А. П. Щапов. Сочинения, т. I, 1906 г., стр. 200-218

Русскiй расколъ старообрядства, разсматриваемый въ связи съ внутреннимъ состоянiемъ русской церкви и гражданственности въ XVII вѣкѣ и въ первой половинѣ XVIII.

Опытъ историческаго изслѣдованiя о причинахъ происхожденiя и распространенiя русскаго раскола ¹)

(Важное примечание)

I. Главный, первоначальный источникъ и основныя начала русскаго раскола старообрядства.

2. И такъ первый зародышъ, первый основный элементъ раскола старообрядства заключается собственно въ характерѣ религiозной жизни русскаго народа, въ вѣковомъ, историческомъ развитiи въ большой части народа односторонняго, мертво-обрядоваго направленiя, въ преобладанiи внѣшности, обрядности надъ живою христiанскою мыслiю, и въ открывшейся съ XVI вѣка борьбѣ этой живой христiанской мысли, духа съ мертвою буквою и обрядностiю. Но сущность и сила русскаго раскола старообрядства заключается далеко не въ одной упорной ревности о старыхъ обрядахъ, изъ которой развился только общiй, внѣшнiй характеръ раскола, какъ секты религiозно-обрядовой. Сила русскаго раскола заключается главнымъ образомъ въ его религiозно-гражданскомъ демократизмѣ, въ томъ духѣ и направленiи, какое онъ получилъ во время самаго возстанiя раскольниковъ противъ п. Никона, и особенно послѣ Никона, когда онъ перешелъ изъ сферы собственно церковной въ сферу гражданской, народной жизни. Посмотримъ теперь, какъ развился этотъ новый элементъ раскола, всего болѣе оживляющiй и поддерживающiй его.

Расколъ возникъ въ патриаршество Никона, сначала въ низшемъ духовенствѣ, и возсталъ, во первыхъ, противъ церкви и особенно противъ патрiарха Никона; потому что исправленiя, нетерпимыя людьми, безразсудно привязанными къ старинѣ, начались, во первыхъ, въ церкви, касались прежде всего духовенства и совершены были п. Никономъ. Патрiаршество Никона въ исторiи русской церкви составляетъ ту многознаменательную переходную эпоху, когда, послѣ вѣковыхъ споровь о древне-церковной старинѣ, послѣ вѣкового сознанiя лучшими пастырями необходимости исправленiя и улучшенiя внутренняго порядка въ русской церкви, — небходимость истиной, основательной повѣрки, исправленiя и усовершенiя внутренняго церковнаго порядка и устройства сдѣлалась главною, настоятельною потребностiю, господствующею, живою мыслiю русской церкви, когда должно было положить предѣлъ вѣковой борьбѣ убивающего духовную жизнь буквализма и мертваго обряда съ живою идеею, оживляющимъ духомъ христiанства. борьбѣ тьмы со свѣтомъ, порядка съ безпорядкомъ, и тьма и безпорядокъ наконецъ должны были или исчезнуть при свѣтѣ просвѣщенiя и порядка, или отдѣлиться отъ церкви, какъ совершенно несовмѣстныя съ ея существомъ. Для прекращенiя этой вѣковой борьбы въ нѣдрахъ нашей древней церкви, для обновленiя, освѣженiя внутренней жизни церкви, божественный Промыслъ нарочито воспиталъ и воззвалъ изъ среды народа знаменитаго пастыря, патр. Никона... Но если вообще великiе генiи, далеко опережающiе вѣкъ свой, вездѣ и всегда встрѣчаютъ сильныя противорѣчiя и противодѣйствiя со стороны отсталыхъ, запоздалыхъ людей, часто даже падаютъ жертвами въ борьбѣ съ ними, то удивительно ли, что и нашъ великiй пастырь Никонъ, этотъ истинно замѣчательный генiй своего вѣка, «свѣтоводитель богоданный въ свѣтоводительство всея Великiя и Малыя и Бѣлыя Россiи», какъ называли его лучшiе, просвѣщеннѣйшiе современники, vir prudentia et auctoritate eggregius, какъ отзывались о немъ иностранные наблюдатели внутренней жизни Россiи второй половины XVII вѣка, удивительно ли, что и великiй Никонъ долженъ былъ испытать то же, встрѣтить также упорное противорѣчiе и противодѣйствiе со стороны отсталыхъ, запоздалыхъ ревнителей старины? — Разсмотримъ безпристрастно, въ какомъ духѣ и какого рода исправленiя совершилъ въ русской церкви п. Никонъ, и по какимъ причинамъ возбудилась противъ него оппозицiя раскола. «Намъ должно есть», говорилъ п. Никонъ въ духѣ охраненiя истинной христiанской старины, «отъ Спаса нашего и Господа Iисуса Христа преданныя заповѣди и св. апостолами и св. отцами, возсiявшими на святѣмъ никейстѣмъ вселенстѣмъ соборѣ треми сты и осмiюнадесятми богоносными отцами, и въ послѣдующихъ вселенскихъ соборѣхъ, даже до седьмаго, второе въ Никеи собравшагося, такожде и между седми вселенскими въ различная времена собравшихся помѣстныхъ православныхъ соборѣхъ хранити; понеже убо совершенiе прiятъ православныхъ церковь не томко по богоразумiя и благочестiя догматовъ, но и священному церковныхъ вещей уставу, праведно есть и намъ всяку церковныхъ огражденiй новину потребляти, видящимъ новины всегда виновнымъ бывати церковнаго смятенiя и разлученiя, но уставомъ послѣдовати святыхъ отецъ» ²). Въ такомъ духѣ сохраненiя подлинной христiанской старины, началъ п. Никонъ исправлять, благоустроять внѣшнiй чинъ и порядокъ церкви русской, не столько вновь что либо измышляя и созидая, сколько возстановляя истинно-древнюю церковную старину, завѣщанную св. отцами, или согласную съ ихъ духомъ, и устраняя старину мнимую, имъ противную. Суевѣрные ревнители старины, уже искаженной, къ сожалѣнiю, этого не соображали и не соображаютъ: имъ хотѣлось сохранить старину, и притомъ грубую русскую старину. — Патр. Никонъ, глубоко любя христiанское богослуженiе, и по чувству собственнаго сердца, и по ближайшему опыту и наблюденiю надъ другими благочестивыми русскими людьми, и изъ безчисленныхъ примѣровъ исторiи русской церкви, можетъ быть, лучше всякаго другого современнаго пастыря русскаго понималъ, какъ важно въ духовно-нравственномъ воспитанiи русскаго народа, особенно простого народа, благоустроенное, благолѣпное церковное богослуженiе. Кромѣ того, возвышаясь своимъ умомъ надъ неподвижностiю дряхлой, отжившей старины, онъ ясно сознавалъ всю возможность и необходимость живого развитiя христiанскаго богослуженiя изъ вѣчно-живой и всеоживляющей идеи христiанства, необходимость развитiя христiанскаго духовно-эстетическаго элемента въ благолѣпiи богослуженiя, напримѣръ въ пѣнiи, въ иконописанiи. И потому прежде всего обратилъ свое вниманiе на исправленiе и усовершенiе церковно-богослужебнаго чина и порядка, разстроеннаго главнымъ образомъ небреженiемъ и невѣжествомъ нерачительнаго къ богослуженiю духовенства. Такъ онъ не могъ равнодушно видѣть, въ какомъ упадкѣ находилось въ церкви русской богослужебное пѣнiе, которое начало упадать въ Россiи со временъ монгольскаго ига. Привыкши къ знаменному или столповому церковному напѣву и исполняя его весьма неисправно и небрежно, церковно-служители наши до п. Никона почти совершенно забыли и оставили то древнее «ангело-подобное пѣнiе, изрядное осьмогласiе, и трисоставное сладкогласованiе, и самое красное демественное пѣнiе», какое, послѣ болгарскаго и простого демественнаго напѣва, вновь ввелъ въ церковь русскую Ярославъ Великiй ³), и «совершали пѣнiе Божiе зѣло по скору» ⁴). Патр. Никонъ, зная изъ примѣровъ церковной исторiи, что развивалось же въ восточной церкви богослужебное пѣнiе, что святые отцы съ IV по VIII вѣкъ не считали грѣхомъ слагать новыя духовныя пѣсни, исправлять древнее пѣнiе, — началъ смѣло вводить въ русской церкви новое благогласное пѣснопѣнiе, исправляя и возстановляя что было лучшаго изъ древняго пѣнiя. Еще будучи митрополитомъ новгородскимъ онъ, по словамъ жизнеописателя его, «первѣе повелѣ — въ соборной церкви греческое и кiевское пѣнiе пѣти.... и превелiе имѣ прилежанiе до пѣнiя, и на славу прибравъ крылосы предивными пѣвчими и гласы преизбранными, пѣнiе одушевленное паче органа бездушнаго и такового пѣнiя, яко же у него, ни у кого не бывало» ⁵). А когда въ 1652 году онъ возведенъ былъ на патрiаршiй престолъ, то еще болѣе усовершилъ церковное пѣнiе. Вышеупомянутый жизнеописатель его свидѣтельствуетъ, что онъ любилъ разные напѣвы, а особенно греческiй и кiевскiй. Съ патр. Никона, началась въ русской церкви новая эпоха церковнаго пѣнiя. Въ тоже время онъ старался ввести въ церкви русской внятное и благоговѣйное чтенiе при богослуженiи, ибо отъ лѣности и небреженiя церковно-служителей укоренился обычай — читать въ церкви весьма поспѣшно, невнятно и даже неблагопристойно, вычитывать, голоса въ два или въ три за разъ, кафизмы, каноны и разныя молитвословiя и стихословiя во время пѣнiя, про себя, а не вслухъ для всѣхъ православныхъ ⁶). Никонъ ввелъ и благолѣпiе въ священныхъ одѣянiяхъ и утваряхъ, чтобы сдѣлать церковное служенiе достойнымъ высокаго назначенiя; прiучалъ священно и церковно-служителей къ сохраненiю внѣшняго благоприличiя, и самъ божественную службу совершалъ съ отличнымъ благоговѣнiемъ ⁷). Какъ истинный просвѣщенный пастырь, Никонъ не могъ равнодушно видѣть, что многiе неразумно, даже и не по христiански почитали св. иконы, молились въ церквахъ всякъ своей, изъ дома принесенной, иконѣ, называя ихъ своими богами, и кланялись въ церкви въ разныя стороны. Поэтому онъ велѣлъ снять съ западныхъ стѣнъ въ церквахъ отъ частныхъ людей поставленныя иконы, дабы молящiеся не стояли ни къ нимъ, ни къ алтарю спиною и не производили въ церквахъ безчинiя, какъ это было дотолѣ ⁸). Для церковнаго благолѣпiя и благоукрашенiя, патр. Никонъ покровительствовалъ и художествамъ, особенно церковной живописи и архитектурѣ, насколько, разумѣется, это было возможно въ то время, и употреблялъ ихъ какъ средства для благоукрашенiя церквей ⁹). При дворѣ его, по словамъ аленскаго архидiакона Павла, были свои художники и ремесленники по всѣмъ частямь ¹⁰). Точно также въ Воскресенскiй монастырь, для устройства храма, по подобiю iерусалимскаго, онъ вызвалъ разныхъ мастеровъ, въ томъ числѣ и иностранныхъ, и завелъ тамъ цѣлыя мастерскiя; оттуда же въ 1668 году вызывалъ мастеровъ для себя даже самъ царь Алексѣй Михайловичъ ¹¹). Символизмъ въ церков. изображенiяхъ Никонъ оживлялъ духовнымъ христiанскимъ смысломъ. Такъ, глубже современниковъ понимая духовное знаменованiе библейскихъ и церковныхъ символовъ, онъ возстановилъ въ церковныхъ изображенiяхъ древнiе, но забытые символы евангелистовъ. До него евангелисту Iоанну усвоялся символъ льва, а Марку — орла. Со времени патр. Никона евангелиста Iоанна стали изображать съ орломъ, а Марка со львомъ, какъ это дѣлалось при равноапостольномъ Владимiрѣ и Ярославѣ Великомъ ¹²); при св. Лукѣ и Матѳеѣ оставлены прежнiя знаменiя тельца и человѣка. Точно также патр. Никонъ, послѣдуя примѣру свящ. древности, велѣлъ дѣлать на каждой церкви по 5 главъ, въ ознаменованiе среднею Iисуса Христа, а четырьмя боковыми четырехъ евангелистовъ ¹³). Въ то же время патр. Никонъ всемѣрно заботился о нравственномъ усовершенствованiи и образованiи духовенства. Отъ глубокаго упадка духовнаго просвѣщенiя въ Великороссiи до патр. Никона, какъ мы увидимъ въ своемъ мѣстѣ, весьма умножилось число священно и церковно-служителей недостойныхъ, нерачительныхъ, весьма мало просвѣщенныхъ: много было священниковъ почти безграмотныхъ. На все это горько жаловался, какъ извѣстно, еще въ XVI вѣкѣ, Геннадiй архiепископъ новгородскiй, въ первой половинѣ XVII вѣка старецъ Арсенiй Глухой, патрiархи: Iоасафъ I и Iосифъ. Приведемъ здѣсь только жалобу предшественника Никона, патр. Iосифа: «Видя», говоритъ онъ, «въ себѣ и въ другихъ множество всякихъ пороковъ, чистители iерей, приставницы стражiе, дѣлатели винограда Божiя не исправляютъ и не обличаютъ, область прiимъше искореняти и насаждати, не лѣчатъ и неисправляютъ, и не пекутся и не постануть о Бозѣ ревнуя за истину, и iерейство держитъ кождо, точiю временную потребу снабдѣваетъ, не усердуетъ о духовныхъ, чтобы получити мзду вѣчнаго живота, но паче печется о погибающихъ мечтѣхъ и чрева ради все творитъ и глаголеть» ¹⁴). «По городамъ и селамь во множествѣ блуждали священники и дiаконы безмѣстные и часто безчинства чинили великiе» ¹⁵). Патр. Никонъ не могъ терпѣть такой безпорядочной жизни въ духовенствѣ. Стараясь привести въ уваженiе священный чинъ, онъ собственнымъ примѣромъ строгой жизни внушалъ всему духовенству имѣть бдительный надзоръ надъ своею нравственностiю, а къ нерадивымъ былъ взыскателенъ, къ непослушливымъ и злымъ, по словамъ жизнеописателя его, «яростью являшеся», и всякое нарушенiе церковнаго чина обуздывалъ силою своей власти ¹⁶). Безмѣстныхъ священниковь онъ не терпѣлъ, строго воспрещалъ имъ бродить по городамъ и селамъ, и старался совершенно прекратить ихъ умножение ¹⁷). Чтобы заставить священниковъ быть внимательными къ себѣ и своимъ обязанностямъ, онъ выслушивалъ и безпристрастно удовлетворялъ справедливыя жалобы челобитчиковъ на духовныхъ, принималъ доносы отъ областныхъ управителей о худыхъ поступкахъ духовенства, даже изъ самыхъ отдаленныхъ эпархiй, и порочныхъ протопоповъ, поповъ и другихъ священно-служителей строго смирялъ, посылалъ въ монастыри на черныя работы, заключалъ въ темницы. Когда кто либо подавалъ Никону челобитную на священниковъ, доносилъ объ ихъ неисправностяхъ и худомъ поведенiи. то Никонъ велѣлъ такихъ поповъ «брать за приставовъ». Такъ въ Маѣ 1657 года Никонъ писалъ къ костромскому воеводѣ, вслѣдствiе доноса священника костромского собора на своеволiе и безчинiе городскихъ и сельскихъ приходскихъ поповъ костромской области: «которые попы въ городѣ Костромѣ и въ уѣздѣ, и въ костромскихъ пригородкахъ, протопопу костромского собора съ братiею учнутъ быть сильны, вѣнечныхъ знамянъ по указу платить не станутъ, и тыбъ ему протопопу съ братью на тѣхъ поповъ велѣлъ давать приставовъ, сколько человѣкъ пригоже» ¹⁸). По словамъ протопопа Неронова, одна теща на зятя своего, попа Лаврентiя, подала Никону челобитную о томъ, что зять обокралъ ее. Никонъ за это виновнаго попа сослалъ въ Iосифовъ монастырь. Воевода муромскiй донесъ на тамошняго протопопа, Логина, что онъ ругался надъ иконою Спасителя и Богородицы, Никонъ тотчасъ велѣлъ протопопа Логина «отдать за пристава». Черниговскаго протопопа Михаила Рогова, издателя Кириловой книги, онъ проклялъ и снялъ съ него скуфью за то, что тотъ, издавая Кирилову книгу, «въ двоестрочiи не дѣломъ положилъ, что христiанамъ мученiя не будетъ». Своеволiе монаховъ, злоупотреблявшихъ своимъ вотчиннымъ управленiемъ, онъ также строго обуздывалъ. Такъ въ 1664 году онъ писалъ властямъ иверскаго монастыря: архимандриту Филонею, намѣстнику iеромонаху Паисiю и строителю iеромонаху Максиму съ братiею: «Впредь отнюдь у васъ жилья къ городовой стѣнѣ не было бы... и на городню ходить впредь не велеть: стыдно и слышать отъ стороннихъ людей, что всѣ стѣны у города... Да мнѣ же новгородскiе дворяне честные (раненые), ѣдучи изъ полковъ, били челомъ и говорили, что де отъ насильства иверскихъ старцевъ житья не стало, многими де нашими землями завладѣли, а которые де нами старинные крѣпостные крестьяне и полоненики бѣгаютъ, и тѣ живутъ въ ихъ монастырскихъ вотчинахъ, и въ монастырѣ ихъ они, вѣдаючи, держатъ; а кто побьетъ челомъ, не отдаютъ: да мы изъ того кровь свою проливаемъ, а они де старцы живутъ, ни въ какую службу государю не помогаютъ. И буде впредь станете чужихъ крестьянъ или полонениковъ съ Москвы увозить, или бѣглыхъ принимать, а намъ будетъ про то вѣдомо, или кто будетъ челобитчикъ, и впрямь про то сыщется: и вамъ за то будетъ жестокое смиренiе, и всѣхъ головами отошлю къ государю, а онъ великiй государь учинитъ вамь указъ противъ вашего непослушанiя и плутовства... А буде нашего указу не послушаетесь и станете въ оплошку ставить, отпишу къ Великому Государю, чтобъ и вамъ какого дворянина добраго послалъ надсматривать всякаго худа» ¹⁹). Желая по крайней мѣрѣ въ Москвѣ окружить себя лучшимъ духовенствомъ, которое бы не противорѣчило его высокимъ пастырскимъ желанiямъ, онъ отрѣшалъ отъ мѣстъ старыхъ протопоповъ и поповъ, и на мѣста ихъ ставилъ новыхъ, по своему усмотрѣнiю и выбору. Особенное, строгое вниманiе обратилъ онъ на выборъ ставленниковъ. Въ своей патрiаршей области онъ началъ самъ лично и строго испытывать ставленниковъ. Въ то же время (около 1654 г.) онъ издалъ и разослалъ по епархiямъ «указъ о ставленникахъ, кому ставиться въ попы или въ дiаконы, чтобы посадскiе люди, или въ волостѣхъ волостные люди приносили выборы и челобитье за руками; а выборы писали бъ, что онъ грамотѣ умѣлъ и смиренъ, и церковному правилу искусенъ, и отъ божественныхъ книгъ сказателенъ и не пьяница и не зерникъ, и не тать, и не разбойникъ и не душегубецъ, и креста на судѣ не цѣловалъ, и въ боярскомъ судѣ въ холопѣхъ и крестьянѣхъ не бывалъ, и женатъ первымъ бракомъ, по закону, на дѣвицѣ съ вѣнчанiемъ, а лѣты бъ былъ въ 30 лѣтъ, а дьяконъ въ 25 лѣтъ; да сверхъ того выбору, чтобъ того дьячка отецъ его духовный свидѣтельствовалъ, что онъ достоинъ священства» ²⁰). Таковы, по понятiю Никона, нужны были пастыри для Русской церкви. И дѣйствительно Никонъ старался образовать такихъ пастырей. Для того онъ усердно изыскивалъ и умножалъ способы для распространенiя духовнаго просвѣщенiя. Онъ, можно сказать, первый послѣ препод. Максима Грека раскрылъ богатыя церковныя книгохранильницы наши и библiотеки и привелъ въ движенiе съ XVI вѣка почти совешенно остановившуюся въ великороссiйской церкви церковно-письменную дѣятельность. «Егда богоизбранный и христолюбивый и премудрый сей великiй государь святѣйшiй Никонъ, патрiархъ Московскiй и всея Великiя и Малыя России», читаемъ въ предисловiи къ служебнику 1655 года, «воли Божiей и царскому и всего священнаго собора прошенiю повинуся и на престолъ великiя и святыя церкве возшедъ, не иныхъ мiрскихъ богатыхъ касается разомотрити, но яже надлежитъ пастыреви, яко же глаголетъ божественный апостолъ: подобаетъ епископу безъ порока быти, яко Божiю строителю, пособствующу по вѣрнѣмъ словеси ученiя, да силенъ будетъ утѣшити въ здравѣмъ ученiи и противящiяся обличати. И сiи внушивъ, упразднися отъ всѣхъ и вложися въ трудъ, еже бы святое писанiе разсмотрити, и входя въ книгохранильницу, со многимъ трудомъ, многи дни въ разсмотрѣнiи положи» ²¹). По своему многообъемлющему уму и по своей обширной начитанности нашедши патрiаршую книгохранильницу недостаточною для церкви русской, онъ обратился за церковными книгами къ первоначальному источнику нашего церковнаго просвѣщенiя, къ церкви греческой. На востокъ посланъ былъ за книгами iеромонахъ Арсенiй Сухановъ. И прiобрѣтенiемъ книгъ на востокѣ наша церковная письменность обогатилась множествомъ греческихъ рукопис. книгъ, писанныхъ на пергаменѣ и бумагѣ съ Х до XVII вѣка. Въ то же время собраны были въ Москву древнiе славянскiе переводы церковныхъ книгъ изъ новгородскихъ монастырей, изъ Кирилло-Бѣлоозерскаго, изъ Троицко-Сергiева, изъ Волоколамскаго, изъ казанскихъ и другихъ, всего изъ 39 монастырей ²²). Между церковными книгами собраны были также и книги необходимыя или полезныя для гражданскаго просвѣщенiя Россiи. Никонъ не чуждался и этого ²³). Для изданiя и распространенiя книгъ, онъ приглашалъ въ Москву достойныхъ дѣятелей церковнаго просвѣщенiя — ученыхъ иноковъ юга: на великороссiйское духовенство онъ не полагался, потому что въ немъ даже между честными протопопами и архимандритами, по словамъ старца Арсенiя Глухого, много было такихъ, «кои едва азбуцѣ умѣли и ничимъ же разнствовали отъ невѣжды и поселянина». Еще при патр. Iосифѣ, по влiянiю Никона, какъ ближайшаго и просвѣщеннѣйшаго совѣтника и друга царя Алексѣя Михайловича, приглашены въ Москву ученые иноки кiево-печерской лавры: Епифанiй Славеницкiй, мужъ, по тогдашнему времени, весьма ученый, хорошо знакомый съ греческою и латинскою словесностiю, старцы Арсенiй Сатановскiй и Дамаскинъ Птицкiй. Сдѣлавшись патрiархомъ всероссiйскимъ, Никонъ не переставалъ призывать просвѣщенныхъ иноковъ юга. Собравши так. обр. около себя просвѣщенныхъ иноковъ, преданныхъ его духовно-ученымъ стремленiямъ, патр. Никонъ устроялъ въ Москвѣ духовныя училища. По свидѣтельству Мейерберга онъ, для искорененiя невѣжества, открылъ въ Москвѣ училища языковь латинскаго и греческаго ²⁴). Патрiаршее училище въ Чудовѣ монастырѣ, основанное прежде него, около 1633 года, — при попеченiи Никона получило новую жизнь и подкрѣпленiе. Главнымъ начальникомъ въ немъ патр. Никонъ сдѣлалъ Епифанiя Славеницкаго. Въ то же время онъ поддерживалъ духовное училище св. Андрея, устроенное, по всей вѣроятности, по его же влiянiю, другимъ его, бояриномъ Ѳ. М. Ртищевымъ, близь Москвы. Вмѣстѣ съ симъ патр. Никонъ умножалъ и улучшалъ типографiи для изданiя и распространенiя духовныхъ книгъ по церквамъ. Такъ, еще будучи новгородскимъ митрополитомъ, онъ въ 1650 году завелъ типографию въ новгородскомъ Хутынѣ-монастырѣ. Потомъ, когда возведенъ былъ въ патрiаршество, перевелъ изъ упраздненнаго тогда въ Бѣлоруссiи Оршанскаго кутенискаго монастыря тамошнюю типографiю въ Иверскiй монастырь. Первая, напечатанная въ иверскомъ монастырѣ (въ 1658 г.) книга, былъ учебный часословъ; другая въ слѣдующемъ 1659 г., для назидательнаго чтенiя — Стефана Святогорца: «мысленный рай», съ присовокупленiемъ исторiи объ основанiи иверскаго монастыря ²⁵). Но особенно Никонъ улучшилъ и возвысилъ московскую типографiю, московскiй печатный дворъ, этотъ, можно сказать, главный въ то время разсадникъ церковнаго просвѣщенiя. Разсѣявъ невежественныхъ справщиковъ книгъ, собравшихся и составившихъ на печатномъ дворѣ при патр. Iосифѣ, по словамъ Игнатiя, м. тобольскаго, злое сонмище, насѣявшее столько плевелъ въ нѣдрахъ русской церкви, патр. Никонъ образовалъ на московскомъ печатномъ дворѣ изъ ученыхъ иноковъ юга благонамѣренное и православно-ученое, духовно-цензурное общество, подъ начальствомъ Епифанiя Славеницкаго. Но Никонъ самъ непосредственно наблюдалъ за всѣмъ на печатномъ дворѣ и каждая книга и назначалась къ изданiю и выходила въ свѣтъ по его непосредственному усмотрѣнiю. Такимъ образомъ патр. Никонъ, можно сказать, первый послѣ препод. Максима Грека ввелъ у насъ благонадежный способъ цензуры или рецензiи церковныхъ книгъ. Главный, существенный недостатокъ рецензiи церковныхъ книгъ, отъ котораго и происходили при прежнихъ патрiархахъ неудачи исправления книгъ, заключался именно въ томъ, что при исправленiи ограничивались одними только славянскими рукописями, и то не всегда древними, и весьма неисправными, — съ греческими же рукописями почти никогда не сличали славянскихъ. Патр. Никонъ понялъ, что исправить славянскiя церковныя книги иначе и нельзя, какъ сличивши ихъ съ подлинными греческими книгами и съ древнѣйшими славянскими. По сему онъ ввелъ въ московскую типографiю рецензiю греческую и древле-славянскую. Наконецъ, мы должны упомянуть еще объ одномъ замѣчательномь усовершенствованiи патрiарха Никона, именно возобновленiи въ великороссiйской церкви живой, церковной проповѣди. До него на сѣверѣ не слышно было живой проповѣди. Еще въ первой половинѣ XVI вѣка Iовiй писалъ, что Москвитяне не позволяютъ говорить въ церквахъ проповѣдей ²⁶). Потомъ въ началѣ XVII вѣка, около 1600 г., Маржеретъ тоже говорилъ, что «въ Россiи въ церквахъ никогда не проповѣдаютъ» ²⁷). Патр. Никонъ уничтожилъ этотъ обычай. Одаренный отъ природы силою и увлекательностiю слова, обладая обширными познанiями священнаго писанiя, церковной исторiи и св. отцевъ, п. Никонъ самъ по воскреснымъ днямъ и праздникамъ, при совершенiи божественной литургiи, всегда сказывалъ поученiя, слушать которыя охотно стекались многiе, даже изъ самыхъ дальныхъ мѣстъ, и часто слушали со слезами ²⁸). Онъ благословилъ также произносить проповѣди и просвѣщеннаго Епифанiя, и Епифанiй произносилъ. Но разрѣшая сказывать проповѣди такимъ благонадежнымъ, просвѣщеннымъ людямъ, каковъ Епифанiй, навыкшiй къ сочиненiю и сказыванiю проповѣдей еще на югѣ, гдѣ въ это время была даже особая должность проповѣдника, п. Никонъ не довѣрялъ высокаго дѣла церковной проповѣди духовенству великороссiйскому, которое въ то время было весьма мало образовано. Такъ, когда муромскiй протопопъ Логинъ, а по примѣру его и другiе муромскiе священники стали говорить проповѣди, не представляя ихъ на разсмотрѣнiе, патр. Никонъ запретилъ имъ это и строго наказалъ ихъ за самовольное проповѣданiе, и подтвердилъ въ церквахъ читать народу только поученiя св. отцевъ, издревле переведенныя на славянскiй языкъ, и нѣкоторыя до того времени уже напечатанныя особыми книгами подъ названiемъ Соборниковъ, Маргаритовъ, Бесѣдъ и проч. ²⁹).

Такiя исправленiя и измѣненiя совершалъ въ церкви Никонъ въ то время, когда въ большей части духовенства и почти во всемъ народѣ русскомъ господствовало глубокое предубѣжденiе противъ всякаго рода преобразованiй и нововведенiй, тѣмъ болѣе противъ нововведенiй и исправленiй въ церкви. Большая часть духовенства убѣждена была, что церковная старина русская ни въ чемъ непогрѣшима и неизмѣнна, «не точiю въ вѣрѣ но ни въ малѣйшей, чертицѣ каноновъ и пѣсней, что ни у какого слова, ни у какой рѣчи не убавить, не прибавить ни единаго слова не должно, и что православнымъ должно умирать за едину букву азъ». Самъ престарѣлый патр. Iосифъ былъ ревностный приверженецъ и защитникъ старины. Такъ ему весьма не нравилось, когда Никонъ, будучи еще митрополитомъ въ Новгородѣ, началъ вводить въ тамошнихъ церквахъ партесное пѣнiе и внятное, раздѣльное чтенiе, и, часто прiѣзжая въ Москву, всякiй разъ служилъ въ придворной церкви, въ присутствiи самого государя, съ своими новыми, кiевскими пѣвчими и по новому порядку пѣнiя и чтенiя. «На сiе (превелiе прилежанiе Никона до пѣнiя и добраго порядка) благочестивый царь зря», говоритъ жизнеописатель Никона, «и нача онъ великiй государь о единогласномъ и нарѣчномъ пѣнiи въ церквахъ прилежати и учрежденiе творити, ему же въ семъ благоначинаемомъ дѣлѣ великiй помощникъ и поборникъ бысть преосвященный Никонъ митрополитъ, а святѣйшiй Iосифъ, патр. Московскiй за обыкновенiе тому доброму порядку прекословiе творяше, и никако же хотѣ оное древнее неблагочинiе премѣнити» ³⁰). Престарѣлый патрiархъ высказывал свое неудовольствiе даже въ слухъ своихъ приверженцевъ — протопоповъ и поповь, которымъ онъ вполнѣ ввѣрилъ книгопечатный дворъ. Такимъ образомъ эти неблагомыслящiе и неблагонамѣренные протопопы и попы, неблагопрiятными отзывами патр. Iосифа о церковныхъ улучшенiяхъ и нововведенiяхъ Никона еще болѣе и заранѣе предубѣждены были противъ послѣдняго и противъ тѣхъ исправленiй и усовершенiй, какiя Никонъ долженъ былъ ввести въ русской церкви. Потому они заранѣе, еще при патр. Iосифѣ, стали предостерегать народъ отъ всякихъ перемѣнъ и нововведенiй въ церкви. Это предубежденiе противъ всякихъ церковныхъ исправленiй еще болѣе усиливалось тѣмъ, что послѣ смутъ Унiи и самозванства у насъ особенно опасались отпаденiя отъ древне-церковнаго православiя и вторженiя въ церковь русскую латинства, папства. А суевѣры, кромѣ того, какъ-бы смутно, инстинктивно предчувствуя по духу времени приближенiе эпохи совершеннаго преобразованiя Россiи, ждали еще скораго наступленiя царства антихристова. Это безотчетное, суевѣрное опасенiе породили частiю религiозныя волненiя въ Малороссiи во время Унiи и усилившiяся въ XVI и въ первой половинѣ XVII вѣка покушенiя папы обратить и Великороссiю къ католицизму, частiю страшныя смуты и потрясенiя въ Великороссiи во время самозванства и междуцарствiя и почти постоянныя войны съ Польшею и Швецiею, частiю умноженiе на сѣверѣ Россiи выходцевъ изъ Польши, Литвы; Швецiи и другихъ западныхъ странъ и распространенiе вѣрованiй и обычаевъ латинскихъ, лютерскихъ и кальвинскихъ. Легкомысленные, неразсудительные русскiе люди видѣли въ этомъ послѣднiя времена, признакъ паденiя древне-русской православной вѣры и скораго пришествiя антихриста. Въ сборникахъ того времени ³¹) помѣщались и распространялись статьи объ антихристѣ, гдѣ по апокалипсису вычислялось время пришествiя антихриста, и время это, по недальновидному счету суевѣровъ, падало именно на то время, когда должны были начаться въ церкви русской и въ русскомъ государствѣ исправленiя. Въ книгѣ о вѣрѣ, напечатанной при патр. Iосифѣ, книжники русскiе читали такое предостереженiе: «по тысящѣ лѣтъ отъ воплощенiя Сына Божiя Римъ отпаде отъ восточныя церкве; въ 595 лѣто по тысящѣ жителiе Малой Россiи къ римскому костелу приступили. Се второе оторванiе христiанъ отъ церкве. Оберегая сiе пишемъ: егда исполнится 1666 лѣтъ, да чтобы отъ прежнихъ винъ зло нѣкако и намъ не пострадати». Еще до патрiаршества Никона и до исправленiя имъ книгъ пущена была въ народъ какая-то книга «Орелъ отъ ездриныхъ книгъ», «въ ней же, по словамъ суевѣровъ, писано явно, при которомъ царѣ и патрiархѣ превращена будетъ вѣра въ Москвѣ» ³²). Во время самыхъ исправленiй патр. Никона суевѣры распространяли разные толки и лжемистическiя вычисленiя по апокалипсису, дѣлали напр. такiя вычисленiя: «5733 Христосъ нашего ради спасенiя во адъ сошедъ и связа сатану на тысящу лѣтъ и какъ минуло 1733, тогда пущенъ бысть, и тому 837, съ нынѣшнимъ 167, а егда исполнится отъ развѣзанiя 666, (не гли) тогда явится власть сына погибели, иже апокалипсисъ указуеть» ³³). Въ то время, какъ одни предубѣждены были противъ исправленiй Никона, съ ложно-религiозной точки зрѣнiя, находя ихъ противными древне-церковной православной русской старинѣ, другимъ, особенно духовенству, весьма не нравились исправленiя и нововведенiя Никона съ практической точки зрѣнiя, потому что полагали предѣлъ своеволiю, безпечности, и грубому невѣжеству большей части духовенства, привыкшаго въ безпорядкахъ церковныхъ жить по своей волѣ. Въ этомъ отношенiи большая часть духовенства вообще тяготилась образомъ управленiя патрiарха Никона. Потому что управленiе его по строгости въ отношенiи къ духовенству рѣзко отличалось отъ управленiя предшествовавшихъ патрiарховъ, особенно патр. Iосифа, также какъ строгiй характеръ Никона рѣзко отличался отъ характера прочихъ патрiарховъ. Предшествовавшiе патрiархи, хотя и сознавали необходимость нравственнаго исправленiя духовенства, но никто изъ нихъ не приступалъ рѣшительно, энергически къ самому дѣлу исправленiя. Они иногда даже болѣе поблажали духовенству. Такъ одинъ современникъ ³⁴) говоритъ о патрiархѣ Филаретѣ: «боляръ же и всякаго сана царскаго синклита зѣло томяше частыми необратными и инѣми наказанми: къ духовному-же сану милостивъ былъ». А о патр. Iосифѣ, митроп. тобольскiй Игнатiй прямо говоритъ, что ему «ввѣрились окружавшiе его протопопы и попы, и самъ онъ ничто же печашеся». Между тѣмъ большая часть духовенства привыкла жить по своей волѣ, бродить съ мѣста на мѣсто, безнаказанно нарушать порядокъ и чинъ церковный: акты XVII вѣка исполнены жалобъ на это. Кромѣ того не малая часть духовенства, какъ увидимъ въ слѣдующей главѣ нашего сочиненiя, обнаруживала даже явный духъ противленiя и самоуправства и даже явное стремленiе освободиться отъ власти и суда архiерейскаго. Въ XVII вѣкѣ, предъ временемъ раскола, неоднократно случалось, что низшее духовенство иногда цѣлой области или нѣсколькихъ уѣздовъ не хотѣло подчиняться своему архiерею, усиливалось освободиться не только отъ уплаты законныхъ пошлинъ, но и отъ суда митрополичьяго или епископскаго. А иногда являлись, еще до раскола, такiе священники, которые проникнуты были уже явно раскольническимъ духомъ непокорности и самоуправства, питали «гордость — высокую мысль» и презирали архiерейское благословенiе ³⁵). При такомъ нравственномъ направленiи и самоуправствѣ духовенства, послѣ слабаго надзора за нимъ при предшествовавшихъ Никону патрiархахъ, особенно послѣ большой поблажки патр. Iосифа сильной сторонѣ духовенства окружавшаго престарѣлаго святителя, понятно, какъ тяжкимъ казалось необыкновенно-строгое управленiе п. Никона, строгiй, внимательный надзоръ его за нравственностiю духовенства, строгiя, рѣшительныя мѣры его для обузданiя своеволiя и неблагопристойной жизни духовныхъ. Глубоко проникнутый сознанiемъ высокаго достоинства и значенiя патрiаршей власти и своего назначенiя, имѣя строгiй, высоконравственный характеръ, Никонъ не могъ терпеть грубыхъ пороковъ духовенства, сильно раздражался, когда узнавалъ о проступкѣ какого либо духовнаго лица: «нетерпѣливъ я, не могу терпѣть того, что противно Господу», — такъ сознавался онъ самъ ³⁶), и потому, при вспыльчивомъ сердцѣ и высоконравственномъ, твердомъ до суровости и непреклонности, характерѣ, иногда въ самомь дѣлѣ былъ уже слишкомь строгъ, тяжелъ для духовенства: казался ему вторымъ папою. Это возбуждало въ духовенствѣ страхъ и ропотъ. Имя Никона было грозно, и для многихъ ненавистно. Духовные, подвергавшiеся справедливой строгости его, съ злобой говорили другъ другу: «знаете ли кто Никонъ: звѣрь ли лютой, или левъ, или волкъ». Множество было недовольныхъ въ духовенствѣ строгимъ управленiемъ Никона и желавшихъ свергнуть его. Озлоблены были на него тѣ протопопы и попы, которыхъ онъ отрѣшилъ отъ мѣстъ, и на мѣста которыхъ поставилъ новыхъ. Недовольны были, конечно, и многiе изъ ставленниковъ, потому что Никонъ самъ лично и весьма строго испытывалъ ихъ и недостойныхъ не посвящалъ въ священный санъ. Ненавидѣли Никона и тѣ изъ духовенства, которые строго наказаны были имъ за свои проступки и пороки, заключаемы были въ тюрьмы въ цѣпяхъ и колодкахъ, или сосланы въ монастыри на смиренiе и въ заточенiе. Особенно весьма многихъ соблазняла свобода духа, съ какою Никонъ измѣнялъ, уничтожалъ старые суевѣрные обычаи и вводилъ новые, разумно-благочестивые: за это, по словамъ Мейерберга, всѣ ненавидѣли, всѣ желали изгнанiя его ³⁷). Но всѣхъ болѣе озлоблена была на него самая сильная сторона низшаго духовенства, тѣ протопопы и попы, которые, еще при патрiархѣ Iосифѣ, какъ мы видѣли, предубѣждены были противъ него, и теперь еще больше озлоблены были на него за то, что онъ съ безчестiемъ согналъ съ книгопечатнаго двора, строго наказалъ за распространенiе въ Россiи раскольническихъ мнѣнiй и вмѣсто ихъ поставилъ просвѣщенныхъ иноковъ кiевскихъ и старца Арсенiя Грека.

При такомъ настроенiи умовъ, при этомъ почти общемъ недовольствѣ духовенства управленiемъ Никона и предварительномъ, фанатически-суевѣрномъ предубѣжденiи почти всего народа противъ церковныхъ исправленiй, еще болѣе усиленномъ и распространенномъ неблагонамѣренными справщиками, слѣдовало только возстать кому-либо изъ недовольныхъ Никономъ въ духовенствѣ или въ народѣ, — и расколъ неминуемо долженъ былъ возникнуть. И вотъ прежде всѣхъ возстала сильная сторона низшаго духовенства — извѣстные уже намъ протопопы и попы, которые ближе всѣхъ стояли къ Никону и прежде всѣхъ испытали на себѣ справедливую строгость его патрiаршей власти. За ними возстали многiе изъ низшаго духовенства, сначала въ Москвѣ, а потомъ и по разнымъ городамъ и селамъ. «Мнози отъ священнаго чина, по словамъ исторiографа раскольническаго Денисова, явственно воспротивишася Никону въ новоперемѣнахъ» ³⁸). Изъ исторiи первоначальнаго распространенiя раскола примѣчаемъ, что почти вездѣ первые, главные расколоначальники были изъ духовенства, — протопопы, попы, архимандриты и простые иноки. За духовенствомъ уже возставалъ народъ. «Имъ же возбужденный и того ради ихъ (первыхъ расколоначальниковъ-протопоповъ) лжесловiя», говорили отцы собора 1667 года. «священницы вознерадѣша о всякомъ церковномъ благочестiи и благочинiи, и книгъ новопечатныхъ, яже печаташася при святѣйшемь Никонѣ патрiархѣ и послѣ его отшествiя, начаша гнушатися... И таковаго ради священническаго многаго невѣжества и нерадѣнiя о врученнѣмъ Христовѣ стадѣ и неприлежанiя дѣлъ и непопеченiя о церковномъ всякомъ благочинiи и растлѣннаго ради и безчиннаго и запойственнаго житiя, мнози христiане отлучишася церковнаго входа и молитвы; могущiи же по домамъ своимъ начаша держати вдовыхъ священниковь, безъ благословенiя и безъ свидѣтельства архiерейскаго, инiи же изъ тѣхъ священниковъ мнози не патрiарши области, но иныхъ епархiй, и мнози подъ запрещенными и изверженными оставльше своего архiерея, служатъ по домамъ въ царствующемъ градѣ Москвѣ, угождающе непокорникомъ святыя восточныя церкве и нехотяще слушати въ церквахъ пѣнiя» ³⁹). «Не мы сами разлученiе отъ церкви содѣяхомъ», говоритъ исторiографъ раскольническiй Денисовъ, «но преосвященный епископъ Павелъ коломенскiй, соборь отцовъ соловецкiя обители, священнiи протопопы, пресвитеры и прочiи церковнаго причта, пустыннiи иноцы и прочiе многочисленнiи крестiане россiйскаго царствiя, бывшiи во времена Никона, патрiарха московскаго, иже въ древлецерковномъ благочестiи устоявшiи».

Что же особенно взволновало духовенство и народъ, какой первоначальный источникъ раскола, и почему прежде всего возстало духовенство? Вслушиваясь терпѣливо, безпристрастно въ признанiя самыхъ первыхъ расколоначальниковъ, въ ихъ протесты и жалобы, мы находимъ, что первоначально два главныхъ начала руководили оппозицiей возставшаго противъ патр. Никона духовенства и народа. Первую причину, подвигнувшую къ возстанiю собственно духовенство, со всею ясностiю раскрылъ одинъ изъ главныхъ расколоначальниковъ, протопопъ Нероновъ. Въ 1654 году онъ писалъ въ письмѣ къ царскому духовнику, протопопу Стефану Вонифатьеву, «своему союзнику», какъ онъ называетъ его, отъ лица своей братiи, прочихъ протопоповъ и поповь, — своихъ единомышленниковъ: «нѣсть наша брань къ плоти и крови, вѣсть вседержитель, владыка Христосъ, но азъ облазнихся и братiя, т. е. прочiе протопопы и попы, о патрiархѣ: не вѣры бо отпадохъ, но облазнихся, яко патрiархъ мучительскiй санъ на ся воспрiятъ, и братiю церковныя уды мучитъ, поруганiя надъ ними творитъ, овыхъ убо остриже, овыхъ прокля... Разсмотри добрѣ, превожделѣнне, себе ли ради то гворю? Не буди то: но церкви ради и братiи, и въ лѣпоту ти къ подвигу мя поощряти. А еже намъ быти у него, патрiарха, въ послушанiи и безъ разсужденiя не прекословити ни въ чемъ, самое беззаконное се дѣло... А еже реклъ оси, яко Никонъ патрiархъ ожидаеть оть насъ прощенiя и истиннаго покаянiя, долженъ убо самъ той просити отъ насъ прощенiя. А еже реклъ еси, о возлюбленне, яко Царь Государь положилъ свою душу и всю Русiю на патрiархову душу, не буди ему Государю тако мудрствовати». Потомъ, по возвращенiи изъ заточенiя въ Москву, протопопъ Нероновъ еще яснѣе объяснилъ лично самому патрiарху Никону эту же причину своего возстанiя: «со вселенскими патрiархами», говорилъ онъ Никону, «нѣсмь противенъ, яко же глаголеши ты: но тебѣ единому непокоряюся... мы тебѣ противны въ церковныхъ вещѣхъ. Патрiархи тебѣ писали, что креститися тремя перстами подобаетъ; непокорящихся же подъ клятвою и запрещенiемъ устроити заповѣдаша: аще ты съ ними соглашался, азъ сему не противенъ; азъ убо подъ клятвою вселенскихъ патрiарховъ быти не хощу: да кая тебѣ честь, владыко святый, что всякому еси страшенъ, и другъ другу грозя глаголютъ: знаете ли кто ты, звѣрь ли лютой, левъ или медвѣдь, или волкъ? Дивлюся: государевы-царевы власти уже не слышатъ, отъ тебя всѣмъ страхъ, и твои посланники паче царевыхъ всѣмъ страшны, и никто же съ ними смѣетъ глаголати что; ащо силою тѣ озлобляеми кѣмъ, затвержено у нихъ: знаете ли патрiарха? Не знаю, который образъ или званiе прiялъ еси. Такъ ты и черниговскаго протопопа Михаила проклялъ дерзостно, и скуфью съ него снялъ за то, что онъ въ книгѣ Кирилла iерусалимскаго не дѣломъ положимъ въ двоестрочiи, что христiанамъ мученiя не будетъ». Въ письмѣ къ царю Алексѣю Михайловичу, писанномъ изъ заточенiя въ 1654 г., Нероновъ также прямо высказываетъ, что онъ стоитъ за свою братiю — наказанныхъ Никономъ виновныхъ протопоповъ и поповъ, ратуетъ противъ того, что напр. Никонъ слишкомъ строго судитъ и наказываетъ духовенство. Но особенно ясно выразился духъ возстанiя, оппозицiи первыхъ расколоначальниковъ духовныхъ противъ п. Никона на соборѣ, созванномъ Никономъ въ 1653 или 1654 году, въ патрiаршей крестовой палатѣ, изъ низшихъ духовныхъ властей — архимандритовъ, игуменовъ и протопоповъ, по случаю суда надъ муромскимъ протопопомъ Логиномъ; вслѣдствiе доноса на него муромскаго воеводы. Здѣсь протопопъ Нероновъ и другiе его товарищи горячо заступались за Логина и сильно, даже грубо упрекали Никона за то, что онъ слушалъ всѣ доносы на духовенство. Никонъ, какъ передаетъ Нероновъ, предъ лицемъ собора, сказалъ: «я, кромѣ Евангелiя, ни почему не сужу». А протопопъ Нероновъ возразилъ ему: «во святомъ Евангелiи написано: любите враги ваша, добро творите ненавидящимъ васъ, а тебѣ кто и добра хощетъ, а ты тѣхъ ненавидишь; а кто тебѣ огласитъ кого, хотя за пять сотъ верстъ, или за тысячу, и ты вѣру имешь, послушавъ клеветы: такъ де они дѣлаютъ, такiе де нечестивые, а Стефанъ де протопопъ и Iоаннъ имъ ворамъ потакаютъ. Ты развѣ тамъ самъ былъ, своими очами видѣлъ, что такъ извѣщаешь на соборѣ». Патрiархъ на этотъ дерскiй упрекъ отвѣчалъ: «я сужу по правиламъ св. апостоловъ и св. отцовъ». Протопопъ Нероновъ возразилъ: «въ правилахъ написано: клеветникамъ вѣры не яти, а сыскавъ истинными свидѣтелями клеветниковъ, наказанье чинити имъ безъ пощаденiя. А тебѣ клеветники въ явѣ клевещутъ на добрыхъ людей, а ты имъ вѣру имешь. Вотъ въ то время былъ крестовый протодiаконъ Григорiй съ своими совѣтниками, Божiй страхъ забывъ, многими укоризнами меня укорялъ, будто жена моя неистова, а сынъ мой будто у чудотворнаго образа казанскiя Богородицы серьги укралъ, а тѣ де серьги прикладъ государыни царицы, и ты говоришь: такiе де вы воры. Такiе у тебя нынѣ въ крестовой палатѣ на соборѣ совѣтники». Возставая противъ того, что п. Никонъ слушалъ всякiе доносы о худыхъ поступкахъ духовенства и окружилъ себя особыми надзорщиками надъ его поведенiемъ, Нероновъ возставалъ также и противъ того, что строгiй патрiархъ отрѣшалъ отъ мѣстъ и почетныхъ должностей прежнихъ протопоповъ и поповъ, и на мѣста ихъ ставилъ новыхъ, и что онъ не уважалъ голоса московскихъ протопоповъ и поповъ, а слушалъ совѣты «чужестранныхъ», какъ онъ выражается, т. е. кiевскихъ иноковъ и Арсенiя Грека. Здѣсь высказывается личное оскорбленное самолюбiе Неронова и его братiи — единомышленниковъ, бывшихъ до того великоименитыми московскими протопопами и занимавшихъ почетныя въ то время должности справщиковъ книгъ на печатномъ дворѣ. «Прежде сего», — выговаривалъ онъ лично самому Никону, — «ты имѣлъ совѣть съ протопопомъ Стефаномъ, и которые совѣтники и любимы были, и на домъ ты къ протопопу Стефану часто прiѣзжалъ, и любезно о всякомъ дѣлѣ совѣтовалъ, когда ты былъ въ игуменахъ, въ архимандритахъ и въ митрополитахъ, а которые боголюбцы посланы государемъ блаженныя памяти къ патр. Iосифу, чтобы ему поставити по его государеву совѣту, овыхъ въ митрополиты и въ архiепископы и епископы, иныхъ въ архимандриты, игумены и протопопы, а съ государевымъ духовникомъ Стефаномъ ты тогда былъ въ совѣтѣхъ, и не прекословилъ нигдѣ, и на поставленiи ихъ не говорилъ: анаксiосъ, а нынѣ у тебя тѣ же люди недостойны стали, и протопопъ Стефанъ за что тебѣ врагъ сталъ? Вездѣ ты его поносишь и укоряешь, а друзей его раззоряешь, протопоповъ и поповъ съ женами и дѣтьми разлучаешь: до селѣ ты другъ намъ былъ, а нынѣ на насъ возсталъ. А коихъ ты раззорилъ, на ихъ мѣсто построилъ иныхъ; а коихъ ты отставилъ, вины на нихъ положилъ, что они людей мучатъ, «такъ де ненадобно дѣлать», говоришь. Властемъ зазираешь, а самъ безпрестанно мучишь, потому что государь тебѣ волю далъ». Заступаясь такъ открыто, ясно за братiю — отрѣшенныхъ отъ книгопечатнаго двора справщиковъ и вообще за вольность всего низшаго духовенства, Нероновъ, также какъ и прочiе товарищи его, возставалъ въ тоже время противъ новыхъ замѣнившихъ ихъ ученыхъ сотрудннковъ Никона — кiевскихъ иноковъ и ученаго Грека Арсенiя. «Ты хвалишь законоположенiе иноземцевъ и обычаи тѣхъ прiемлешь», говорилъ онъ Никону: «нынѣ у тебя то и святые люди: Гречане и изъ малыя Русiи и порочный Арсенiй Грекъ, котораго благочестивый царь сослалъ въ соловецкiй монастырь, совѣтовавъ съ бывшимъ прежде тебя патр. Iосифомъ, а ты его взялъ изъ соловецкаго монастыря и устроилъ того, яко учителя, паче же къ тисненiю печатному правителя». Напрасно Никонъ говорилъ ему въ защиту просвѣщеннаго старца Арсенiя Грека, что на него несправедливо наклеветалъ по ненависти старецъ Арсенiй Сухановъ. Неронову досадно было видѣть на прежнемъ своемъ мѣстѣ и на мѣстахъ своихъ товарищей, великороссiйскихъ протопоповъ, Арсенiя Грека и кiевскихъ иноковъ. Онъ жаловался царю: «нынѣ онъ, Арсенiй Грекъ, взятъ къ Москвѣ и живетъ у п. Никона въ келлiи, да и Никонъ его свидѣтеля врага поставляетъ, а древнихъ великихъ мужей и св. чудотворцевъ свидѣтельство отмѣняетъ. Охъ, увы! благочестивый царю! Стани добрѣ, церковное чадо, и вонми плачу и моленiю твоихъ государевыхъ богомольцевъ. И паки молимъ тя, государь, иностранныхъ иноковъ, ересей вводителей, въ совѣтъ не принимай: зримъ бо въ нихъ, государь, ни едину отъ добродѣтелей: крестнаго знаменiя на лицѣ истиннаго вообразити не хотятъ и сложенiю перстовъ блядословно противятся, на колѣни же поклонитися Господеви отъ покоя ради не хотятъ». Точно также и протопопъ Аввакумъ и Ѳедоръ дьяконь протестовали противъ Арсенiя Грека и кiевскихъ иноковъ, досадуя на то, что Никонъ предпочелъ послѣднихъ имъ. И такъ изъ всѣхъ этихъ жалобъ и протестовъ первыхъ расколоначальниковъ ясно открывается та печальная, но строгая, безпристрастная историческая истина, что первоначально, при Никонѣ, расколъ возникъ въ духовенствѣ изъ чисто духовно-демократическаго начала, изъ стремленiя весьма значительной части низшего духовенства освободиться главнымъ образомъ изъ подъ власти, суда и управленiя, по ихъ мнѣнiю слишкомъ строгаго п. Никона, казавшагося низшему духовенству вторымъ папою. Вотъ почему коренной, основной принципъ раскола и особенно его первоначальной проповѣди по городамъ и селамь составляетъ ненависть къ п. Никону. Духовный клерикальный или религiозный демократизмъ — вотъ первая ближайшая, первоначальная причина происхожденiя раскола именно отъ низшаго духовенства.

Другая причина, почему не только духовенство, но и народъ такъ фанатически взволновался и возсталъ противъ новаго церковнаго порядка, введеннаго Никономъ, заключается главнымъ образомъ въ томъ религiозномъ направленiи умовъ и понятiй вѣка, которое мы выше показали. Именно — въ томъ мистико-религiозномъ заблужденiи, что реформа Никона есть начало давно ожидаемаго отпаденiя великороссiйской церкви, въ вслѣдъ за Малороссiею и древнимъ Римомъ, отъ православiя къ латинству, къ этому, по убѣжденiю русскихъ XVI и XVII вѣковъ, антихристову ученiю, начало того самаго отпаденiя, какое предсказано было въ книгѣ о вѣрѣ, и которое, по лже-апокалипсическимъ вычисленiямъ книжниковъ того вѣка, падало на время между 1660 и 1666 годами. Что именно это ложно-религiозное, суеверно-мистическое мнѣнiе вѣка главнымъ образомъ воодушевляло первоначально суевѣрный народъ къ возстанiю, это опять также видно изъ всѣхъ возгласовъ и фанатическихъ воплей первыхъ раскольниковъ. «Вся сiя быша», вопiяли они всѣ единогласно, повторяя одно и тоже, «да сбудется писанiе, яко по тысящѣ лѣтъ Римъ отпаде, яко же книга о вѣрѣ глаголетъ, и по 600 лѣтѣхъ малая Русь отступи къ Риму, а по 60 лѣтѣхъ и великая Русь превратится въ разная нечестiя и пестроты многи» ⁴⁰). «Никонъ, кричали изувѣры, совершенно остави вѣру христiанскую и возлюби ересь бого-отметную римскую и равенъ есть патрiархъ съ папою Петромъ Гугнивымъ еретикомъ, яко христоименитую вѣру во всемъ съ латыною соедини, и явный есть христiанъ гонитель и папежскiй ревнитель» ⁴¹). Одно за другимъ появлялись сочиненiя объ антихристѣ и прилагались къ Никону и его великимъ дѣламъ, такъ какъ и папу называли антихристомъ, а слугъ и проповѣдниковъ его — проповѣдниками антихристовыми ⁴²). Это-то ложное, мистико-фанатическое воззрѣнiе на исправленiя Никона, какъ на уклоненiе въ латинство, какъ на новшество римское, антихристiанское, проистекшее единственно отъ непониманiя православнаго духа реформы Никона и отъ незнанiя латинства, отъ той безотчетной, фанатической ненависти къ латинству, какая развилась въ вѣковой съ нимъ борьбѣ, и сбило съ толку народъ и взволновало, возмутило его религiозное чувство, не просвѣщенное разумнымъ христiанскимъ сознанiемъ, «зане», какъ говорили отцы собора 1667 года, «отъ многихъ отъ народа вниде мнѣнiе, яко ересьмы многими и антихристовою скверною осквернены церкви и чины и таинства, и послѣдованiя церковныя» ⁴³). Сбившiеся съ пути здравомыслiя суевѣры, утвердившись въ томъ мистико-фанатическомъ убѣжденiи, что исправленiя Никона суть уклоненiе отъ православiя въ латинство, суть новшество антихристiанское, отсюда начали развивать всю систему раскола, и раскольническаго ученiя объ антихристѣ, и терялись въ мистико-фантастическихъ гаданiяхъ о послѣдующихъ временахъ русской церкви. Другъ друга съ недоумѣнiемъ спрашивали, другъ другу писали о духѣ новаго времени, о имѣющихъ быть большихъ перемѣнахъ въ русской церкви и русскомъ государствѣ. «Вотъ, до меня доходятъ слухи», такъ писалъ напр. одинъ суевѣръ изъ числа первыхъ раскольниковъ къ расколоначальнику Неронову въ 1653 или 1654 годахъ, — «что скоро будутъ еще нѣкоторые новые раздоры: мнѣ кажется, что сбудется то, что предсказано въ книгѣ о вѣрѣ, въ которой пишется о отпаденiи запада и объ отступленiи Унитовъ отъ св. восточной церкви къ западному костелу, по числу лѣтъ антихристовыхъ: ибо въ этой книгѣ повелѣно и намъ опасаться того же, кода исполнится отъ воплощенiя Сына Божiя 1666 лѣтъ. Вотъ это число лѣтъ нынѣ исполняется, а раздоры, какiе предсказаны въ упомянутой книгѣ, вводятся» ⁴⁴). Этотъ образъ мыслей проникаетъ рѣшительно всѣ раскольническiя сочиненiя, начиная отъ Аввакума и до позднѣйшаго времени. Отсюда развивалось то мистико-фанатическое направленiе раскола, тотъ ложно-православный, мистико-апокалипсическiй образъ мыслей, который съ этого времени, какъ сейчасъ увидимъ, будетъ исходнымъ пунктомъ, оболочкой всего раскольническаго ученiя и раскольнической оппозицiи, и который доселѣ проникаетъ расколъ. — Такимъ образомъ религiозный, клерикальный демократизмъ низшаго духовенства и суевѣрный, ложно-апокалипсическiй взглядъ на исправленiя Никона, какъ на давно предсказанное уклоненiе церкви русской отъ ея древняго православiя къ латинству — вотъ два новые основные элемента, выразившiеся въ расколѣ при п. Никонѣ, подъ формой религiозно-обрядовой секты.