А. П. Щапов. Сочинения, т. I, 1906 г., стр. 173-177

Русскiй расколъ старообрядства, разсматриваемый въ связи съ внутреннимъ состоянiемъ русской церкви и гражданственности въ XVII вѣкѣ и въ первой половинѣ XVIII.

Опытъ историческаго изслѣдованiя о причинахъ происхожденiя и распространенiя русскаго раскола ¹)

(Важное примечание)

ПРЕДИСЛОВIЕ.

Расколъ старообрядства составляетъ характеристическое явленiе въ историческомъ развитiи русскаго народа, особенно его низшихъ классовъ. Въ немъ сохранился, такъ сказать, окаменѣлый отколокъ древней Россiи, выразилась русская народность XVII вѣка, въ ея отрѣшенности отъ иноземныхъ элементовъ реформы Петра Великаго и XVIII столѣтiя, проявилась преимущественно своеобразная историческая жизнь массы народа, жизнь религiозная и гражданская, жизнь умственная и нравственная. Старая вѣра, старые обряды, старыя книги раскола — это характеристическiй символъ, выраженiе умственной жизни большой части нашего народа, мѣра, заповѣдный, заколдованный кругъ его мыслительности; это такъ сказать, апоѳеоза, освященiе той неподвижной, во вѣки «неминуемой» старины, которая имѣла такое важное значенiе въ народномъ быту древней Россiи, въ обычаяхъ, нравахъ и понятiяхъ народа, о которой онъ изстари говорилъ въ своихъ пословицахъ: «что старо, то свято; что старѣе, то правѣе; что изстари ведется, то неминется; ветхое лучше есть»! Церковно-гражданскiй демократизмъ раскола, подъ покровомъ мистико-апокалипсическаго символизма, отрицанiе реформы Петра Великаго, возстанiе противъ иноземныхъ началъ русской жизни, вопль противъ Имперiи и правительства, смѣлый протестъ противъ подушныхъ переписей, податей «и даней многихъ», противъ рекрутства, крѣпостного права, областнаго начальства и т.п. — это многознаменательное выраженiе народнаго взгляда на общественный и государственный порядокъ Россiи, проявленiе недовольства низшихъ классовъ народа, плодъ болѣзненнаго, страдательнаго, раздраженнаго состоянiя духа народнаго. Поповщина и безпоповщина, подъ общей формой старообрядства — образованiе съ одной стороны ложнаго священства, бѣглопоповщины, съ другой — совершенное отрицанiе священства, ненависть къ духовенству, и обобщенiе той и другой противоположности подъ одной оболочкой мертвой обрядности, — это характеристическое явленiе церковной жизни нашего народа, плодъ и выраженiе взаимныхъ отношенiй духовенства и народа; это — особенно многозначительный, характеристическiй фактъ въ исторiи нашего духовенства. Наконецъ, эти степановщины, акулиновщины, пастуховы согласы, и множество подобныхъ взаимно-враждебныхъ сектъ раскола, въ которыхъ «что мужикъ, то вѣра, что баба — то толкъ», отрицанiе въ нѣкоторыхъ сектахъ раскола начала общественности, принадлежности къ обществу, отрицанiе нравственныхъ началъ семейной жизни, освященiе такихъ грубыхъ пороковъ, каковы напр., самоубiйство, блудъ и т. п. — это темная сторона нравственнаго общественнаго развитiя нашего народа, плодъ и выраженiе крайней недостаточности нравственнаго влiянiя духовенства на народъ и отсутствiя народнаго просвѣщенiя и воспитанiя. Вотъ главные пункты, точки, съ которыхъ мы пытались разсмотрѣть русскiй расколъ старообрядства, въ связи съ внутреннимъ состоянiемъ русской церкви и гражданственности въ XVII вѣкѣ и въ началѣ XVIII. Основная мысль нашего опыта — раскрыть историческую основу раскола старообрядства, этого многосложнаго явленiя въ русской исторiи, показать тѣ элементы въ исторической жизни народа, изъ которыхъ онъ сложился.

Предлагаемое сочиненiе не болѣе, какъ первая попытка — раскрыть историческiя причины появленiя и распространенiя въ Россiи раскола старообрядства. И издается оно собственно не для ученыхъ спецiалистовъ, а больше для неученой публики. Потому, мы желали бы отъ критики не столько строгаго суда о недостаткѣ въ нашемъ сочиненiи новыхъ фактовъ и выводовъ, объ его необработанности и неразвитости высказанныхъ въ немъ мыслей, сколько исправленiя ошибокъ, восполненiя недостатковъ, указания опущенныхъ нами сторонъ и фактовъ.

Къ сочиненiю будетъ присовокуплено, въ особомъ приложенiи, нѣсколько неизданныхъ рукописныхъ памятниковь русской жизни и литературы XVII вѣка.

«Насѣяль небесный Домовладыка плодовитую ниву нашей православной державы пшеницею чистаго благочестiя», — съ глубокою скорбiю говорилъ царь Алексѣй Михайловичъ на Московскомъ соборѣ въ 1667 году — но завистливый врагъ, въ то время, какъ мы, поставленные отъ Бога стражами надъ ней, дремали, всѣялъ куколь душевредный. Куколь этотъ — душепагубные нынѣ насѣянные расколы, которыхъ тлетворное прозябенiе тщится искоренить чистую пшеницу слова Божiя истинной каѳолической вѣры. Вотъ уже богохульное ихъ плодоношенiе не только обносится по различнымъ странамъ, городамъ и весямъ врученнаго намъ отъ Бога царства, но и въ самый сей городъ вомчалось и дошло до нашихъ рукъ въ свиткахъ и коснулось нашихъ ушей словесно. Многiе скудноумные, заразившись симъ душеубiйственнымъ злоплодiемъ, какъ-бы внѣ ума были, заблудились отъ церкви въ новопрозябшiя сонмища, отвергли крещенiе, грѣховъ своихъ iереямъ Божiимъ не исповѣдали, Тайнамъ животворящимъ не причащались, кратко сказать, весьма отъ церкви и отъ Бога отчуждались» ²). Эти скорбныя слова царь Алексѣй Михайловичъ говорилъ по поводу русскаго раскола старообрядства, который съ 1666 года уже ясно и окончательно отпалъ отъ церкви. Съ этого времени и до конца XVII столѣтiя, расколъ весьма быстро распространялся, такъ что къ половинѣ XVIII столѣтiя проникъ уже почти во всѣ концы Россiи. Еще при жизни расколоначальниковъ, около 1676 года, по словамъ одного изъ нихъ, въ Великороссiи насчитывалось до 100,000 однихъ готовыхъ умереть за расколъ, только скрытыхъ «страха ради властелинска» ³). На сѣверѣ, изъ небольшихъ пустынь и скитовъ, устроенныхъ Соловецкими выходцами въ Олонецкихъ и Архангельскихъ дебряхъ, плевелы раскола распространились по всему Бѣлому поморью: на рѣкѣ Выгѣ, въ 1694 году, основалось сильное гнѣздо, средоточiе безпоповщинскаго раскола, — скитъ Даниловскiй. Въ этомъ скиту сначала было только до 150 братiй и сестеръ ⁴); потомъ число раскольниковъ умножилось до такой степени, что Выговскiй скитъ на одномъ собственномъ иждивенiи содержалъ мужескаго пола тысячъ до двухъ, да женскаго до тысячи и болѣе душъ ⁵). Отъ Выговскаго скита въ 1706 году отдѣлилась секта Ѳедосѣевцевъ. Въ короткое время эта секта, болѣе всѣхъ прочихъ отраслей раскола, размножилась въ нашемъ отечествѣ, пустила корни свои въ Петербургѣ, Москвѣ, Новгородѣ, Псковѣ, и даже проникла за границу въ Польшу, на берега Дуная, въ Пруссiю, Австрiю и Турцiю. Въ 1675 году бѣжалъ изъ Москвы зараженный раскольническими мыслями попъ Косма съ 20 человѣками и поселился въ Новгородско-сѣверской области, на одномъ небольшомъ Стародубскомъ урочищѣ, Понуровкѣ: здѣсь изъ посѣяннаго имъ сѣмени образовалось 17 слободъ раскольническихъ, и въ нихъ было до 50,000 обоего пола ⁶). Изъ стародубскихъ слободъ нѣкоторые раскольники, преследуемые правительствомъ въ правленiе Софiи Алексѣевны, убѣжали въ Польшу и тамъ поселились на такъ называемомъ острове Вѣткѣ; число раскольниковъ здесь возросло до 40.000 человѣкъ; за невмѣщенiемъ на Вѣткѣ, они на окружности 20 или 30 верстъ населили болѣе 14 слободъ ⁷). — Перейдемъ на Волжскiя страны Россiи. Здѣсь въ Нижегородской епархiи, въ чернора[мен]скихъ лѣсахъ Юрьевскаго и Балахнинскаго округовъ, спустя 35 или 40 лѣтъ послѣ перваго появленiя плевелъ раскола, въ 1716 году считалось однихъ записныхъ раскольниковъ до 40.000 душъ ⁸). Далѣе къ югу, на р. Иргизѣ, поселились сначала только 60 человѣкъ, выходцевъ изъ Польши, державшихся раскола. Но когда разнеслась по всему приволжью слава знаменитаго Успенскаго монастыря на Иргизѣ, тогда чуть не весь Донъ, Уралъ и почти все приволжье вошли съ нимъ въ сообщенiе по дѣламъ раскола. Всѣ казаки, Елецкiе и Яицкiе, большая часть изъ 20,000 Донскихъ казаковъ заражены были расколомъ и даже ратовали за расколъ, давшiй просторъ буйному разгулу ихъ воли ⁹). Въ предѣлахъ Астраханскихъ, въ Елисаветградскомъ и Бахмутскомъ уѣздахъ цѣлыя слободы населены были раскольниками, державшимися Соловецкой челобитной ¹⁰). Въ 1692 году раскольники распространились по рѣкамъ Кумѣ, Сулакѣ, Кубани и Аграхани. Въ 1698 г. многiе поселились за Терекомъ, въ горахъ и ущельяхъ большой и малой Кабарды, а нѣсколько времени спустя, основали 5 станицъ по эту сторону Терека ¹¹). На востокѣ за Уральскимъ хребтомъ въ предѣлахъ Сибирскихъ, еще со временъ патрiарха Никона, поселилось множество раскольниковъ при желѣзныхъ заводахъ и казенныхъ и частныхъ золотыхъ промыслахъ, гдѣ втайнѣ сохраняли свои повѣрья: здесь число ихъ возрасло, въ одно столѣтiе, до 100,000 человѣкъ всякаго [зва]нiя: купцовь, мѣщанъ, крестьянъ государственныхъ и помѣщичьихъ ¹²). Менѣе чѣмъ въ полстолѣтiе съ 1658 по 1688 годъ, мы видимъ расколъ распространившимся во многихъ мѣстахъ западной и восточной Сибири: въ Екатеринбургѣ, Тюмени, Тобольскѣ, Томскѣ, Енисейскѣ. Однимъ словомъ: расколъ такъ сильно распространялся по Россiи при патрiархѣ Никонѣ, и послѣ него, въ концѣ XVII и въ первой половинѣ XVIII столѣтiя, что по всей справедливости можно сказать словами одного раскольническаго писателя: отъ распространенiя раскола «звѣропаственныя мѣста населились и вместо деревъ умножались люди» ¹³).

Какiя были причины такого быстраго распространенiя раскола по Россiи?

Историческiя причины происхожденiя и распространенiя раскола заключались: а) въ духѣ времени, въ которое возникъ и распространился расколъ старообрядства, именно въ томъ, что съ XVI вѣка до патрiарха Никона, многiе въ русскомъ народѣ питали суевѣрную привязанность къ одной внѣшней обрядности церковной безъ духа вѣры, и будучи слѣпо привержены ко всему, что имѣло видъ какой бы то ни было, только русской старины, обнаруживали недовольство церковными исправленiями и гражданскими преобразованiями, начавшимися въ царствованiе Алексѣя Михайловича при Никонѣ, и особенно усилившимися въ царствованiе Петра Великаго: здѣсь заключается главный и первоначальный источникъ раскола; б) въ духовно-нравственномъ состоянiи русскаго народа во время возникновенiя и распространенiя раскола: здѣсь находится самая почва, въ которой развился, возросъ и распространился расколъ; в) въ самомъ расколѣ, особенно въ расколоучителяхъ и въ духѣ и въ направленiи раскола: здѣсь заключаются внутреннiя силы и способы, посредствомъ которыхъ расколъ самъ собою развивался, возрасталъ и распространялся, какъ опредѣленное общество, отдѣльное отъ православной церкви; г) въ уклоненiяхъ отъ церковнаго или церковно-iерархическаго порядка, допускавшихся нѣкоторыми православными лицами, и въ другихъ недостаткахъ относительно благоустройства церковнаго, и д) въ разныхъ гражданскихъ безпорядкахъ и недостаткахъ того времени, когда возникъ и распространился русскiй расколъ: это, такъ сказать, была атмосфера, подъ влiянiемъ которой развивался расколъ.