различныя власти — одинь гражданскую, другой духовную; но такое простое для насъ различiе двухъ властей не легко усвоялось неразвитымъ юридическимъ смысломъ древней Россiи; мы встрѣчаемъ примѣры, что архiерей-вотчинникъ смѣшивался съ духовнымъ начальникомъ, и что арххiреи-вотчинники желали имѣть и духовную власть въ своихъ селенiяхъ, лежавшихъ въ другихъ эпархiяхъ. Только на соборе 1675 г. разграничены эти двѣ власти. Но архiереи дѣлали другъ другу взаимныя снисхожденiя, — давали льготы причту архiерейскихъ селъ (38).
Еще замѣтнѣе смѣшенiе двухъ началъ, вотчиннаго и духовнаго, относительно причта монастырскихъ сельскихъ церквей. Монастырь былъ вотчинникомъ, имѣлъ села; но духовной власти надъ причтомъ онъ имѣть не могъ: она принадлежала архiерею. Въ качествѣ вотчинника монастырь былъ ходатаемъ за причтъ предъ архiереемъ. Сначала архiереи, изъ уваженiя къ знаменитымъ обителямъ, льготили церкви ихъ селенiй, потомъ предоставляли монастырю самому сбирать архiерейскiя пошлины въ этихъ церквахъ и доставлять ихъ архiерею, наконецъ уступали за опредѣленную сумму вѣнечную и знаменную пошлины, — и когда, вслѣдствiе этой финансовой независимости, надзоръ за нравственностью и благочинiемъ сельскаго духовенства сталъ затруднителенъ для архiерея, то онъ предоставилъ его монастырямъ. Такимъ образомъ, здѣсь начало вотчинное мало по-малу совпало съ духовнымъ.
Льготныя грамоты церквамъ частныхъ владѣльцевъ давались архiереями только въ уваженiе ихъ бѣдности. Такъ, въ 1589 г. Л. Пушкинъ билъ челомъ новгородскому архiепископу, что у него въ помѣстьѣ церковь Св. Дмитрiя Селунскаго, къ которой прежде былъ большой приходъ, а теперь сталь малъ, потому что многiе дворяне приписали своихъ крестьянъ къ своимъ «вотчиннымь» церквамъ, такъ что причтъ не въ состоянiи платить архiерейскихъ пошлинь 20 алтынъ. Архiепископъ, вслѣдствiе этого прошенiя, убавилъ пошлину до пяти алтынъ (39).
Бѣлое духовенство было свободнымъ сословiемъ. Тяглый человѣкъ, вступая въ званiе причетника, тѣмъ самымъ освобождался отъ тягла. Мы видѣли изъ грамоты патрiарха Никона, что запрещалось поставлять въ священники боярскихъ холопей и крестьянъ, дабы не нарушать частныхъ интересовъ. Въ уставной грамотѣ великаго князя Василiя Дмитрiевича и митрополита Кипрiяна, митрополитъ обязывается не поставлять въ священники служилыхъ людей великаго князя: «а слугъ моихъ великаго князя и моихъ данныхъ людей въ дiаконы и въ попы митрополиту не ставити»; такъ что бѣлое духовенство набиралось изъ тяглыхъ людей. Мы видѣли, въ какихъ договорныхъ отношенiяхъ стояло бѣлое духовенство къ общинамъ: священникъ съ своею ставленою грамотой ходилъ по эпархiи, и по контракту служилъ въ церкви. Это было свободное сословiе, имевшее право свободнаго перехода. При закрѣпленiи крестьянъ обнаружилась попытка и къ прикрѣпленiю сельскаго духовенства: дворяне ставили своихъ крестьянъ въ священники; поставленные по своему праву свободнаго перехода уходили вскорѣ изъ церкви своего бывшаго помѣщика, который въ свою очередь требовалъ, чтобъ они постоянно въ ней служили; онъ имѣлъ сильное средство удержать такого священника: семейство поставленнаго находилось въ его крѣпостномъ владѣнiи. Но духовенство имѣло каноническое право, которое спасло его отъ этого общаго движенiя къ прикрѣплению, господствовавшаго въ XV—XVII столѣтiяхъ. Соборъ 1667 г. торжественно провозгласилъ личную свободу бѣлаго духовенства; онъ обязалъ только священниковъ, поставленныхъ изъ крѣпостныхъ, служить до смерти при церквахъ ихъ бывшихъ господъ — что-то въ родѣ кабальныхъ отношенiй.
Съ паденiемъ древняго устройства нашихъ общинъ прекратились и договорныя отношенiя причта къ земству, и его тяглыя отношенiя къ архiерею. По свидѣтельству Посошкова, въ началѣ XVIII вѣка, духовенство сельское не получало содержанiя отъ общины; оно жило обрабатыванiемъ земли (40).
При изслѣдованiи юридическихъ отношенiй монастырей представляются двѣ стороны: ихъ отношенiя внѣшнiя и ихъ внутреннее устройство. Въ отношенiяхъ внѣшнихъ мы видимъ ту же борьбу начала духовнаго съ началомъ владѣльческимъ. Хотя великiе соборы 1551 и 1667 годовъ провозглашали каноническое начало полной зависимости монастырей оть эпархiяльнаго архiерея во имя духовнаго начала, однако въ древней Россiи это не могло найдти приложенiя. Множество монастырей, особенно знаменитѣйшiе, стояли въ непосредственной зависимости отъ царя, и почти не зависѣли оть мѣстнаго архiерея.
Такое оригинальное явленiе произошло отъ смѣшенiя началъ гражданскихъ и духовныхъ.
Мы видѣли, что церковныя зданiя въ древней Россiи могли быть въ частномъ обладанiи; въ нѣкоторой степени это начало прилагалось и къ монастырямъ. Монастырь могъ быть устроенъ или иждивенiемъ царя, или архiерея, или общины, или частнаго лица, или другаго монастыря, или выходцами монахами. Отъ этого и рождались извѣстныя юридическiя отношенiя: если онъ былъ «мiрскимъ строенiемъ», то патронатъ принадлежалъ общинѣ; если былъ основанъ другимъ монастыремъ, то этому монастырю и проч. Кромѣ этого, были и другiя основанiя для патроната царя надъ монастырями. Но прежде скажемъ объ отношенiяхъ монастырей къ эпархiяльному архiерею; впрочемъ замѣтимъ, что въ такихъ отношенiяхъ стояли только немногiе, преимущественно небольшiе монастыри.
Власть архiерея надъ зависѣвшими отъ него монастырями проявлялась въ финансовыхъ и судебныхъ повинностяхъ сихъ послѣднихъ (мы не говоримъ здѣсь о чисто-духовной власти епископа). Въ судебномъ отношенiи монахи, подобно бѣлому духовенству, подчинялись суду архiерея, его десятильниковъ и поповскихъ старостъ; въ финансовомъ отношенiи — монастыри платили архiерею разныя пошлины. Но если и церкви получали льготныя грамоты отъ архiереевъ, то тѣмъ болѣе это имѣло мѣсто относительно монастырей, которые и въ духовномъ отношенiи стояли выше (41) и наконецъ имѣли болѣе средствъ прiобрѣсть милость архiерея. Такъ, въ 1556 году, архiепископъ казанскiй Гурiй далъ жалованную грамоту Свiяжскому Богородицкому монастырю: «... Намѣстницы наши и десятильники и ихъ тiуны архимандрита Германа и его братьи на поруки не даютъ, и не судятъ ихъ ни въ чемъ, и не всылаютъ къ нимъ нипочто вси наши пошлинники; а кому будетъ дѣло до архимандрита, и язъ по него посылаю свою грамоту и сужу его язъ самъ по правиламъ святыхъ апостолъ и святыхъ отецъ; а до священниковъ и до братьи кому будетъ дѣло, и язъ посылаю къ архимандриту свою грамоту, и онъ ихъ управливаетъ у себя въ монастырѣ.» (Акт. Эксп. т. I, № 248) (42). Но архiереи скупо давали льготы монастырямъ; оставалось одно средство — прибѣгать къ покровительству царя. Множество богатыхъ монастырей царскими грамотами были изъяты изъ власти архiереевъ; это сопровождалось иногда протестами со стороны архiереевъ, таково, напримѣръ, было дѣло объ освобожденiи Iосифо-Волоколамскаго монастыря изъ-подъ власти новгородскаго архiерея. Какъ упорно стояли архiереи за свои права, можно видѣть изъ исторiи Кирило-Бѣлозерскаго монастыря: цѣлымъ рядомъ царскихъ грамотъ и частныхъ сдѣлокъ монастыря съ архiереемъ опредѣлялись ихъ взаимныя отношенiя, а все-таки нарушенiя были частыя. Приведемъ въ сокращенiи одну изъ этихъ грамоть; изъ нея хорошо видны и повинности монастыря, и притѣсненiя эпархiяльной власти. Именно, въ 1601 году, монахи Кирилова монастыря жаловались, что приказный человѣкъ ростовскаго митрополита Василiй Волоховскiй прислалъ къ нимъ въ монастырь четырехъ десятильниковъ, которые взяли съ нихъ вчетверо больше, противъ прежняго времени, своихъ и митрополичихъ даровъ; что прежде они ѣздили къ ростовскому архiерею съ образами, данью (поминками) и рыбою два раза въ годь, на Рождество Христово привозили ему образа, да казенныя поминки — суда деревянныя и связни, да рыбы — 20 стерлядей провѣсныхъ, 50 судаковъ, 10 лещей, а въ другой разъ въ день чудотворца Кирила — образа, суда и связни да осетръ провесный; а теперь ѣздятъ по три раза въ годь и (кромѣ образовъ и казенныхъ поминокъ , то-есть судовъ и связней) одной рыбы дають 2 осетра и 25 стерлядей провѣсныхъ, да свежей рыбы — осетръ, 100 судаковъ большихъ, 25 стерлядей, 25 щукъ, 25 лещей, 30 семогъ унебскихъ и еще три четвертины паточнаго квасу; кромѣ того, митрополичьи приказные люди и дѣти боярскiе и всякiе дворовые люди, и причтъ соборныхъ и ружныхъ церквей приходятъ къ нимъ въ монастырь человѣкъ по 100, требуютъ отъ нихъ казенныхъ поминковъ; далѣе, при поставленiи игумена митрополитъ требуетъ отъ монастыря 10 золотыхъ, возъ красной рыбы, свѣжаго осетра и хорошаго жеребца или иноходца, а приказные его люди берутъ по 6 рублей за настольную грамоту. Рѣшенiе царя было слѣдующее: «Какъ къ вамъ (то-есть монахамъ) ся наша грамота придетъ, и вы бъ ростовскому митрополиту Варламу поминковъ, золотыхъ, и лошадей мериновъ и иноходцевъ, и рыбы свѣжiе и провѣсные, и иныхъ ни какихъ запасовъ не давали, и десятильникамъ митрополичимъ къ вамъ въ монастырь и въ вашу монастырскую вотчину для пошлинъ не въѣзжати, а платити вамъ митрополиту десятина и денежная пошлина самимъ въ Ростовѣ; а коли мы пожалуемъ, въ Кириловъ монастырь игумена велимъ поставити, и митрополиту отъ поставленья золотыхъ и иноходцовъ и мериновъ и рыбы свѣжiе и провѣсные и иныхъ никакихъ поминковъ не давати, а давати вамъ митрополиту пошлины отъ игуменскаго поставленья, какъ ведется по уложенiю, какъ даются отъ иныхъ отъ рядовыхъ игуменовъ пошлины, потому что въ большiе въ меньшiе монастыри игуменамъ поставленье по правиламъ святыхъ отецъ одно, а не два поставленья, и удоженье пошлинамъ отъ игуменскаго поставленья одно же.» (Акт. Эксп., т. II, № 17) (43). Изъ этого акта намъ открывается цѣлый мiръ отношенiй монастыря къ архiерею и его двору, которыя, какъ видно, были точно опредѣлены обычаями и законодательствомъ. Архiерейскiй дворъ также тѣснилъ монастыри, какъ и царскiе намѣстники, потому что условiя содержанiя были для тѣхъ и другихъ одни и тѣ же. А потому мы встрѣчаемъ, что эти двѣ власти иногда дружно дѣйствуютъ противъ монастырей. Такъ, напримѣръ, въ 1623 году монахи Двинскаго Архангельскаго монастыря жаловались царю на городскаго прикащика и митрополичьихъ боярскихъ дѣтей: «Новгородскаго митрополита дѣти боярскiе на монастырѣ по кельямъ ставятся сильно, корчму и женокъ держатъ, а десятину и пошлину и кормы правятъ сами, а не поповскiе старосты; а городовой де прикащикъ Иванъ Басаргинъ въ монастырѣ ставится сильно же, и корчму же и женокъ держитъ и на монастырѣ де у нихъ святому мѣсту позоръ великiй чинятъ; да тотъ же городовой прикащикъ Иванъ Басаргинъ моритъ ихъ въ монастырѣ въ запорѣ голодною смертью безъ запасу безъ дровъ и безъ воды, ни съ чѣмъ въ монастырь не пропущаетъ, и воротъ городовыхъ даромъ не отпираетъ, отъ большихъ воротъ емлетъ на день по 10 алтынъ, а отъ калитки по гривнѣ, и у нихъ де за вороты старцы и слуги позябаютъ» (44).
Мы не имѣемъ достаточнаго количества фактовъ, чтобъ прослѣдить процессъ перехода множества монастырей изъ власти архiереевъ подъ патронатъ царя. Это дѣлалось вслѣдствiе личнаго расположенiя царя: напримѣръ, въ 1526 году, по ходатайству Васьяна Косаго, Нилова пустынь изъята изъ вѣдомства ростовскаго архiепископа (45); во всякомъ случаѣ въ XVI вѣкѣ всѣ большiе монастыри и множество мелкихъ состояли подъ патронатомъ царя, считались «царскимъ богомольемъ». Кромѣ тѣхъ монастырей, которые, вслѣдствiе особеннаго расположенiя царя, освобождались отъ зависимости эпархiяльнаго архiерея, было множество другихъ, которые, вслѣдствiе владѣльческаго начала, уже съ самаго основанiя находились въ этомъ положенiи: 1) Бо́льшая часть нашихъ монастырей основана была во времена татарщины, при существованiи множества удѣльныхъ княжествъ; эпархiй было гораздо меньше, нежели княжествъ, — поэтому понятно, что князья брали подъ свое покровительство монастыри своего княжества, чтобъ избавить ихъ отъ притѣсненiй приказныхъ людей архiерея, жившаго въ другомъ княжествѣ; напримѣръ, бѣлозерскiе князья были покровителями Кирилова монастыря, находившагося въ ихъ княжествѣ, а въ эпархiи ростовской; волоцкiе князья были покровителями Iосифова монастыря, бывшаго въ эпархiи Новгородскаго архiерея, и проч. 2) Князья (въ послѣдствiи цари) «строили» монастыри: давали землю подъ постройку монастырскихъ зданiй, лѣсной матерiялъ, образа, книги, колокола, всякую церковную утварь, деньги; жаловали монастырямъ пашни, сѣнные покосы, луга, дворовыя мѣста, рыбныя ловли и проч. Такiе монастыри, какъ царское строенiе, находились подъ вѣчнымъ патронатомъ царя.
Въ развитомъ юридическомъ сознанiи, начало патроната нисколько не мѣшаетъ духовной власти архiерея; но не такъ было въ древней Россiи: неразвитое сознанiе не въ состоянiи разграничить отдѣльныя начала; оно смѣшиваетъ ихъ, и тяготѣетъ къ одному, такъ что патронатъ царя проявлялся не только въ заботахъ о внѣшнихъ потребностяхъ монастыря, но и въ надзорѣ за его внутреннею жизнiю. Именно: 1) Цари выдавали монастырямъ ругу съѣстными припасами и деньгами, либо ежегодно, либо черезъ два и три года. Въ этомъ случаѣ цари исполняли жалованныя грамоты удѣльныхъ князей: «кормить братiю». Во время малолетства Грознаго многiе монастыри успѣли выхлопотать себѣ грамоты объ увеличенiи количества руги; Стоглавый Соборъ, по предложенiю царя, отмѣнилъ эти незаконныя надбавки (46). Оригинальное явленiе представляла эта выдача руги: московскiй царь разсылаетъ кормъ по монастырямъ своего обширнаго государства! То, что́ было удобно сдѣлать, напримѣръ для бѣлозерскаго князя — отпустить изъ кладовой хлѣба и рыбы для Кирилова монастыря, то было крайне неудобно для Русскаго царя; но въ этомъ случаѣ, какъ и во многихъ другихъ, онъ является наслѣдникомъ удѣльныхъ князей. Понятно, что при основанiи монастырей руга была необходима, обезпечивая существованiе братiи; но какое значенiе она могла имѣть для богатыхъ монастырей въ XVI и XVII столѣтiяхъ? Тѣмъ не менѣе выдача руги продолжалась до временъ Петра Великаго (47). Денежная руга выдавалась не только на содержанiе братiи, но и на потребности при богослуженiи, — на просфоры, ладанъ и проч. Кромѣ постоянной руги, цари посылали деньги по монастырямъ при радостныхъ и печальныхъ событiяхъ въ государствѣ и въ царскомъ семействѣ: при объявленiи войны, рождении и смерти членовъ царскаго дома и проч. (48). Монастыри посылали также къ царю въ некоторые праздники (преимущественно въ свои храмовые) святую воду, образа при рожденiи царскихъ дѣтей. Такъ какъ такiе прiѣзды обходились дорого царской казнѣ, то было строго опредѣлено, отъ какихъ монастырей и когда присылать святую воду и образа (49). Кириловъ монастырь завелъ было обыкновенiе отправлять вельможамъ освященные посохи, но это было запрещено (50). Въ случаѣ разоренiя монастыря, царь щедро помогалъ возобновлять монастырское строенiе. Такъ, напримѣръ, царь Ѳедоръ Ивановичъ на устройство разореннаго Кирилова (новгородскаго) монастыря далъ 2,000 рублей денегъ, платья на 200 рублей и множество образовъ и книгъ, серебряныхъ церковныхъ сосудовъ, кубцевъ и чаръ (51). 2) Цари, какъ патроны монастырей, наблюдали, чтобъ имущество монастырское не растрачивалось, приказывали воеводамъ и дьякамъ считать въ монастырской казнѣ отставныхъ настоятелей, посылали (вслѣдствiе жалобъ) производить ревизiю монастырскаго имущества и проч. (52). 3) Цари наблюдали за благочинiемъ въ монастырѣ и нравственностью монаховъ, назначали настоятеля, или утверждали избраннаго братiей, и вообще охраняли монастырскiй уставъ (53), такъ что эпархiяльный архiерей и въ духовномъ отношенiи имѣлъ мало влiянiя на такiе монастыри; онъ только давалъ настольную грамоту утвержденному царемъ игумену и имѣлъ общее наблюденiе за монастырями. Приведемъ примѣръ отношенiя архiерея къ монастырю. Въ 1639 году вологодскiй архiепископъ писалъ царю, что монастыри его эпархiи отказываются принимать безъ царскаго указа посылаемыхъ имъ на смиренiе безчинныхъ чернецовъ, — и царь предписалъ монастырямъ исполнять въ этомъ случаѣ приказанiя архiерея (54). Наконецъ, цари давали наказы о внутреннемъ управленiи монастырей: о власти настоятеля, келаря, собора и проч. (55). 4) Царь опредѣлялъ жалованными грамотами финансовыя отношенiя монастырей къ архiерею и его двору, освобождалъ ихъ отъ суда архiерейскаго, отъ вмѣшательства въ монастырскiя дѣла воеводъ и намѣстниковъ, 5) Царь жаловалъ монастырямъ недвижимыя имѣнiя — села и дворы, и освобождалъ ихъ отъ разныхъ податей и повинностей.
Общины и частныя лица также основывали монастыри. Монастырь былъ такою же земскою потребностью, какъ и церковь. Въ древней Россiи было общимъ обычаемъ для стариковъ и вдовъ — постригаться, а поэтому для общества было чувствительнымъ, если вблизи его не было монастыря. Въ такомъ случаѣ общины на свой счетъ устраивали монастыри, выбирали настоятелей и испрашивали разрѣшенiя царя или патрiарха; напримѣръ: «Божiею милостью се азъ смиренный Iовъ, патрiархъ Московскiй и всеа Русiи. Били намъ челомъ съ Вятки Слободского города земской староста Осипко Ѳедоровъ сынъ Богдановъ и во всѣхъ посадскихъ людей и волостныхъ крестьянь мѣсто, а сказали: въ Вяткѣ де въ Слободскомъ городѣ монастыря не бывало искони вѣчно, и многiе деи посадскiе люди и волостные крестьяне во ангельскiй чинъ постригися желаютъ и имъ деи постригися негдѣ; а которые де люди напредъ сего постриглися, и они деи волочатся безъ пристрою межь дворъ, а отца деи духовнаго у нихъ близко нѣтъ, и они деи помираютъ безъ даровъ и безъ покаянiя; а есть деи на Вяткѣ, въ городѣ Хлыновѣ, монастырь отъ Слободскаго города отдалѣлъ;................... и они деи нынѣ городомъ Слободскимъ посадомъ и уѣздомъ въ городѣ въ Слободскомъ, у посаду на старомъ церковномъ мѣстѣ, гдѣ былъ храмъ Введенiя Пресвятыя Богородицы, у рѣчки Спировки, воздвигнули храмъ Богоявленiя Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа, и приговорили къ тому храму служити чернаго попа Iасафа Казанца, и подъ келейцу деи ему мѣсто дали; и намъ бы ихъ пожаловати, велѣти тому черному попу Iасафу дати свою благословенную грамоту, по чему ему впредь въ томъ монастырѣ у нихъ быти, и велѣти бы ему тотъ монастырь у нихъ строити и братiю собирати и желаемыхъ постригати...... » (Акты Эксп. т. II, № 11, 1599 г.). Въ 1662 году якутскiе служилые люди положили устроить монастырь и выбрали въ настоятели служилаго человѣка, котораго и отправили къ архiерею для постриженiя и посвященiя (Дополн. къ Акт. Истор. т. IV, № 125). Монастыри, общинные и частные, не имѣя сильныхъ покровителей, были притѣсняемы и царскими и архiерейскими чиновниками, такъ что для нихъ было необходимымъ отдаться или подъ покровительство царя, или архiерейскаго дома. Въ 1595 году, съ Двины Калѣйскаго стану крестьяне били челомъ царю: «Въ Двинскомъ деи уѣздѣ въ Калѣйскомъ станку, усть Нижнего Моржу, по нижнюю сторону въ прилукѣ монастырекъ, новая пустынка Николы Великорѣцкаго чюдотворца;..... а строенье деи тотъ монастырекъ мирское........ а въ митрополичьихъ деи книгахъ тотъ монастырекъ не написанъ и митрополичьихъ деи пошлинъ и десятильникомъ подводъ и кормовъ съ того монастырька прежъ сего не пошло ничего, а мѣсто деи тотъ монастырекъ пустое;.............. и въ прошломъ деи во 101 году... Новгородскаго митрополита десятильникъ Петръ Басаргинь ему Третьячку (старостѣ земскому) и Никольскому черному попу съ братьею насильство чинилъ велико и кормы ималъ сильно, безь митрополичьяго указу, и отъ того деи насильства тотъ Никольскiй монастырекъ пустѣетъ и черные попы для того у Николы Чюдотворца не живутъ и церковь Божiя стоитъ безъ пѣнья: и намъ бы его Третьячка пожаловати, съ того монастырька митрополичьихъ пошлинъ и десятильникамъ подводъ и кормовъ по прежнему и впредь имати не велѣти, и отъ митрополичьихъ десятильниковъ отъ всякихъ обидь и продажъ и отъ насильства ихъ беречи велѣти.» Царь исполнилъ просьбу общины, и предоставилъ Двинскимъ старостамъ разбирать распри между монахами этого монастыря и крестьянами (Акт. Эксп. т. I, № 364). Въ 1651 году дьякь Никифоръ Шипулинъ писалъ въ просьбѣ къ царю: былъ имъ устроенъ на собственное иждивенiе, по указу царя Михаила Ѳедоровича и по грамотѣ изъ приказа Большаго Дворца, монастырь въ Холмскомъ уѣздѣ; устроилъ онъ въ немъ двѣ церкви со всякимъ церковнымъ строенiемъ, призвалъ монаховъ, посадилъ въ крестьяне въ монастырской вотчинѣ всякихъ вольныхъ людей, — а нынѣ воеводскiе разсыльщики и окольные люди стали тѣснить монастырь, «а ему Микифору за далиною (онъ служилъ въ Новгородѣ) того монастыря стало оберегать не мочно», а потому проситъ, чтобъ этотъ монастырь съ вотчинами былъ приписанъ навѣчно къ Софiйскому дому. Царь согласился (Акт. Эксп. т. IV, № 53). Иногда нѣсколько частныхъ лицъ устраивали и содержали монастырь. Эти выводчики также имѣли патронатъ надъ монастыремъ: наблюдали за благоустройствомъ и благочинiемъ, избирали игумена и проч. Такъ, въ 1630 году, вкладчики Чердынскаго Богословскаго монастыря просили царя смѣнить строителя Трифона за то, что онъ жестокъ къ братiи и разоряетъ монастырь, и представили на его мѣсто другаго кандидата; желанiе ихъ было удовлетворено (Акт. Истор т. III, № 162). Они были ходатаями за свой монастырь предъ правительствомъ. Такъ, въ 1613 году, вкладчики Переславль-Залѣскаго Никольскаго монастыря Костя Деревяновъ съ товарищи посадскими людьми билъ челомъ царю: въ прошломъ во 119 году монастырь Николы Чудотворца Польскiе и Литовскiе люди разорили, церкви и кельи выжгли, и вотчины монастырскiя отъ войны..... разорены и запустѣли; а что было, осталось образовъ и прикладовъ, ризъ и книгъ, и то все игуменъ Iона пропилъ, и нынѣ того монастыря строити некому, а что къ тому монастырю какихъ угодiй, и тѣми угодьи владѣютъ нынѣ боярскiе дѣти и всякiе люди».. Царь повелѣлъ угодья возвратить монастырю, пропитыя книги и проч, отыскать (56).
Большiе монастыри владѣли многими другими, которые въ отношенiи къ нимъ назывались приписными. Происхожденiе приписныхъ монастырей было слѣдующее: 1) когда число братiи въ монастырѣ дѣлалось велико, то часть ея отправлялась, и вблизи монастыря основывала новый, который былъ въ полной зависимости отъ перваго, какъ выселокъ, и составлялъ съ нимъ одно юридическое цѣлое. Такова, напримѣръ, была лавра Дiонисiя Глушицкаго съ окружающими ее монастырями (57). Далѣе, множество небольшихъ монастырей приписывалось къ большимъ и извѣстнымъ своимъ благочестiемъ, какъ для духовныхъ цѣлей, такъ и для того, чтобъ подъ защитой сильнаго укрываться отъ притѣсненiй воеводъ и архiерейскихъ дворянъ. Слѣдовательно, здѣсь опять явленiе аналогическое съ тѣмъ же стремленiемъ слабаго стать подъ защиту сильнаго, даже и съ потерею самостоятельности, которое побуждало въ гражданскомъ обществѣ не только отдѣльныхъ лицъ, но и цѣлые посады записываться за сильными людьми. Изъ одного акта 1477 года мы видимъ, что къ Кирилову, Ѳерапонтову и Каменному монастырю тянули многiе другiе (58). Въ 1613 году монахи разореннаго Холмогорскаго монастыря били челомъ о припискѣ ихъ монастыря къ св. Троицкому Сергiеву (59). Наконецъ, богатые монастыри обладали обширными помѣстьями во всѣхъ областяхъ Россiи, — монастыри, основанные на этихъ земляхъ, естественно зависили отъ владѣльцевъ, то-есть отъ первыхъ монастырей. По той, или другой изъ приведенныхъ причинъ, большiе монастыри имѣли множество приписныхъ (60). Эти приписные монастыри стояли и въ духовной и въ финансовой зависимости отъ своего начальнаго. Они доставляли ему хлѣбъ, рыбу и другiе припасы, а также и деньги, — это было естественно, потому что эти монастыри были устроены большею частiю на земляхъ и средствами начальнаго. Относительно отправленiя этихъ финансовыхъ отношенiй тогдашнiя внутреннiя таможни дѣлали большiя затрудненiя. Приведемъ примѣръ: въ концѣ XVII столѣтiя къ Савинскому Сторожевскому монастырю было приписано тринадцать монастырей и пустынь въ разныхъ концахъ Россiи — въ Тамбовскомъ уѣздѣ, въ Нижнемъ-Новгородѣ, въ Суздалѣ, въ Псковѣ, въ Звенигородѣ, въ Новгородѣ и проч.; понятно, что припасы, отправляемые изъ псковскаго или новгородскаго монастыря, должны были подвергаться много разъ пошлинамъ, такъ что, какъ говорили монахи Савинскаго монастыря въ своей челобитной, имъ было бы дешевле покупать на мѣстѣ эти припасы, нежели получать изъ своихъ монастырей (61). Впослѣдствiе того, что приписные монастыри съ главнымъ составляли въ экономическомъ отношенiи одно цѣлое, имъ дозволялся по особымъ царскимъ грамотамъ безпошлинный привозъ продуктовъ. По тому же самому началу дозволялся безпошлинный привозъ продуктовъ, впрочемъ въ опредѣленномъ въ грамотахъ количествѣ, и изъ отдаленныхъ монастырскихъ вотчинъ въ монастыри (62).
Приписные монастыри тянули къ своимъ начальнымь и въ духовныхъ дѣлахъ, даже если находились и въ другой эпархiи. Въ 1659 году псковскiй епископъ Макарiй писалъ властямъ Савинскаго монастыря: «Въ прошломъ во 166 году прислали вы во Псковъ въ строители въ Стефановской и въ Никольской монастыри старца Леонтiя, и нынѣ его не стало; а каково онъ жилъ и какова ему случися смерть ничего того не вѣдаю, ко мнѣ духовной его любви не было и отжилъ не бывалъ ко мнѣ, и посылывалъ по него звать къ себѣ, и онъ меня не слушалъ» (63).
Архiереи имѣли свои домовые монастыри, бывшiе въ ихъ полной духовной зависимости, а въ имущественномъ отношенiи въ ихъ полномъ распоряженiи; словомъ, это былъ какъ бы удѣлъ архiерея. По этому послѣднему отношенiю монастыри эти назывались вотчиной архiерея (64). Архiереи имѣли монастыри и въ другихъ эпархiяхъ, въ особенности московскiе патрiархи. Никона справедливо упрекали за чрезмѣрное увеличенiе числа домовыхъ патрiаршихъ монастырей въ другихъ эпархiяхъ: онъ отчасти ихъ вновь устраивалъ на своей домовой землѣ, а также и приписывалъ къ своему дому разные монастыри. Соборъ 1667 года не одобрилъ такого вмѣшательства въ другiя эпархiи; но однако, не смотря на это, патрiархи продолжали владѣть монастырями въ эпархiяхъ другихъ архiереевъ. Эти патрiаршiи монастыри были изъяты отъ зависимости мѣстныхъ архiереевъ даже и въ духовныхъ дѣлахъ: ихъ вѣдалъ и судилъ самъ патрiархъ, это была его опричина (65). При учрежденiи новыхъ эпархiй, вслѣдствiе приговора великаго патрiаршаго собора, для содержанiя новыхъ архiереевъ приписаны были къ ихъ домамъ богатые монастыри, которые и стали поэтому домовыми.
Кромѣ отношенiй къ архiерею и къ государю, вытекавшихъ изъ духовной власти и патроната, были еще и другаго рода. Монастырь съ древнѣйшихъ временъ владѣлъ именiями населенными и не населенными, слѣдственно, какъ владѣлецъ, долженъ былъ находиться по податямъ, повинностямъ и проч. въ опредѣленныхъ отношенiяхъ къ земской власти. Такъ какъ въ обширныхъ монастырскихъ селенiяхъ естественно находились приходскiя церкви и при нихъ бѣлое духовенство, которое, какъ мы видѣли, было тяглымъ разрядомъ въ отношенiи къ архiерею, то монастырь, какъ владѣлецъ церквей въ своихъ селахъ, былъ ихъ ходатаемъ предъ эпархiяльною властiю; отсюда проистекали для него новыя отношенiя къ архiерею.
Два главныхъ рода недвижимой собственности существовало въ древней Россiи: уѣздная (пашни, луга, лѣса и проч.) и городская (дворы). Монастыри владѣли и землями и городскими дворами.
На землѣ лежало множество податей и, еще болѣе, различныхъ повинностей. Монастыри выпрашивали у князей и царей облегченiя въ податяхъ и повинностяхъ за своихъ крестьянъ; эти облегченiя, постепенно возрастая, сдѣлали монастырскую землю бѣлою, то-есть свободною отъ государственныхъ и земскихъ податей и повинностей. Это дѣлалось отъ тѣхъ же благочестивыхъ стремленiй, по которымъ давались монастырямъ огромныя земли: «Бога дѣла и своего ради спасенiя, на память преставлявшимся отъ сего житiя роду нашему, а намъ пребывающимъ въ житьи семъ за вздоровленье». До насъ дошло множество актовъ, опредѣляющихъ монастырскiя льготы. Содержанiе ихъ слѣдующее: 1) Монастырь, какъ владѣлецъ земли, освобождался отъ яма, подводъ, тамги, осминичьяго и другихъ волостныхъ и городскихъ пошлинь; 2) онъ получалъ право безпошлинной рыбной ловли, право провоза, безъ платежа мыта, продуктовъ изъ своихъ селенiй и угодiй; его ватаги и купчины (экономы) ѣздили и промышляли безданно и безпошлинно; 3) онъ судилъ своихъ крестьянъ во всѣхъ дѣлахъ гражданскихъ и уголовныхъ, за исключенiемъ душегубства, разбоя и татьбы съ поличнымъ (то-есть губныхъ дѣлъ), — а въ древнѣйшихъ жалованныхъ грамотахъ ему предоставлялся судъ и по этимъ преступленiямъ; въ случаѣ иска монастырскаго человѣка на земскомъ, или обратно, былъ судъ смѣсный — царскаго намѣстника и игумена или монастырскаго тiуна; съ тѣмъ вмѣстѣ и судебныя пошлины шли въ пользу монастыря: въ судѣ между крестьянами вполнѣ, а въ смѣсномъ — пополамъ съ намѣстникомъ, 4) княжескiе, а въ послѣдствiи царскiе, намѣстники и волостели и прочiе, не могли въѣзжать въ монастырскiя земли ни по какимъ дѣламъ; 5) монастырскiе крестьяне получали льготу отъ разныхъ податей и повинностей (яма, подводъ, тамги, мыта, вѣсчего, побережнаго, костки), не строили намѣстничьяго двора, не ходили на медведя, то-есть освобождались отъ облавы въ княжескихъ охотахъ, ни псари, ни сокольники у нихъ не ставились, кормовъ не брали и псовъ не кормили, ѣздоки (курьеры) и служилые люди не могли останавливаться у монастырскихъ крестьянъ и т. д. Изъ всѣхъ почти неисчислимыхъ податей и повинностей, на монастыряхъ и ихъ крестьянахъ лежала вообще только посоха (сошная подать), мостовое дѣло, кормъ царскихъ коней, рѣдко другiя. Впрочемъ, далеко не всѣ монастыри получали эти финансовыя льготы въ одинаковомъ размѣрѣ: однимъ давалось больше, другимъ меньше. Вновь призванные на монастырскую землю крестьяне изъ другихъ княженiй (во времена удѣловъ) получали льготу на 3, 10 и болѣе лѣтъ отъ всѣхъ податей и повинностей.
При такомъ порядкѣ вещей монастырь съ своими вотчинами составлялъ въ административномъ отношенiи государство въ государствѣ. Любопытно, что богатые монастыри, напримѣръ Троицко-Сергiевскiй и Кирило-Бѣлозерскiй, особенно отличались стремленiемъ къ льготамъ: читая ихъ челобитныя, гдѣ они называютъ себя «нищими-богомольцами» и выпрашиваютъ себѣ огромныя льготы «на темьянъ и на ладанъ», трудно вообразить, что это были владельцы десятковъ тысячъ крестьянъ. Равнодушiе къ земскимъ дѣламъ со стороны этихъ богатыхъ собственниковъ доходило до того, что они даже выпрашивали себѣ освобожденiе отъ поставленiя губныхъ цѣловальниковъ. Царь Иванъ Васильевичъ Грозный спасъ Россiю, по всей вѣроятности, отъ полнаго обращенiя всей территорiи въ монастырскую собственность. Онъ достигъ этого только при необычайной энергiи своего духа. Въ Судебникѣ онъ постановилъ даже отобрать у монастырей тарханы; но это постановленiе осталось только, какъ pium desiderium, и приведено было въ исполненiе Петромъ Великимъ. Въ этомъ вопросѣ, какъ и во многихъ другихъ, эти два государя совершенно сошлись въ одинаковыхъ стремленiяхъ. По нашему мнѣнiю, постановленiе Грознаго о запрещенiи монастырямъ прiобрѣтать вновь недвижимыя имѣнiя есть одна изъ важнѣйшихъ его заслугъ Россiи. Для юриста и историка чрезвычайно важно изученiе льготныхъ грамотъ монастырямъ, потому что изъ нихъ выясняется хозяйственная сторона нашей древней администрацiи. Подробное изслѣдованiе этихъ грамотъ выходитъ изъ предѣловъ нашего очерка. Приведемъ только одинъ актъ, изъ котораго наглядно видно, до какой степени финансовой, административной и судебной независимости достигали монастырскiя имѣнiя. Этотъ актъ — жалованная грамота, данная въ 1578 году царемъ Иваномъ Грознымъ Коневскому монастырю на волость Гарбалу:...... «Язъ царь и великiй князь Иванъ Васильевичъ всея Русiи игумена Варлама съ братьею, или по немъ въ томъ монастырѣ иный игуменъ будетъ, пожаловалъ: кто у нихъ въ той монастырской вотчинѣ учнутъ жити слугъ и поповъ и дiяконовъ и дiячковъ церковныхъ и людей монастырскихъ, и тѣмъ ихъ людемъ и крестьяномъ ненадобѣ моя царева и великаго князя дань, ямскiя деньги, ни приметъ, ни посошная служба, ни коня моего не кормятъ, ни сѣнъ моихъ не косятъ и не возятъ, и закосчикомъ моимъ пошлинъ не даютъ, ни ямскаго двора не дѣлаютъ, и на яму съ подводами не стоятъ, ни къ ямчюжному дѣлу не наряжаютъ, ни бревенъ, ни инаго всякаго лѣсу, ни камени, ни извести не возятъ, ни мостовъ не мостятъ, и хлѣба моего не молотятъ и не возятъ, ни города не дѣлаютъ, ни гребцовъ, ни кормщиковъ не даютъ, ни судовъ ни подъ которые мои запасы не даютъ, ни дѣлъ моихъ ни которыхъ не дѣлаютъ, и наши посланники къ нимъ не въѣзжаютъ ни по что, и крестьяны ихъ не наряжаютъ, ни подводъ, ни проводниковъ, ни кормовъ не емлютъ, и моихъ кормовъ и конскихъ не даютъ, ни бобровники ни осочники въ ихъ вотчинѣ не ставятца, и пошлинъ моихъ ни которыхъ не даютъ, ни осмянного, ни явки, ни пятенного, ни рогового не даютъ, ни къ сотцкимъ ни въ какiе проторы ни въ разметы съ черными людьми не тянутъ, ни свадебного не даютъ, и цѣловальникомъ къ губному дѣлу и къ денежному сбору и къ мытомъ и къ тамгамъ ни къ душегубному дѣлу ни въ какiе сборы крестьянь ихъ не выбираютъ. А намѣстницы наши и волостели ихъ и тiуны монастырскихъ приказщиковъ и крестьянъ не судятъ ни въ чемъ, а судитъ и вѣдаетъ ихъ во всемъ игумень съ братьею, или кому прикажутъ; а кому будетъ чего искати на игуменѣ и на старцѣхъ и на монастырскихъ приказщикѣхъ, и на ихъ людехъ и на крестьянехъ, ино ихъ сужу язъ царь и великiй князь, или мой дворецкiй Болшаго Дворца;.......... и наши бояре и намѣстники и волостели и ихъ тiуны съ тѣхъ монастырскихъ людей и со крестьянъ мыта и тамги ни помѣрнаго, ни вѣсчего, ни по рѣкамь перевозовъ и съ судна и съ лодьѣ посаженныхъ пошлинъ, ни мостовщинъ, ни иныхъ ни которыхъ пошлинъ не емлютъ и не судятъ ихъ ни въ чемъ (66).»
Вслѣдствiе жалованныхъ грамоть, монастырскiе крестьяне и судомъ и расправою и податями тянули къ монастырю. Подати и оброки ихъ опредѣлялись «по старинѣ и по пошлинѣ»; — закрѣпленiе крестьянъ не произвело замѣтной перемѣны въ ихъ отношенiяхъ къ монастырю. Въ 1391 году монастырскiе сироты (т. е. крестьяне) жаловались митрополиту Кипрiану на игумена Константиновскаго монастыря: «наряжаетъ намъ, господине, дѣло не по пошлинѣ; чего, господине, при первыхъ игуменѣхъ не бывало; пошлины, господине, у насъ емлетъ, чего иные игумены не имали». Митрополить велѣлъ спросить у прежняго игумена, какiя пошлины и оброки были на монастырскихъ крестьянахъ. Игуменъ отвѣчалъ: «при моемъ игуменствѣ такъ было въ Святомъ Констянтинѣ: большимъ людемъ изъ монастырскихъ селъ церковъ наряжати, монастырь и дворъ тынити, хоромы ставить, игумновъ жеребей весь рольи орать възгономъ, и сѣяти и пожати и свезти, сѣно косити десятинами и въ дворъ ввезти, ѣзъ бити и вешней, и зимней, сады оплетать, на неводъ ходити, пруды прудить, на бобры имъ въ осенинѣ пойти, а истоки имъ забивати; а на Великъ день и на Петровъ день приходятъ къ игумену, что у кого на рукахъ; а пѣшеходцемъ (неконнымъ работникамъ) изъ селъ къ празднику рожь молоти и хлѣбы печи, солодъ молоть, пива варить, на сѣмя рожь молотить; а ленъ дастъ игуменъ въ села, и они прядутъ, сѣжи и дѣли неводные наряжаютъ: а даютъ изъ селъ всѣ люди на праздникъ яловицу (но одиново ми, господине, добили челомъ, а не въ пошлину, треми бараны, и язъ ихъ пожаловалъ за яловицу; за неже ми была не надобѣ яловица, а по пошлинѣ по старой всегды ходитъ яловица на праздникъ); а въ которое село прiѣдетъ игуменъ въ братшину и сыпци даютъ по зобнѣ овса конемъ игуменовымъ.» Митрополитъ велѣлъ вписать это показанiе въ грамоту, и далъ ее монастырю и крестьянамъ, чтобъ жили по ней вѣчно. (Акт. Эксп. т. I, № 11). — Монастырскiе соборы давали крестьянамъ своихъ селъ уставныя грамоты, въ которыхъ подробно опредѣлялись ихъ повинности, во избѣжанiе злоупотребленiй со стороны монастырскихъ прикащиковъ. Здѣсь опредѣлялись денежный оброкъ, полевыя работы и всякаго рода барщина, далѣе пошлины въ пользу монастырскихъ прикащиковъ и доводчиковъ, пошлины съ продажи и мѣны недвижииыхъ и движимыхъ имуществъ между крестьянами, судебныя пошлины, пошлины съ пятнанiя лошадей, пошлины съ новобрачныхъ (выводная куница и новоженный убрусъ) и проч. (67). Читая эти акты, мы видимъ, что монастырскiя села составляли особенный юридическiй мiръ, гдѣ монастырь былъ государемъ; съ государствомъ эти общины редко приходили въ соприкосновенiе. Замѣтимъ къ чести монастырскаго управленiя, что оно было превосходное въ хозяйственномъ отношенiи; мало того — монастырь строго наблюдалъ за нравственностью своихъ поселянъ: пьяницъ, табачниковъ, развратныхъ строго наказывалъ. Мы еще будемъ имѣть случай говорить объ этой дѣятельности монастырей.
Кромѣ селенiй, монастыри обладали и городскими дворами. Городъ въ древней Россiи имѣлъ преимущественно военный характеръ; это была крепость, при которой могли быть и не быть посады, то-есть слободы промышленныхъ и торговыхъ людей, что́ въ наше время составляетъ необходимое условiе для бытiя города. Въ городѣ жилъ воевода съ служилыми людьми; здѣсь хранилась пороховая казна, нарядъ (пушки, пищали и проч.) и всякiй ратный бой. При нашествiи непрiятеля, въ городѣ укрывались окольные жители: «опасности были безпрестанныя и на югѣ отъ крымскихъ Татаръ, и на западѣ отъ Литвы и Нѣмцевъ и на сѣверѣ отъ Шведовъ, и на востокѣ отъ разныхъ татарскихъ ордъ». Поэтому дворяне и монастыри устраивали для себя въ городахъ «осадные дворы», какъ убѣжище въ военное время. Монастыри были сами крѣпостями: поэтому, собственно для себя имѣли рѣдко надобность въ осадныхъ дворахъ; но они имъ нужны были для посылаемыхъ въ дальныя вотчины прикащиковъ, доводчиковъ и другихъ лицъ монастырскаго управленiя. Далѣе, такъ какъ монастыри могли владѣть вотчинами въ разныхъ концахъ Россiи, то имъ надобно было держать въ разныхъ городахъ своихъ агентовъ и имѣть тамъ дворы, какъ для ихъ помѣщенiя, такъ и для складки монастырскихъ запасовъ. Наконецъ, въ эпархiяльныхъ городахъ, особенно въ Москвѣ, монастырямъ необходимо было имѣть дворы для жительства посылаемыхъ по монастырскимъ дѣламъ монаховъ. До сихъ поръ еще въ Москвѣ и другихъ городахъ существуютъ эти дворы подъ названiемъ монастырскихъ подворiй. Земли подъ эти дворы монастыри большею частiю получали въ даръ отъ князей и царей, иногда впрочемъ и покупали (68). Своимъ городскимъ дворамъ монастыри выпросили большiя льготы: освобожденiе отъ княжескихъ (въ послѣдствiи царскихъ) даней и городскихъ повинностей, право поселять на нихъ вольныхъ людей. Такъ какъ богатые монастыри имѣли много дворовъ, то образовался въ городскомъ населенiи цѣлый классъ этихъ людей, жившихъ на монастырскихъ дворахъ: классъ «монастырскихъ дворниковъ». Эти дворники были также освобождены отъ городскаго тягла и тянули судомъ и расправою къ монастырю, такъ что и въ городахъ монастыри образовали изъ своихъ дворовъ особыя привилегированныя юридическiя общества. Приводимъ отрывокъ изъ грамоты 1579 года: «Се язъ царь и великiй князь Иванъ Васильевичъ всея Русiи пожаловалъ есми Успенiя пречистыя Богородицы Кирилова монастыря игумена Козму съ братьею.......... Били мнѣ они челомъ, а сказали, что у нихъ въ нашей отчинѣ, во Псковѣ, для ихъ прiѣздовъ и на запасы двора нѣтъ: и намъ бы ихъ пожаловати, во Псковѣ для ихъ прiѣзду, и на запасы дворъ дати, въ среднемъ городѣ......... И язъ.... пожаловалъ: далъ имъ Ивановскiй дворъ Преподобнова въ домъ Кирила чудотворца для ихъ прiѣзду на запасы; а нашихъ никоторыхъ податей съ того двора не даютъ, и съ черными людьми тягла ни котораго не тянутъ ни во что; а кто у нихъ въ томъ дворѣ учнутъ жити старцовъ и слугъ и дворниковъ, и наши бояре и намѣстницы Псковскiе, и наши дьяки, и всякiе приказные люди не судять ихъ ни въ чемъ, опричь розбоя, и татьбы съ поличнымъ, а судитъ ихъ во всемъ игуменъ, или кому прикажетъ...... (Дополн. къ Акт. Истор т. I, №224). Выгоды житья на монастырскомъ дворѣ были такъ велики, что вольные люди, вступая въ монастырское дворничество, обязывались выводить на свой счетъ разныя постройки, платить значительный оброкъ, охранять монастырскiя постройки, и кромѣ того платить монастырю пошлины съ промысла. Вотъ, напримѣръ, порядная какого-то Мелентiя Макарьева: «Се язъ Мелентей Макарьевъ сынъ порядился есми Успенiя пречистые Богородицы Кирилова монастыря у старца Леонида: поставити мнѣ Мелентiю дворъ на монастырской землѣ, во Твери, на Волгѣ на берегу, за онбары монастырскими, клѣти да изба: да около двора городьба, и онбаровъ мнѣ Мелентiю беречи монастырскихъ; а оброку мнѣ Мелентiю давати на годъ полтина, да своего мнѣ промыслу, чѣмъ язъ стану промышляти, и мнѣ давати въ монастырь тамга, да и монастырская служба служити, какъ моя братiя прежнiе служатъ.» (Акт. Юрид. № 181). Дворники представляли поручныя записи въ обезпеченiе исправнаго платежа оброка и хорошаго поведенiя (69). Иногда монастыри, имѣя значительное количество земли въ городѣ, устраивали на ней цѣлыя слободки, которыя пользовались тѣми же правами и льготами, какъ и дворы (70).
Внѣшнiй видъ монастыря сохранился неизмѣннымъ до нашего времени. Мѣсто для него выбиралось обыкновенно уединенное, но привольное. Строились церкви и кельи, анбары для храненiя хлѣбныхъ запасовъ, поварни, избы для варенiя квасу и пива, избы для монастырскихъ приказныхъ людей, все это обводилось рвомъ и валомъ, иногда и каменными стѣнами. Оттого монастыри, особенно большiе московскiе и пограничные, были настоящими крѣпостями: здѣсь находился гарнизонъ изъ служилыхъ людей, иногда подъ главнымъ начальствомъ архимандрита; были даже и монастырскiе стрѣльцы. Обязанность содержать въ исправности монастырскiя укрѣпленiя лежала на крестьянахъ. Монастыри Соловецкiй, Тихвинъ, Троицко-Сергiевскiй были значительными крѣпостями, хорошо вооруженными. Въ отдаленныхъ областяхъ монастыри устраивали остроги для безопасности своихъ кащиковъ и для складки запасовъ. Такъ, напримѣръ, въ 1617 году, архимандритъ свiяжскаго Богородицкаго монастыря получилъ позволенiе поставить на рѣкѣ Вяткѣ, въ сельцѣ Мамадышахъ, острожекъ для береженiя своихъ запасовъ и прикащиковъ отъ Нагайскихъ людей. (Акты Эксп. т. III, № 89). Соловецкому монастырю принадлежалъ Сумскiй острогъ (71). Такой военный характеръ былъ необходимостью для монастыря. Кромѣ внѣшнихъ враговъ, были въ старое время страшные внутреннiе враги — разбойники, для которыхъ монастырскiя богатства составляли приманку. Мы приведемъ одинъ фактъ, по которому можно судить объ опасностяхъ монастырей, тѣмъ болѣе, что происшествiе случилось во второй половинѣ XVII вѣка и притомъ внутри Россiи. Въ 1671 году воры и казаки изъ Лысковской волости напали на Макарьевскiй Желтоводскiй монастырь (Нижегородскаго уѣзда). Монастырь быль укрѣпленъ каменными и деревянными рублеными стѣнами, имѣлъ нѣсколько пушекъ и мушкетовъ. Разбойники хотѣли зажечь деревянную стѣну и открыли по монастырю пушечную пальбу. Тогда не только простые иноки, но и священники и дiаконы вооружились и отбили разбойниковъ. Патрiархъ Iоасафъ прислалъ храбрымъ монахамъ разрѣшительную грамоту за вынужденное употребленiе оружiя (Акты Эксп т. IV, № 182). Случалось, что монастырскiе крестьяне возставали на архимандрита за излишнiя утѣсненiя, и тогда приходилось монастырю отсиживаться въ осадѣ отъ своихъ «сиротъ». Такъ, въ 1668 году, архимандрить шуйскаго Шартомскаго монастыря жаловался царю на монастырскихъ крестьянъ: «они вотчинные крестьяне во всемъ мнѣ, богомольцу твоему, чинятся непослушны, и монастырской земли и покосовъ завладѣли шестнадцать пустошей своею дерзостью безоброчно, — да они жь, государь, вотчинные крестьяне въ нынѣшнемъ 176 году, марта въ 12 день, пришли на монастырь большимъ собраньемъ къ кельишкѣ моей, и меня, богомольца твоего, бранили всякою неподобною скаредною бранью, сказываютъ, за то, что де ты хочешь бити челомъ великому государю, чтобъ де у насъ землю смѣтити и окладомъ обложить противъ прежнихъ монастырей, и мы тебя скорѣе обложимъ, чтобъ тебѣ головы не потерять (72).»
Въ военное время монастыри, хорошо укрѣпленные, давали убѣжище братiи или сестрамъ другихъ монастырей. Такъ, напримѣръ, Введенскiй дѣвичiй монастырь имѣлъ въ Тихвинскомъ монастырѣ свои «гостиныя кельи», въ которыхъ и жилъ во все смутное время и не хотѣлъ оставить и по замиренiи съ Литвою, такъ что монахи жаловались въ 1635 году царю Михаилу на стѣсненiе. Царь велѣлъ монахинямъ выѣхать въ свой монастырь, а въ Тихвинскiй прiѣзжать только въ осадное время, и кромѣ того дозволилъ имъ хранить тамъ свою казну (73).
Какъ вокругъ царскихъ укрѣпленiй селились посады тяглыхъ, торговыхъ и промышленныхъ людей, такъ и вокругъ монастырей образовались слободы и посады. Около большихъ монастырей, напримѣръ Тихвина или Троицко-Сергiевскаго, были цѣлые города (въ теперешнемъ смыслѣ этого слова), принадлежавшiе монастырямъ на вотчинномъ правѣ. Внутри монастырскихъ стѣнъ строились кельи монаховъ или монахинь. Съ каноническимъ понятiемъ о монашеской жизни нераздѣльно отчужденiе отъ всѣхъ гражданскихъ отношенiй: отъ брака и семейства, отъ собственности (частной), отъ политическихъ правъ; монастырь есть соединенiе лицъ, «отвергшихся себе» для Господа; здѣсь совершенное уничтоженiе гражданской личности. Далѣе, эти лица, вышедшiя изъ мiра, составляютъ отдѣльное религiозное общество. Но такое представленiе не осуществлялось вполнѣ въ древней Россiи, не только фактически, но и юридически. Вопервыхъ, монахи, вступая въ монастырь, продолжали владѣть недвижимыми имуществами, дворами и вотчинами. Только Уложенiе опредѣлило, что дворянинъ, вступая въ монастырь, долженъ передать вотчину своему роду; но и оно оставило законными тѣ повинности, которыя монашествующiй налагалъ въ свою пользу на наслѣдника. Несмотря на запрещенiе Уложенiя, монахи продолжали владѣть недвижимою собственностью въ городахъ. Окончательно прекращено это соборомъ 1667 года. Вовторыхъ, начало частной собственности, перенесенное изъ государственной жизни въ монастырскую, отразилось и въ формѣ монастырскаго общенiя: монахи-собственники не желали общежитiя, то-есть общей трапезы, общаго помѣщенiя и проч.; каждый изъ нихъ желалъ жить въ монастырской оградѣ своимъ хозяйствомъ. Пастыри церкви древней Руси употребляли чрезвычайныя усилiя, чтобъ ввести въ монастыряхъ общежитiе. Архiепископъ Макарiй успѣлъ ввести общежитiе въ новгородскихъ монастыряхъ. Въ уставной грамотѣ о монастырскомъ общежитiи 1500 года (Акты Эксп. т.I, № 381) дозволено только архимандриту имѣть особую трапезу для «великихъ гостей». Какъ бы то ни было, но общежительная форма существовала съ ограниченiями. Въ монастыряхъ происходила иногда страшная борьба между приверженцами частной собственности и приверженцами общежитiя. Приведемъ примѣръ изъ конца XVII столѣтiя. Въ 1694 году, суздальскiй митрополитъ Иларiонъ писалъ строителю и братiи Флорищевской пустыни: «А нынѣ намъ вѣдомо учинилось, что у васъ въ монастырѣ между братiи несогласiе и на тебя, строителя, роптанiе и непокорство, и нестяжательное жительство по преданiю святыхъ апостолъ и святыхъ отецъ общежителей стало у васъ изгублятися, многiе отъ братiи стали особое имѣнiе держать и предпочитаеми стали быть, тщетная совѣтующiи тебѣ и хотящiи развратити прежнее общежительство.... Въ вашей обители при прежнемъ строителѣ, потомъ и при мнѣ грѣшнемъ, никто своего не имѣлъ, но вся во общее полагаху, и нынѣ у васъ есть памятухи тому прежнему общежительству; да и то помнятъ же, которые восхотѣли то общежительство разрушать при мнѣ грѣшнемъ, и я тѣхъ имѣнiя предавалъ огню, отъ нихъ же сiи суть: Iосифъ Бѣлоградскiй, Филипъ швецъ, Илiя пономарь и иные многiе; также и то помните, Филарета Якушевскаго, какъ онъ тайно держалъ сребро, и того ради бѣсъ въ него вошелъ и наусти его на убивство отца своего духовнаго (74)».
Вообще говоря, монастырь представлялъ общину вольныхъ вкладчиковъ. Кто хотѣлъ вступить въ эту общину, тотъ долженъ былъ внести «вкладъ», то-есть опредѣленную сумму деньгами или вещами. Количество вкладовъ было различно; вообще оно опредѣлялось самимъ монастыремъ. Такъ, напримѣръ, въ 1599 году Слободчане (съ Вятки) жаловались, что монахи Успенскаго монастыря требуютъ вкладу съ земскихъ людей по 15 и по 20 рублей, и даже съ бѣдняковъ не берутъ меньше 10 рублей (Акты Эксп. т. II, № 11). При общемъ обычаѣ въ древней Руси — постригаться въ старости, чтобъ умереть въ ангельскомъ образѣ, мiряне давали впередъ вклады, и заключали при этомъ съ монастыремъ договоръ, что за тѣ вклады принять ихъ на старости въ число братiи. Вотъ образецъ такихъ вкладныхъ: «Лѣта отъ сотворенiя мiра 7187, отъ воплощенiя же Божiя Слова 1679 мая мѣсяца, въ домъ Пречистыя Богородицы Успенiя во святую Тихвинскую обитель, яже въ предѣлѣхъ Великаго Новагорода, по усердному своему намѣренiю и по предваршему обѣщанiю, благоговейный мужъ тоя же святыя обители послушный Тихвинскаго посаду житель Iоанъ Ѳеоктистовъ сынъ, далъ вкладомъ три коробья стеколъ, въ цѣну за двѣнадцать рублевъ.... При даянiи же томъ.... благоговѣйный той мужь Iоанъ..., просилъ тоя святыя обители настоятеля и братiи, да соблаговолятъ ему подъ пастырствомъ своимъ въ той святой богоспасаемой оградѣ, егда время его призоветъ и святость ихъ благоволитъ жити ».... Архимандритъ сдѣлалъ на этомъ докладѣ утвердительную надпись, съ приложенiемъ монастырской печати, и отдалъ вкладчику для храненiя, какь свидѣтельство (Акты Юрид. №130). Въ 1659 году въ тотъ же Тихвинъ монастырь старецъ Ѳеодосiй Метелевъ внесъ 12 рублей вкладу за внука своего Василья съ тѣмъ, чтобъ его приняли послушникомъ въ монастырь, кормили изъ общей трапезы, по кончинѣ положили бы его тѣло въ монастырѣ и записали его имя въ синодикъ для вѣчнаго поминовенiя (Акты Юрид. № 129). Случалось, что и настоятели монастырей, если они не были вкладчиками, давали въ монастыри вклады съ условiемъ, что когда они оставятъ власть по старости, то чтобъ монастырь кормилъ ихъ, покоилъ, а по смерти похоронилъ и поминалъ (75)». Безъ вкладовъ принимались только служилые люди по особой царской милости, въ монастыри, содержавшiеся на счетъ царскiй, а въ общинные — члены общинъ. Только вкладчики были дѣйствительными и постоянными членами монастырской общины: монастыри иногда принимали и безъ вкладовъ, «за богорадъ», но такiе члены составляли подвижное населенiе. Они ходили изъ монастыря въ монастырь, жили то тамъ, то сямъ. Такихъ монаховъ было множество, и они пользовались древнимъ правомъ свободнаго перехода. Соборъ 1667 года ограничилъ это право, и въ нѣкоторомъ смыслѣ прикрѣпилъ монаховъ къ монастырямъ. По всей вѣроятности, такiе монахи не назначались въ выгодныя должности управителей монастырскихъ деревень, и едва ли участвовали въ дѣлежѣ монастырскихъ доходовъ, хотя, къ сожалѣнiю, мы не имѣемъ извѣстiя объ этомъ. Вкладчики-монахи были, какъ мы сказали, постоянными коренными членами монастырской общины. Поэтому нерѣдко въ монастыряхъ происходила борьба между этими членами и пришлыми. Такъ въ 1592 году монахъ Трифонъ билъ челомъ на игумена новгородскаго Кирилова монастыря, что онъ съ прибранными имъ монахами корыстуется монастырскою казною, мучилъ и разогналъ изъ монастыря прежнихъ старцевъ-вкладчиковъ, выдавъ нѣкоторымъ ихъ вклады, такъ что, прибавляетъ онъ, «мы, государь, скитаемся отъ своего обѣщанiя и ото вкладовъ по чужимъ обителямъ» (76).
Могло быть, и дѣйствительно было, много монашествующихъ, которые не имѣли средствъ внести вкладъ и не были принимаемы «за богорадъ», а потому должны были жить внѣ монастыря, у своихъ родственниковъ. Для такихъ-то безмонастырныхъ монаховъ, общины и правительство устраивали обители. Такъ, напримѣръ въ 1643 году, суздальскiй архiепископъ Серапiонъ писалъ Шуянамъ: «Вѣдомо намъ учинилось, что у васъ, въ Шуѣ, женскова полу пострижено много, а живутъ въ мiрѣ у родимцовъ своихъ и къ церквамъ приходятъ тожь врозь, какъ и мiрскiе приходскiе люди, и то у васъ дѣлается не гораздо, не по иночеству, — а какъ къ вамъ ся наша грамота придетъ, и вы бы ее прочтя, всѣ Шуяне посацкiе люди, присмотрѣли, у которой церкви простое мѣсто есть, и на томъ простомъ мѣстѣ велѣли тѣхъ инокинь родимцомъ поставить кельи, и дать бы всѣмъ тѣмъ старицамъ у одной церкви по кельямъ, а не у разныхъ церквей и не въ домѣхъ у родимцовъ; а у которыхъ у бѣдныхъ старицъ родимцовъ никово нѣтъ, и собою кельи поставить невозможно, и вамъ бы велѣть мiрскими деньгами построить кельи, за то вамъ Богъ нашъ воздастъ мзду не малую».... (77). Те изъ монаховъ, которые, не будучи вкладчиками монастыря, имѣли санъ священническiй (черные попы), нанимались за деньги отправлять церковную службу въ монастыряхъ (78).
Составъ монастырской общины былъ чрезвычайно разнообразенъ. Оть боярина до безроднаго нищаго всѣ сословiя имѣли въ ней своихъ представителей. Вслѣдствiе борьбы царской власти съ боярами, монастыри сдѣлались какъ бы мѣстомъ изгнанiя опальныхъ. Такой наплывъ аристократическаго элемента долженъ былъ сильно подѣйствовать на начало равенства въ монастырской общинѣ. Царь Иванъ Васильевичъ въ знаменитомъ своемъ посланiи къ инокамъ Кирило-Бѣлозерскаго монастыря говоритъ: «бояре къ вамъ пришедъ свои любострастные уставы ввели», и подробно описываетъ, какъ Шереметевъ и Хабаровъ вели въ монастырѣ боярскую жизнь (79). Но это не было виною монастырей, которые не могли справиться съ боярами-монахами, окруженными и въ монастырѣ своими холопами (80). Дворяне и дворянки и въ монастыряхъ сохраняли фамилiи; они, какъ видно изъ нѣкоторыхъ актовъ, составляли высшiй разрядъ монастырской общины — соборныхъ старцевъ и старицъ.
Составъ монастырской общины въ административномъ отношенiи былъ слѣдующiй: 1) настоятель монастыря — архимандритъ, игуменъ или строитель; 2) келарь, казначей, купчина, иногда съ помощниками: подкеларникомъ, меньшимъ казначеемъ и проч.; конюшiй и даже книгохранитель; по внутреннему хозяйству: чашникъ, поваренной, калачники, хлѣбники, больничные старцы; 3) соборные старцы, составлявшiе монастырскiй соборъ или совѣтъ; 4) приказные старцы, управлявшiе монастырскими имѣнiями; 5) рядовая братiя. Кромѣ того, къ монастырскому управленiю принадлежали лица не монашествующiя: монастырскiе приставы, стряпчiе, подъячiе (дьячки), прикащики, доводчики и проч.
Въ духовномъ отношенiи братiя раздѣлялась на черныхъ поповъ (iеромонаховъ), черныхъ дiаконовъ, уставщиковъ, крылошанъ, пономарей, собственно старцевъ (иноковъ), послушниковъ.
Впрочемъ, не во всѣхъ монастыряхъ существовали всѣ эти административныя лица: въ малыхъ монастыряхъ управленiе было гораздо проще.
Въ монастырскомъ управленiи мы видимъ одно важное отличiе и преимущество предъ земскимъ: здѣсь было и лицо (настоятель) и коллегiя (соборъ), — тогда какъ въ государствѣ коллегiяльная форма существовала только въ зародышѣ. Форма коллегiяльная сложилась въ монастыряхъ весьма опредѣленно, строго-юридически. Власть духовная явственно отличалась отъ административной; это мы увидимъ изъ обзора лицъ и мѣстъ монастырскаго управленiя.
Настоятель монастыря (архимандритъ, игуменъ, а въ малыхъ монастыряхъ — строитель, въ женскихъ — игуменья) вообще избирался братiею, преимущественно соборными старцами; въ монастыряхъ, бывшихъ подъ патронатомъ царя, онъ иногда помимо выборовъ назначался царемъ, а въ зависѣвшихъ отъ архiерея — архiереемъ. Но главная форма была — выборъ. Впрочемъ, выбранный просилъ обыкновенно утвержденiя у царя или архiерея. Келарь, купчина (экономь) и другiя лица монастырскаго управленiя были также выборныя. Монастырскiй соборъ составлялся также по выборамъ.
Монастырское управленiе имѣло двѣ сферы для своего дѣйствiя: самый монастырь, и монастырскихъ крестьянъ. Различное значенiе имѣли органы монастырскаго управленiя въ отношенiи: 1) духовномъ, 2) судебномъ, 3) административномъ и финансовомъ. Въ духовномъ отношенiи архимандритъ (или игуменъ), былъ отцомъ братiи; онъ наблюдалъ за благочинiемъ въ монастырѣ, за точнымъ исполненiемъ правилъ монастырскаго общежитiя, наставлялъ, поучалъ и наказывалъ; былъ ходатаемъ за монастырь передъ правительствомъ. Но въ судебномъ и административномъ отношенiи власть его была ограничена соборомъ и другими лицами монастырскаго управленiя. Принять монаха въ число братiи архимандритъ могъ не иначе, какъ съ согласiя собора.
Въ уставной грамотѣ 1500 года о монастырскомъ общежитiи говорится въ слѣдующихъ словахъ о духовной власти архимандрита: «Архимандритъ да имѣетъ къ священникомъ и ко всѣмъ старцамъ того монастыря свершеную духовную любовь, а вы священници и старци, чтобы вы есте своему архимандриту и духовному своему настоятелю съ благоповиновенiемъ и съ послушанiемъ честь воздавали, безъ его благословенiя и повелѣнiя неисходни были нигдѣ же изъ монастыря и о всемъ бы есте жили по чину и уставу иноческаго житiя, а архимандрить долженъ есть попеченiе имѣти о вашемъ спасенiи». (Акт. Эксп. т. I, № 381.) Въ монастыряхъ бывали тѣ же явленiя, какъ и въ древнемъ гражданскомъ обществѣ: монахи «чинились сильны», сопротивлялись власти архимандрита. Въ такомъ случаѣ архимандритъ прибѣгалъ къ помощи царскихъ воеводъ и намѣстниковъ. (См. напримеръ, А. Эксп. т. I. № 157). Случалось и то, что архимандритъ съ нѣсколькими монахами захватывалъ въ монастырѣ всю власть, распоряжался монастырскою казною (81).
Въ судебномъ отношенiи монастырская община пользовалась правомъ собственнаго суда — это право дано было ей царскими и архiерейскими грамотами (82). Только малые монастыри не имѣли этого права, и подлежали наравнѣ съ приходскими церквами судебному разбирательству поповскихъ старостъ и десятильниковъ.
Въ монастырскомъ судѣ принимали участiе архимандритъ, келарь, соборъ и вся братiя. Изъ царскаго указа 1640 года суздальскому Спасо-Евфимiеву монастырю видно, что монастырскiй судъ имѣлъ три инстанцiи: 1) келарь судилъ, чинилъ расправу межь братьи, служекъ, служебниковъ и монастырскихъ крестьянъ во всѣхъ дѣлахъ, кромѣ «большихъ», 2) въ «большихъ дѣлахъ» (какiя это были — не опредѣлено) судилъ келарь съ архимандритомъ, казначеемъ и соборными старцами, 3) «а будетъ котораго суднаго дѣла однымъ имъ вершить немочно», тогда дѣло передавалось на судъ всей братiи, или монастырской общины. Конечно, обычаемъ и частными обстоятельствами опредѣлялось, какимъ судомъ вершить какое дѣло. Замѣтимъ, что этотъ указъ, напечатанный въ Актахъ Экспед. т. III, № 298, есть списокъ съ указа, даннаго Чудову монастырю, какъ значится въ заголовкѣ; слѣдовательно, мы можемъ заключить, что такое судебное устройство было во многихъ монастыряхъ. Вообще, келарь является какъ судья и администраторъ монастырскихъ имуществъ; онъ стоитъ какъ гражданская власть. По указу 1668 г. (Акты Эксп. т. IV, № 163) судебная власть въ Кирило-Бѣлозерскомъ монастырѣ была распредѣлена слѣдующимъ образомъ: 1) архимандритъ судитъ поповъ, старцевъ, крылошанъ и причетниковъ; 2) строитель съ келаремъ и соборомъ — слугъ, служебниковъ и крестьянъ. Слѣдовательно, начало дѣленiя — различiе лицъ духовныхъ отъ мiрскихъ. Въ томъ случаѣ, когда духовные монастырскiе (первый разрядъ) искали на монастырскихъ мiрянахъ (второй разрядъ), то судъ былъ общiй: архимандрита, съ одной стороны; строителя, келаря и собора, съ другой. Такимъ образомъ, въ монастырской общинѣ повторилось то же судебное устройство, которое жило въ государствѣ, то-есть, судъ духовныхъ отдѣльно отъ суда мiрянъ и форма смѣснаго суда. — Наказанiя, опредѣлявшiяся монастырскимъ судомъ были: изгнанiе изъ монастыря, заключенiе въ монастырскую тюрьму и наказанiе плетьми. Монастырскому суду подлежали даже уголовныя преступленiя монаховъ и монастырскихъ крестьянъ, исключая губныхъ. Замѣтимъ, что монастырскiй судъ наказывалъ за нѣкоторыя преступленiя гораздо мягче, чѣмъ земское законодательство. Такъ, напримѣръ, за употребленiе табаку вмѣсто смертной казни, опредѣленной Уложенiемъ, монастырскiй судъ приговаривалъ къ тѣлесному наказанiю. Примѣръ монастырскихъ приговоровъ: «187 года октября во 2 день архимандриту Варсонофiю съ братiею на соборѣ билъ челомъ словесно пришедъ изъ хлѣбенной службы старецъ Манасей, весь въ крови, чтобъ на немъ рѣзанныхъ ранъ досмотрѣть, а рѣзалъ де его той же хлѣбенной службы старецъ Игнатей, невѣдомо за что; а какъ де его онъ Игнатей рѣзаль, то видѣлъ черной священникъ Тарасей. И того же числа, по указу архимандрита Варсонофiя съ братiею, судебной старецъ Iовъ у него старца Манасеи рѣзаныхъ ранъ досматривалъ; а по досмотру, рѣзанъ онъ старецъ Манасей въ голову повыше лба немного, а другая рана на грудѣхъ близка горла, а болши того на немъ нигдѣ рѣзанныхъ мѣстъ нѣтъ; а у старца Игнатiя у правыя руки персты внутрь обрѣзаны....... 187 г. октября въ 3 день, архимандритъ Ворсонофiй съ братьею, на соборѣ, сего челобитья и досмотру слушавъ, приговорили: старца Игнатья зато, что онъ пьянымъ обычаемъ старца Манасею рѣзалъ ножемъ, смирять плетьми.» (Акты Юрид. № 70.) Въ случаѣ губныхъ преступленiй монастырскихъ крестьянъ, виновный, по приговору всей братiи и выборныхъ крестьянскихъ, отсылался къ воеводѣ. (Акты Юрид. № 64). За дурное поведенiе своихъ посадскихъ и крестьянъ монастырь выгонялъ ихъ отъ себя навсегда (83).
Въ отношенiи хозяйственномъ, архимандритъ вѣдалъ только монастырскiя церкви и утварь: «Архимандриту вѣдать церкви Божiи и въ церквахъ образы, и книги, и ризы, и сосуды золотые и серебряные, и всякую церковную казну» (84). Все же монастырское хозяйство и управленiе монастырскими доходами и селенiями завѣдывалось келаремъ, подъ контролемъ архимандрита и собора. Въ уставной грамотѣ суздальскому Спасо-Евфимiеву монастырю обстоятельно означены обязанности келаря: 1) онъ вѣдалъ, благословясь у архимандрита (то-есть, подъ его контролемъ), монастырь и монастырское строенiе, и монастырскiя вотчины, и вкладныя деньги и монастырскую казну, и платье, и всякую рухлядь, и кормовыя и кружечныя и за свѣчи и за медъ деньги, и съ монастырскихъ вотчинъ и съ подмонастырскiя слободы оброчныя деньги, и въ селахъ и въ деревняхъ монастырскую пашню, и сѣнные покосы, и всякiя угодья, и хлѣбъ и столовыя запасы, и съ мельницъ и съ перевозовъ, съ мостовъ, и съ рѣкъ и съ озеръ съ рыбныхъ ловель, и за пустыя земли, и за сѣнные покосы и всякiя оброчныя деньги, и судныя пошлины, и вѣнечныя деньги и всякiе мелкiе доходы. 2) по совѣту съ архимандритомъ, соборомъ и всею братiею, онъ избиралъ старцевъ добрыхъ и небражниковъ въ разныя должности монастырскаго управленiя: въ конюшiе, чашники, житничные, подкеларники, сушильные, на приказы по селамъ и во всякiя монастырскiя службы; онъ долженъ былъ давать имъ обстоятельныя инструкцiи. 3) келарь составлялъ бюджетъ монастырскихъ доходовъ, и представлялъ его на утвержденiе собора; онъ представлялъ при этомъ: слѣдуетъ ли прибавить оброку на крестьянъ, или убавить по разнымъ обстоятельствамъ; приговоръ собора объ этой важной статьѣ за подписью архимандрита, келаря, казначея и всѣхъ соборныхъ старцевъ хранился въ монастырской казнѣ. 4) келарь составлялъ при помощи собора «окладную книгу», то-есть хозяйственно-статистическое описанiе монастырскихъ земель: сколько на нихъ тяглыхъ дворовъ, а во дворахъ сколько крестьянъ и бобылей, сколько пашни, пустыхъ вытей и сѣнныхъ покосовъ, сколько по окладу слѣдуетъ съ крестьянъ денегъ, хлѣба, сѣна, столовыхъ запасовъ и разныхъ окладныхъ и не окладныхъ доходовъ. 5) по полученiи съ монастырскихъ вотчинъ денежныхъ и хлѣбныхъ доходовъ келарь представлялъ собору, сколько изъ нихъ оставить на монастырскiй обиходъ, сколько продать, сколько хранить про запасъ. 6) всѣмъ получаемымъ монастырскимъ доходамъ келарь велъ подробную роспись, «приходную книгу», — записывалъ ихъ порознь, по статьямъ; деньги хранилъ въ казнѣ, а что́ по положенiю слѣдовало на монастырскiй расходъ, то выдавалъ казначею подъ росписку. 7) келарь строго наблюдалъ за монастырскими управляющими, и если замѣчалъ съ ихъ стороны недобросовѣстность, то представлялъ собору объ отрѣшенiи ихъ отъ должности (85). Такова была точность и правильность монастырскаго управленiя.
Мы видѣли, что келарю подчинены были всѣ лица монастырскаго внѣшняго управленiя. Эти лица были избираемы изъ монаховъ, извѣстныхъ хорошимъ поведенiемъ. Вообще они назывались «приказными старцами» (управляющими). Они жили въ монастырскихъ селенiяхъ, которыя раздѣлены были на округи (приказы). Для облегченiя сношенiй управляющихъ съ монастыремъ, для удобства осмотра имѣнiй архимандритомъ и келаремъ, монастырь держалъ свою почту (въ смыслѣ яма), которою завѣдывалъ конюшiй старецъ: онъ завѣдывалъ лошадьми и конюшенною на монастырскомъ конюшенномъ дворѣ и по селамъ. Лошади давались старцамъ и слугамъ только по приказанiю архимандрита и келаря.
Старцы, отправляясь въ села на приказы (управлять), получали отъ архимандрита и келаря подробныя инструкцiи: рожь перемолотить и отправить въ монастырь, крестьянъ отъ обидъ оборонять, судить ихъ во всѣхъ дѣлахъ, а въ искахъ больше 5 рублей судный приговоръ отправлять на ревизiю въ монастырь, сбирать на монастырь всякiя пошлины. Далѣе, онъ имѣлъ строгiй полицейскiй надзоръ за крестьянами: чтобъ пришлыхъ незнаемыхъ людей къ себѣ не принимали, въ кабакъ не ходили и проч. (86).
Монастырскому прикащику, его слугамъ, доводчикамъ и тiунамъ шли значительные доходы: крестьяне строили имъ домъ, давали рожь на хлѣбы и солодъ на квасъ; въ Петровъ день, на Рождество и на Великъ день (Свѣтлое Воскресенье) давали деньги по уставной грамотѣ, доставляли имъ дрова и лучину; кромѣ того, они получали въ свою пользу ѣздъ и плату за осмотръ и нѣкоторыя другiя статьи (87).
Не всегда прикащики получали въ свою пользу всѣ эти статьи: одному давалось больше, другому меньше, потому что должность прикащика считалась наградою, кормленiемъ, и количество доходныхъ статей соразмерялось, кромѣ другихъ условiй, съ личностью кормленщика (88).
Несмотря на строгую опредѣленность инструкцiй, на надзоръ келаря, прикащики отдаленныхъ вотчинъ имели много случаевъ наживаться въ ущербъ монастырю; поэтому въ такiя вотчины посылалось не по одному, а по два прикащика, чтобъ они смотрѣли другъ за другомъ.
Для ходатайства по своимъ судебнымь тяжбамъ, монастыри нанимали себѣ стряпчихъ изъ подъячихъ. Стряпчiе жили въ Москвѣ, потому что здѣсь вершились тяжбы монастырей. Монастырь заключалъ съ стряпчимъ контрактъ за порукою многихъ лицъ, въ которомъ подробно исчислялись взаимныя обязанности: 1) стряпчiй находится въ полномъ повиновенiи архимандрита, келаря и другихъ монастырскихъ властей; безъ ихъ приказа онъ не долженъ начинать исковъ, заключать сдѣлокъ и проч.; 2) ходить по всѣмъ дѣламъ монастыря и его крестьянъ, отводить монастырь отъ всякихъ убытковъ, хранить крѣпостные акты; 3) за труды свои стряпчiй получалъ жалованье. Такъ, по контракту 1684 года, стряпчiй Iосифова монастыря получалъ годоваго жалованья: 10 рублей денегъ, 10 четей ржаной муки, 5 овсяной, осьмину пшеничной, по осьминѣ гречневыхъ и овсяныхъ крупъ, 3 пуда соли, полпуда коровьяго масла, 5 полотъ ветчины, 5 четвертей солоду, а огурцы и капусту могъ брать изъ монастырскаго погреба, сколько понадобится; далѣе, онъ получалъ отъ монастыря квартиру въ монастырскомъ московскомъ подворьи и лошадь для разьѣздовъ; стряпчiй, живя на монастырскомъ дворѣ, обязывался не пить, не бражничать, съ воровскими людьми не знаться (89).
Всѣ значительные монастыри держали въ Москве стряпчихъ, по крайней мѣрѣ въ XVII вѣке (90); иначе, по неумѣнiю тягаться они подвергались бы важнымъ потерямъ. Замѣтимъ, что монастыри имѣли въ Москвѣ покровителей между боярами, къ ходатайству которыхъ обращались въ важныхъ случаяхъ (91).
Въ XVI вѣкѣ цари давали нѣкоторымъ монастырямъ особыхъ приставовъ: только эти лица могли позывать на судъ монастырь и его крестьянъ; они обязаны были охранять монастырскихъ крестьянъ отъ притѣсненiй намѣстниковъ и стороннихъ людей, словомъ были офицiяльными защитниками и ходатаями монастыря (92). Приставы получали оть монастыря и его крестьянъ «ѣздъ», то-есть плату за проѣздъ въ монастырь по суднымъ дѣламъ, а можеть-быть и другiе доходы. Приставство было такъ выгодно, что въ 1551 году, царь Иванъ Васильевичъ пожаловалъ трехъ своихъ пѣвчихъ, вмѣсто казеннаго жалованья, приставствомъ Троицко-Сергiева монастыря (93).
Монастырская община распоряжалась и пользовалась независимо своими имуществами: недвижимыя имѣнiя отдавала въ кортому (безсрочную аренду), въ наемъ; только отчуждать ихъ не могла. Рѣдко ограничивались эти права даже и монастырей подчиненныхъ архiерею. Такъ, въ 1675 г., новгородскiй архiерей запретилъ отдавать монастырскiя земли въ аренду болѣе, чѣмъ на пять лѣтъ (94). Огромными доходами монастырей наличная община распоряжалась почти исключительно въ свою пользу.
Въ уставной монастырской грамотѣ 1500 года положенъ слѣдующiй размеръ въ дѣлежѣ монастырскихъ доходовъ: 1) доходы съ монастырскихъ имѣнiй — хлѣбъ и оброчныя деньги — дѣлились на три части: половина шла архимандриту, одна четверть попамъ и дiаконамъ, другая чернецамъ; 2) деньги за молебны, сорокоусты и проч. дѣлились на двѣ части: одна — архимандриту, другая попамъ, дiаконамъ, проскурникамъ и пономарямъ (95). Во всякомъ случаѣ, какъ мы видѣли, соборъ и власти опредѣляли сколько изъ монастырскихъ доходовъ употребить на расходъ и сколько оставить въ казнѣ. Стоглавый Соборъ опредѣлилъ, чтобъ царскiе дьяки производили ревизiю монастырской казны (96). По дошедшимъ до насъ актамъ нельзя опредѣлить, до какой степени простиралась власть наличной монастырской общины въ распоряженiи доходами. Цари часто приказывали воеводамъ ревизовать монастырскiя приходо-расходныя книги и имущество; но здѣсь цѣль была узнать, не было ли со стороны архимандрита и властей злоупотребленiй, а вовсе не ограниченiе права монастырской общины располагать доходами по своему усмотрѣнiю. Только, когда изъ самаго монастыря исходили жалобы на расточенiе монастырской казны, свѣтское или духовное правительство принимало мѣры къ ихъ прекращенiю.
Такъ, въ 1630 г., вкладчики Чердынскаго Богословскаго монастыря жаловались царю, что строитель Трифонъ расхитилъ казну, распродалъ и роздалъ въ залогъ монастырскiя земли: царь велѣлъ воеводѣ отказать Трифону отъ строительства и сдать монастырь избранному вкладчиками въ строители монаху (Акты Истор. т. III, №162). Но не всегда было удобно вести процессъ объ этихъ злоупотребленiяхъ. Такъ, въ 1592 г., нѣсколько монаховъ Новгородскаго Кирилова монастыря подали явочное прошенiе на игумена Аврамiя: что онъ съ своими соумышленниками захватилъ монастырскую денежную казну, роздалъ ее для своей прибыли въ займы боярскимъ дѣтямъ и хочетъ даже монастырскiй жемчугъ присвоить себѣ, монастырское строенiе не поправляетъ, устроилъ только поварню да пивную; старыхъ монаховъ, которые говорили ему о злоупотребленiяхъ, билъ, коваль въ цѣпи и выгналъ изъ монастыря; служба церковная отправляется только два раза въ недѣлю, въ субботу и воскресенье. «А бити на нихъ, Государь, челомъ не мочно, откупаютца.... казною; а мы люди нищiи, тягатися съ ними ничимъ». (Акты Истор. т. I, № 242). — Въ 1668 г. крестьяне Шартомскаго монастыря жаловались на архимандрита Савватiя, что онъ отнимаетъ у нихъ дворы и земли и раздаетъ своей роднѣ, а когда они пришли къ нему просить о мiрскихъ нуждахъ, то онъ ихъ билъ, и на нихъ же подаль жалобу, обвиняя ихъ въ бунтѣ. (Старин. Шуйск.Акты №№ 105, 106). Чрезь нѣсколько времени крестьяне того же монастыря послали выборныхъ съ прошенiемъ на архимандрита къ суздальскому архiепископу; архимандритъ захватилъ посланныхъ на дорогѣ и отнялъ у нихъ жалобу (Тамъ же, № 135).
Таково было монастырское управленiе въ древней Россiи. Этотъ порядокъ вещей совершенно измѣнился со временъ Петра Великаго. Первымъ важнымъ шагомъ къ ограниченiю юридической самостоятельности монастырей былъ указь 1696 г. По этому указу было запрещено расходовать монастырскую казну безъ разрѣшенiя царя на неокладные расходы (97). Указомъ 1701 г. завѣдыванiе монастырскими вотчинами поручено монастырскому приказу (98); именнымъ указомъ 31-го января того же года велѣно было произвесть имущественную и личную перепись монастырей и запрещено монахамъ и монахинямъ переходить изъ монастыря въ монастырь (99); наконецъ, именнымъ указомъ 30-го декабря 1701 г. повелѣно монастырскому приказу изъ доходовъ всѣхъ вообще монастырей давать монахамъ денежное и хлѣбное жалованье, а остатки отъ монастырскихъ доходовъ употреблять на содержанiе бѣдныхъ монастырей и на богадѣльни (100). Такимъ образомъ былъ опредѣленъ юридическiй характеръ монастырскихъ имуществъ, какъ государственныхъ. Далѣе, монастыри были подчинены эпархiяльнымъ архiереямъ; самосуды и тарханы были уничтожены, — и монастыри явились съ чистымъ характеромъ христiянскихъ религiозныхъ обществъ.
Мы видели, что церковное управленiе было повторенiемъ тѣхъ же формъ, которыя существовали въ государствѣ. Въ началѣ, вѣроятно, необходимы были для блага церкви и тарханы монастырей, и самосуды, и полное отдѣленiе духовенства отъ земства и даже архiерейскiй дворъ. Но между тѣмъ государство московское хотя медленно, но шло впередъ: начало вотчинное уступило мѣсто государственному; стремленiемъ къ централизацiи вызвано появленiе земскаго уложенiя; за уничтоженiемъ внутреннихъ таможенъ послѣдовало развитiе государственныхъ учрежденiй. Но церковная администрацiя оставалась внѣ этого движенiя: монастыри упорно стояли за свои тарханы, архiереи за финансовый характеръ своего управленiя. Архiереи, занятые заботами о податяхъ съ тяглаго духовенства, монастыри — управленiемъ своихъ вотчинъ, не могли посвящать себя вполнѣ своему высокому духовному назначенiю. А между тѣмъ собралась страшная гроза — расколъ; надобно было собрать для борьбы всѣ духовныя силы. Гроза касалась не одной церкви: расколъ быль столько же противугосударственнымъ, сколько и противуцерковнымъ явленiемъ. Реформа сдѣлалась необходимостью.
А. Лохвицкiй.
(1) Такъ напримѣръ положенiе собора 1667 года о епископахъ-суфраганахъ не было приведено въ исполненiе, потому что, по словамъ нашихъ архiереевъ, могло повести къ ослабленiю народнаго уваженiя къ архiерейскому сану.
(назад)
(2) Такъ Новгородская эпархiя заключала въ себѣ всѣ тѣ земли, которыя нѣкогда принадлежали Новгороду, хотя онѣ еще при Iоаннѣ III отдѣлены были отъ Новгородской области. См. споры за границы эпархiй новгородскаго и вологодскаго архiереевъ, Акты Археогр. Эксп., т. III, № 123. См. также Акты Историч. т. I, № 1. Въ XVII столѣтiи принимались мѣры къ правильнѣйшему разграниченiю эпархiй, Акты Эксп., т. IV, № 204 (Соборъ 1675 года), А. Ист. т. III, № 230.
(назад)
(3) Акты Ист. т. I, № 155, стран. 274 и 280: «А по ряднымъ грамотамъ, и по духовнымъ, и по кабаламъ, и въ поклажаѣхъ, и въ боѣхъ, и въ грабежехъ и въ прочихъ во всѣхъ дѣлѣхъ, опричь духовныхъ дѣлъ, поповъ и дiаконовъ, и всѣхъ причетниковъ, и мiрскихъ людей, повелѣваютъ святители бояромъ своимъ судити........ и о томъ святителемъ надъ своими боярами и дворецкими и дьяки беречи накрѣпко, чтобъ у нихъ судъ былъ праведенъ безо всякiе хитрости и коварства, и всякаго лихоимства, и продажи, и волокиты безмѣрныа.» О подъячихъ — тамъ же, стр. 275.
(назад)
(4) Акты Ист. т. I, №№ 105, 153, статьи 1, 2, 3, 4 и друг. А. Эксп. т. I, №13; Уложенiе, гл. XX, стат. 10 и 12.
(назад)
(5) Акты Эксп. т. I, № 85: у ростовскаго архiепископа въ 1468 г. было 3 боярина; А. Эксп. т. I, № 229: бояре новгородскаго архiепископа; тамъ же, № 241: бояринъ казанскаго архiепископа; А. Ист. т. I, № 200: бояринъ суздальскаго епископа, и проч.
(назад)
(6) А. Ист. т. I, № 50. 1450 г.
(назад)
(7) А. Эксп. т. I, №11, 1391 г.
(назад)
(8) Въ разрядной книгѣ Бекетова сказано: «Какъ Богъ поручилъ Великому Князю Ивану Васильевичу подъ его державу Великой Новгородъ и по его государеву изволенiю роспущены изъ княжескихъ дворовъ и изъ боярскихъ служилые люди, и тутъ имъ имена, кто чей бывалъ, какъ ихъ помѣстилъ государевъ писецъ Дмитрiй Китаевъ: Янышевы, Барановы, Тыртовы, Постельниковы, Клементьевы, Чепчюговы, Печенѣговы, Хомутовы — то Ивановскiе послужильцы Борисовича Тучкова 8 семей, и т. д. Эта драгоцѣнная выписка помещена въ VI томѣ Исторiи Государства Россiйскаго, см. примѣч. 201.
(назад)
(9) Акт. Ист. т. I, № 155, стр. 279.
(назад)
(10) Напримѣръ, въ 1592 г. съ грамоты, данной Валаамскому монастырю, новгородскимъ митрополитомъ взято пошлинъ между прочимъ: «дьячихъ одное половины отдано въ казну казначею Митрополичю старцу Пахнотью 4 алтына, 4 деньги, да дворецкаго алтынъ, да истобникомъ митрополичимъ дано алтынъ, да дьячихъ другiе половины взялъ дьякъ Максимъ Коротневъ свою выть 4 алтына, 4 деньги.» Акты Ист. т. I, № 236. — Въ грамотѣ 1694 г. патрiарха Адрiана холмогорскому архiепископу Аѳанасiю находится любопытное исчисленiе пошлинъ съ разнаго рода актовъ и дѣлъ: съ наслѣдства съ рубля по 2 алт., 2 деньги, изъ этого — патрiарху 6 денегъ, дьякамъ 6, подъячимъ 2; за оцѣнку наслѣдства при раздѣлѣ съ рубля гривна, — патрiарху 6 денегъ, его боярину 6, дьякамъ 6, подъячимъ 2; въ тяжбахъ о зауморныхъ животахъ съ виноватаго брались пошлины съ рубля по гривнѣ, которая вся шла приказнымъ людямъ, — боярину 10 денегъ, дьякамъ 6, подъячимъ 4; съ суда, какъ духовныхъ между собою, такъ и съ мiрянами, съ рубля гривна: патрiаршему боярину 5 денегъ, приказному старцу 5 денегъ, дьякамь 6, подъячимъ 4; кромѣ того они получали пошлины съ разныхъ грамотъ и указовъ по суднымъ и распорядительнымъ дѣламъ. Акты Эксп. т. IV, № 309.
(назад)
(11) Полн. Собр. Зак. т. I, № 412, гл. II и IV.
(назад)
(12) А Эксп. т. III, № 164; Уложенiе дозволило мiрянамъ аппелляцiю на патрiаршiй судъ къ царскимъ боярамъ. Улож. гл. XII, ст. 2. Бояре, люди думные и вообще московскихъ чиновъ люди были изъяты отъ суда эпархiальныхъ архiереевъ и подчинены непосредственно суду патрiарха, на томъ основанiи, что они имѣли помѣстья въ разныхъ эпархiяхъ и слѣдовательно на территорiяльномъ основанiи должны были бы находиться подъ судомъ многихъ архiереевъ. Въ случаѣ исковъ на мiрянахъ духовенство имѣло привилегiю судиться въ особомъ приказѣ — въ Большомъ дворцѣ, въ послѣдствiи въ монастырскомъ. Улож. гл. 13. Въ монастырскомъ приказѣ было нѣсколько членовъ изъ духовныхъ лицъ. Такъ, въ 1653 г., въ монастырскомъ приказѣ засѣдали окольничiй Хилковъ, Чудовскiй архимандритъ, Новоспасскiй келарь и дьяки. А. Эк. т. IV, № 62.
(назад)
(13) Стоглавъ, Акты Ист. т. I, № 155, стр. 274 и 275: «а у бояръ въ судѣ сидѣти старостамъ поповскимъ и пятидесятцкимъ и десятцкимъ по недѣлямъ, по два, или по три, да градскимъ старостамъ и цѣловальникамъ и земскому дiаку, которымъ царь и государь укажетъ.»
(назад)
(14) Тамъ же : «А что въ митропольи, и въ архiепископьяхъ, и въ епископьяхъ, по которымъ городамъ и по десятинамъ искони вѣчно установленныи жили десятильники, при великихъ чюдотворцахъ Петрѣ и Алексѣѣ и Iонѣ и преже ихъ, и по нихъ и днесь, а вѣдали и судили весь священичьскiй и иночьскiй чинъ и всѣ причты церковные и прочихъ людей по ряднымъ, и по духовнымъ, и по кабаламъ, и въ боехъ, и въ грабежѣхъ опричь духовныхъ дѣлъ, и нынѣ по тѣмъ городамъ.... быти десятильникомъ по тому жъ...... а у нихъ быти въ судѣ старостамъ священникамъ и десятцкимъ по два или по три, да старостамъ земскимъ и цѣловальникамъ и земскимъ дьякомъ, которымъ царь и государь повелитъ».
(назад)
(15) Тамь же, стр. 273: «А въ которое время митрополиту не поможется, и онъ въ свое мѣсто повелѣваетъ судити архимандритовъ, и игуменовъ, и игуменей, и протопоповъ, и весь священическiй и иноческiй чинъ въ духовныхъ дѣлѣхъ сарскому и подонскому владыкѣ со всѣми архимандриты и игумены соборнѣ».... Такъ же былъ устроенъ и духовный судъ новгородскаго архiерея: А. Э. т. I, № 229.
(назад)
(16) Напр. Акты Ист. т. I. № 200; жалованная грамота суздальскому епископу.
(назад)
(17) Архiепископъ казанскiй получалъ въ XVI в. царскаго жалованья: 865 рублей и десятину съ таможеной пошлины — 155 руб. 11 алтынъ; 1300 четей ржи, 500 четей муки ржаной, 300 четей пшеницы, 100 четей муки пшеничной, 105 четей гречневыхъ крупъ, 80 четей гороху, 500 ч. солоду ячнаго, 1000 ч. овса, 120 ч. сѣмени коноплянаго, 120 ч. крупъ овсяныхъ, 60 чет. толокна, 50 пудъ коровьяго масла, 500 пудъ меду, 2 гривенки шафрану, 20 гр. перцу, — далѣе горчицы, гвоздики и пр., 200 грив. ладану, 10 пудъ воску на свѣчи, 3 ведра церковнаго вина. А. Эксп. т. I, № 241. Сибирскому архiепископу, кромѣ хлѣбныхъ запасовь, давалось ежегодно 100 ведръ вина. Акты Ист. т. III, №№ 93, 96.
(назад)
(18) Акты Эксп. т. IV, № 295 (1687), наказная память нижегородскаго митрополита Павла Макарьевской Желтоводской пустыни:... «А которая вдова приживетъ беззаконно, или дѣвка родитъ, и по допроснымъ рѣчамъ на тѣхъ людяхъ съ кѣмъ они беззаконно прижили, съ очныхъ ставокъ по розыску вмѣсто наказанiя править пени по два руб. 8 алт. 2 деньги.»
(назад)
(19) Улож. гл. XVIII, ст. 37: «А которыя порозжiя помѣстныя земли въ Московскомъ уѣздѣ и въ городахъ вотчинныя земли покупали патрiарши и митрополичьи и архiепископьи дѣти боярскiе себѣ въ вотчину, и тѣ патрiарши и иныхъ властей дѣти боярскiе изстари природные дѣти боярскiе и за ними тѣмъ землямъ и впредь по куплѣ быть въ вотчинѣ же; а которыя....... дворовые люди не служилыхъ отцевъ дѣти и не природные дѣти боярскiе покупали себѣ вотчины и тѣхъ... дворовыхъ людей по тѣмъ вотчинамъ написати въ Государеву службу съ городы а будетъ кто изъ тѣхъ.... дѣтей боярскихъ Государевы службы служить не похочетъ, и у него купленная его вотчина взявъ, отдати въ раздачу, кому Государь укажетъ.»
(назад)
(20) Акты Ист. т. I, №№ 183, 196, т. III, № 165 и друг.
(назад)
(21) Улож. гл. XVI, ст. 66: «А которыя дѣти боярскiе служатъ во дворѣ у патрiарха и за тѣми патрiаршими дѣтьми боярскими Государевымъ помѣстнымъ землямъ не быть, а помѣстить ихъ патрiарху домовыми землями.»
(назад)
(22) Дополн. къ Акт. Истор. т. I, № 42.
(назад)
(23) Полн. Собр. Зак. № 601.
(назад)
(24) Приводимъ въ примеръ челобитную на одного изъ такихъ сборщиковь.... «Въ нынѣшнемъ, государь, во 136 году, присланъ, государь, тотъ старецъ Лаврентiй въ Шую на посадъ для ради архiепискуплевыхъ пошлинъ и духовныхъ дѣлъ, и тотъ старецъ Лаврентiй взял Шуи города троицкаго дворника Ивашка Яковлева сына Иконника, а сказалъ, что будто до него дѣло духовное, и того государь, Ивашка посадилъ на чепь, да въ желѣза, и держалъ, государь, въ чепи и въ желѣзѣхъ, вымучилъ на немъ двѣсти рублевъ денегъ; и въ нынѣшнемъ же, государь, во 136 году, февраля въ 7 день, пришелъ язъ къ тому старцу Лаврентью и учалъ ему говорить, для чево троицково двор нижа держишь въ чепи и въ желѣзѣхъ и бьешь и мучишь напрасно и двѣсти рублевъ денегъ на немъ вымучилъ, — и тотъ государь, старецъ Лаврентiй, собрався со многими людьми незнаемыми, меня Ивашка билъ и увѣчилъ и топоромъ изрубилъ, и монастырскихъ денегъ полтораста рублевъ отняль....» (Шуйск. Акты, № 27.)
(назад)
(25) А. Эксп. т. I, № 85. Грамота ростовскаго архiепископа.... «а пожаловалъ есмь своими бояры, Некрасомъ Ивановымъ сыномъ, да Семеномъ Кузминымъ сыномъ, да Иваномъ старцемъ Баскаковымъ.»
(назад)
(26) А. Э. т. I, № 229, Полн. Собр. Законовъ, № 412.
(назад)
(27) Акты Эксп. т. IV, №331.
(назад)
(28) Тамъ же.
(назад)
29 В тексте статьи написано "... мирского ...", хотя в данном случае определение относится к "мiру". (примечание составителя)
(30) Акты Юрид. № 287.
(назад)
(31) Напр. Акт. Истор. т. III, №133: тарханная грамота московскому Успенскому собору.
(назад)
(32) Дополн. къ Акт. Истор. т. II, № 84.
(назад)
(33) Акт. Эксп. т. III, №№ 306, 316.
(назад)
(34) См. наприм. А. Э. т. I. №№ 197, 202.
(назад)
(35) А. Э. т. I, № 229.
(назад)
(36) Такихъ грамоть множество; приведемъ въ примѣръ грамоту у митрополита Макарiя 1542 года, данную причтамъ сельскихъ церквей Пѣсношскаго монастыря:... «И которые попы учнутъ у тѣхъ церквей пѣти, и ненадобѣ имъ мое сборное, ни петровское, ни къ старостѣ поповскому съ тяглыми попы не тянуть нивочто; а десятинницы мои тѣхъ поповъ не судятъ, а кому будетъ до нихъ какое дѣло, и язъ Макарiй митрополить всея Русiи ихъ сужу. А даютъ тѣ попы въ мою казну оброкомъ съ году на годъ на Рождество Христово: съ церкви Св. Николы Чудотворца 30 алтынъ безъ двухъ денегъ, то за кормъ и за даньскiя пошлины, а десятиннику моему даетъ попъ на тотъ же срокъ на Рождество Христово 7 алтынъ за всѣ его десятинничи пошлины за кормъ и за осеннiй проѣздъ, то ему и съ тiуномъ и съ доводчики на весь годъ, а коли явитъ тотъ попъ грамоту моему десятиннику на въѣздъ, и онъ ему даетъ въезжего и за явленную куницу 5 алтынъ, то ему и съ тiуномъ и съ доводчикомъ на весь годъ; а заѣзщику моему даетъ тотъ попъ заѣзда два алтына.» (А. Э. т. I, № 197).
(назад)
(37) А. Эксп. т. I, № 195.
(назад)
(38) «Се язъ господинъ пресвященный Варламъ митрополить Великаго Новагорода и Великолуцкiй по списку съ жалованья съ тарханные грамоты данныя прежнихъ архiепископовъ новогородскихъ Макарья, и Ѳеодосья, и Серапiона, и Пимена, и Леонида, каковъ списокъ съ грамоты съ тарханные положилъ предъ вами тверскаго и кашинскаго архiепискупа Захарья сынъ боярскiй Иванъ Прокофьевъ сынъ Чашниковъ за его архiепискуплею печатью и за приписью дьяка его Семена Лобкова, и для господина архiепископа Захарья пожаловалъ есми его села, а въ вашей митропольѣ въ Новоторжскомъ уѣздѣ, противъ Троицкаго Сергѣева монастыря села Мѣдни, за Тверцою рѣчкою, въ новой слободѣ на Стародольѣ, крестьянъ того его села, прихожанъ св. чудотворцевъ и безсребренниковъ Козмы и Демiяна, и тоѣ церкви попа и дiякона и весь причтъ церковный: кто учнетъ у той церкви пѣти попъ и дiяконъ, и тому попу и всему причту церковному давати въ домъ святой Софiи и мнѣ за мой подъѣздъ и за благословенную куницу, и за десятинничъ кормъ и за даръ и за всѣ наши пошлины на всякъ годъ по гривнѣ по Московской, да казенныхъ пошлинъ по 8 алтынъ, а коли лучитца ѣхати къ Москвѣ къ государю, и тому попу и всему причту церковному, въ нашъ подъемъ давати сь тоѣ.. .церкви... по расчету...; и подводы и проводники подъ нашихъ посланниковъ даютъ...; а кому будетъ чего искати на томъ попѣ и на дiяконѣ и на всѣхъ причетникахъ церковныхъ, ино ихъ язъ самъ сужу..., и въ духовныхъ дѣлахъ, какъ ся прилучить, а десятинникъ нашъ новоторжскiй ихъ не судитъ ни въ чемъ.» (Акты Ист. т. I, № 240 ).
(назад)
(39) А. И. т. I, № 224; также №№ 232, 233, 234, 235.
(назад)
(40) Посошковъ, стр. 23.
(назад)
(41) Акты Истор. т. IV, № 232.
(назад)
(42) Тарханная грамота новгородскихъ митрополитовъ Гремячей пустыни: 1) платить ежегодно митрополиту за его подъѣздъ, за благословенную куницу и за десятиничь кормъ, и за дары и за всѣ архiерейскiя пошлины по рублю въ годъ, 2) кому будетъ дѣло до игумена и братьи, то десятильники и недѣльщики (архiерейскiе) даютъ имъ одинъ срокъ въ году, и на тотъ срокъ ставятъ предъ митрополитомъ игумена и братью (Акты Истор. т. I, № 231).
(назад)
(43) См. также Акты Юрид. № 377: Роспись подарковъ архiерейскому причту и слугамъ.
(назад)
(44) Акты Истор. Т. III, № 118.
(назад)
(45) Акты Эксп. Т. I, № 152.
(назад)
(46) Акты Эксп. т. I, № 227, стр. 219.
(назад)
(47) Полн. Собр. Зак., №1664 (1698 года).
(назад)
(48) Акты Эксп. т. I, №№ 283, 297, 302, 306.
(назад)
(49) Акты Эксп. т. III, № 259.
(назад)
(50) Акты Эксп. т. IV, № 65.
(назад)
(51) Акты Истор. т I, № 242.
(назад)
(52) Акты Эксп. т. III, № 294: въ 1639 году дворянинъ Ладыгинъ и дьякъ Ѳедоровъ посыланы были произвести ревизiю Спасо-Евфимiева монастыря по жалобѣ на злоупотребленiя монастырскихъ властей. Дополн. къ Акт. Истор. т. IV, № 36.
(назад)
(53) Акты Эксп. т. I, № 321; Акты Истор. т. I. №№ 204, 214.
(назад)
(54) Акты Эксп. т. III, № 285.
(назад)
(55) Акты Эксп. т. III, № 298.
(назад)
(56) Акты Эксп. т. III, № 9.
(назад)
(57) Истор. Русск. церкви архiеп. Филарета, изд. 2, ч. III, стр. 222.
(назад)
(58) Дополн. къ Акт. Истор. т. I, № 210. Вел. княгиня Марья Ярославовна посылаетъ въ Кириловъ и другiе монастыри милостинныя деньги 500 рублей; изъ нихъ велитъ ежегодно въ теченiе 15 лѣтъ выдавать на кормъ братiи: «... въ вашъ (то-есть Кириловъ) монастырь по 4 рубли: то́ вамъ и съ вашими монастыри, которые къ вашему монастырю тянутъ; въ Ферапонтовъ давайте по три рубли: то́ имъ съ ихъ монастыри, которые къ Ферапонтову тянутъ; на Каменное по 3 рубли: то́ имъ и съ ихъ монастыри съ тѣми , которые къ Каменному тянутъ и проч.» Акты Эксп. т. I, №5 (1361—65 г.): «Архимандриту Святое Богородицы и игуменомъ тѣхъ монастыревъ, что тянутъ къ Святой Богородицы Отрочью монастырю»..
(назад)
(59) Акты Истор. т. III, №2.
(назад)
(60) Акты Истор. т. I, № 25, Акты Эксп. т. I, №5, т. IV, № № 56, 66, 235, и проч.
(назад)
(61) Акты Эксп. т. IV. № 235, II (1679 г.). Къ этому акту приложена роспись приписанныхъ къ Савинскому монастырю: «Въ Шатцкомъ уѣздѣ Пурдышевскiй монастырь, въ Танбовскомъ уѣздѣ Мамантова пустыня, въ Переславскомъ уѣздѣ Рязанскаго Успенской Леовъ монастырь, Троецкой Переницкой монастырь, Спаской Зарѣцкой монастырь, Воскресенской Тереховъ монастырь, въ Юрьевскомъ уѣздѣ Повольскаго Успенiя Пресвятые Богородицы Дороѳѣева пустыня, въ Суздальскомъ уѣздѣ Iоанна Предтечи Киберганской монастырь, въ Звенигородскомъ уѣздѣ Успенiя Пресвятые Богородицы Аноѳрева пустыня, въ Новгородскомъ уѣздѣ Николской Медвѣдской монастырь, въ Псковскомъ уѣздѣ архидiакона Стефана монастырь на Лугу, Николской монастырь на Валку, въ Нижегородскомъ уѣздѣ Толоконцовской монастырь.» Въ 1443 году князь Иванъ Можайскiй подарилъ Троицкому Сергiеву монастырю свой вотчинный монастырекъ Св. Георгiя (Акты Эксп. т. I, № 38).
(назад)
(62) См. тарханныя грамоты монастырямъ, особенно Кирило-Бѣлозерскому.
(назад)
(63) Акт. Юрид. № 367.
(назад)
(64) Акты Ист. т. I. № 200 — жалованная грамота суздальскому епископу: «съ его вотчины, что въ Суздалѣ на посадѣ монастырь Борисъ и Глѣбъ...»
(назад)
(65) Акты Ист. т. III, № 253. Эпархiяльные архiереи имѣли только общее наблюденiе за благочинiемъ въ этихъ монастыряхъ, и когда замѣчали безпорядки, то доносили патрiарху. — Митрополиты московскiе владѣли монастырями еще въ XIV вѣкѣ: «А Констянтиновскiй монастырь извѣсный митрополичь и съ селы; также и Борисоглѣбскiй монастырь и съ селы, какъ тягли издавна и при Олексѣи митрополитѣ, потому жь и нынѣча потянутъ» Акты Эксп. т. I, №9 (1389—1404 г.).
(назад)
(66) Дополн. къ Акт. Истор. т. I, № 122.
(назад)
(67) Напримѣръ, уставная грамота Соловецкаго монастыря крестьянамъ Бѣжецкаго Верха села Пузырева:... «И язъ игуменъ Филиппъ о томъ съ братьею соборовавъ, васъ благословилъ есмя и пожаловали: впередъ приказщикомъ своимъ ходити у васъ велѣли по сей нашей жалованной грамотѣ, и по окладу. Имати у васъ оброкъ хлѣбной съ 30 вытей и съ 3 вытей на годъ съ выти по 4 четверти ржи да 4 четверти овса, въ новую мѣру въ городецкую, да съ тѣхъ же вытей на годъ съ выти на Оспожинъ день по сыру по сухому, а не любъ сыръ — и за сыръ 2 деньги, да въ осень на Покровъ Святѣй Богородицы по 50 яицъ да по хлѣбу да по калачу. А пашню пахати на монастырь въ селѣ въ Никольскомъ, а сѣяти сѣмяны монастырскими, съ выти по четверти ржи да по 2 четверти овса, и всее пашни пахати на монастырь сѣяти въ полѣ 30 четвертей и 3 четверти ржи, а овса 56 четвертей; а похощетъ приказщикъ сѣяти пшеницу, или жито, или горохъ, или гречу, или ленъ, и крестьяномъ то пахати, на которыхъ десятинахъ приказщикъ излюбитъ...... Да съ тѣхъ же съ вытей, съ выти привозити на монастырской дворъ по два возы дровъ да полѣнныхъ по третьему возу сосновыхъ дровъ на квасы, да по десяти полѣнъ лучины, тако жъ крестьяномъ. А повозъ вести къ Вологдѣ съ выти по лошади, а на лошади по 4 четверти ржи, а овса по 6 четвертей и т.д. И приказщика слушати во всемъ, и на монастырское дѣло ходити по солнечномъ всходѣ, какъ десятской вѣсть подаетъ...... А коли приказщикъ позоветъ на монастырское дѣло крестьянъ въ честь, сверхъ урочнаго дѣла, и кто придетъ, и приказщику тѣхъ людей кормити монастырскимъ хлѣбомь. А у которыхъ крестьянъ въ поляхъ рощицы, и имъ тѣхъ рощицъ беречи, а на дрова и на жерды къ изгородамъ не сѣчи......... Такоже есми васъ благословилъ и пожаловали: велѣли давати хлѣбъ въ заемъ, рожь и овесъ, безъ наспу и не въ цѣну»........... Акты Эксп. т. I, № 258; также №№ 255, 268, 307, 348, 351, 357 и друг.
(назад)
(68) Акты Эксп. т. I, № 169 (1521 г.):... «Здѣсь мнѣ билъ челомъ Пречистыя Iосифова монастыря старецъ Тихонъ Зворыкинъ, въ игуменово мѣсто въ Данилово съ братьею, чтобы мнѣ ихъ пожаловати, дати имъ мѣсто въ городѣ во Твери дворъ поставити на осаду: и вы бы имъ въ городѣ во Твери мѣсто отмѣрили».... — Дополн. къ Акт. Ист. т. I, № 200: «Се язъ князь Андрей Васильевичъ пожаловалъ есмь игумена Касьяна сь братьею.......... что купили собѣ дворъ въ городѣ на Вологдѣ».. Далѣе, идетъ подробное исчисленiе всѣхъ льготъ этого двора. — Монастырскiе дворники освобождались даже и оть поставки цѣлвальниковъ по земскимъ дѣламъ. Акты Истор. т. II, № 55 (1627 г.).
(назад)
(69) Акты Юрид. № 328: «Се мы Осташковскiя слободы крестьяня..... поручилися... по Петрѣ Захарьевѣ въ томъ: что жить ему Петру за нашею порукою на ихъ Московскомъ монастырскомъ подворьѣ своими хоромы, и живучи ему Петру....... никакимъ промысломъ воровскимъ не промышлять, виномъ и табакомъ не торговать, зернiю и карты не играть, стану и прiѣезду воровскимъ людемъ и корчмы.... не чинить и воровской рухледи не примать»....
(назад)
(70) Акты Эксп. т. I, № 152.
(назад)
(71) Акты Эксп. т. IV, № 238.
(назад)
(72) Шуйск. Акты, № 105.
(назад)
(73) Акты Эксп. т. III, № 285.
(назад)
(74) Акты Эксп. т.IV, № 311.
(назад)
(75) См. вкладную архимандрита Крестнаго монастыря Ефрема въ Актахъ Юрид. №131.
(назад)
(76) Акты Ист. т. I, № 232.
(назад)
(77) Шуйскiе Акты № 56. См. также Акты Эксп. т. IV, № 226. Наказъ новгородскаго митрополита Корнилiя:... «а буде которые чернцы и черницы дряхлы и увечны и стары, а въ монастырь вкладу дать нѣчего, а живутъ въ мiрѣ у своего племени, и тѣмъ чернцомъ и черницамъ жить по правиломъ святыхъ апостолъ и святыхъ отецъ близъ церкве, въ особныхъ кельяхъ».
(назад)
(78) Акты Юрид. № 328: Поручная по наемномъ черномъ попѣ. Акты Ист. т. I, № 236.
(назад)
(79) Акты Истор. т. I, № 204.
(назад)
(80) См. челобитную Кирило-Бѣлозерскаго монастыря на старца Александра. Акты Ист. т. I, № 212.
(назад)
(81) Акты Истор. т. I. № 242
(назад)
(82) Этихъ грамотъ помѣщено множество въ Актахъ Арх. Комиссiи.
(назад)
(83) Акты Юрид. № 64. Судебныя рѣшенiя монастырскаго суда по гражданскимъ искамъ. Акты Юрид. №№ 62, 63.
(назад)
(84) Акты Эксп. т. III, № 298.
(назад)
(85) Акты Эксп. т. III, № 298.
(назад)
(86) Наказная память старцу Анофрею. Дополн. къ Акт. Истор. т. IV, № 43.
(назад)
(87) Акты Эксп. т. I, № 258. Подробное исчисленiе прикащиковыхъ и доводчиковыхъ доходовъ мы встрѣтили въ приговорѣ углицкаго Покровскаго монастыря (1663): «А имати ему (прикащику) со крестьянъ, по нашему указу, съ выти по чети хлѣба, по осминѣ овса, да по осминѣ солоду, да по 2 денги хмѣлеваго; да взъѣзжего имати по 3 денги; да на три праздники, на Рождество Христово да на Свѣтлое Воскресенiе да на Петровъ день, имати съ дымку по 3 денги; да ему жъ имати съ дымку по поярку, да по десятку лну, да по куряти, да по сыру, — а не любъ поярокъ и десятокъ лну и сыръ и куря, ино ему взяти по 2 денги. Да ему жъ имати: кто выдастъ за волость дѣвку, дочь или племянницу, и ему имати выводнаго по 4 алтына съ денгою, а въ одну волость по 2 алтына; а кто на кого побьетъ челомъ и ему имати по 3 денги ѣзду; а случится съ кѣмъ судъ, и ему имати пошлинъ съ рубля по полуосмѣ денгѣ; а кто поведетъ на исправу, на боранъ, и ему имати полевой боранъ по два алтына по 3 денги, и съ хоженнымъ, а дворовой и огуменной и огородной по 4 алтына, а будетъ кто раздѣлится отъ отца сынъ, или братъ отъ брата, и ему имати дѣловыхъ пошлинъ полполтины съ обоихъ, и всякiе доходы и пошлины имати по прежнему, какъ прежь сего велось». (Акты Юрид. № 65).
(назад)
(88) Акты Юрид. № 334: наказы монастырскимъ прикащикамъ.
(назад)
(89) Акты Юрид. № 330.
(назад)
(90) Акты Эксп. т. IV, № 283.
(назад)
(91) Акты Юрид. № 366.
(назад)
(92) Акты Эксп. т. I, №№ 82, 110, 113; А. Истор. т. I, № 119.
(назад)
(93) Акты Истор. т. I, № 157.
(назад)
(94) Акты Эксп. т. I, № 208.
(назад)
(95) Акты Эксп. т. I, № 381.
(назад)
(96) Акты Истор, т. I, № 155, стр. 273.
(назад)
(97) Акты Эксп. т. IV, № 315.
(назад)
(98) Полн. Собр. Зак. № 1829.
(назад)
(99) Тамъ же, № 1834.
(назад)
(100) Тамъ же, № 1886.
(назад)II.
ЦЕРКВИ.III.
МОНАСТЫРИ.