"Тобольские Епархиальные Ведомости", №11-12, июнь 1882 год, Отдел неофициальный, стр. 211-226

ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНIЯ ВЪ РУССКОЙ ЦЕРКВИ РАСКОЛА.

Русскiй расколъ сложился изъ двухъ началъ: во первыхъ, изъ начала собственно церковнаго, какъ секта церковнообрядовая, несогласная съ православною церковiю въ нѣкоторыхъ богослужебныхъ обрядах; во вторыхъ, изъ начала гражданскаго, какъ секта, возставшая, по собственному выраженiю раскольниковъ, противъ новшествъ не только церковныхъ, но и гражданскихъ. Потому и источника раскола, прежде всего надобно искать въ духѣ и направленiи церковной и гражданской жизни русскаго народа въ тотъ перiодъ времени, когда расколъ зачался, развился и распространился.

I. Исторiя христiанской жизни русскаго народа показываетъ, что предки наши искони особенно любили богослуженiе христiанской церкви, такъ что и самая христiанская жизнь ихъ искони имѣла характеръ преимущественно церковнообрядовый, какъ у греческихъ христiанъ она преимущественно имѣла характеръ догматическiй, духовносозерцательный. Предки наши, по обращенiи къ вѣрѣ и церкви Христовой, прежде всего плѣнились, вслѣдъ за послами Владимiровыми, внѣшнимъ благолѣпiемъ и обрядностiю христiанскаго богослуженiя, которая въ то время въ Византiи достигла высшаго развитiя. Къ тому же вѣроученiе христiанское, съ догматической его стороны, принято было русскими отъ грековъ готовымь — въ томъ видѣ, въ какомъ было выработано на 7 вселенскихъ соборахъ, законченымъ. Въ чемъ же, въ какой области христiанскихъ истинъ могли русскiе проявить свою духовную самостоятельность въ отношенiи новопринятой религiи? Таковая область оставалась только церковно-обрядовая. Она, по самому своему характеру, могла подлежать дальнѣйшему развитiю, и была съ этой стороны болѣе всего подъ силу русскому народу.

И мы видимъ, что съ самыхъ первыхъ поръ, въ продолженiе всей древней русской исторiи, вѣра и благочестiе предковъ нашихъ имѣли направленiе преимущественно церковно-богослужебное, обрядовое, какъ и нынѣ оно еще господствуетъ въ русскомъ народѣ. Въ храмахъ Божiихъ, во время богослуженiя, учились они истинамъ вѣры Христовой и дѣламъ благочестiя. Къ священникамъ, своимъ учителямъ, прибѣгали они не за разрѣшенiемъ какихъ либо богословскихъ вопросовъ и недоумѣнiй, а приходили спрашивать: что намъ ѣсть и пить въ тотъ или другой день поста, какiе поклоны творить и т. п.? Церковную святыню, въ особенности св. иконы, такъ глубоко любили и чтили благочестивые русскiе люди, что самые дома свои старались наполнять и украшать ими. Богослужебнымъ книгамъ усвояли почти такое же существенное значенiе въ дѣлѣ спасенiя, какъ самому слову Божiю и вѣрѣ Христовой. Богослужебныя книги съ благоговѣйнымъ усердiемъ и любовiю списывали, переписывали и читали "въ честь и славу Отцу, и Сыну, и Святому Духу", или "себѣ на здравiе и на спасенiе поющимъ ихъ". Нѣкоторые даже всю жизнь свою посвящали перепискѣ церковныхъ книгъ, и этимъ благочестивымъ трудомъ занимались не только иноки, священники и мiряне, но и сами архипастыри и князья. Лѣтописи наши почти о каждомъ благочестивомъ князѣ русскомъ говорять: "церковные уставы любилъ, церкви созидалъ, и украшалъ ихъ св. иконами и книгами наполнялъ".

Постоянно воспитываясь подъ влiянiемъ строгой церковной обрядности, народъ сталъ смотрѣть на самые обряды церкви, как на догматы христiанства; на самыя неважныя, даже мелочныя, разности обрядовыя стали обращать слишкомъ большое вниманiе. Рано знакомимся мы въ исторiи своей церкви со спорами изъ за обряда и внешне-церковной жизни. Таково было появленiе ереси Леонтiевской, изъ за поста въ среду и пятокъ. Лѣтописцы вносили въ лѣтописи, какъ замѣчательные церковные факты, даже самыя мелочныя обрядовыя разногласiя, напримѣръ въ родѣ слѣдующаго: "той же зимы (1476 г.), говоритъ новгородскiй лѣтописецъ, нѣкоторые философове начаша пѣти: "о Господи помилуй", а друзѣи: "Господи помилуй". При такомъ взгдядѣ на обрядовыя разности, когда стали обнаруживаться несогласiя, или разнообразiя въ нѣкоторыхъ церковныхъ обрядахъ и неисправности въ богослужебныхъ книгахъ, люди, привыкшiе строго соблюдать обряды церковные, но не знавшiе существеннаго, т. е. духа и ученiя христiанской вѣры, стали между собою жарко спорить и раздѣляться по поводу самыхъ неважныхъ обрядовыхъ разностей. Къ сему нужно присовокупить о временахъ упадка духовнаго просвѣщенiя въ нашемъ отечествѣ. Съ одной стороны въ 13 и 14 векѣ постигло его нашествiе монголовъ, надолго остановившее у насъ развитiе просвещенiя, увеличившее грубость нравовъ, и безъ того сильно распространившуюся въ темныя времена княжескихъ междоусобiй. Съ другой стороны съ удѣльною раздробленностiю Россiи, естественно, стало обнаруживаться нѣкоторое разнообразiе въ самой церковной обрядности, какъ напр. въ новгородской и псковской церкви. Въ первый разъ, сколько извѣстно изъ лѣтописей, это открылось въ XV вѣкѣ, по поводу перваго спора о "сугубой аллилуiа" и о "хожденiи посолонь" (2).

Смотря на церковно-богослужебныя книги, какъ на книги богодухновенныя, темные ревнители буквы твердо убѣждены были, что въ нихъ не должно измѣнять или поправлять и самаго поврежденнаго текста. Казалось ужаснымъ что либо загладить въ церковно-богослужебной книгѣ: это значило — "загладить великiй догматъ премудрый". "Дрожъ великая поймала и ужасъ напалъ на меня", говорилъ писецъ Михаилъ Медоварцевъ, когда преподобный Максимъ Грекъ велѣлъ ему загладить нѣсколько строкъ въ одной церковно-богослужебной книгѣ. Между тѣмъ заглажденiе такое, съ цѣлью исправленiя текста богослужебныхъ книгъ, было необходимо. Это сознавало само церковное правительство, предпринимавшее цѣлый рядъ исправленiй богослужебныхъ книгъ.

Въ первой половинѣ XVI вѣка Максимъ-грекъ, ученый монахъ съ Аѳона, вызванный великимъ княземъ Василiемъ Ивановичемъ, усмотрѣвъ, до чего затемненъ и даже извращенъ былъ смыслъ церковныхъ книгъ неразумною ревностiю по буквѣ, призналъ славяно-русскiя книги требующими исправленiя. Тогда темные приверженцы мертвой буквы съ громкимъ воплемъ возстали противъ него. "Велiю", кричали они, "велiю, о человѣче, досаду тѣмъ дѣломъ (исправленiемъ книгъ) прилагаеши въ земли нашей чудотворцемъ: они бо сицевыми книгами благоугодиша Богови". Напрасно препод. Максимъ говорилъ темнымъ ревнителямъ буквы, что церковь Христова никогда не чуждалась даже исправленiя книгъ св. писанiя. Темные ревнители буквы не хотѣли допустить никакого исправленiя въ церковно-богослужебныхъ книгахъ. "Онъ", продолжали тѣ вопить, "отмѣняетъ слова по своему разумѣнiю, извращаетъ вѣру", — и осудили его, какъ "еретика, богодухновенныя книги растлѣвающа".

Такимъ образомъ препод. Максимъ первый палъ въ борьбѣ съ зарождавшимся расколомъ. Съ этихъ поръ начинается въ русской церкви печальная вѣковая борьба двухъ противоположныхъ стремленiй: стремленiя церкви — исправить церковно-богослужебныя книги и обряды и оживить, возстановить во всемъ народѣ русскомъ истинную церковно-богослужебную жизнь, и стремленiя противо-церковнаго, раскольническаго — не допустить исправленiя церковно-богослужебныхъ книгъ и обрядовъ, и такимъ образомъ дать силу и господство мертвой буквѣ и обрядности.

Въ 1551 году, на московскомъ стоглавомъ соборѣ, который созванъ былъ, между прочимъ, для рѣшенiя многихъ обрядовыхъ вопросовъ, тогда такъ сильно занимавшихъ умы, ясно высказалось столкновенiе этихъ двухъ противоположныхъ направленiй (3).

По поводу новаго (послѣ Максима-грека) исправленiя книгъ препод. Дiонисiемъ, архимандритомъ Троицко-Сергiевской лавры, опять открыто выступили люди вполнѣ раскольническаго направленiя. Въ борьбѣ съ ними преподобный Дiонисiй и его сподвижники явились, подобно препод. Максиму-греку, исповѣдниками истины церковной. Вотъ какъ характеризуетъ этихъ ревнителей мертвой буквы старецъ Арсенiй, въ своей челобитной къ боярину Борису Михайловичу Салтыкову: "есть, государь, Борисъ Михайловичъ, иные таковы, которые на насъ ересь возвели, кои едва азбуку умѣютъ, а то вѣдаю, что не знаютъ, кои въ азбуцѣ письмена гласныя и согласныя и двоегласныя, а еже осьмочастiя слово разумѣти и къ симъ пристоящая, сирѣчь роды и числа, и времена и лица, званiя же и залоги, то имъ ниже на разумъ всхаживало. Священная же философiя и въ рукахъ не была".

При патрiархѣ Iосифѣ предпринято было новое изданiе церковныхъ книгъ. Вожди раскольническаго направленiя явились при этомъ дѣлѣ главными и совершенно самоуправными дѣятелями. "И явишася въ та лѣта", пишетъ преосвященный Игнатiй, митрополитъ Тоболъскiй, "злiи человѣцы: Аввакумъ протопопъ, Лазарь-суздальскiй попъ, Ѳедоръ дiаконъ, Григорiй Нероновъ, съ ними же и прочiе невѣжди". Эти люди, всѣ мыслившiе уже чисто по раскольнически, о томъ только и заботились, чтобы какъ можно скорѣе успѣть внести раскольническiя мнѣнiя въ печатныя церковныя книги, запечатлѣть ихъ такимъ образомъ церковною печатью и распространить и окончательно утвердить въ народѣ. Такимъ-то образомъ при всероссiйскомъ патрiархѣ Iосифѣ раскольническiя заблужденiя распространились по всей Россiи посредствомъ книгъ, напечатанныхъ въ 1642—1652 годахъ, и заразили въ особенности молодое поколѣнiе. Теперь настоятельно потребовалось очистить отъ примѣси раскольническихъ заблужденiй церковно-богослужебныя книги, и ввести, по возможности, всѣхъ православныхъ чадъ церкви русской въ самый духъ церковно-богослужебной обрядности, чтобы чрезъ это пресѣчь распространяющееся зло въ русской церкви. Выполненiе этого святаго дѣла выпало на долю извѣстнаго въ исторiи патрiарха Никона.

Патрiархъ Никонъ началъ исправлять церковно-богослужебныя книги при посредствѣ людей ученыхъ, каковы: Епифанiй Славеницкiй, Арсенiй-грекъ, Дамаскинъ Птицкiй и другiе, по древне-славянскимъ и греческимъ подлинникамъ, послѣ предварительнаго совѣщанiя съ русскими пастырями на соборѣ 1654 года, съ соизволенiя царя Алексѣя Михайловича, по согласiю съ патрiархомъ константинопольскимъ и при соучастiи антiохiйскаго патрiарха Макарiя и сербскаго Гаврiила. Зачинщиковъ раскола, каковы были извѣстные уже намъ справщики книгъ при патрiархѣ Iосифѣ, онъ устранилъ отъ книгопечатнаго двора, какъ людей не только неспособныхъ къ исправленiю книгъ, но и явно неправильно мыслящихъ и злонамѣренныхъ, насѣявшихъ уже столько плевелъ въ церкви русской. А потомъ, когда встрѣтилъ отъ нихъ пререканiе и противодѣйствiе въ дѣлѣ исправленiя книгъ, потребовалъ ихъ ссылки и заточенiя по разнымъ мѣстамъ.

Издатели "служебника" 1655 г. такъ говорили о плодахъ дѣятельности патрiарха Никона по исправленiю имъ книгъ: "лукавство исчезе, неправда отгнана бысть, лжа потребися, вмѣсто же сихъ истина ликуетъ, правда цвѣтетъ, любовь владычествуетъ". Въ прекращенiи зла патрiархомъ Никономъ сознавались сами зачинщики раскола; напримѣръ Нероновъ, въ письмѣ къ духовнику Вонифатьеву, отъ 27 февраля 1654 года, писалъ: "увы мнѣ! яко погибе благоговѣйный отъ земли и исправляющаго въ человѣцѣхъ нѣсть", т. е. нѣтъ болѣе зачинщиковъ и защитниковъ раскола.

Вслѣдствiе энергическихъ распоряженiй патрiарха Никона, можно сказать, что расколъ, вѣроятно, былъ бы остановленъ, если бы патрiарху дали до конца довершить его великое дѣло. Но въ это время, къ величайшему несчастiю, многочисленные и сильные враги патрiарха Никона при дворѣ возстали лично противъ него, лишили его прежней свободы дѣйствованiя, даже благорасположенiя и содѣйствiя царя Алексѣя Михайловича, и принудили удалиться изъ Москвы, а зачинщиковъ раскола возвратили изъ ссылки въ Москву, которые и успѣли докончить свое дѣло, отторгнувъ отъ церкви суевѣрныхъ ревнителей обрядовъ и образовавъ особое скопище мнимыхъ старообрядцевъ.

Великiй московскiй соборъ 1666 и 1667 годовъ, осудивъ патрiарха Никона за оставленiе патрiаршаго престола и иное, вопреки всѣмъ ожиданiямъ противниковъ его, оправдалъ всѣ его книжныя исправленiя, предаль анаѳемѣ всѣхъ имъ противящихся. Изумленные приверженцы старины, не зная, какъ согласить низложенiе патр. Никона, судившагося, по ихъ мнѣнiю, за порчу книгъ, съ одобренiемъ изданныхъ имъ книгъ, разрѣшили свое недоумѣнiе тѣмъ,что патрiархи, живя подъ властiю турокъ, обусурманились, а потому положили не слушать ни патрiарховъ, ни соборовъ.

Итакъ первый зародышъ, первый основной элементъ раскола русской православной церкви изъ за обряда заключается собственно въ характерѣ религiозной жизни русскаго народа, въ вѣковомъ, историческомъ развитiи въ большей части народа односторонняго, мертво-обрядоваго направленiя, въ преобладанiи внѣшности, обрядности, надъ живою христианскою мыслiю и въ открывшейся въ XVI вѣкѣ борьбѣ этой живой христiанской мысли, духа съ мертвою буквою и обрядностiю. Но ограничиться этимъ въ выясненiи причинъ раскола — мало. Сущность и сила русскаго раскола старообрядства заключается далеко не въ одной упорной ревности о старыхъ обрядахъ, изъ которой развился только общiй, внѣшнiй характеръ раскола, какъ секты религiозно-обрядовой. Сила русскаго раскола заключается главнымъ образомъ въ томъ духѣ и направленiи, какое онъ получилъ во время самаго возстанiя раскольниковъ противъ патрiарха Никона, и особенно послѣ Никона, когда онъ перешелъ изъ сферы собственно церковной въ сферу гражданской народной жизни.

II. Послѣ роковаго 1666 года, когда на великомъ патрiаршемъ соборѣ московскомъ окончательно довершено и утверждено было дѣло патрiарха Никона, раскольники подняли свой мятежный голосъ уже не противъ одного его, но и противъ царя Алексѣя Михайловича. И сами раскольническiе писатели съ этого времени полагаютъ вторую, такъ сказать, эпоху въ исторiи раскола. "Отъ лѣтъ по числу 1666-му, говорятъ они, конецъ прiяша пророчествiя (4): егда по тысящѣ лѣтъ развязанъ бысть сатана отъ темницы своея, нападе на великую монархiю римскую, и поколеба и разруши оныя седмистолпныя утвержденiя; и паки на второй Римъ прiиде въ 1600 г., а въ 66 лѣто и Русiя тому же паденiю поревновала, и тако исполнися число звѣря 1666 лѣтъ: царь Алексѣй Михайловичъ съ Никономъ отступи отъ св. православныя вѣры, и всю церковь Божiю отъ всего благолѣпiя обнажи и бысть вмѣсто владыки мучитель". Сбившись однажды съ прямаго историческаго, истинно-церковнаго пути, утвердившись въ томъ ложномъ убѣжденiи, что новый духъ времени есть духъ неправославно-христiанскiй, латинской, антихристiанскiй, суевѣрные поборники стараго времени и во всемъ дальнѣйшемъ развитiи преобразовательнаго духа времени видѣли усиленiе и проявленiе духа антихристiанскаго, латинскаго, противо-церковнаго. И такимъ образомъ все съ большимъ и большимъ фанатизмомъ усиливались и возставали уже не только противъ церкви, но и противъ государства, и не противъ однихъ церковныхъ исправленiй Никона, но и противъ гражданскихъ преобразованiй и нововведенiй.

Первыя сѣмена такого направленiя раскола положены были уже самыми первыми раскольниками. Главный расколоучитель Аввакумъ съ горестiю восклицаль: "о, охъ бедная Русь! чего-то тебѣ захотелось латинскихъ обычаевъ и нѣмецкихъ поступокъ". — "О, прелесте!" восклицалъ въ свою очередь дiаконъ Ѳеодорь, "понеже еси пестра, скверные поляки, нѣмцы и прочiе безбожные языки яко благодѣи прiемлются и честiю велiю почитаются... сплелись западные съ восточными". Раскольники особенно возставали противъ того, что при дворѣ царя Алексѣя Михайловича нѣкоторые русскiе и иностранцы занимались западными науками, напр. астрономiей, философiей, медициной и даже противъ того, что царскiя дѣти, царевичъ Петръ и царевна Софiя, воспитывались подъ влiянiемъ иностранцевъ. Попъ Лазарь взывалъ къ царю: "царю благородный! како времени сего не испытуешь: имѣеши у себѣ мудрыхъ философовъ, разсуждающихъ лица небесе и земли, и звѣздъ хвосты аршиномъ измѣряющихъ... Ни, ни!.. Подобаетъ ти, царю, заповѣдати благороднымъ чадамъ своимъ, да пребываютъ въ законѣхъ отеческихъ во вѣки неотступно". — Такъ ясно, еще въ царствованiе Алексѣя Михайловича, расколъ воставалъ уже противъ новаго, западно-преобразовательнаго духа Россiи.

Въ XVII вѣкѣ гражданское правительство наше путемъ вѣковаго опыта дошло до убѣжденiя, что, для лучшаго благоустройства и процвѣтанiя Россiи въ средѣ другихъ европейскихъ государствъ, необходимо ближайшее знакомство и общенiе съ ними, необходимо заимствованiе плодовъ западно-европейской гражданственности, — словомъ необходимо всестороннее духовное и матерiальное развитiе Россiи, только такъ, чтобы коренное начало старинной русской жизни, православно-церковное, оживляло все это, проникало, всему давало свой духъ и силу. Въ соборномъ уложенiи Алексѣя Михайловича и во многихъ знаменитыхъ актахъ того времени явственно выразилась идея новаго государственнаго порядка и устройства. Въ это царствованiе начались съ особенною силою, съ живою энергiею, нѣкоторыя преобразованiя и нововведенiя, по образцамъ западно-европейскимъ, не всегда отвѣчающiя духу русской старины, въ которой коснѣлъ народъ. Иноземныя новизны сильно стали располагать народъ къ расколу старообрядства, ибо раскольники объявили ихъ предъ народомъ противными православной вѣрѣ и древле-церковному русскому благочестiю. Такимъ образомь, еще до преобразованiя Россiи Петромъ Великимъ, уже составилась многочисленная секта мнимыхъ старообрядцевъ. Въ концѣ XVII вѣка одинъ за другимъ возникали бунты стрѣлецкiе, поджигаемые, между прочимъ, раскольниками, и въ этихъ бунтахъ, мятежные ревнители старины явственно высказывали, чѣмъ они были недовольны, за что они ратуютъ: "будто бы, въ Россiи уставлена новая вѣра, велятъ кланяться болванамъ и носить нѣмецкое платье, брить бороды, выдавать русскихъ дѣвицъ за нѣмцевъ, и проч. за чтобы, конечно, стрѣльцамъ вступиться, а паче за вѣру свою православную".

Наступилъ XVIII вѣкъ. Окончательное, всестороннее преобразованiе древняго нацiональнаго порядка и новое гражданское и государственное устройство Россiи Петромъ Великимъ возбудило въ раскольникахъ рѣшительное, фанатическое упорство и противодѣйствiе, какъ окончательное, по ихъ ложно-апокалипсическому воззрѣнiю, проявленiе антихристiанскаго духа, начавшаго господствовать въ Россiи со времени Никона. "Мы", говорили раскольники XVII вѣка, "сматряюще недремательнымъ окомъ познаваемъ, яко отъ лѣтъ по числу 1666-му конецъ прiяша пророчествiя, а совершенное же всея злобы исполненiе совершися на Петрѣ. Егда исполнися число звѣря 1666 лѣтъ, въ то лѣто царь Алексѣй Михаиловичъ съ Никономъ отступи отъ св. православной вѣры, а послѣ его въ третьихъ восцарствова на престолѣ всея Русiи сынъ его первородный Петръ, и нача превозноситися паче всѣхъ, уничтожи патрiаршество, дабы ему единому властвовати, не имѣя равнаго себѣ, дабы имѣли бы его единою превысочайшею главою, судiею всей церкви, и именовася отецъ отечества. Въ 1700 году собра весь свой поганный синклитъ въ первый день генваря мѣсяца и постави храмъ идолу ветхоримскому Янусу, и предъ всѣмъ народомъ нача творити чудеса, подъ видомъ фавмазiи, и иси воскликнуша ему единогласно: виватъ, виватъ новый годъ! Отъ того дни разосла своя указы во всю Русiю, повелѣ праздновати новое лѣто, разрушая законную св. отецъ клятву, иже на первомъ вселенскомъ соборѣ положенную праздновати новое лѣто въ первый день сентября мѣсяца, при томъ въ своемъ янусовскомъ собранiи поздравленiе прiять за императора августѣйшаго, сирѣчь надъ всѣми обладателя... Нача гонити и льстити и искореняти останокъ въ Русiи православную вѣру; той глаголимый, богъ нача паче мѣры возвышатися: учини, описанiе народное, и счисляя вся мужеска пола и женска старыхъ и младенцевъ, живыхъ и мертвыхъ, и облагая ихъ данми велiими, не точiю на живыхъ, но и на мертвыхъ. Прежде бывшiи въ Русiи благочестивый цари Иванъ Васильевичъ, Ѳеодоръ Ивановичъ и Михаилъ Ѳедорычъ и Алексѣй Михайловичъ, бывшiй въ благочестiи до Никона патрiарха, яко сiи вси народнаго исчисленiя отъ мала до велика мужеска пола и женска, живыхъ и мертвыхъ и всего общечеловѣчества не творили и оставляли то въ судьбу правительства всемогущаго Бога. Зрите, человѣцы, и вонмите и разсмотрите по святому писанiю, въ кiихъ лѣтѣхъ жительствуемъ, и кто нынѣ обладаетъ вами? Подобаетъ намъ жизнь препревождати въ безмолвiи и въ пустыняхъ, яко Господь чрезъ Iеремiю пророка взываетъ: "изыдите, изыдите, люди моя, изъ Вавилона".

И вотъ многiе изъ суевѣрныхъ пошли въ пустыни, затвердивши одно, что новое время — время антихристово, что новый духъ, вдохнутый въ жизнь Россiи Петромъ, духъ антихристовъ, что европейское устройство монархической имперiи, созданное Петромъ, есть противонародное уклоненiе къ римскому владычеству, что русскiе цари со времени Петра стали древле-римскими императорами, божествами народа. Духъ старины, раскольническiй, старообрядческiй, такъ сказать, образъ мыслей сдѣлался такъ силенъ, живучъ, упоренъ, что самъ Петръ Великiй не могъ преодолѣть его никакою силою: ни казнями въ срубахъ, ни ссылкою, ни поголовнымъ посѣченiемъ и растрѣлянiемъ мятежныхъ защитниковъ старины, и вообще никакими мѣрами, и даже долженъ былъ самъ принести ему тяжкую, горестную жертву — своего сына, наслѣдника, не сочувствовавшаго преобразованiямъ Петра и павшаго, между прочимъ, жертвою за старину.

Но кромѣ того, что раскольники не понимали духа и цѣли преобразованiй Петра Великаго, справедливость требуетъ раскрыть еще другую причину усиленiя раскола. Расколъ особенно усилился со времени Петра Великаго отъ того, что въ это время новый, преобразовательный духъ часто доходилъ до печальной крайности, до злоупотребленiя, искоренялъ такое старое, что непротивно было просвѣщенiю и что дѣйствительно тѣсно связано было съ древнимъ духомъ русской христiанской вѣры. Иностранцы, призванные Петромъ Великимъ единственно съ тою цѣлiю, чтобы возвысить Россiю лучшимъ гражданскимъ просвѣщенiемъ, а не безполезными, суетными обычаями и пороками Запада, стали во зло употреблять свое влiянiе на русскiй народъ, стали даже колебать въ немъ древнее, коренное устройство церкви. Особенно тяжко и возмутительно было для религiозно-нацiональнаго чувства народа вредное влiянiе иностранцевъ по смерти Петра Великаго и Екатерины I-й, при Минихѣ, Остерманѣ и Биронѣ, когда дворъ, коллегiи, академiя наукъ, гвардiя, армiя, флоть были въ распоряженiи иностранцевъ-протестантовъ, когда, по словамъ Амвросiя Юшкевича, архиепископа Новгородскаго, "сiи внутреннiе и сокровенные враги Россiи людей добрыхъ и отечеству весьма нужныхъ и потребныхъ губили и раззоряли и все искореняли, а равныхъ себѣ безбожниковъ, безсовѣстныхъ грабителей, казны государственной похитителей весьма любили, жаловали и награждали; только тѣломъ здѣсь, а сердцемъ и душою внѣ Россiи пребывали, всѣ сокровища, всѣ богатства, въ Россiи неправдою нажитыя, изъ Россiи за море высылали и проч." Съ глубокою скорбiю говорили объ этомъ бурномъ, темномъ времени, въ 1741 году, архимандритъ Иконоспасскаго монастыря Кириллъ Флоринскiй, ректоръ славяно-греко-латинской академiи, въ словѣ въ день рожденiя императрицы Елизаветы Петровны: "погребли мы преславныхъ монарховъ (Петра Великаго и Екатерину I), погребли и благоденствiя наша. Какъ прибрали иноземные выходцы все отечество наше въ руки, коликiй ядъ злобы на вѣрныхъ чадъ россiйскихъ отрыгнули. Догматы христiанскiе, отъ которыхъ вѣчное спасенiе зависитъ, въ басни и ни во что поставляли, святыхъ угодниковъ не почитали, иконамъ св. не покланялись, знаменiя креста святаго гнушалися, въ посты святые мяса пожирали, поминовенiю усопшихъ смѣялись и гееннѣ быти не вѣрили, мнозiи и въ епикурейская мнѣнiя впадали: "яждъ, пiй, веселися, по смерти же никакого утѣшенiя нѣсть". Кто посты хранилъ, о томъ говорили: ханжа; кто въ молитвѣ съ Богомъ бесѣдуетъ — пустосвятъ; кто иконамъ покланяется — суевѣръ; кто языкъ отъ пустословiя удерживаетъ — глупъ, говорить не умѣеть; кто милостыню любве ради ко Христу и ближнему подаетъ неоскудно, тотъ, говорили, не умѣетъ куда имѣнiя своего употребить, не къ рукамъ досталось; кто въ церкви часто ходитъ, въ томъ пути не будетъ. А наипаче коликое гоненiе на священныхъ Таинъ служителей воздвигли: архiереевъ, священниковъ, монаховъ мучили, казнили, разстригали"...

При такомъ гоненiи, воздвигнутомъ иностранными на православную церковь, по смерти Петра Великаго, особенно при Биронѣ, удивительно-ли, что расколъ еще болѣе утвердился въ своемъ фанатическомъ убѣжденiи, что со времени Петра Перваго, въ русской церкви и въ русскомъ государствѣ, въ самомъ дѣлѣ — будто бы — временствовалъ, царствовалъ антихристъ, какъ они выражались, что русскiе подружились съ еретиками: латинами, люторанами и кальвинами.

Съ другой стороны, сами русскiе, особенно въ высшемъ классѣ общества, также весьма часто вдавались въ крайность въ усвоенiи западной новизны. Это также сильно отталкивало любителей русской старины отъ православной церкви въ расколъ. Въ нововведенiяхъ русскiе первой половины XVIII вѣка были слишкомъ рьяны, нетерпѣливы, поспѣшны, неразборчивы. Неважныя, не необходимыя новизны, напр.: нѣмецкое платье, брадобритiе, заставляли непремѣнно принимать даже крестьянъ, и позорно издѣвались надъ тѣми, кто не хотѣлъ усвоять этихъ новизнъ; противъ воли собирали народъ на общественныя гулянья по барабанному бою и т. п. Вообще должно сказать, что главная внутренняя причина, почему въ XVIII вѣкѣ расколъ особенно усиливался и возрасталъ, заключается именно въ чрезвычайно рѣзкомъ и быстромъ переходѣ русскаго общества отъ старинной русской жизни, имѣвшей преимущественно характеръ церковный, къ жизни новой, европейской, имѣющей преимущественно характеръ мiрской, внѣшне-житейскiй.

Таково было, въ общихъ чертахъ, первоначальное, многосложное историческое развитiе русскаго раскола старообрядства въ XVII вѣкѣ и въ первой половинѣ XVIII, въ связи съ внутреннимъ состоянiемъ русской церкви и гражданственности. Повторимъ кратко: обнаружившись еще въ XVI вѣкѣ, и особенно въ первой половинѣ XVII вѣка, въ видѣ религiозно-обрядовой партiи при московскомъ книго-печатномъ дворѣ, — при патрiархѣ Никонѣ расколъ открылся явно, окончательно, и принялъ характеръ религiозно-обрядовой, мнимо-старообрядческiй. Съ 1666 года, расколъ перешелъ изъ сферы церковной въ сферу гражданской народной жизни и здѣсь, сообразно съ гражданскимъ состоянiемъ Россiи, принялъ характеръ народной оппозицiи противъ преобразованiя Россiи въ европейскую имперiю, противъ новаго европейскаго устройства и направленiя внутренней жизни Россiи. При Петре Великомъ завершилось религiозно-гражданское развитiе раскола: онъ, какъ отколокъ древней отжившей Россiи, окончательно отпалъ отъ новой, Петромъ Великимъ устроенной. Россiи.

Не прошло 25-ти лѣтъ отъ начала раскола (1667 г.), какъ онъ раздѣлился на два толка — "поповщину" и "безпоповщину". Это случилось такимъ образомъ. Съ теченiемъ времени, священники, отступившiе отъ св. церкви вмѣстѣ съ мiрянами, одинъ за другимъ перемерли. Раскольники пришли въ раздумье, что дѣлать имъ безъ священниковъ? И одни изъ нихъ рѣшились предоставить совершенiе богослуженiя и таинствъ избраннымъ изъ мiрянъ старцамъ; такъ явился толкъ безпоповщины. Другiе же положили принимать къ себѣ священниковъ, рукоположенныхъ въ православной церкви, но подъ условiемъ отреченiя ихъ отъ, такъ называемыхъ, никонiанскихъ заблужденiй, т. е. отъ православной церкви; такъ явился толкъ поповщины.

Каждый изъ сихъ двухъ толковъ раздѣлился на множество другихъ, въ которыхъ заблужденiя доведены. до крайней степени. Толкъ поповщины раздѣлился, между прочимъ, на бѣглопоповщину и австрiйское священство (съ 1845 г.).