Господствующий духъ XVII и первой половины XVIII вѣка, характеризующiйся рѣзкимъ раздвоенiемъ и борьбой двухъ противоположныхъ началъ въ русской жизни, — начала мертвообрядовой религiозности и закоснѣлой старины и начала церковнаго и гражданскаго исправленiя, улучшенiя, преобразованiя, — этотъ господствующiй духъ времени заключалъ въ себѣ главный, первоначальный источникъ и основныя начала русскаго раскола старообрядства. А нравственная жизнь большей части русскаго народа, предъ появленiемъ раскола и во время распространенiя его, къ прискорбiю, во многихъ отношенiяхъ представляла почву самую благопрiятную и удобную для распространенiя раскола.
Обыкновенно всего чаще ереси и расколы возникаютъ и распространяются въ церкви тогда, когда народъ, входящiй въ составъ ея, находится не совсѣмъ въ благоустроенномъ нравственномъ состоянiи, когда въ обществѣ истинный, законный, нравственный порядокъ находится въ борьбѣ съ ложнымъ, превратнымъ нравственнымъ направленiемъ. Общество русское, въ перiодъ распространенiя въ немъ раскола, находилось именно въ такомъ нравственномъ состоянiи. Въ XVII столѣтiи, во внутренней, нравственной жизни русскаго народа совершалась тяжкая, болѣзненная борьба между свѣтомъ возникавшаго просвѣщенiя и мракомъ стараго, грубаго невѣжества и лжемудрствованiя, между истиннымъ, благоустроеннымъ нравственнымъ порядкомъ, насаждавшимся на почвѣ русской, подъ благотворнымъ влiянiемъ церкви, просвѣщенною благопопечительностiю царей Михаила, Алексѣя и Ѳеодора, и между старымъ, отъ злоупотребленiя и неустройствъ укоренившимся нравственнымъ безпорядкомъ. Печаленъ, прискорбенъ этотъ жалобный вопль, съ какимъ пастыри церкви, правительство и всѣ лучшiе люди XVII столѣтiя вопiютъ противъ нравственныхъ недостатковъ общества, безпощадно, въ самыхъ сильныхъ выраженiяхъ, указывая на нравственныя болѣзни, требуя излечить ихъ 2). Въ самомъ началѣ XVII столѣтiя, изъ стана знаменитыхъ борцовъ 1612 года, которые первые провозгласили необходимость нравственнаго очищенiя, слышимъ горестный вопль о нравственныхъ болѣзняхъ русскихъ людей: «мы впали, жаловался напримѣръ Авраамiй Палицынъ, во всѣ злыя дѣла, въ лихвы и неправды, въ объяденiе и пiянство и блудъ. За вся же сiя злая и лукавая дѣла, егда наказа насъ Господь, мы не токмо еже къ нему обратитися, но и злѣйше гордостiю возвышающеся въ горшая и злѣйшая впадохомъ... Всякъ отъ своего чину выше начаша восходити. Раби убо господiе хотяху быти и невольнiи къ свободѣ прескачуще; сильнiи же разумомъ отъ тѣхъ въ прахъ вмѣняеми бываху, и ничто же по нихъ несмѣюще рещи. Царемъ же играху яко дѣтищемъ, и всякъ выше мѣры своея жалованiя хотяше» 3). Въ исходѣ первой половины XVII вѣка сильно, безпощадно обличали нравственные недостатки духовенства и народа патрiархи: Iоасафъ I 4), Iосифъ 5), митрополитъ Ростовскiй Iона 6) и многiе другiе. Во второй половинѣ XVII столѣтiя, тотъ же горькiй, жалобный вопль противъ нравственнаго зла и безпорядка повторяетъ, во имя церкви, великiй Никонъ, который положилъ главной задачей своего патрiаршества «очищать, просвѣщать, совершать»: «священники и люди», — писалъ этотъ знаменитый iерархъ въ своей окружной грамотѣ 1665 года, по случаю свирѣпствовавшей тогда моровой язвы, — «отступихомъ вкупѣ вси, уклонихомся вкупѣ и нетребѣ быхомъ, нѣсть творяй судъ и правду, о семъ убо мой страхъ и слово, и еще азъ болю къ язвѣ и сицѣ молюся молитвою, юже и приложу реченнымъ: согрѣшихомъ, беззаконновахомъ, нечествовахомъ», — и потомъ послѣ молитвы къ Богу, призываетъ православныхъ чадъ русской церкви къ покаянному, всеобщему нравственному очищенiю 7). Жестка, груба была нравственность въ большей части духовенства и народа въ XVII вѣкѣ: потому жесткiя, крутыя иногда и мѣры употреблялъ этотъ высоконравственный архипастырь для исправленiя современной нравственности. Единодушно съ пастырями церкви, и гражданское правительство, въ многочисленныхъ государственныхъ грамотахъ, также сильно, безпощадно обличало, поражало нравственные недостатки отсталыхъ людей, несовмѣстные съ нравственнымъ благоустройствомъ государства. Знаменитымъ «Уложенiемъ» царя Алексѣя Михайловича полагалось прочное, незыблемое основанiе нравственнаго порядка. Въ исходѣ XVII столѣтiя слышимъ тоже твердое, рѣшительное, глубоко-сознательное требованiе народнаго нравственнаго очищенiя, совершенствованiя, благоустроенiя, въ деянiяхъ великаго патрiаршаго собора 1667 года, въ соборныхъ отвѣтахъ 1681 года на предложенiя царя Ѳеодора Алексѣевича, въ посланiи патр. Iоакима къ митрополиту Новгородскому Корнилiю 8), въ окружномъ посланiи Аѳанасiя Холмогорскаго и въ запискахъ частныхъ людей, — Кошихина, Желябужскаго и другихъ. Однимъ словомъ: и церковное и гражданское правительство сильно, безпощадно возставало въ XVII в. противъ нравственныхъ недостатковъ общества, съ лопатою, такъ сказать, въ рукѣ очищало, отребляло гумно Божiе — церковь русскую и православный народъ отъ нравственныхъ плевелъ. И воть плевелы эти, вслѣдствiе такого очищенiя, отребленiя, сами собою отдѣлились отъ пшеницы, и произрастили расколъ. Ибо, при благоустроявшемся все болѣе и болѣе нравственномъ порядкѣ, имъ нельзя было болѣе расти на почвѣ русской церкви и нравственно-благоустроеннаго русскаго общества вмѣсте съ пшеницею. Такимъ образомъ расколъ въ нравственномъ отношенiи есть не иное что, какъ плодъ тѣхъ нравственныхъ недостатковъ, которые заражали въ XVII вѣкѣ, къ прискорбiю, большую часть русскаго народа. И раскольники, поэтому, суть вовсе не «остальцы древне-церковнаго благочестiя», какъ они себя называютъ, а большею частiю нравственные отверженники общества, отщепенцы, не имѣвшiе доброй христiанской и гражданской нравственности, не хотѣвшiе подчиниться благоустроенному нравственному порядку и слѣдовавшiе своимъ похотямъ и склонностямъ. Такъ смотрѣли на расколъ и лучшiе пастыри русской церкви того времени. «Грѣхъ ради нашихъ, говорили отцы собора 1667 года, мнози невѣжди не точiю отъ простыхъ, но отъ священныхъ, ови отъ многаго невѣдѣнiя божественныхъ писанiй и житiя растлѣнна, ови же и во образѣ благоговѣнiя и житiя мнимаго добродѣтельнаго, являющеся быти постни и добродѣтельни, полни же всякаго несмысльста и самомнѣннаго мудрованiя, иже мнящеся быти мудри, объ юродѣша... возмутиша многихъ души неутвержденныхъ 9). «Отъ стремнинъ горькихъ и язвинъ своихъ изыдоша отступники отъ истинной церкви русской», читаемъ въ настольной грамотѣ данной митрополиту нижегородскому Филарету въ 1672 году, «насадиша винограды по своимъ похотямъ, услаждающiя гортани своя временною сладостiю льстиваго ученiя, послѣди же въ горесть души обращающiеся» 10). Чтобы безпристрастнѣе и яснѣе показать внутреннее, нравственное отпаденiе отъ церкви и государства недостойныхъ, нравственно-худыхъ русскихъ людей, разсмотримъ подробнѣе, изъ какихъ именно нравственныхъ недостатковъ развился расколъ, и подъ влiянiемъ какихъ нравственныхъ недостатковъ распространился.
Во-первыхъ, нравственная жизнь русскаго народа, въ разсматриваемое время, представляла весьма обильную почву для возрастанiя и размноженiя плевелъ раскола потому, что она не оживлена, не озарена была въ достаточной мѣрѣ животворнымъ свѣтомъ просвѣщенiя. Въ умственной жизни русскаго народа, также какъ и въ жизни церковно-богослужебной, въ XVI в. и въ первой половинѣ XVII вѣка все болѣе и болѣе обнаруживалось видимое раздвоенiе и борьба двухъ направленiй: съ одной стороны, направленiя истиннаго, просвѣщеннаго, стремившагося къ болѣе разумному и отчетливому познанiю христiанскаго ученiя и къ развитiю духовнаго просвѣщенiя; съ другой — направленiя невѣжественнаго, умственно-неподвижнаго, противодѣйствовавшаго всякому разумному движенiю мысли и развитiю просвѣщенiя: это былъ перiодъ борьбы тмы со свѣтомъ, какъ справедливо замѣтилъ Штраль въ своей иcторiи русской церкви 11). Люди перваго направленiя съ жаждой искали просвѣщенiя, были «тщаливы къ наукѣ, желали навыкати писанiя», и если не имѣли достаточныхъ способовъ для просвѣщенiя, съ благороднымъ, искреннимъ смиренiемъ сознавались въ недостаточности своего образованiя и глубоко сожалѣли о томъ, что «училища николи же видѣли». А люди темнаго, невѣжественнаго направленiя, «мнящiися быти учители», какъ жаловался Курбскiй, «говорили прельщающе юношей тщаливыхъ къ науцѣ, хотящихъ навыкати писанiя съ прещенiемъ заповѣдывали имъ глаголюще: не читайте книгъ многихъ», и указывали на тѣхъ, кто «ума изтупилъ, а онсица въ книгахъ зашолся, а онсица въ ересь впалъ». «О бѣда», восклицаетъ Курбскiй: «отнимаютъ оружiе, которымъ еретики обличаются, а другiе исправляются и врачевство смертноснымъ ядомъ называютъ» 12). «Аще кто ни премудръ, ни разуменъ есть нехотяй научитися, — жаловался неизвѣстный русскiй писатель хронографа первой половины XVII вѣка на русскихъ людей своего времени, — той нехощетъ отъ тмы и частыя мглы къ свѣту воззрѣти; мнози суть мнящеся умѣюще грамоту и мудры себе глаголющихъ быти малая нѣкая отъ писанiя разумѣюще, и не хотятъ научити себе, но егда молвятъ псалмы Давыдовы, или чтутъ святое писанiе, не вѣдять убо что глаголютъ и чтутъ, мнящеися мудри быти объюродѣша» 13). Люди благомыслящiе понимали все невѣжество, всю ограниченность пониманiя русскихъ грамотниковъ XVII в., мнящихся быти учителями, и стремились къ изученiю творенiй лучшихъ, знаменитыхъ учителей грековосточной церкви. «Или Логину (головщику, возстававшему противъ исправленiя книгъ при патр. Филаретѣ) верити»? говорилъ старецъ Арсенiй Глухой, бывший справщикомъ книгъ при томъ же патрiархѣ «не буди сего: ибо паче достоитъ вѣровати Василiю Великому и Iоанну Златоусту... Богоноснiи отцы и учители, исполнь суще премудрости и разума духовнаго, съ великимъ опасенiемъ блюли (чистоту и неповрежденность текста свящ. книгъ), у насъ же печатныя книги и письменныя отъ неискусныхъ писцовъ перепорчены отъ невѣдѣнiя» 14). Приверженцы умственно-неподвижнаго, невѣжественнаго направленiя, напротивъ, коснѣя въ невѣжествѣ, чуждались, отвращались ученiя великихъ учителей христiанства. Когда препод. Дiонисiй, архимандритъ Троицко-Сергiевой лавры, ввелъ читать въ храмѣ Божiемъ бесѣды Златоустаго, Логину это «море сладости, яко лужа негодная вмѣняшеся». Люди, стоявшiе за просвѣщенiе; вникали въ смыслъ церковныхъ книгъ, въ истины ими возвѣщаемыя. «Ибо не глаголомъ единѣмъ», — говорилъ старецъ Арсенiй, «достоитъ внимати, ниже чернилу и письменомъ вѣрити, но отвѣту писавшаго паче достоитъ вѣрити». Послѣдователи враждебнаго просвѣщенiю направленiя были слѣпо привязаны къ одной буквѣ. «Злословящiй насъ, говорилъ тотъ же поборникъ просвѣщенiя; точiю чернилу вѣрятъ и письменомъ единѣмъ внимаютъ, и тѣхъ въ конецъ добрѣ не свѣдятъ: не знаютъ ни православiя, ни кривославiя, божественная же писанiя точiю по чернилу проходятъ, разума же сихъ не нудятся свѣдѣти: священная же философiя и въ рукахъ небывала». Наконецъ, люди свѣта, просвѣщенiя, стремились къ расширенiю круга духовнаго ученiя, къ оживленiю и просвѣщенiю преобладавшаго доселѣ односторонняго церковно-обрядоваго направленiя русской жизни и литературы свѣтомъ живой мысли, разумнаго знанiя вѣры, сремились ввести въ кругъ русскаго просвѣщенiя знанiе не одного часослова, но и языковъ латинскаго и греческаго, и стали прiобрѣтать не однѣ церковныя книги, но и книги необходимыя и полезныя для гражданскаго просвѣщенiя, книги греко-латинскiя. А люди темные съ ненавистiю смотрѣли на всѣ эти новыя знанiя и книги, какъ на еретическiя противо православныя, и занимающимся греческимъ и латинскимъ языками или, говоря ихъ словами, «хапающимся за чужiе языки», угрожали проклятiемъ вселенскаго собора 15). Старыя книги, старыя понятiя, и никакой новой свѣжей мысли, никакой новой книги, даже никакого новаго изданiя, а тѣмъ болѣе исправленiя старой книги! вотъ жалкiй девизъ умственной жизни большей части нашего народа въ XVII вѣкѣ. Старыя книги все болѣе и болѣе оскудевали отъ времени, сгнивали: напримѣръ, въ половинѣ XVII вѣка, по словамъ Епифанiя Славеницкаго, «былъ велiй недостатокъ божественныхъ книгъ слова Божiя въ Великороссiи, ниже бо рукописныя отнюдь обрѣтахуся а также егда гдѣ уже печатнымъ Острожскимъ обрѣстися, имъ же отъ многа времени оскудѣти». А между тѣмъ и этихъ, существенно-необходимыхъ христiанскихъ книгъ, нельзя было издать вновь безъ возмущенiя народнаго. «Народи же къ сему усомнѣвахуся, говоритъ Епифанiй Славеницкiй, мняще неистинны быти (вновь изданныя библейскiя книги съ греческихъ подлинниковъ), за порабощенiе странъ сихъ. Предпрiятiемъ же и обычаемъ паче влекущеся на древнее нрава своего склоняхуся, первыя изданныя книги похваляху, настоящiя же презираху, глаголютъ бо: ветхое лучше есть» 16). Вообще предубежденiе противъ просвѣщенiя въ XVII вѣкѣ въ самой большей части русскаго народа было крайне сильное и поражало всѣхъ иностранцевъ, посѣщавшихъ тогда Россiю. «О преблагословенiи россiйстiи людiе, — говорили патрiархи восточные, бывшiе въ Москвѣ въ царствованiе Алексѣя Михайловича: вы Божiимъ милосердiемъ и благодатiю ниже ига работы страждете, ниже дани съ насилiемъ кесареви даете, но свободно жительствуете и велiй покой имѣете, обаче ученiя чуждаетеся волею, малоцѣняще и мудрость предстоящую Богу, не добрѣ о ней держите, презираете ее» 17). При такой холодности къ просвѣщенiю, невѣжество доходило до крайности. Духовное просвѣщенiе было самое скудное и одностороннее, и то только въ самой небольшой части народа. Книги свящ. писанiя, которыя бы могли просвѣщать умы разумнымъ знанiемъ вѣры, весьма рѣдкiе читали: «погибоша поучающiися въ божественныхъ догматахъ», какъ жаловался п. Iосифъ. И изъ тѣхъ, которые читали духовныя книги, большая часть читала безъ всякой пользы и разумѣнiя, «нынѣ убо сiя, заутра же иная священная писанiя читали напрасно! Мнози окаянiи пребываютъ, яко по толицѣмъ прочитанiи ниже имена вѣдаютъ святымъ книгамъ», жаловался въ XVII вѣкѣ одинъ неизвѣстный составитель сборника разныхъ статей XVI и XVII вѣка 18). Такiя жалобы на лѣность къ чтенiю книгъ и безпечность о просвещенiи весьма часто встрѣчаются въ сочиненiяхъ и сборникахъ XVII в. Безчисленное множество въ народѣ было такихъ, которые нетолько не знали истинъ христiанскаго ученiя, не различали, напримѣръ, въ своемъ сознанiи Бога отъ иконы, но и не знали даже краткой молитвы Господней. Самые книжники, вмѣсто того, чтобы уяснять и усвоять высшiя истины священнаго писанiя, Евангелiя, занимались самыми мелочными вопросами, напр. въ родѣ того: како имя древу тому, на немъ же обѣсися Iуда? толкъ: сирнахiи; или: коего мѣсяца сотвори Богъ Адама? толкъ: Марта мѣсяца въ 25 день; и проч. и проч. или: Iоаннъ рече: что суть ризы Господня? Григорiй рече: восходъ и исходъ. Василiй рече: что есть стихарь? Григорiй рече: седьмь небесъ. Iоаннъ рече: что суть патрахель? Василiй рече: патрахель есть желѣзные столпiе, на немъ же земля плаваетъ и проч. или рѣшали споры между жизнiю и смертiю, или истощали свою мудрость въ вымышленiи «азбуки о воскресенiи Христовѣ», «азбуки о воззванiи Божiи», азбукъ покаяльныхъ и т. п. Отсутствiе серьезнаго умственнаго занятiя, презрѣнiе къ просвѣщенiю и исключительное сосредоточенiе мысли на однихъ мелочныхъ обрядовыхъ вопросахъ и предметахъ до такой степени ослабляло самую даже мыслительность, способность пониманiя, что весьма многiе не могли понимать простыхъ учительныхъ книгъ, такъ что напр. нравоучительныя бесѣды Златоуста на Евангелiе на посланiя Ап. Павла и дѣянiя апостольскiя казались «неразумительными слушающимъ и читающимъ», казались «иностраннымъ езыкомъ» 19). А крайняя неразвитость, застой или ослабленiе силы мысли и разумѣнiя породили въ умахъ большей части русскихъ людей, особенно невѣжественныхъ грамотниковъ, грубую напыщенность, самоувѣренность въ сужденiяхъ, безотчетное, грубое упрямство въ своихъ мнѣнiяхъ, хотя бы то самыхъ нелѣпыхъ, презренiе къ словамъ и мнѣнiяхъ другихъ, особенно нетерпѣнiе противорѣчiй, или обличенiи, хотя бы то самыхъ полезныхъ и основательныхъ. Къ большей части русскихъ людей XVI и XVII вѣка можетъ быть отнесенъ слѣдующий отзывъ иностранца Ульфельда о русскихъ людяхъ XVI вѣка: «какъ они горды, можно видѣть изъ того, что все, что ни сказали бы они, считаютъ вѣрнымъ и непреложнымъ; мало того, они не терпятъ противорѣчiя въ разсужденiяхъ, безъ всякаго порядка, необдуманно выливаютъ все, бросаются туда и сюда, какъ попадетъ на мысль, и не удостоиваютъ выслушать другихъ, перебиваютъ слова» 20). Точно тоже говориль Кошихинъ о Россiи въ царствованiе Алексѣя Михайловича: «Россiйскаго государства люди въ государствѣ своемъ никакого добраго наученiя не имѣютъ и не прiемлютъ... и не наученiемъ своимъ говорятъ многiя рѣчи къ противности» 21). При такомъ умственномъ состоянiи большей части русскаго народа въ XVII вѣкѣ, при такомъ рѣзкомъ вѣковомъ раздвоенiи и борьбѣ людей свѣта, просвѣщенiя, и людей тьмы и грубаго невѣжества, можно ли было ожидать, чтобы рѣшительное, энергическое стремленiе къ просвѣщенiю людей перваго направленiя, такъ живо и сильно возбужденное духовно-просвѣтительною дѣятельностiю Никона и особенно гражданско-просвѣтительною общественно-образовательною реформою Петра Великаго, не возбудило такого же сильнаго, энергическаго противодѣйствiя со стороны людей противнаго направленiя, и окончилось безъ борьбы и раздѣленiя этихъ двухъ существенно-противоположныхъ, несовмѣстныхъ между собою направленiй, уже болѣе столѣтiя боровшихся между собою? Весьма трудно и даже невозможно было этого ожидать. И вотъ, когда Никонъ, «свѣтоводитель, богоданный въ свѣтоводительство русской церкви» XVII вѣка, сталъ разсѣевать мракъ невѣжества и исправлять книги, испорченныя невѣжествомъ, противники просвѣщенiя, по словамъ Епифанiя, «омрачившеся дебелаго невѣдѣнiя мракомъ, и мысленная очеса своя, еже на свѣтлую лучу исправленiй взирати, смѣживше, на первопрестольнаго священно-начальника — свѣтоводителя злокозненно начали роптать» 22), и произвели расколъ. Сталъ свѣтоводитель Никонъ расширять кругъ духовнаго просвѣщенiя въ Россiи, и съ сею цѣлiю прiобрѣлъ чрезъ Грека Арсенiя до 1000 книгъ греческихъ и латинскихъ, въ томъ числѣ даже творенiе Гомера, Геродота, Гезiода, Софокла, Демосѳена, Фукидида и другихъ древнихъ греческихъ писателей: противники просвѣщенiя, подъ знаменемъ раскола, подняли фанатической крикъ противъ внесенiя въ Россiю такихъ книгъ, какъ противъ книгъ еретическихъ. Расколоначальникъ Ѳеодоръ-дьяконъ писалъ «къ нѣкоему другу своему Максиму»: «латинцы печатаютъ книги въ трехъ градѣхъ своихъ въ Римѣ, въ Парижѣ и Венецiи, и тѣ прокаженныя книги греко-латинскiя печатныя Никонъ посылалъ покупать тамо, и купилъ ихъ на многiя тысящи сребра. Арсенiй Грекъ, врагъ Божiй, научилъ его, Никона, покупать тѣ книги еретическiя: онъ преводилъ ихъ на нашъ языкъ словенскiй, и тѣмъ они развратъ сотворили во всей русской землѣ, и пагубы навели противными книгами и чужими догматы нововводными» 23). Тоже самое, какъ мы видѣли, говорилъ Аввакумъ, что «нынѣ расколъ творятъ книги еретическiя отъ римлянъ, отъ парижанъ, отъ венетовъ и другихъ странъ». Такимъ образомъ въ умственномъ отношенiи, въ отношенiи къ просвѣщенiю, расколъ былъ не что иное, какъ отрицанiе просвѣщенiя, какъ слѣдствiе крайне-ограниченнаго, односторонняго образа мыслей невѣжественныхъ поборниковъ русской народности XVII вѣка. Потому-то раскольники, возставая противъ патр. Никона, сильно, злобно возставали и противъ просвѣщенныхъ сотрудниковъ его — Арсенiя Грека и ученыхъ иноковъ кiевскихъ — Епифанiя Славеницкаго, Арсенiя Сатановскаго и другихъ, дѣятельно занимавшихся при Никонѣ переводомъ и исправленiемъ книгъ. Они подавали даже челобитныя царю, чтобы онъ не давалъ книгъ этимъ, по ихъ выраженiю, иностраннымъ инокамъ; ересй вводителямъ и прогналъ бы ихъ изъ Москвы 24). А упорство раскола въ своихъ очевидно ложныхъ мнѣнiяхъ есть ни что иное, какъ слѣдствiе того мрачнаго умственнаго недостатка русской народности XVI и XVII вѣка, о которомъ говорятъ Ульфельдъ и Кошихинъ, то есть, — грубаго упрямства въ своихъ мнѣнiяхъ, нетерпѣнiя противорѣчiй, презрѣнiя къ словамъ другихъ, «говоренiя отъ ненаученiя многихъ рѣчей къ противности». На расколъ, какъ на слѣдствiе крайне-ограниченнаго и узкаго взгляда русскихъ людей XVII вѣка на книжное ученiе и просвѣщенiе, смотрѣли и просвѣщенные современники его происхожденiя и первоначальнаго распространенiя. «Понеже, — говоритъ бывшiй переводчикомъ посольскаго приказа Авраамiй Фирсовъ въ припискѣ къ переведенной имъ въ 1683 году псалтири, — понеже нашъ россiйскiй народъ грубый и неученый, не только простыя, но духовнаго чина истинныя вѣдомости, и разума, во святомъ писанiи не ищутъ, и ученыхъ людей поносятъ, и укоряютъ и еретиками ихъ называютъ, вѣрятъ токмо тому писанiю, которое въ недавныхъ лѣтѣхъ напечатано, лѣтъ около 40, 50 и 70, а болѣе ста лѣтъ — таковымъ книгамъ не вѣрятъ; а которыя новоправленныя книги со старыхъ, истинныхъ, свидѣтельствованныхъ книгъ, рукописныхъ и печатныхъ, правлены при нашемъ житiи, аще и лучше гдѣ въ разумѣ и въ нарѣчiи грамматическаго чина, исправлено: обаче за невѣжество свое тому не вѣрятъ, новыми книгами и ересiю называютъ ихъ... И такого ради ихъ невѣжества бываютъ нынѣ въ Россiйскомъ Государствѣ несогласiя, расколы, междоусобiя, и въ церкви Божiи великiй мятежъ» 25). Невѣжество породило расколъ, невѣжество и способствовало его распространенiю. «Простреся тое ученiе яко же въ Россiи, тако и въ Сибири, говоритъ Игнатiй, митроп. тобольскiй: понеже нѣцыи невѣдяху истины, что есть православная вѣра, и уклоняхуся въ нечестiе» 26). Отцы собора 1667 года также говорили, что многiе и сами приняли расколъ и другихъ совратили въ него по причинѣ многаго невѣдѣнiя божественныхъ писанiй 27). «Мнози и отъ благочестивыхъ за скудость ума своего послѣдовали расколу», замѣчаетъ патрiархъ Iоакимъ 28).
Съ невѣжествомъ всегда находится въ тѣсной связи грубое легковѣрiе и суевѣрiе. Такъ было и въ русскомъ народѣ въ разсматриваемое время. При «гладѣ душевномъ при оскуденiи пищи духовной, сирѣчь проповѣди слова Божiя въ насыщенiе душъ христiанскаго народа», какъ говорили нѣкоторые пастыри русской церкви XVII вѣка 29), духъ народа питался и жилъ большею частiю суевѣрiями. Вѣра истинная, живая, не имѣя тверой, животворной пищи и разумнаго основанiя, при отсутствiи живого богословскаго просвѣщенiя, вѣра безъ знанiя, истощалась, изживала, мертвѣла, обращалась въ суевѣрiе, искала себѣ пищи только въ старыхъ русскихъ повѣрьяхъ, сохранившихся отъ временъ язычества, да въ новыхъ вымыслахъ невѣжества и суевѣрiя, какiя въ XVI и XVII вѣкѣ распространялись въ многочисленныхъ «толстыхъ сборникахъ». Праздная, суевтѣрная мысль, не почерпая изъ слова Божiя возвышенныхъ, глубокихъ истинъ христiанства для своего питанiя, обогащенiя, занятiя, не зная болѣе возвышенныхъ предметовъ для размышленiя и познанiя, занималась мистико-религiозными толками, безотчетной, ни на какомъ разумномъ началѣ не основанной аналогiей отъ предметовъ вѣры и церкви къ явленiямъ физическимъ и житейскимъ. Напримѣръ, занимались такими сближенiями: «аще будетъ рождество Христово въ недѣлю, зима снѣжна и велика, а весна дождева, жатва суха, меду пооскудно, язя скотомъ, и овцамъ пагуба; аще будеть рождество Христово въ понедѣльникъ, зима добра, весна дождева, жатва суха, обилiе всему мiру, потомъ дожди велици будутъ, а будетъ язя трясавичная и напрасная смерть многимъ и т. д.» по всѣмъ днямъ, въ какiя случится праздникъ рождества Христова, предсказываются разныя хозяйственно-домашнiя и физическiя явленiя или перемѣны 30). При господствовавшемъ въ то время въ большей части народа безотчетномъ, мертво-обрядовомъ направленiи христiанскаго благочестiя, и при крайнемъ недостаткѣ живого богословскаго просвѣщенiя, суевѣрные русскiе люди днями, мѣсяцами и годами измѣряли силу и дѣйственность молитвъ, постовъ. Напримѣръ, въ сборникахъ XVI и XVII вѣка встрѣчаются такiя представленiя: «Iоанна 3латоустаго молитва Господу нашему Iисусу Христу: Господи Iисусе Христѣ Сыне Божiй помилуй мя грѣшнаго. Аще кто молитву сiю требуя ся глаголетъ, яко изъ ноздрiи дыханiе, — по первѣмъ лѣтѣ вселится въ него Христосъ Сынъ Божiй; по второмъ лѣтѣ внидетъ въ него Духъ Святый; по третьемъ лѣтѣ прiидетъ къ нему Отецъ и вшедъ въ него, обитель въ немъ сотворить, и пожретъ молитва сердце, и сердце пожретъ молитву, и начнетъ кликати безпрестанно молитву сiю день и нощь» 31). Или: «мѣсяца Марта аще кто постится человѣкъ 4 дни: недѣлю, понедѣльникъ, среду и пятокъ, да причтется четыремъ на десять родомъ Авраамлимъ» 32). Или: думали избавиться отъ разныхъ непредвидѣнныхъ бѣдствiй однимъ произнесенiемъ имени или воспоминанiемъ какого-либо святого, иногда и вымышленнаго, неведомаго церкви. И такъ на всякой случай придуманъ былъ какой либо святой: напримѣръ, въ сборнике Соловецкой библiотеки подъ № 889 читаемъ такую статью: «азъ, Григорiй рече, — прiидохъ ко ангелу, и рѣкъ ему сiе: скажи ми, Господи ангеле: аще плаваеши въ ладiи, помяни святаго ангела Гаврiила, и избавитъ тя отъ всякаго зла; аще хощеши идти по горамъ, или по пустынямъ, помяни святаго ангела Разаила, соблюдетъ тя; аще воду пiеши, помяни святаго Ноиля; егда ложася спати, помяни святаго ангела Помаила, той бо есть нощный стражъ намъ спящимъ; егда будеши въ печали, помяни ангела Аѳанаила: той бо есть утѣшитель ангеломъ и человѣкомъ; егда стяжеши домъ и храмъ ставиши, помяни св. ангела Мисаила, той убо есть утвержденiе храму; егда налiеши пиво или медъ или иное что, помяни св. ангела Рахѳаила: споро ти будетъ; егда идеши тягатися, помяни св. ангела Урiила, скоро потяжеши; егда идеши на путь, помяни св. ангела Русаила: супротивникъ не будетъ; егда идеши въ пиръ, помяни св. ангела Панѳараона». Предметы священные, церковные, какъ напр. Евангелiе и крестъ, и имена святыхъ употребляли въ колдовствѣ и заговорахъ 33); сочиняли «лживыя молитвы о трясовицахъ, о нежитѣхъ и о недузѣхъ, и грамоты трясовичныя писали на просфорахъ и на яблокахъ болѣсти ради» и невѣжи все это заучали, вмѣсто того, чтобы изучать истинныя церковныя молитвы; даже извѣстное апокрифическое посланiе Христово къ Авгарю неразумные носили на шеѣ, и имъ заговаривали больныхъ отъ болѣзней 34). Въ вышеупомянутомъ сборникѣ солов. библiот. есть такой заговоръ надъ бѣглецомъ или заблудившимся, въ видѣ молитвы тремъ исповѣдникамъ: «Святiи Божiи исповѣдницы: Гурiе и Самоне и Iавиве: якоже есте возвратили дѣвицу погибшую въ градъ свой во Едесъ, тако и сего возвратите погибшаго имрекъ: Аврааме свяжи, Исааче пожени, Iакове путь ему замети и путь ему сотвори теменъ, ангелъ пожени, во имя Отца и Сына и Свят. Духа, нынѣ и присно и во вѣки вѣковъ аминь» 35). Въ этомъ же сборникѣ предлагаются суевѣрнымъ еще слѣдующiе темные мистическiе совѣты, отзывающiеся еще чѣмъ-то миѳологическимъ: «се умолвити: червь въ человѣцѣ или въ винѣ: какъ зайдетъ солнце; плюни на камени, или на рану глаголя: си падма си; или надъ солiю, да примолви сице: сѣдла гремятъ, а узды звячутъ, порожныя мѣхи ѣхати (sic)» 36). И много подобныхъ нелѣпыхъ вымысловъ невѣжества, которыми питалось суевѣрiе, можно бы привести изъ однихъ сборниковь одной соловецкой библiотеки; но достаточно и приведенныхъ, чтобы видѣть, какъ возможно было возникновенiе и развитiе раскола со всѣми его совершенно такими же суевѣрiями и нелѣпостями. При недостаткѣ нравственнаго влiянiя духовенства, суевѣрiя эти въ народѣ особенно поддерживались колдунами и чародѣями, этими вѣковыми хранителями языческихъ суевѣрiй. Древнiя языческiя суевѣрiя въ XVII вѣкѣ какъ будто снова оживали въ народныхъ вѣрованiяхъ и обычаяхъ, и мракъ этихъ суевѣрiй до такой степени окружалъ, отемнялъ умственную жизнь народа, что правительство церковное и гражданское находилось вынужденнымъ дѣйствовать противъ суевѣрiй особенно, систематически, указами и граматами. Въ XVII вѣкѣ неоднократно возникали даже процессы о колдовствѣ 37). Въ одномъ сборникѣ XVIII вѣка сохранилось длинное исчисленiе разныхъ суевѣрiй и предразсудковъ, которые омрачали умственную жизнь самой большей части русскаго народа въ XVI, ХVII, и даже XVIII вѣкѣ, и между прочимъ здѣсь сказано, что многiе «волсви и еретицы и богомерзкiя бабы кудесницы и иная множайшая волшебствуютъ и ложная вѣщаютъ, а народъ имъ вѣритъ». Волхвы, чародеи, сумасброды и лихiя бабы прельщали простой народъ ворожбой, гаданьемь, колдовствомъ и различными суевѣрными наговорами, заговорами и чарами. А легковѣрные любили съ услажденiемъ слушать бредни такихъ суевѣровъ и вѣрили волхвованiямъ чародѣевъ, благоговѣли передъ ними, какъ передъ истинными учителями и пророками. Вотъ что напр. писалъ объ этомъ царь Алексѣй Михайловичъ въ 1649 году: «вѣдомо намъ учинилось, что вь Сибири, въ Тобольскѣ и иныхъ сибирскихъ городахъ и уѣздахъ, мiрскiе всякихъ чиновъ люди, и жены ихъ и дѣти, въ воскресенье и въ господскiе дни, и великихъ святыхъ, во время святого пѣнiя въ церкви Божiи не ходятъ, и умножилось въ людяхъ во всякихъ всякое мятежное бѣсовское дѣйство, глумленiе и скоморошество; и отъ тѣхъ сатанинскихъ учениковъ въ православныхъ христiанахъ учинилось многое неистовство: многiе люди, забывъ Бога и православно-христiанскую вѣру, тѣмъ прелѣстникомъ скоморохомъ послѣдствуютъ, на безчинное ихъ прельщенiе сходятся.... въ городахъ и уѣздахъ, бывають со многимъ чародѣйствомъ и волхвованiемъ, иные люди тѣхъ чародѣевъ и волхвовъ богомерзкихъ бабъ въ домъ себѣ призываютъ, и къ малымъ дѣтямъ, и тѣ волхвы надъ больными и надъ младенцы чинятъ всякое бѣсовское волхвованiе и отъ правовѣрiя всякихъ православныхъ христiанъ отлучаютъ» 38). Замѣтимъ, что здѣсь-то, именно, въ Сибири, и являлись расколоучители-чародѣи. «Вѣкъ тогдашнiй, говоритъ Болтинъ о XVII столѣтiи, благовременемъ былъ пустосвятству, обману и подлогамъ; ханжи и лицемѣры чудесамъ не вѣрили, но пользу свою въ томъ обрѣтали: большая часть народа вѣрили и обманьщиковъ обогащали: нѣкоторые, видѣвъ обманъ, говорить не смѣли, и таковыхъ было не много. Сколько вещей обыкновенныхъ, простыхъ, ничего не значущихъ, принято было за святыню, за предметъ почтенiя; уваженiя» 39). Даже дворъ царицы Параскевы Ѳеодоровны, по словамъ Татищева, отъ набожности былъ госпиталь на уродовъ, юродовъ, ханжей и шалуновъ: между многими такими былъ знатенъ Тимоѳей Архиповичь, съумазбродный подъячiй, котораго суевѣры почитали за святаго и пророка 40). Въ первой половинѣ XVII вѣка бывали примѣры, что даже простыя женщины — поселянки являлись народными учительницами, всенародно объявляя, что имъ были божественныя видѣнiя и откровенiя, напр. о томъ, чтобы православные «христiане табаки не пили». Простой народъ при грубомь невѣжествѣ, до того былъ легковѣренъ и суевѣренъ, что готовъ былъ вѣрить всякому нелѣпому слуху, всякой хитросплетенной лжи. Вотъ что, уже въ дни возникающаго раскола, писалъ, напр., Никонъ въ окружной грамотѣ, по случаю мороваго повѣтрiя, свирѣпствовавшаго въ Россiи въ 1656 году: «мнози купно и особь собирающеся, о насъ глаголаху неподобная, и грѣхи наша понимающе, ихъ же мы не точiю не содѣяхомъ, но ниже во снѣ помыслихомъ... и ложная отъ лукаваго сердца видѣнiя и сонiя предъ очи простѣйшихъ предлагаху, простiи же и ненаученiи невѣдуще полезнаго, и внимаютъ баснемъ ихъ крамольнымъ и бѣсовскимъ и ложнымъ ихъ пророчествамъ. Мнози бо тогда не внимающе правому велѣнiю и оныхъ крамольныхъ живыхъ баснословiй напившеся клеветаху овъ на сего, овъ же на инаго, яко повинныхъ творяще моровому повѣтрiю, и мнози бѣсомъ прельщенiи пророчествоваху ложная, и о нихъ же всѣмъ явно, яко ничто же отъ глаголъ ихъ сбысться, точiю себѣ губяще и братiю свою, и на Бога хуляще, яки имъ извѣщенiе бысть се и се отъ Бога, лживѣ вопiяху къ людемъ, неутвержденныхъ сердца своимъ лукавымъ помышленiемь возмущающе и глаголюще: видѣхъ сонъ, видѣхъ сонъ, и извѣщенiе се, и сiе прiяхъ отъ Бога, дабы въ слѣдъ себѣ многихъ отторгнули, и мнози тому послѣдующе по ихъ сказанiю погибоша» 41). Съ XVI вѣка, кромѣ того, въ настроенiи русскихъ умовъ особенно усилилось еще какое-то странное мистико-апокалипсическое воззрѣнiе не только на церковныя, но и на гражданскiя событiя и перемѣны въ Россiи. Объ немъ мы отчасти уже сказали, и теперь только дополнимъ сказанное нѣсколькими фактами. Это мистико-апокалипсическое воззрѣнiе развилось частiю вслѣдствiе преобладавшаго въ старину, почти исключительно религiознаго настроенiя духа, по которому на все, даже въ самомъ мiрскомъ, гражданскомъ быту и во внѣшней, физической природѣ, смотрѣли съ религiозно-мистической точки зрѣнiя, но главнымъ образомъ вслѣдствiе недостатка надлежащаго, разумнаго богословскаго просвѣщенiя. При религiозно-мистическомъ настроенiи духа, гадая о судьбѣ Россiи, особенно во времена бѣдствiй и сильныхъ ея потрясенiй, къ таинственной книгѣ — апокалипсисѣ, какъ богооткровенной, пророчественной книгѣ судебъ мiра, искали рѣшенiя вопросовъ о значенiи того или другого политическаго явленiя или переворота въ Россiи. Особенно великое, бѣдственное потрясенiе Россiи въ началѣ XVII вѣка открывало людямъ религiозно-настроеннымъ, но легкомысленнымъ, непросвѣщеннымь, широкiй просторъ для разныхъ мистико-апокалипсическихъ толковь и гаданiй, которые, распространяясь въ народѣ, возбуждали въ немъ суевѣрныя ожиданiя скораго свѣтопреставленiя, безотчетныя опасенiя за цѣлость и сохранность православной русской вѣры и церкви и древняго порядка и устройства Россiи. Подъ влiянiемъ мистико-апокалипсическихъ воззрѣнiй, въ каждомь необыкновенномъ лицѣ, выходившемъ изъ ряда обыкновенныхъ русскихъ людей, или возмущавшемъ старый порядокъ вещей, или вводившемъ что-либо новое, видѣли образъ антихриста. Напр. папу, который въ то время особенно старался обратить Россiю къ католицизму, иначе и не называли, какъ антихристомъ. Явился самозванецъ, бывшiй чернецъ Григорiй Отрепьевъ, и въ немъ видѣли воплощенiе антихриста, говорили: «се образъ антихристовъ», и мученическою кровiю запечатлѣвали такое свое убѣжденiе. Другiе ждали какихъ-то мiровыхъ перемѣнъ, скорой кончины мiра и второго пришествiя Христова. Еще въ концѣ XV вѣка, въ новгородской пасхалiи противъ послѣдняго года (1492) 7-й тысячи лѣтъ написано было: «здѣ страхъ, здѣ скорбь, въ сiе лѣто чаемъ и всемiрное твое пришествiе»; тоже сказано было въ лѣтописи 42). Роковой 1492 годъ прошелъ, но неразсудительные люди все еще толковали о какихъ-то мiровыхъ перемѣнахъ: въ XVI вѣкѣ какой-то Николай пишетъ дьяку великаго князя Мисюрю Мунехину «о лѣтѣ 32, что будетъ въ то лѣто вселенныя странамъ и царствамъ и областемъ и градомъ и обычаемъ и достоинствамъ и скотомъ и бѣлугамъ морскимъ вкупѣ всѣмъ земнороднымъ несумнѣнное премѣненiе и измѣненiе: въ то лѣто не узрится солнце, по россiйскому счету лѣта 7032 отъ начала мiра» 43). Въ первой половинѣ XVII вѣка не только суевѣры, но и люди достаточно по тому времени образованные, всматриваясь въ смуты своего времени, въ переворотъ государственный, съ тревожнымъ чувствомъ ожидали исполненiя роковыхъ временъ, предреченныхъ въ апокалипсисѣ, и предуготовляли къ тому народъ: «не у еще время временъ и полвремени исполнися, по откровенiю Iоанна Богослова, говорили они: того ради намъ зрящимъ подобаетъ внимати» 44). При такомъ настроенiи умовъ, могъ ли не имѣть успѣха расколъ, который, въ религiозномъ отношенiи, и есть не что иное, какъ окончательное проявленiе, утвержденiе, освященiе всѣхъ мнѣнiй и суевѣрiй XVI и XVII вѣка. Ложно-апокалипсическiй взглядъ раскола на церковныя исправленiя Никона и гражданскiя преобразованiя Петра Великаго, главная и существенная проповѣдь его о воцаренiи будто-бы въ Россiи антихриста съ 1666 года суть прямое слѣдствiе, окончательное развитiе и выраженiе мистико-апокалипсическихъ мнѣнiй и ожиданiй XVI и первой половины XVII вѣка. И такъ какъ эти мнѣнiя сильно, глубоко занимали въ то время духъ народа, то не удивительно, что расколъ, раскрывшiй, освятившiй эти мнѣнiя, встрѣтилъ живое сочувствiе въ большей части народа и сильно распространялся. Какъ сильно дѣйствовала на духъ народа и совращала въ расколъ проповѣдь расколоучителей о кончинѣ мiра и пришествiи антихриста, можно видѣть изъ слѣдующихъ словъ Игнатiя митрополита тобольскаго: «нынѣшнiи еретицы, говоритъ онъ, ужасъ осатанинскiй подающе: яко уже настоитъ день втораго Христова пришествiя и кончина настоящаго вѣка: и годъ отъ года, и день отъ дне смущающе народы, и въ сiй день будетъ кончина вѣка. И сего ради ихъ сквернаго ученiя, простой нѣкiй народъ и вѣрова словесемъ симъ: и ови убо оставили домы, и бѣгали за ними, яко овцы за волками, и погублени быша отъ нихъ: овiи огнесожженiемъ самовольнымъ душепагубнѣ, овiи же и донынѣ еще бѣсноватiи скитающеся и помираютъ безъ таинъ божественныхъ» 45). Не говоримъ уже о послѣдующемъ ужасномъ развитiи въ расколѣ мистико-апокалипсическаго представленiя о воцаренiи въ Россiи антихриста и кончинѣ мiра, особенно въ XVIII вѣкѣ, когда суевѣры ложились даже въ гробъ, съ часу на часъ ожидая второго пришествiя Христова, неопровержимо будучи убѣждены, что антихристъ проникъ не только въ гражданское общество, но и въ самыя стихiи — огонь, воду и землю... Утвердившись и усилившись такимъ образомъ посредствомъ мистико-апокалипсической проповѣди своей объ антихристѣ и кончинѣ мiра, совершенно согласовавшейся съ суевѣрными мнѣнiями и ожиданiями XVI и XVII вѣка, расколъ, не менѣе того, освятилъ, такъ сказать, и употребилъ въ свою пользу, для своего успѣха, и другiя суевѣрiя народа. Такъ уже самые первые расколо-начальники, чтобы лучше обмануть простой народъ, представлялись предъ нимъ духовидцами, сподоблявшимися будто-бы свыше божественныхъ откровенiй; во время язвы они распускали слухъ, будто въ небесномъ видѣнiи велѣно остановить печатанiе исправленныхъ п. Никономъ книгъ. И удивительно ли, что люди суевѣрные на слово вѣрили такимъ, по выраженно п. Никона, «небылиннымъ зракамъ», и приставали къ расколо-учителямъ 46). Равнымъ образомъ и послѣдующiе расколо-учители, чтобы съ большимъ успѣхомъ увлекать въ свои сѣти легковѣрныхъ, нерѣдко выдумывали различныя будто-бы богодухновенныя, сновидѣнiя, пророчества и чудеса: «овъ, говоритъ патр. Iоакимъ, глаголетъ посланъ чрезъ явленiе самаго Бога; другой чрезъ явленiе ангела, иные чрезъ иныхъ святыхъ, ради истины проповѣданiя» 47). Нѣкоторые изъ расколо-учителей,для успѣшнѣйшаго совращенiя православныхъ въ расколъ, прибѣгали даже и къ чародѣйству, волхвованiю и лживымъ чудесамъ, въ которыя народъ сильно вѣриль, и такимъ образомъ весьма успѣшно распространяли расколъ 48). Такъ, напр., въ концѣ XVII столѣтiя, на пути отъ города Вологды къ Каргополю, въ одномъ пустынномъ мѣстѣ поселился расколо-учитель, волхвъ и чародѣй, который, между прочимъ, училъ совращать въ расколъ посредствомъ порошка, сдѣланнаго изъ высушенного и истолченнаго сердца новорожденнаго младенца. «Слыша о такомъ чародѣѣ, многи» — говоритъ Дмитрий Ростовскiй, «пришедши сожительствоваху тому, имуще его себѣ учителя и наставника». Когда этотъ волхвъ расколоучитель переселился съ своими учениками въ предѣлы великого Новгорода и поселился въ монастырѣ Палеостровскомъ, — «къ нему и сюда начали собираться послѣдователи со всѣхъ мѣстъ, ученiемъ его лестнымъ прельщаеми, и волшебствомъ привлекаеми» 49). Такимъ образомъ расколъ потворствовалъ суевѣрiю и распространялся по причинѣ суевѣрiя, обладавшаго въ XVII и даже въ XVIII стол. умами многихъ православныхъ. И пастыри нашей церкви справедливо называли его прямо суевѣрiемъ. 50)
Не менѣе суевѣрiя благопрiятствовала, какъ происхожденiю, такъ и умноженiю раскола, и крайняя холодность и невнимательность къ церкви, также сильно господствовавшая въ немалой части русскаго народа передъ расколомъ и во время распространенiя его. Многiе православные, не имѣя внутренняго чувства благочестiя, не чувствуя и не сознавая нравственной потребности и благотворности для души христiанскаго богослуженiя и таинствъ вѣры, весьма охладѣли къ церкви, стали жить почти въ совершенномъ отчужденiи отъ нея, стали нерадѣть объ исполненiи существенныхъ христiанскихъ обязанностей, почти вовсе перестали освящаться таинствами церкви, и жили какъ невѣрные. Такъ въ 1650 году царь Алексѣй Михайловичъ писалъ въ грамотѣ, посланной въ Свiяжскъ: «ведомо намъ, что въ городахъ и селахъ и въ деревняхъ христiане живутъ безъ отцовъ духовныхъ, многiе и помираютъ безъ покаянiя, а о томъ нимало не радѣютъ, чтобъ имъ исповѣдать грѣхи своя, и Тѣлу и Крови Господней причащатися» 51). О томъ же писалъ Государь, въ 1660 году, въ Новгородъ, но еще сильнѣе: «есть нѣкiе православные, говоритъ онъ, именуются всуе православные христiане, разныхъ всякихъ чиновъ люди, отъ простоты ума своего и своимъ неразумiемъ и нерадѣнiемъ, гордости ради о душахъ своихъ нимало попеченiя не имѣютъ и безъ покаянiя всегда пребываютъ, отцовъ духовныхъ у себя николи не имѣютъ, и неисповѣданiемъ грѣховъ своихъ душами своими погибаютъ и во мнозехъ грѣсѣхъ нечувствомъ бываютъ, и многiе въ совершенныхъ лѣтѣхъ, въ тридесять, и въ четыредесятъ и въ пятьдесятъ и выше, а иные долготерпѣнiемъ Божiимъ и до старости дошли, а къ покаянiю еще не пришли, и отцовъ духовныхъ у себя не имѣютъ никогда, и таковые по писанiю горьше невѣрныхъ; а когда таковые къ болѣзни телеснѣ и впадутъ, тогда они, боящеся Бога, хотятъ, дабы ихъ у церкве погребли, и таковыхъ покаянiе невольное при смерти вмалѣ прiятно Богу, а когда съ одра болѣзни возстаютъ, тогда покаянiе свое забываютъ, а у отцовъ духовныхъ самоизволенiемъ своимъ и до смерти не бываютъ и во многихъ грѣсѣхъ безъ покаянiя и до старости пребываютъ, аки чужды вѣры Христовы, а иные многiе просто безъ покаянiя помираютъ незапною, скорою смертiю» 52). О богослуженiи и соблюденiи нравственно-благотворныхъ постановленiй церкви крайне нерадѣли и не заботились. Такъ попы и дьяконы, а по примѣру ихъ и прочiе церковники и всѣ прихожане, дворяне и всякiе служилые люди, не ходили въ церковь не только въ воскресные дни, но и въ большiе Господскiе и Богородичные праздники, и въ великiй постъ не говѣли 53). Холодность къ богослуженiю такъ была сильна въ народѣ въ перiодъ появленiя и распространенiя раскола, что не только въ XVII в. цари Михаилъ Ѳедоровичъ и Алексѣй Михайловичъ, но и въ началѣ XVIII в. Петръ Великiй многократными указами своими побуждали народъ ходить къ богослуженiю, исповѣдываться и причащаться. «Великому Государю вѣдомо учинилось», читаемъ въ именномъ указѣ Петра Великаго оть 17 февр. 1718 года; «что многiе разночинцы и посадскiе и поселяне обыкли жить праздны, и нетомко что по воскреснымъ днямъ, но и въ великiе Господскiе праздники николи въ церковь къ службѣ Божiей не ходятъ и не исповѣдываются. Для того указалъ, по именному своему Царскаго Величества указу, подтвердить указомъ и прибить по городамъ и по селамъ и деревнямъ печатные листы, дабы всѣ вышеописанные люди въ Господскiе праздники и воскресные дни ходили въ церковь къ вечернѣ, къ заутренѣ, а паче же къ св. литургiи и по вся годы исповѣдывались; и то надзирать въ приходахъ самимъ священникамъ и прикащикамъ и старостамъ, гдѣ случатся» 54). Чрезъ эту нравственную холодность къ христiанскому богослуженiю сердце такихъ людей дѣлалось жестокимъ, грубымъ; духъ охладѣвалъ къ высокимъ нравственнымъ внушенiямъ церкви, подавлялъ въ себѣ чистыя, возвышенныя, живыя нравственныя чувства и помыслы, подвергался внутренней мертвенности, ожесточенности, не получая въ церкви нравственнаго освѣженiя, подкрѣпленiя, очищенiя и оживленiя. Отсюда проистекала холодность ко всему церковному и равнодушiе при совершенiи всякаго рода преступленiй. Къ храму многiе не оказывали никакого благоговѣнiя: такъ священники «корчемствовали въ церквахъ; вмѣстѣ съ прихожанами торговали церквами и продавали ихъ какъ вотчины» 55); много было между православными святотатцевъ, которые вторгались въ самое святилище храмовъ — въ алтарь, не только ночью, но и днемъ, и святотатственно похищали сосуды, одежды и другую церковную утварь 56). Во время богослуженiя весьма многiе православные стояли въ храмахъ безъ всякаго чувства благочестiя и благоговѣнiя; не рѣдко даже ругались и дрались до крови; не чувствуя въ душѣ потребности искренней, теплой, живительной для духа молитвы, «божественныя пѣнiя и чтенiя и благочиновныхъ священниковъ наказанiе вотще презирали, о благостоянiи въ святыхъ Божiихъ церквахъ поученiя не принимали, а еще болѣе о томъ самихъ священниковъ поносили и укоряли»: такъ жаловался п. Iосифъ въ 1636 году одному поповскому старостѣ 57). Такой духъ охлажденiя къ храмамъ, къ богослуженiю, очевидно, питалъ, развивалъ въ сердцахъ такихъ православныхъ духъ раскола. Холодность, невнимательность къ церкви, ея постановленiямъ, таинствамъ и богослуженiю во многихъ доходила до такой степени, что они сами, по доброй волѣ, не хотѣли соблюдать уставовъ православной церкви и правилъ христiанскаго благочестiя, потому что чувство любви къ церкви и духъ христiанскаго благочестiя въ нихъ совершенно охладѣли; а когда напоминали имъ объ этомъ заботливыя пастыри, побуждая ихъ соблюдать уставы церкви и правила христiанскаго благочинiя, они дерзко роптали противъ сихъ пастырей. «Вѣдомо намъ учинилось отъ князь Иванъ грамотокъ Хованскаго», писалъ царь Алексѣй Михайловичъ въ одномъ письмѣ своемъ къ п. Никону, «что будто онъ пропалъ, а пропасть свою пишетъ, что будто ты его заставливаешь съ собою у правила стоять ежедень... и потомъ и я тебя, Владыко святый, о томъ молю съ моленiемъ, пожалуй его съ собою не заставливай у правила стоять: добро, Государь Владыко святый, учить премудра, премудрѣе будетъ, а безумному мозолiе ему есть» 58). Другой бояринъ, по имени Василiй Отяевъ, писалъ къ друзьямъ своимъ: «лучше бы де намъ на новой землѣ за Сибирью съ князь Иванъ Ивановичемъ Лобановымъ пропасть, нежели де съ новгородскимъ митрополитомъ, какъ де такъ, что сильно заставливаетъ говѣть, никого де силою не заставишь вѣровать» 59). Многiе, какъ увидимъ еще ниже, любили жить на просторѣ, совершенно независимо отъ благоразумныхъ и благотворныхъ постановленiй церкви, которыя для нихъ казались невыносимо-тяжкимъ бременемъ. Такъ изъ заказной грамоты Маркелла, архiепископа вологодскаго и бѣлозерскаго (данной въ 1658 году) видимъ, что многiе крестьяне жили не по правиламъ церкви, держали у себя наложницъ, безъ молитвы и благословенiя церковнаго 60); «женились въ роду и племени, въ кумовствѣ и сватовствѣ, и въ крестномъ братствѣ и при жизни первыхъ женъ» 61); и множество другихъ нравственныхъ недостатковъ проистекало отъ невнимательности и холодности къ нравственно-воспитательнымъ постановленiямъ церкви 62). Въ такихъ-то отношенiяхъ находилось безчисленное множество русскихъ христiанъ къ церкви, когда среди ихъ и изъ среды ихъ же самихъ появились лжеучители и стали проповѣдывать во всеуслышанiе, что на землѣ нѣтъ истинной церкви, что та церковь, которая называется православною, не церковь, таинства ея — не таинства, а скверны, храмы — не храмы, а конскiя стоялища, и что потому не должно ходить въ церковь, не должно принимать таинствъ, можно вступать въ бракъ безъ благословенiя церкви, не должно покланяться иконамъ и четвероконечному кресту, а слѣдуетъ прервать всякую связь съ церковью 63). Можно себѣ представить, какъ радостно услышали эту проповѣдь, и съ какою охотою ее приняли всѣ тѣ православные, которые носили только одно имя православныхъ христiанъ, а въ душѣ своей давно готовы были отказаться отъ церкви, которые, еще числясь въ церкви православной, въ числѣ истинно-православныхъ, уже давно въ сердцѣ своемъ отреклись отъ нея, совершенно охладѣли къ ея постановленiямъ, Богослуженiю и таинствамъ 64). Раскольники сами откровенно сознавались, что они удалились въ расколъ, именно отъ церкви. Такъ, когда къ стародубовцамъ перевезена была съ Вѣтки брусяная церковь покровскаго монастыря, они прямо сказали: «на что намъ церкви, вѣдь мы отъ церкви-то и изъ Россiи бѣжали» 65). А о безпоповщинской сектѣ можно утвердительно сказать, что она чрезвычайно распространилась по Россiи всего болѣе по той причинѣ, что совершенно согласовалась съ духомъ и нравственною настроенностiю всѣхъ тѣхъ православныхъ, которые любили жить совершенно независимо отъ влiянiя церкви, внѣ всякой связи съ нею. Самое выраженiе, которое мы постоянно встрѣчаемъ въ актахъ историческихъ, въ жалобахъ пастырей на холодность и невнимательность христiанъ къ церкви еще прежде патр. Никона, выраженiе: «христiане живутъ безъ отцовъ духовныхъ» — уже само по себѣ буквально намекало на безпоповщину, чуждающуюся отцовъ духовныхъ. Для образованiя настоящей безпоповщины изъ тѣхъ православныхъ, которые жили безъ отцовъ духовныхъ, недоставало только одного слова какого нибудь монаха Капитона или дьячка Данилы Викулина, что священство для христiанъ совершенно не нужно. Сказано было это слово, — и вотъ оно встрѣтило радостный прiемъ, нашло себѣ обильную почву въ душахъ, уже давно охладѣвшихъ, давно отдѣлившихся отъ церкви: сказано было это мятежное слово, — и расколъ распространился.
Холодность къ церкви естественно влекла за собою непослушанiе, противленiе власти церковной и вообще недовѣрчивость и неуваженiе къ духовенству, и даже стремленiе совершенно освободиться отъ суда и влiянiя духовенства: вотъ еще печальная, по своимъ послѣдствiямъ, черта нравственной жизни нѣкоторыхъ православныхъ русскихъ христiанъ XVII вѣка, составлявшая новую нравственную причину происхожденiя и распространенiя раскола. Народъ русскiй изстари отличался уваженiемъ и привязанностiю къ своему духовенству; это уважение къ церковной iерархiи въ немъ глубоко вскоренялось и утверждалось самимъ воспитанiемь 66). Но, издавна также, частiю худое поведенiе нѣкоторыхъ изъ самихъ духовныхъ, частiю еретики, особенно возстававшiе противъ православнаго духовенства, мало-по-малу ослабляли, потрясали въ народѣ русскомъ это уваженiе къ духовной iерархiи. Уже во второй половинѣ XIV столѣтiя ересь стригольниковъ сильно потрясла довѣренность къ духовенству не только низшему, но и высшему 67). Худая, неблагонравная жизнь многихъ духовныхъ, какъ увидимъ въ другомъ мѣстѣ, еще болѣе подкрѣпляла и увеличивала такое неуваженiе къ духовенству. Вслѣдствiе этихъ причинъ въ XVII вѣкѣ противленiе церковной iерархiи и стремленiе освободиться отъ власти и нравственнаго влiянiя духовенства обнаруживалось весьма часто и многоразлично. Одни недовольны были, во первыхъ, вотчиннымъ управленiемъ и судомъ церковной власти, и потому стремились освободиться отъ власти духовенства. Злоупотребленiя церковнаго вотчиннаго владѣнiя и управленiя, все чаще и чаще обнаруживавшiяся въ XVI и XVII вѣкахъ, еще болѣе усиливали это стремленiе и неповиновенiе церковной власти. Такъ, напр. псковскiй митрополитъ, Маркелъ писалъ къ великимъ государямъ Iоанну Алексѣвичу и Петру Алексѣевичу (въ 1685 г.): «въ Псковѣ и Новгородѣ въ уѣздахъ 160 церквей, и надъ тѣми церквами архiереи воли не имѣютъ, владѣютъ мужики, а церкви всѣ вотчинныя, и тѣми вотчинами владѣютъ, и себя полнятъ и корыстуются сами, а архiерею непослушны, о чемъ указъ пошлешь, не слушаютъ и безчестятъ, на счетъ нейдутъ, многая церковная казна за ними пропадаетъ отъ давнихъ лѣть» 68). Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, особенно въ Псковѣ и Новгородѣ, иногда возникали даже открытыя возмущенiя противъ суда и правительства церковнаго, обнаруживались явные стремленiя освободиться отъ власти церковной. Такъ напр. въ 1689 году новгородскiй гость Семенъ Гавриловъ, какъ самъ не повиновался духовному суду митрополита, «преслушалъ указъ великихъ государей, причинилъ многое посягательство дому премудрости Божiя, монастырямъ и священному чину упорствомъ своимъ», такъ поощрялъ на такое же упорство и многихъ другихъ градскихъ людей и даже подалъ въ новгородскомъ приказѣ, на имя всѣхъ новгородскихъ посадскихъ людей, челобитную о неподсудимости духовному суду 69). Другiе тяготились нравственнымъ влiянiемъ духовенства, и потому противились наставленiямъ пастырей и желали освободиться отъ духовной подчиненности имъ. Такъ про Никона, когда онъ былъ еще митрополитомъ новгородскимъ, многие бояре, тяготившiеся тѣмъ, что онъ заставлялъ ихъ соблюдать церковныя обязанности, перешептывали: «николи де такого безчестiя небыло, что нынѣ государь насъ выдалъ митрополитамъ» 70). Въ 1649 году дошло до свѣдѣнiя самого царя Алексѣя Михайловича, что въ Сибири многiе православные христiане уклоняются «къ бѣсовскимъ прелестямь и къ пьянству, а отцовъ духовныхъ и приходскихъ священниковъ и учительныхъ людей наказанiя (увѣщанiя) не слушаютъ, а за наказанье отцомъ духовнымъ, попамъ приходскимъ и учительнымъ людямъ поруганiе и укоризну и безчестiе и налогъ дѣлаютъ» 71). Въ Новгородѣ и Псковѣ, давно лишенныхъ вѣчевой вольности, но еще не отвыкшихъ отъ духа самоуправства и мятежа, особенно часто обнаруживалось противленiе церковной власти. Здѣсь чернь въ неистовствѣ своемъ не разъ публично и самымъ грубымъ образомъ позорила пастырей, унимавшихъ ее отъ мятежей. Дѣти духовные своихъ духовныхъ отцовъ, а иногда даже самихъ высшихъ пастырей подвергали не только безстыдному поруганiю, но и побоямъ и даже умерщвляли 72). Извѣстно, какъ поступили новгородцы съ митрополитомъ Никономъ, во время бунта 1650 года, когда онъ съ пастырскою кротостiю сталъ унимать ихъ отъ мятежа: «вси крикнуша, говоритъ жизнеописатель Никона (Клирикъ Шушеринъ): сей есть заступникъ изменничей и хранитель, и начаша его немилостивно бити, овые дреколiемъ, а иные каменiемъ... и многiя хотѣша его до смерти убити» 73). Точно также во Псковѣ въ 1650 году бунтовщики напали на священника Обросима, унимавшаго ихъ отъ мятежа, позорно обругали его, ударами осыпали, по двору его стрѣляли изъ пищалей, домъ его разграбили и совершенно разорили, и самого вмѣстѣ съ женою хотели убить. Предъ самымъ временемъ обнаруженiя раскола, духъ противленiя духовной власти, и поношенiя и оскорбленiя церковной iерархiи такъ усилился въ народѣ, что епархiальные пастыри, какъ напр. Iона митрополитъ Ростовскiй, находились вынужденными «готовиться» дѣйствовать, какъ уже противъ явныхъ раскольниковъ, противъ тѣхъ, «кто гдѣ въ градѣхъ или въ селахъ отъ божественнаго писанiя поученiю учнетъ соперникъ быти, или кто истиннаго пастыря и учителя, архимандрита или игумена, или попа, или дьякона поносити начнеть» 74). При такомь духѣ противленiя церковной власти и iерархiи, при явномъ стремленiи многихъ освободиться отъ церковной власти и суда, могла ли не имѣть успѣха проповедь раскола о противленiи церковной власти и iерархiи? Если многiе православные явно противились церковному правительству, презирали пастырское ученiе, если многiе мiряне ни во что ставили не только священниковъ, но и епископовъ, митрополитовъ, то неудивительно, что возникъ даже особый расколъ безпоповщинскiй, который совершенно отвергъ церковную iерархiю и съ презорствомъ отвратился и доселѣ отвращается отъ православныхъ священниковъ и iерарховъ. Крайнiй недостатокъ нравственнаго влiянiя духовенства на народъ и порочная жизнь, какъ увидимъ, еще болѣе увеличивали возможность появленiя и усиленiя безпоповщины. Естественно и то, что расколъ преимущественно утвердился и распространился на сѣверѣ въ новгородскихъ погостахъ, ибо здѣсь неизгладимо сохранялись еще остатки ереси стригольниковъ, тоже возстававшихъ, какъ извѣстно противъ церковной iерархiи и духовенства; и здѣсь, въ XVII вѣкѣ особенно сильно и часто проявлялся духъ противленiя церковной власти и неуваженiя къ служителямъ церкви. Вообще, всѣ, нехотѣвшiе повиноваться церковной власти, тѣмъ охотнѣе принимали расколъ, что онъ открыто, прямо проповѣдывалъ противленiе церковной iерархiи и освобождалъ отъ ея влiянiя и власти. Потому-то пастыри православной церкви, подвизавшiеся въ борьбѣ съ распространявшимся въ ихъ время расколомъ, большею частiю не иначе называли расколъ, какъ «церковною противностiю» 75), а раскольниковъ — «церковными противниками, архипастырскаго повелѣнiя преслушниками и презрителями, архипастырскому повелѣнiю во всемъ воспротивившимися» 76). Такiя названiя раскольниковъ и ихъ послѣдующiй образъ дѣйствiй по отношенiю къ церковной iерархiи вполнѣ подтверждаютъ церковно-демократическое направленiе раскола, особенно безпоповщинскаго.
Болѣе чѣмъ вѣроятно, что на развитiе и направленiе безпоповщинскаго раскола имѣли отчасти влiянiе и нѣкоторые идеи протестантизма, только слишкомъ грубо, безсознательно и односторонне усвоенныя русскими проповѣдниками безпоповщины. Влiянiе протестантизма на русскiй народъ, при всемъ предубѣжденiи русскихъ противъ нѣмцевъ, въ XVII вѣкѣ было очень возможно. Извѣстно, что на сѣверѣ Россiи идеи протестантизма стали распространяться еще въ XVI вѣкѣ. Такъ эти идеи ясно высказались въ ереси жидивствующихъ, и еще яснѣе въ ученiи Матѳѣя Башкина и Ѳеодосiя Косаго, ученiи чисто рацiоналистическомъ, которое, по словамъ крылошанъ старорусскихъ, «многими было похваляемо, любимо и прiемлемо и отъ многихъ познаваемо яко истинное» 77). Въ XVII вѣкѣ протестантизмъ и систематически старался, не менѣе папства, распространять свое ученiе въ сѣверной Россiи. Въ Стокгольмѣ заведена была даже славянская типографiя, въ которой два раза изданъ былъ Лютеровъ катихизисъ на славянскомъ языкѣ. Въ Москвѣ и другихъ сѣверныхъ городахъ было уже множество нѣмцевъ-протестантовъ, и русскiе, находясь у нихъ въ услуженiи, по словамъ Майерберга, невольно принимали ихъ обычаи, отвергали напр. духовныхъ отцовъ. Въ высшихъ слояхъ общества, между боярами, являлись уже даже вольнодумцы, глумившiеся напр. надъ свяш. писанiемъ, и чистые протестанты 78). Пастыри церкви, какъ напр. Iона, митр. ростовскiй, и Аѳанасiй холмогорскiй въ окружныхъ посланiяхъ своихъ считали нужнымъ предохранять свою паству отъ такихъ вольнодумцевъ, лютеровь и кальвиновъ, также какъ и отъ латинъ, и прямо указывали на умноженiе ихъ въ Россiи. «Видѣхъ бо нѣкiя, — писалъ напр. Аѳанасiй холмогорскiй въ окружномъ посланiи къ сѣверно-поморской паствѣ — кромѣ закона и заповѣданiя и преданiя ходящiя въ чужестранныя нѣкiя обычаи, паче же прелести еретическiя, и прiобщаются имъ... Нововводныя чужестранныя обычаи по малу вкрадываются тайно въ святую нашу православную восточную церковь отъ еретичества латинъ и люторовъ и кальвиновъ, и ученiе ихъ всякое» 79). Замѣтимъ, что это говоритъ архiепископъ холмогорскiй своей паствѣ, на сѣверѣ Россiи, гдѣ и возникъ безпоповщинскiй расколъ. При такомъ общенiи русскихъ съ протестантами на сѣверѣ, весьма могло быть, что такiя начала русскаго раскола, каковы — отрицанiе iерархiи, священства, мысль, что всякiй непосвященный во священники христiанинъ можетъ совершать таинства, развились отчасти и подъ влiянiемъ протестантскихъ идей. И есть положительные факты, которые подтверждаютъ эту мысль. Между первыми расколо-учителями безпоповщинской секты были нѣкоторые протестанты. Таковъ, напр. былъ ревностный помощникъ перваго расколо-учителя — монаха Капитона, нѣкто Вавила. О немъ Денисовъ говоритъ: «бысть родомъ иноземецъ, вѣры лютерскiя, глаголати и писати учився довольно времени въ славнѣй парижстѣй академiи, искусенъ бысть въ реторикѣ, логикѣ, философiи и богословiи; зналъ языки латинскiй, греческiй, еврейскiй и славянскiй». Этотъ расколо-учитель — лютеранинъ не могъ не передать русскимъ лютеранскаго, протестанскаго ученiя объ iерархiи, о священствѣ, о таинствахъ. Впослѣдствiи, между расколо-учителями являлись чистые протестанты по образу мыслей, напримѣръ Денисовцы. И митрополитъ тобольскiй, Игнатiй, также примѣчалъ въ русскомъ безпоповщинскомъ расколѣ влiянiе протестантовъ. Говоря о сибирскихъ расколо-учителяхъ безпоповщинской секты — венгерскомъ чернецѣ Авраамiѣ, Яковѣ Лепихинѣ и другихъ, онъ замѣчаетъ объ нихъ: «суть проклятiи лютере; чтенiе священнаго писанiя все злѣ и растлѣннѣ толкуютъ, и яко же кальвини и лютере вся церковная преданiя отмѣтаютъ; мнящеся сами собою, не iереи суще, крестятъ дѣтей: явственнѣ еретицы — кальвины и лютере суть» 80). И по духу отрицанiя безпоповщинскаго раскола, который отрицаетъ почти всю церковность, и по духу свободы, какую онъ проповѣдуетъ, расколъ этотъ, особенно нѣкоторыя секты его, напр., нѣтовщина, отвергающая видимую церковь на землѣ, представляютъ въ себѣ грубое, одностороннее, безсознательное, неосмысленное выраженiе протестантскаго духа отрицанiя и свободы. Разумѣется, русскiй умъ XVII вѣка, умъ какого либо Данилы Викулина или простого поселянина не могъ вмѣстить въ себѣ и развить рацiоналистически-отвлеченной, философской идеи протестантизма, — и вотъ выразилъ ее по своему такъ односторонне и грубо, какъ это мы видимъ въ нашей безпоповщинѣ. Только Денисовы и нѣкоторые образованные раскольники XIX вѣка являются болѣе похожими на протестантовъ, а масса коснѣетъ въ чисто русскомъ старообрядствѣ.
Говоря объ умственныхъ и нравственно-религiозныхъ недостаткахъ русскаго народа въ XVII в., благопрiятствовавшихъ развитiю раскола, мы не можемъ, наконецъ, умолчать еще объ одномъ мрачномъ недостаткѣ, который впрочемь свойственъ былъ большей части нашего народа не только въ XVII вѣкѣ, но и всегда. Это склонность его къ грубой, необузданной свободѣ въ нравственной жизни, къ грубому разврату и праздношатательству 81). При недостаткѣ постояннаго, вполнѣ обезпеченнаго, усерднаго труда, особенно же при господствѣ въ XVII вѣкѣ безпорядочнаго бродяжничества народа, необразованный русскiй человѣкъ, въ своей праздной, бродячей разгульной жизни, или предавался нелѣпымъ толкамъ, и отсюда легко переходилъ къ расколоученiю, къ вымыслу какого-либо раскольническаго толка, или всего чаще предавался грубому разврату, и отъ него также доходилъ до раскола. Исторiя показываеть, что для простого народа нашего самой сильной, почти единственной нравственной сдержкой, главнымъ нравственно-воспитательнымъ средствомъ въ древнее время была церковность, нравственныя постановленiя церкви. Забывалъ, оставлялъ онъ эту послѣднюю нравственную сдержку, это послѣднее самое сильное средство нравственнаго самохраненiя, что, какъ мы видѣли, и было въ немалой части русскаго народа въ XVII вѣкѣ, — и вотъ его грубыя страсти, плотскiе, чувственные инстинкты его не развитой, не смягченной просвѣщенiемъ природы, проявлялись во всемъ своемъ дикомъ, необузданномъ разгулѣ. Если въ наше время этотъ недостатокъ еще господствуетъ въ народѣ, то въ XVII вѣкѣ при грубости, жесткости нравовъ, при совершенномъ отсутствiи просвѣщенiя, смягчающаго, облагораживающаго народную нравственность, эта склонность къ необузданной свободѣ, разгулу жизни выходила даже изъ границъ общественнаго благочинiя и порядка. Грубый русскiй человѣкъ, когда уже увлекался потокомъ своихъ плотскихъ наклонностей и предавался разгулу грубыхъ матерiальныхъ силъ, то позволялъ себѣ все, не стѣсняясь ни стыдомъ, ни нравственнымъ закономъ. Среди буйной, разгульной веселости своей, вполнѣ предавался разврату; тутъ совершалось «и мужемъ и отрокомъ великое прельщенiе и падение женамъ замужнымъ беззаконное оскверненiе и дѣвамъ растлѣнiе». Благочестивые пастыри церкви вопiютъ противъ такого преобладанiя въ народѣ грубыхъ чувственныхъ наклонностей — надъ высшими нравственными требованiями. «На праздники Владычни и Богородичны и въ нарочитыхъ святыхъ», писалъ патр. Iоасафъ въ 1637 году въ памяти тiуну и благочинному, — «въ праздники, въ нихъ же бо суть подобаетъ православнымъ христiанамъ праздновати и веселитися духовно и приходя къ церкви Божiей молитися и духовная словеса божественныхъ писанiй со вниманiемъ послушати; на се бо созываютъ божественiи праздницы и писанiя повелѣваютъ духовно веселития и удивлятися милосердiю Божiю, отъ невидимыхъ бо существъ сошедъ не приступнаго дому Житель, человѣкъ изволи быти человѣка ради; въ насъ же сiя пренебрегома и яко что не истино дѣло презираемо и вся противно творимъ и ругательно праздникомъ Господнимъ; вмѣсто радости духовной, воздѣланiе творятъ радости бѣсовской и воспрiимши непразньственные праздники, ходяще по воли сердецъ своихъ, ходяще по улицамъ въ народѣ безчинствующе, пьянствующе, наругающеся праздникамъ святымъ Божiимъ; вмѣсто духовнаго торжества воспрiимше игры и кощуны бѣсовскiя... и о тѣхъ праздницѣхъ сходящеся многiе люди, нетокмо что младые, но и старые люди, въ толпы ставятся и бываютъ бои кулачные великiе и до смертнаго убiйства, и въ тѣхъ играхъ многiе и безъ покаянiя пропадаютъ, и всякаго беззаконнаго дѣла умножалось, еллинскихъ блядословiй и кощунъ; да еще другъ друга лаютъ позорною бранiю, отца и матерь блуднымъ позоромъ и всякою безстыдною, самою позорною нечистотою языки своя и души оскверняютъ» 82). Этотъ грубый, кичливый разгулъ еще ничего въ сравненiи съ тѣмъ грубымъ развратомъ, который господствовалъ въ XVII вѣкѣ особенно въ тѣхъ мѣстахъ Сибири, гдѣ впослѣдствiи преимущественно развился расколъ и принялъ также особенно развратный, грубый характеръ: «Вѣдомо намъ учинилось отъ воеводъ и отъ приказныхъ людей, которые прежде сего бывали въ Сибири», писалъ патр. Филаретъ сибирскому архiепископу Кипрiану въ 1622 году, *) — «что въ сибирскихъ городахъ многiе служилые и жилецкiе люди живутъ некрестьянскими обычаи, но по своимъ сквернымъ похотѣмъ; многiе де русскiе люди... съ татарскими и съ остяцкими и съ вагулицкими поганскими женами, смѣшаются и скверная дѣютъ; а иные живутъ съ татарками съ некрещеными, какъ есть съ своими женами, и дѣютъ съ ними противность; а иные и горше того творятъ, поимаютъ за себя въ жены въ сродствѣ сестры свои родныя и двоюродныя и названныя и кумы крестныя, а иные де и на матери своя и на дщери блудомъ посягаютъ и женятся на дщеряхъ и на сестрахъ, еже ни въ поганыхъ и незнающихъ Бога не обрѣтается, о нихъ же не точiю писати, и слышати гнусно, и въ такомъ пребеззаконномъ дѣлѣ многiе и дѣти съ ними приживаютъ. А иные де многiе служилые люди посылаютъ къ Москвѣ и въ иные городы для дѣлъ, жены своя въ деньгахъ закладываютъ у своей братьи у служилыхъ же и у всякихъ людей на сроки, и отдаютъ тѣхъ своихъ женъ въ закладъ мужи ихъ сами, и тѣ люди у которыхъ онѣ бываютъ въ закладѣ, съ ними до сроку, покамѣстъ которыя жены мужъ не выкупитъ, блудъ творятъ беззазорно; а какъ тѣхъ жены на сроки не выкупятъ, и они ихь продаютъ на воровство же (блудное) и въ работу всякимъ людямъ, не бояся праведнаго суда Божiя, и тѣ люди, покупая тѣхъ женъ, также съ ними воруютъ и замужъ выдаютъ, а иныхъ бѣдныхъ и убогихъ вдовъ и дѣвицъ безпомощныхъ для воровства къ себе емлютъ сильно, и у мужей убогихъ работныхъ людей жены отнимаютъ и держатъ у себя для воровства, и крѣпости на нихъ емлютъ воровскiя за очи. А попы сибирскихъ городовъ тѣмъ ворамъ не запрещаютъ, а иные де попы черные и бѣлые тѣмъ всякихъ чиновъ людямъ и молитвы говорятъ, а иныхъ и вѣнчаютъ безъ знаменъ не по хрестьянскому обычаю: а иные многiе люди, мужи и жены въ болѣзнѣхъ постригаются въ иноческiй образъ, и потомъ оздравѣвъ живутъ въ домѣхъ своихъ по прежнему, и многiя изъ нихъ постригшися жены съ мужи своими и съ наложники блудъ творятъ и дѣтей приживаютъ, а иные многiе и разстригаются и платье чернеческое съ себя сметываютъ; а въ которыхъ де городѣхъ монастыри мужескiе и дѣвичьи устроены, и въ тѣхъ де монастырѣхъ старцы и старицы живутъ съ мiрскими людьми съ одного въ однѣхъ домѣхъ и ни чѣмъ отъ мiрскихъ людей не рознятся. А которые де сибирскiе служилые люди прiѣзжаютъ къ Москвѣ съ государевою денежною и соболиною казною, и тѣ де служилые люди въ Москвѣ и въ иныхъ городѣхъ русскихъ подговариваютъ многихъ женокъ и дѣвокъ, и привозятъ ихъ въ сибирскiе городы и держатъ ихъ за женъ вмѣсто, а иныхъ порабощаютъ и крѣпости на нихъ емлютъ сильно, и иныя всякiя беззаконныя дѣла дѣлаютъ, чего нетокмо писати, и слышати жалостно и Богу мерзко» 83). Такой развратъ господствовалъ въ народѣ и внутри Россiи. И даже женщины нисколько не уступали въ развратѣ мужчинамъ. Нравственное состоянiе и общественное положенiе женщины въ России XVII и даже первой половины XVIII вѣка до Екатерины великой, служитъ лучшимъ мѣриломъ нравственнаго состоянiя всего тогдашняго русскаго общества. Иностранцы, какъ напр. Олеарiй и Кемпферъ, самыми мрачными красками изображаютъ нравственный характеръ русской женщины XVII вѣка 84). Безнаказанное сожительство мужчинъ и женщинъ въ XVII в. распространилось до чрезвычайности. Благочестивые пастыри сильно на это жаловались, и жалобы ихъ не слушались. Не сознавая возможности высшей, чистой нравственной связи съ женщиною, не возвышаясь надъ плотскими, чисто-животными инстинктами, весьма многiе грубые русскiе люди не сознавали и законности и необходимости высшаго нравственнаго, церковнаго освященiя союза мужа съ женою посредствомъ таинства брака. И въ концѣ XVII вѣка Желябужскiй, оставившiй намъ въ своихъ запискахъ мрачную картину нравственнаго растлѣнiя русскихъ людей подъ конецъ древней Россiи, и тѣмъ ясно показавшiй, какъ необходимо было почти все цѣлое нравственное обновленiе, просвѣщенiе и очищенiе русскаго народа отъ умножившейся нравственной тины, посредствомъ реформы Великаго Петра, Желябужскiй записалъ въ своихъ запискахъ и самыя черты грубаго разврата, какой растлѣвалъ русскiе нравы въ послѣднее время древней Россiи: растлѣнiе дѣвъ, блудодѣйство замужнихъ женъ и женатыхъ мужчинъ, и проч. 85). — Когда мы обращамъ вниманiе на такое нравственное растлѣнiе многихъ людей XVII в., пренебрегавшихъ нравственными постановленiями церкви, на эту привычку къ грубой, ничѣмъ не сдерживаемой свободѣ жизни и разврату, на это нравственное отрицанiе необходимости высшаго церковнаго освященiя союза мужчины и женщины, — намъ становится понятнымъ, почему и въ русскомь расколѣ старообрядства, почему въ скитахъ и монастыряхъ раскольническихъ такъ сильно былъ развитъ развратъ, и такъ приманчивъ былъ для многихъ грубыхъ, русскихъ людей. Расколъ освятилъ и этотъ мрачный недостатокъ народной нравственности русской стараго времени. Протопопъ Аввакумь училъ: «молю васъ, не прикасайтесь ихъ ересямъ, т. е. ересямъ священниковъ православной церкви... аще вѣнчаеми бываютъ у нихъ, то не браки, а прелюбодѣющiи. Аще кто не имать iереевъ, да живеть просто, т. е. блудно» 86). И многiе послѣдователи раскола стали жить такъ. Безпоповщина въ главнѣйшихъ своихъ толкахъ расторгаетъ и запрещаетъ бракъ и позволяетъ, какъ въ мiрѣ живущимъ, такъ и подвизающимся въ общинахъ или монастыряхъ, блудное сожитiе. Многiя секты, какъ напр. стефановщина, филиповщина и другiя, блудъ считаютъ любовiю. Мы видѣли также, какъ склонны были къ разврату русскiя женщины XVII вѣка, — и вотъ даже простыя бабы основываютъ секты, гдѣ блудъ признается любовью: такъ простая баба Акулина основала секту — акулиновщину, гдѣ мужчины и женщины, чернцы и черницы, безъ разбора и стыда живутъ блудно. Мы видѣли, какъ развратъ господствовалъ въ Сибири; и вотъ тамъ, по словамъ Игнатiя, митр. тобольскаго даже и жены проповѣдывали блудъ, называя это любовью Христовою. Въ 1694 году новгородскiе раскольники на общемъ сходбищѣ сами говорили о своей жизни, что «въ келлiяхъ на уединенiи они жили съ зазорными лицами и съ духовными дочерьми, съ дѣвицами и женами, юноши или мужи брали къ себѣ женъ на сожительство и единокелейное пребыванiе и приживали дѣтей съ тѣми женами и дѣвами» 87).
Доселѣ мы разсматривали главнымъ образомъ нравственное состоянiе мiрского общества въ XVII столѣтiи, и нашли въ немъ почву самую благопрiятную для распространенiя раскола. Теперь посмотримъ ближе на ту часть русскаго духовенства, изъ среды которой вышли расколо-учители, и особенно на нравственную жизнь неблагонравныхъ священниковъ, такъ какъ отъ нихъ прежде всего произошелъ расколъ и изъ нихъ образовалась даже особая секта въ расколѣ — поповщина.
Духовенство наше въ XVII вѣкѣ явно представляло два различныя направленiя 88). Одна часть духовенства проникнута была истиннымъ духомъ христiанскаго священства, стремленiемъ къ духовному просвѣщенiю и ревностiю къ точному исполненiю каноническихъ законовь церкви. «Извѣстно сотворися святому собору, говорили отцы собора 1667 года, да яко нынѣ Божiею благодатiею, въ россiйскомъ народѣ обрѣтаются священницы и дiаконы, имущiи разумъ божественныхъ писанiй, еще же вѣдущiи и православныя вины и житiе имущiи чистое» 89). Въ этой части духовенства постепенно насаждалось въ большей или меньшей мѣрѣ и возрастало церковное просвѣщенiе и развивалась истинно-христiанская жизнь церкви, въ правильномъ чинѣ и благоустройствѣ церковномъ. Представителями этой части духовенства были всѣ тѣ пастыри и учители русской церкви, которые вполнѣ чувствовали нужду въ исправленiи церковнаго чина и обрядности, благонамѣренно и дѣятельно заботились о немъ и даже страдали за истинно-христiанскiй порядокъ церкви отъ недостойныхъ братiй своихъ, ревновавшихъ за мнимую старину. Въ средѣ этой части духовенства воспитался и великiй Никонъ, пастырь, со времени управленiя котораго церковь русская, можно сказать, вступила въ новый перiодъ своего историческаго, духовно-нравственнаго развитiя и преуспѣянiя въ духѣ христiанства. Въ сферѣ этой части духовенства возбудилась и къ концу XVII вѣка окончательно созрѣла потребность основанiя духовной славяно-греко-латинской академiи — перваго высшаго разсадника просвѣщенiя въ Россiи. — Другая, къ прискорбiю, самая большая часть русскаго духовенства XVII в. чужда была сознанiя высокой важности священства и священнослуженiя, проникнута была духомъ противленiя высшей церковной власти и канноническимъ уставамъ церкви, и стремленiемъ къ свободной, праздной, сочувственно-спокойной жизни на счетъ народа. Эта-то часть духовенства представляла нравственную почву, самую благопрiятную для развитiя и распространенiя раскола, особенно поповщины, возрастила сѣмена его и дала первыхъ главныхъ расколо-учителей, и главнымъ образомъ поддерживала и усиливала поповщину. Много въ этой части духовенства было воспрiимчивости и склонности къ расколу.
Во первыхъ, весьма благопрiятствовалъ распространенiю раскола въ этой части духовенства, какъ и въ народѣ, крайнiй недостатокъ просвѣщенiя. Высокая ревность къ духовному просвѣщенiю, такъ живо одушевлявшая наше древнее духовенство, обильно пользовавшееся плодами греко-восточнаго духовнаго просвѣщенiя, теперь давно погасла. Еще митрополитъ Симонъ писалъ о священникахъ около 1499 года: «суть же ини, неученiемъ разума, внѣшними хулити имя Божiе творятъ, въ пьянствѣ и въ пищахъ и въ мiрскихъ вещѣхъ, въ лѣности, въ нерадѣнiи, и безстрашiи ученiя разумъ погубивше, ини вопросите не хотятъ, ни учатся, о утробнѣмъ гладѣ сѣтуются и вретятся, а о душевнѣмъ гладѣ никакоже не попекущеся, и не понимаютъ апостола глаголюща: «готови будите къ отвѣту благу вопрошающимъ васъ» 90). Съ наступленiемъ XVI столѣтiя, когда въ Россiи изчезли послѣднiя доселѣ еще существовавшiя по мѣстамъ училища для приготовленiя пастырей церкви 91), мракъ невѣжества почти совершенно подавилъ умственную жизнь и дѣятельность большей части духовенства, особенно въ сѣверо-восточной Россiи, удаленной отъ влiянiя западно-европейскаго, греко-восточнаго и южно-славянскаго просвѣщенiя. Даже въ монастыряхъ, древнихъ разсадникахъ духовнаго просвѣщенiя, гдѣ прежде часто являлись старцы умные и весьма образованные, теперь предъ временемъ раскола, иногда въ цѣлой области или уѣздѣ нельзя было найти и одного старца, который-бы зналъ грамоту. «Нынѣ въ софiйскомъ дому ризничаго нѣть, — писалъ въ половинѣ XVII вѣка митр. новгородскiй Аффонiй соловецкому игумену Меркеллу, — а взять негдѣ, во всѣхъ монастыряхъ добрые старцы перевелись, а которые и есть, и тѣ бражничаютъ, а грамотѣ не умѣютъ» 92). Стали посвящаться въ попы и дiаконы «мужики» — совершенные невѣжды, неумѣвшiе ни читать ни пѣть, и не хотѣвшiе даже учиться 93). А другiе духовные хотя и умѣли хорошо читать и писать, но по невѣжеству, любили лучше заниматься разными нелѣпыми сказанiями, повѣстями и баснями, чѣмъ прiобрѣтенiемъ богословскихъ познанiй и обогащенiемъ русской церкви произведенiями святоотеческой письменности. «У насъ, — съ глубокою скорбiю жаловались тогда люди благомыслящiе, понимавшiе долгъ духовенства и потребности своего времени — у насъ и ни десятыя части книгъ учителей нашихъ старыхъ не преведено лѣности ради и нерадѣнiя властелей нашихъ, ибо нынѣшняго вѣка мнящiися учители больше въ болгарскiя басни, або паче въ бабскiя бредни упражняются, прочитаютъ и похваляютъ ихъ, нежели въ великихъ учителей разумѣхъ наслаждаются» 94). Вмѣсто того, чтобъ заниматься изученiемъ Слова Божiя, святоотеческихъ творенiй и обогащать умъ свой познанiемъ истинъ вѣры, нѣкоторые духовные, особенно праздношатающiяся дѣти священно-церковно служителей занимались чернокнижiемъ, звѣздочетствомъ и волшебствомъ, составляли разныя суевѣрныя тетради, и такимъ образомъ упражнялись въ невѣжествѣ и суевѣрiи, и въ простомъ народѣ распространяли невѣжество и суевѣрiе и между своими братiями духовными 95). А между тѣмъ, что особенно нужно было духовнымъ изучать и знать, каковы священныя и церковныя книги и науки, того они почти вовсе не знали и не понимали. Вспомнимъ, какъ отзывался въ этомъ отношенiи сотрудникъ препод. Дiонисiя, архимандрита троицкаго, старецъ Арсенiй въ своей челобитной боярину Салтыкову даже «о лучшихъ архимандритахъ и попахъ, которые часто «ничимъ же разнствовали невѣжду и поселянина». Вспомнимъ, каковы были даже отборные книжники XVII вѣка**), справщики церковныхъ книгъ до п. Никона, избиравшiеся большею частiю изъ духовенства: объ нихъ тоть же Арсенiй говоритъ, что это были люди, «незнавшiе ни православiя ни кривославiя, и божественная писанiя точiю по чернилу проходящiе». Эти духовные книжники XVII вѣка не только не въ состоянiи были сами сочинять и издавать полезныя книги для духовнаго просвѣщенiя русскаго народа, но и не умѣли надлежащимъ образомъ усвоить себѣ и перевести на русскiй языкъ, безъ грубыхъ грамматическихъ, а часто и догматическихъ ошибокъ, богословскихъ сочиненiй, появлявшихся въ XVI и XVII. стол. въ юго-западной Россiи. Они часто по своему невѣжественному, ограниченному мудрованiю искажали весьма умныя и здравыя сочиненiя просвѣщенныхъ писателей 96). Въ церковно-богослужебныхъ книгахъ крайнiй недостатокъ просвѣщенiя нашихъ духовныхъ XVII вѣка оставиль свои темные слѣды, обнаруживъ въ нихъ незнанiе иногда самыхъ важныхъ истинъ вѣры, самыхъ простыхъ и общеизвѣстныхъ событiй церковной исторiи, а иногда даже отсутствiе простого здраваго смысла. При крайнемъ недостаткѣ всесторонняго, научнаго, живого богословскаго просвѣщенiя, при ограниченномъ, рутинномъ образѣ мыслей и понятiй, священники, дiаконы и дьячки ничего не знали и не хотели знать кромѣ буквы церковной книги, по которой «едва брели», которой не въ состоянiи были надлежащимъ образомъ понять и съ толкомъ прочитать. Не углубляясь мыслiю своею въ смыслъ церковнаго чтенiя и пѣнiя, или не понимая его, они безсознательно, безотчетно произносили въ нѣкоторыхъ церковныхъ молитвословiяхъ самыя грубыя, часто безсмысленныя прибавки невѣжественныхъ писцовъ, — искаженныя слова и цѣлыя предложенiя, грубыя ошибки догматическiя, историческiя и грамматическiя. Напр. говоря отпуски на праздники Богородичные, священники весьма странно упоминали въ нихъ и самыя празднуемыя событiя, какъ бы приписывая и имъ, какъ самой Богородицѣ и святымъ, молитвы за насъ; напр. въ праздникъ введенiя во храмъ Пресвятыя Богородицы говорили: Христосъ истинный Богъ нашъ, молитвами пречистыя Его Матери честнаго и славнаго Ея введенiя, и всѣхъ святыхъ, помилуетъ и спасетъ насъ; такъ же точно въ праздники Благовѣщенiя, Рождества Богородицы и др. 97). Или: нерѣдко въ молитвословiяхъ упоминали вымышленныя имена, читали лишнiя, суевѣрныя молитвы, изъ апокрифическихъ сборниковъ — сельскихъ мануканунцевъ и молитвенниковъ внесенныя въ церковныя книги. И много подобныхъ грубыхъ и невѣжественныхъ ошибокъ безсознательно, не понимая, произносили невѣжественные попы, дiаконы и дьячки, совершая богослуженiе по книгамъ большей частiю ихъ же невѣжествомъ испорченнымъ. Непонимая богослужебныхъ книгъ, многiе священники и дiаконы еще менѣе понимали внѣшнюю церковную обрядность. «Что святая, соборная, апостольская одушевленная церковь съ вещественною церковiю, въ ней же Божественныя тайны совершаются, говоритъ Епифанiй Славеницкiй, что божественный жертвенникъ и благословенная трапеза, на ней же безкровная жертва всеблагому Богу приносится; что каталетасма трапезная, литонъ священный, ѳимiатонъ съ ѳимiамы и священно-начальническiя съ священническими ризы, въ няже священницы облекшеся таинственнѣ священно-дѣйствуютъ; что хлѣбъ и вино, яже въ пречистое Тѣло Христово и въ пречистую кровь Христову пресуществляются дѣйствiемъ Св. Духа; что символъ церковной, алтарь божественный, священные сосуды, — не вси священнiи православныя Россiйскiя церкве причетницы извѣстно вѣждествуютъ» 98). Это непониманiе предметовъ Богослуженiя доходило до крайности. «Попы препростiи, съ глубокою скорбiю жаловался святитель Димитрiй ростовскiй, не знаютъ быти сущаго въ пречистыхъ тайнаго истиннаго Христа Бога, ниже вѣдятъ, нарицати Тѣла Христова Тѣломъ Христовымъ. Случися бо намъ мимошедшаго 1702 г. во градъ Ярославль грядущимъ, внити въ единой веси въ церковь, идѣже по обычномъ моленiи азъ смиренный, хотя обычную почесть и поклоненiе воздати пречистымъ Христовымъ тайнамъ, егда вопросихъ тамошняго попа: гдѣ суть животворящiи Христовы тайны? Попъ той не разумѣ словесе моего, и яко недомысляй, стояще молча. Паки рѣхъ: гдѣ Тѣло Христово? Попъ же ничего словеси познати можаше. Егда же единъ оть со мною бывшихъ искусныхъ iереевъ рече къ нему: гдѣ запасъ? Тогда онъ вземъ отъ угла сосудецъ зѣло гнусный, показа въ немъ хранимую оную въ небреженiи толь велiю святыню, на нюже ангели смотрятъ со страхомъ. Удивися о семь небо! восклицаетъ святитель, и земли ужаснитеся концы. О, окаяннiи iереи! аще сами Христа Бога въ пречистыхъ Христовыхъ тайнахъ не знаете: то како простыхъ людей истиннаго богознанiя научите» 99). При такомъ крайнемъ незнанiи церковности, непониманiи богослужебныхъ книгъ и обрядовъ, что сказать о богословскихъ познанiяхъ этой невѣжественной, и, къ сожалѣнiю, большей части духовенства? «Рѣдко кто изъ духовнаго чина, жаловался тоть же святитель Димитрiй ростовскiй, знаетъ порядокъ библейской исторiи, что когда происходило. Одинъ игуменъ спрашивалъ меня: когда жилъ Илiя пророкъ, по Рождествѣ ли Христовомъ, или до Рождества Христова? и еще: маккавеи жили послѣ апостоловъ? ибо учитель ихъ Елiазаръ на судищѣ предъ мучителемъ приводилъ слова апостольскiя и евангельскiя, какъ напечатано въ прологѣ московскомъ въ 1 день Августа? И много слышалъ я другихъ смѣшныхъ рѣчей между духовнымъ чиномъ. Напримѣръ слѣдующее: «которымъ ножемъ св. Петръ усѣкъ Малахово ухо, тѣмъ впослѣдствiи св. Илiя перерѣзаль жрецовъ вааловыхъ» 100). Даже крестьянинъ Посошковѣ говорилъ о русскихъ священникахъ своего времени: «нынѣ такихъ пресвитеровъ много, что не то, чтобы кого отъ невѣрiя привести, но и того незнаютъ, что то есть реченiе вѣра» 101). Вотъ на какой степени духовнаго просвѣщенiя стояла большая часть нашихъ священно-церковно служителей, пастырей и учителей народа, въ XVII столѣтiи, въ тотъ печальный перiодъ исторiи русской церкви, когда возникъ и распространился въ Россiи расколъ! При такомъ крайнемъ невѣжествѣ духовенства, самихъ учителей народа, какъ могъ не распространиться расколъ? если слѣпецъ слѣпца водитъ, очевидно, оба легко могутъ пасть въ яму. И отцы собора 1667 года прямо говорятъ, что расколъ отъ того возникъ и распространился, что "во священство поставляются сельскiе невѣжды, иже инiи ниже скоты пасти умѣютъ, кольми паче людей: тѣмъ убо бываютъ въ церкви Божiи мятежи и расколы" 102). Невѣжество, по суду просвѣщеннѣйшаго современника, Епифанiя Славеницкаго, было причиною возстанiя московскихъ расколоучителей: Аввакума, Данiила, Логгина и другихъ духовныхъ: «дебелаго невѣжества мракомъ душевреднѣ омрачившеся, говоритъ онъ, дебелымъ невѣжествомъ помраченiи, въ пагубную роптанiя злобу устремляются» 103). Жалкая поповщина есть печальное слѣдствiе нравственнаго паденiя и умственнаго невѣжества недостойныхъ поповь, изверженiе, отдѣленiе, какъ плевелъ отъ пшеницы, худой недостойной половины духовенства отъ лучшей части его и отъ православнаго общества.
Во вторыхъ, въ большей части низшаго духовенства весьма много благопрiятствовала распространенiю раскола закоренѣлая лѣность исправлять церковныя службы, холодность къ церкви, невнимательность къ своему званiю. Многiе недостойные священники, дiаконы и причетники готовы были промѣнять трудное, благонравное и дѣятельное служенiе церкви на праздную, матерiально-выгодную жизнь раскола, особенно поповщинскаго, съ радостiю принимавшаго бѣглаго попа или дiакона. Частiю по причинѣ матерiальной необезпеченности, о чемъ будетъ сказано въ другомъ мѣстѣ, но главнымъ образомъ по причинѣ отсутствiя или неразвитости живого, нравственнаго сознанiя пастырскихъ обязанностей, — стремленiя матерiальныя, чувственныя въ самой большей части священниковъ преобладали надъ духовно-нравственными стремленiями, и не только убивали въ нихъ всякую мысль о развитiи и распространенiи духовнаго просвѣщенiя, но погружали ихъ въ крайнюю лѣность и безпечность объ исполненiи даже положительныхъ уставовъ церкви — прямыхъ обязанностей ихъ служенiя. Воть какъ описываетъ лѣность и нерадѣнiе о духовныхъ обязанностяхъ даже столичнаго, московскаго духовенства въ памяти, данной въ 1636 году поповскому старостѣ, никольскому попу Панкратiю: «Вѣдомо великому господину святѣйшему Iоасафу, патрiарху московскому и всея Русiи, отъ многихъ извѣстися, что въ царствующемъ градѣ Москвѣ, иже бо суть въ Китаѣ, и въ бѣломъ городѣ каменномъ, и въ древянномъ, и въ загородныхъ мѣстѣхъ, въ соборныхъ и въ приходскихъ святыхъ Божiихъ церквахъ чинится мятежъ и соблазнъ и нарушенiе нашея святыя и православныя христiанскiя непорочныя вѣры, что во святыхъ Божiихъ церквахъ зѣло по-скору пѣнiе Божiе, не по правиламъ св. апостолъ и св. отецъ.... Инiи сами священницы суть бесѣдующе и безчинствующе, и мiрскiя угодiя творяще, и вся яже святыхъ апостолъ и св. отецъ преданiя вотще презирающе, и мiрскимъ людемъ о благочинiи и о укрѣпленiи христiанского благопребыванiя не наказующе и сами безчинствующе, а обѣдни служатъ безъ часовъ, только отпускомъ начинаютъ; а во святые дни святого великаго поста, въ нихъ же должни суть православнiи христiане, яко въ жатвенное время, съ трудомъ великимъ и воздержанiемъ плоды добродѣтельные собирати въ житницу душевную, а въ тѣ великiе дни службы церковныя священницы совершаютъ зѣло по-скору, не по правиломъ, ни по преданiю святыхъ отецъ, но по своему умышленiю, и лѣностiю и нерадѣнiемъ великимъ изнуряютъ время постное; а инiи же бо суть, послѣ обѣдни на святой недѣли и вечерни отпѣвають, для своихъ пьянственныхъ нравовъ и лѣностiю содержащеся. Такожде и въ воскресные дни, и во Владычны и Богородичны и въ нарочитыхъ святыхъ праздники, завтрени священницы поютъ гораздо по-позду и для поздняго ради времени поютъ зѣло по-скору же, и чтенiя, иже учинено прочитати на праздники учительныя народомъ евангелiя и иныя св. апостолъ и св. отецъ поученiя житiя, то все оставляютъ, а православнымъ христiаномъ того ничего не прочитаютъ, а которымъ чести хотящимъ и они такожде возбраняютъ, рекуще поздаго ради времене» 104).... Не рѣдко бывало, что священо-церковно-служители, еще будучи въ православiи, поступали уже чисто по раскольнически. Священники лѣнились служить, и вмѣсто нихъ дiаконы, дьячки или пономари, подобно безпоповцамъ, совершали такiя службы, которыхъ, по церковному уставу, никто, кромѣ священника, не долженъ совершать, и читали въ послѣдованiяхъ тайно-дѣйствiй такiя молитвы, которыя также непремѣнно самъ священникъ долженъ читать, и по лѣности не читалъ 105). Или: многiе священники, которымъ, по закоренѣлой лѣности, тяжело было совершать службу въ церквахъ, въ продолжительное стоянiе, вполнѣ по служебнику, обыкновенно или вовсе оставляли положенныя уставомъ богослужебныя послѣдованiя и молитвы, или прочитывали ихъ напередъ, дома, съ такою скоростiю и сокращенiемъ, съ какою только можно, а въ церквахъ просто стояли у престола, бесѣдовали о мiрскихъ дѣлахъ и говорили только одни возгласы 106). Вообще о чрезвычайной холодности къ церкви немалой части духовенства нашего въ XVII столѣтiи свидѣтельствуеть, съ одной стороны, то, что въ это время чрезвычайно много было разстригъ, распопъ, съ другой — то, что благопопечительные архипастыри, при своемъ вступленiи на паству, находились вынужденными умолять духовенство — любить церковь 107). Если же такъ холодно было къ церкви духовенство, если такъ много было священно-служителей нерадивыхъ, то удивительно ли, что многiе священно и церковно-служители бѣжали отъ православно-церковной службы въ расколъ? Совершенное заглушенiе совѣсти, подавленiе всякаго чувства и сознанiя того высокаго священнаго обязательства предъ Богомъ и церковiю, какое дается священно-служителямъ при рукоположенiи во священство, оправдывало въ глазахъ такихъ недостойныхъ служителей церкви богопротивную измѣну церкви и бѣгство въ расколъ. А закоренѣлая лѣность, безпечность о церковныхъ обязанностяхъ невольно внушала имъ мысль — какъ нибудь освободиться отъ церковнаго порядка и устава. И вотъ они съ радостью обращались въ расколъ, который обольщалъ ихъ полною свободою отъ строгихъ уставовъ церкви, отъ частыхъ службъ, богатыя вознагражденiя, да еще, можетъ быть, обѣщалъ почетное и выгодное мѣсто расколоучителя, большака. А церковь православная такимъ образомъ болѣе и болѣе лишалась чадъ и съ материнскою скорбiю сѣтовала объ умноженiи раскола.
Въ третьихъ, весьма многихъ изъ низшаго духовенства, какъ и мiрянъ, увлекалъ въ расколъ духъ непокорности iерархической власти и самоуправленiя. Этотъ духъ свободы и своеволiя проявлялся и въ приходскомъ причтѣ и въ монахахъ. Говоря о возстанiи духовенства противъ патр. Никона, мы замѣтили, что въ XVII вѣкѣ низшее духовенство иногда цѣлой области или нѣсколькихъ уѣздовъ неоднократно обнаруживало стремленiе освободиться не только отъ уплаты законныхъ пошлинъ, но и отъ суда митрополичьяго или епископскаго, и даже противилось самому царю. Здѣсь укажемъ нѣсколько фактовъ. Такъ въ 1622 году митрополитъ новгородскiй Макарiй подалъ царю Михаилу Ѳедоровичу челобитную, въ которой писалъ слѣдующее: «По государскому указу велѣно ему колмогорскихъ, и важскихъ, и каргопольскихъ, и тѣхъ городовъ въ уѣздѣхъ новгородской митрополiи, по монастыремъ архимандритовъ и игуменовъ, и по мiрскимъ храмомъ поповъ и дiаконовъ и церковныхъ причетниковъ, и земскихъ людей судити и вѣдати ему богомольцу государеву и его приказнымъ людемъ и десятильникомъ, кого онъ богомолецъ пошлетъ; и тѣ де колмогорскiе, и важскiе, и каргопольскiе, и тѣхъ городовъ въ уѣздѣхъ, по монастырямъ архимандриты и игумены, и по мiрскимъ храмомъ попы и дiаконы, и церковные причетники, и земскiе люди, его государева богомольца и его приказныхъ людей и десятильниковъ ни въ чемъ не слушаютъ и во всякихъ духовныхъ дѣлѣхъ подъ судъ не даются и ставятся сильны, и духовныхъ дѣлъ судными и всякими пошлинами владѣютъ тѣ архимандриты и игумены и попы владѣютъ и корыстуются сами межъ себя, а въ царское богомолье, въ софейскую казну, не платятъ». Также въ 1657 году священникъ костромского собора Андрей съ товарищами жаловался, что попы въ костромскомъ уѣздѣ во всѣхъ странахъ, и въ костромскихъ пригородахъ и уѣздахъ святятъ церкви сами собираяся, а ихъ соборянъ не призываютъ и указныхъ пошлинъ не платятъ; да они же попы на Косстромѣ на посадѣ и въ уѣздѣ, и въ костромскихъ пригородахъ и въ уѣздахъ и на Плесѣ на посадѣ и во всей плесской десятинѣ, государева указа не слушаютъ, чинятся сильны; вѣнчаютъ отроковъ и двоеженовъ и троеженцовъ и вѣнечныхъ пошлинъ имъ не платятъ 108). Многiе приходскiе и сельскiе священники не слушались архiерейскихъ приказанiй и презирали ихъ запрещенiя, безъ архiерейскаго благословенiя и безъ грамотъ служили въ домахъ у всякихъ чиновъ людей, и отказывались платить слѣдовавшiя съ нихъ церковныя дани и повинности 109). Такое своеволiе и самоуправство иногда доходило до того, что высшiя власти находились вынужденными прибѣгать къ гражданскимъ мѣрамъ, чтобы своевольныхъ поповъ, дiаконовъ и причетниковъ привести къ послушанiю 110). А иногда являлись уже за долго до раскола такiе священники, которые уже явно проникнуты были раскольническимъ духомъ непокорности и самоуправства. Такъ напр. въ 1632 году посланъ былъ въ корельскiй никольскiй монастырь на смиренiе нижегородского воскресенскаго дѣвичьяго монастыря попъ Iоаннъ за гордость и высокую мысль, и за то, что людей училъ безъ архiерейскаго благословенiя, и священниковъ лаялъ и еретиками называлъ 111). Въ монастыряхъ, какъ и въ бѣломъ духовенствѣ, также очень господствовало своеволiе, непокорство и роптанiе 112). Простая братья «повыкла жить по своей волѣ». Такъ въ царской грамотѣ, посланной въ соловецкiй монастырь въ 1621 г., читаемъ: «Вѣдомо намъ учинилось, въ соловецкомъ монастырѣ нѣкоторые отъ братiи дерзаютъ житiе имѣти не по божественному уставу и не по правиламъ св. апостолъ и богоносныхъ отецъ соборная повелѣнiя и преп. отецъ Зосимы и Савватiя уставъ и преданiе во многихъ мѣрахъ презираютъ: и мы слыша о томъ удивляемся, что въ такой честной лаврѣ и въ чудотворномъ мѣстѣ такое ослабное житiе имѣти начинаютъ и отеческiя преданiя презираютъ и ни во что полагаютъ» 113). Въ другой царской грамотѣ, данной соловецкому монастырю въ 1636 году, читаемъ, что «монахи самовольно выбирали себѣ келарей и казначеевъ-потаковниковъ, чтобы жить самоуправно, а старцовъ, постриженниковъ старыхъ и благочестивыхъ безчестили и на соборахъ говорить имъ не давали, и жили монахи отъ того въ раздорѣ, кельями и заговоромъ» 114). Такимъ же своеволiемъ и самоуправствомъ заражены были многiе монахи и въ другихъ монастыряхъ 115). Вообще, господство духа непокорности и самоуправства, въ XVII столѣтiи, какъ между монахами, такъ и въ бѣломъ духовенствѣ, видно еще, во 1-хъ изъ того, что высшiя церковныя власти, архiереи, когда издавали какой нибудь указъ о благочинiи церковномъ, то въ немъ большею частiю находили нужнымъ прописывать и мѣры или угрозы противъ непокорныхъ духовныхъ 116), и во 2-хъ изъ того, что отцы собора 1667 года, заботившiеся, по возможности, объ искорененiи всѣхъ грубыхъ недостатковъ въ духовенствѣ, разсуждали, между прочимъ и «о непокоряющихся священницѣхъ и дiаконѣхъ своимъ ихъ архiереемъ, и непокорящихся iеромонасѣхъ своимъ ихъ наставникамъ, архимандритамъ и игуменамъ» 117). Этотъ то духъ непокорства и самоуправства и побуждалъ теперь, когда въ Москвѣ мятежные игумены и попы возстали противъ патр. Никона; именно по духу самоуправства и противленiя патрiаршей власти Никона, непокорныхъ священниковъ, дiаконовъ и причетниковъ — покидать свои приходы и епархiи, чтобы освободиться отъ епархiальнаго начальства. Царь Ѳедоръ Алексѣевичъ въ своихъ письменныхъ предложенiяхъ собору, бывшему въ Москвѣ въ ноябрѣ 1681 г., подъ предсѣдательствомъ п. Iоакима, ясно указываетъ на эту побудительную причину принятiя раскола монахами: многiе монахи, писалъ онъ, мужеска пола и женска, не хотя быть у наставниковъ своихъ подъ послушанiемъ, отходятъ отъ монастырей и начинаютъ жить въ лѣсахъ, и по малу прибираютъ къ себѣ такихъ же непослушниковъ и устрояютъ часовни» и проч. 118). Особенно многiе священники и дiаконы, по непокорности церковной власти, убѣгали въ поповщинскую секту, потому что тамъ они «жили по своей волѣ», не имѣя надъ собой никакихъ благочинныхъ iереевъ, «кои бы имъ отъ епископовъ были предпоставлены, и сами, кто какъ хотѣлъ, такъ и самовластвовалъ» 119). Такимъ образомъ, какъ въ Москвѣ, при п. Никонѣ, такъ и повсюду въ епархiяхъ, возстанiе низшаго духовенства и уклоненiе его въ расколъ проистекало изъ клерикально-демократическаго стремленiя освободиться отъ высшей iерархической власти и, главнымъ образомъ, отъ суда и тяжкихъ пошлинъ и даней архiерейскихъ.
Наконецъ, весьма много содѣйствовала распространенiю раскола въ духовенствѣ сильно укоренившаяся между духовными привычка жить невоздержно, по влеченiю своихъ страстей и похотей, а не по духу вѣры и христiанской нравственности. Самою важною болѣзнiю въ духовенствѣ нашемъ въ XVII столѣтiи были два порока: корыстолюбiе и пьянство. Недостойные священники, недуговавшiе iудинымъ сребролюбiемъ, за деньги продавали таинства, преподавали Тѣло и кровь Христову недостойнымъ, «мзду нѣкую получивъ», за деньги совершали незаконные браки, воровски утаивали казенный доходъ 120). Священники и дьяконы «неподобнаго ради прiобрѣтенiя» владѣли иногда двумя церквами, и также зачисляли за собою причетническiя мѣста 121). Заботясь только о прибыткахъ и богатствѣ, попы, дьяконы и причетники занимались разными неприличными пастырямъ церкви промыслами, напримѣръ винокуренiемъ 122), даже чернокнижiемъ и воровствомъ. Но особенно-страшную заразу нашего духовенства, въ XVII столѣтiи и послѣ, составляло пьянство. Маржеретъ, бывшiй въ Россiи въ 1600—1606 г., писалъ: «духовенство русское въ порокѣ пьянства, самаго неумѣреннаго, не уступаетъ мiрянамъ, если еще не превосходитъ ихъ» 123). «Видимъ въ простыхъ человѣцехъ, писалъ митрополитъ ростовскiй Iона въ 1652 году, но и паче же въ духовыхъ чинѣхъ укоренилась злоба сатанинская, безмѣрнаго хмѣльна упиванья, и таковое сатанинское ухищренiе многихъ человѣкъ отлучаетъ отъ Бога» 124). Въ монастыряхъ, даже нѣкогда самыхъ знаменитыхъ, прославленныхъ святостiю ихъ основателей и подвижниковъ, много было иноковъ, преданныхъ пьянству, плотоугодiю, сребролюбiю. «Егда мало отдохнуша отъ великихъ бѣдъ, — съ глубокою горестiю писалъ Авраамiй Палицынъ 125) объ инокахъ троицко-сергiевой лавры, тогда забыша спасающаго ихъ, часто вхождаху утѣшатися сладкими меды, отъ нихъ же породишася блудныя бѣды, отъ повседневныхъ же вылазокъ всѣхъ, приходящихъ побѣдахъ и по крови «пьянствомъ утѣшахуся, отъ того же вся страсти тѣлесныя возрастаху... еще же и сiе зло приложиша, сребролюбственная въ ровъ убо глубокъ блуда впадоша вси отъ простыхъ чади даже и до священствующихъ». Въ отдаленномъ бѣломъ поморьѣ, въ соловецкой обители, многiе иноки, кажется все болѣе и болѣе удалялись отъ святаго образа жизни Зосимы и Савватiя и глубже и глубже повреждались въ нравственности. Въ 1636 г. царь Михаилъ Ѳедоровичъ жаловался, что въ «соловецкiй монастырь съ брега привозятъ вино горячее; и монахи, желая необузданно предаваться пьянству и своеволiю, нарочно, сами собою, безъ соборнаго совѣта добрыхъ и благочестивыхъ старцевъ, избирали келарей и казначеевъ — потаковниковъ, которые бы имъ молчали, и на погребѣ бы имъ безпрестанно квасъ поддѣльный давали» 126). Въ 1647 г. послана была въ соловецкiй монастырь отъ царя Алексѣя Михайловича грамота о запрещенiи старцамъ держать по кельямъ хмѣльное питье, въ которой напоминалось, что «многiе братья охочи пьянаго питья пить, своихъ мѣръ за столомъ непьютъ, и носять по кельямъ и квасятъ въ кельяхъ, и напиваются до пьяна, и отъ того де пьянства бываетъ многая вражда и мятежи, а иные священники и крылошане и простая братья въ томъ обычаѣ закоснѣли, и отъ того нестроенiя и игуменомъ бываютъ перемѣны частыя, и безъ игуменовъ въ монастырѣ проходило время многое, и повыкли жить по своей волѣ» 127). А въ послѣднее время, предъ бунтомъ соловецкимъ, нравственность нѣкоторыхъ недостойныхъ иноковъ сѣверной обители представляется уже въ высшей степени мрачною и грязною 128). Также своевольно и невоздержно жили иноки и во многихъ другихъ монастыряхъ 129). Стремленiе къ пустыножительству, проистекавшее въ XIV и XV вѣкахъ изъ живого нравственно-религiознаго начала, служившее могущественнымъ мотивомъ къ распространенiю по сѣверо-восточной Россiи, въ слѣдъ за монастырями и пустынями, народонаселенiя, гражданственности и просвѣщенiя, это стремленiе въ XVII вѣке проистекало только изъ склонности къ бродяжничеству, изъ неуживчивости въ старыхъ монастыряхъ подъ строгими древними монастырскими уставами, изъ стремленiя освободиться отъ общественныхъ обязанностей, налагаемыхъ новыми строгими постановленiями Уложенiя и церковныхъ правилъ. И между тѣмъ духъ стремленiя изъ общества, духъ пустынножительства, противообщественный и противоцерковный, никогда такъ не усиливался, какъ въ XVII вѣке: въ XVII в. вновь возникло до 220 монастырей и пустыней, тогда какъ въ самую цвѣтущую эпоху монашества въ Россiи, въ XIV вѣкѣ, ихъ возникло только до 80, въ XV до 70. Отсюда понятно, почему монастыри въ XVII в. наполнены были людьми порочными, и тамъ господствовали пороки всякаго рода въ высшей степени. Пьянство и съ нимъ тѣсно сопряженные пороки такъ сильно господствовали тогда въ монастыряхъ, что царь Алексѣй Михайловичъ, постоянно и дѣятельно заботившiйся о водворенiи нравственнаго порядка во всѣхъ слояхъ русскаго общества въ самомъ началѣ своего царствованiя, «слышавъ таковое о своихъ царскихъ богомольяхъ, въ монастырѣхъ, смятенiе и нерадѣнiе, и лѣность, и преизлишнее пьянство и нарушенiе всякаго благочестiя и древнихъ святыхъ отецъ преданiя и чинъ монастырскiй небрегомъ, и о томъ зѣло возжалѣся, указалъ послать во всѣ города, по монастыремъ, свои государевы указныя грамоты, чтобы во всѣхъ монастырѣхъ хмѣльное всякое питье, вино и медъ, и пиво, хмѣльные квасы, оставили и впредь не держали», также патрiарху Iосифу «велѣлъ послать по всѣмъ монастырямъ грамоты таковыжъ, чтобы отнюдь въ монастырѣхъ хмѣльнаго никакого питья небыло и жили бъ по преданiю древнихъ св. отецъ и по чину монастырскому и уставу, чтобы отъ такого невоздержания его царскiя богомолья не оскудѣли и запустѣнья въ монастыремъ не было» 130). Необузданно предаваясь пьянству, весьма многiе монахи совершенно забывали свои иноческiе обѣты, не ходили на богослуженiе, такъ что церкви въ нѣкоторыхъ монастыряхъ не рѣдко стояли безъ пѣнiя, — и предавались такимъ безмѣрнымъ житейскимъ заботамъ, какiя предосудительны даже и въ благочестивомъ мiрянинѣ. «Вѣдомо намъ учинилось, писалъ царь Алексѣй Михайловичъ въ 1652 году въ кириллобѣлозерскiй монастырь, что въ московскихъ, въ ближнихъ и въ дальнихъ, въ степенныхъ и въ нестепенныхъ монастыряхъ, архимандриты, и игумены, и келари, и строители, и казначеи и священники, и братья, на монастырскихъ погребахъ и по кельямъ у себя держатъ хмѣльное питье, вино и пиво и медъ, и про монастырскiй обиходъ и про себя въ монастырскихъ вотчинахъ вина сидятъ, и пива варятъ, и меды ставятъ, и въ монастыри возятъ, и отъ того хмѣльнаго питья церкви Божiи бываютъ безъ пѣнья; да священники жъ и дьяконы и братья ѣдятъ за трапезою и изъ за трапезы изъ за столовъ носятъ хлѣбъ и колачи и рыбу къ себѣ въ кельи и за монастырь, а когда на братью въ посты и не въ посты, въ понедѣльники и въ среды, трапеза не поставляется, и въ тѣ дни братьямъ участки даютъ; да архимандриты жъ, и игумены, и келари, и казначеи, и соборные старцы, во всѣхъ монастырѣхъ, держатъ у себя дѣтей, и братью, и племянниковъ, и внучатъ своихъ, и даютъ имъ монастырской хлѣбъ и всякой запасъ и изъ монастырскiе казны деньги; да они жъ власти отпущаютъ монастырскихъ слугъ въ монастырскiя вотчины на жалованье, и какъ тѣ слуги съ жалованья въ монастырь прiѣзжаютъ, и съ нихъ емлютъ власти, и дѣти и племянники и внучата, посулъ и поминки, деньгами и виномъ, и медомъ, и куницами, и всякими гостинцы, а кто ихъ не почтитъ, и къ нимъ приметываясь для мзды чинятъ побои и изгони большiя, также и съ монастырскихъ вотчинныхъ крестьянь, отъ дѣлъ и не отъ дѣлъ, посулы и поминки емлютъ же, и тѣмъ крестьяномъ изгоню и напрасные убытки чинятъ» 131). Это мало: многiе монахи, вслѣдствiе нетрезвой жизни и невнимательности къ своимъ обѣтамъ, совершенно отвыкали отъ иноческаго уединенiя, не хотѣли жить въ монастырскихъ стѣнахъ, пускались въ мiръ и бродили по улицамъ въ городахъ и селахъ, входили въ худые дома, къ соблазну православныхъ. Такъ въ 1639 году писалъ вологодскiй архiепископъ Варлаамъ: «бываютъ на Вологдѣ пришлые и въ Вологодскихъ монастыряхъ безчинные старцы, живутъ въ мiрскихъ домахъ и по кабакамъ пьютъ и бражничаютъ, и бродятъ въ мiрѣ съ великимъ безчинствомъ, а иные старцы ѣдятъ, покупая въ харчевняхъ пироги съ мясомъ и всякiя мясныя яствы; а продаютъ имъ не вѣдая, для того, что бродятъ безъ чернеческаго платья» 132). На Москвѣ и въ городахъ, писалъ царь Алексѣй Михайловичъ въ 1652 г. въ грамотѣ кирилло-бѣлозерскому монастырю, священники и простые старцы по торгамъ и по улицамъ ходятъ и на крестцахъ сидятъ, и въ томъ иноческому чину поруганiе чинятъ» 133). Точно такъ же онъ писалъ въ одной грамотѣ въ 1660 году, что «въ монастыряхъ старцы, забывъ страхъ Божiй и свое обѣщанiе, живутъ безчинно, по вся дни по мiрскимъ дворамь ходятъ, а иные на дворахъ и ночуютъ, и съ дѣтьми своими и съ братьями и съ сродники и съ иными мiрскими людьми въ кельяхъ пьютъ до-пьяна, и изъ монастыря питье, медъ и пиво и квасъ, и съѣстное выдаютъ, а иные и продаютъ, для того, что ѣствы въ монастыряхъ плохи, недопечены и недоварены, и продавъ изъ монастыря такiе ѣствы, покупаютъ себѣ потребнѣе тѣхъ ѣствъ, и отъ того безчинiя и нерадѣнiя имя Божiе хулится и монастырь и иноческiй чинъ отъ многихъ иноземцевъ въ поносѣ и въ укоризнѣ» 134). Черные попы и дьяконы переходили изъ однихъ монастырей въ другiе безъ вѣдома своихъ епископовъ и безъ грамотъ архiерейскихъ 135). Въ келлiи монашествующихъ иногда свободно входили женщины, а въ женскихъ монастыряхъ держались лица мужескаго пола 136). Многiе монахи, совершенно забывая обѣтъ нестяжательности, оставляли попеченiе о своей душѣ и заботились только о прiобрѣтенiи и увеличенiи собственнаго имущества, и нерѣдко для прiобрѣтенiя денегъ и вообще для удовлетворенiя своихъ чувственныхъ и своекорыстныхъ потребностей рѣшались даже на низкiе и богопротивные поступки. «Нынѣ, писалъ митрополитъ суздальскiй Иларiонъ въ 1694 году въ грамотѣ Флорищевой пустыни, нестяжательное жительство по преданiю св. апостолъ и св. отецъ стало у васъ изгублятися, многiе отъ братiи стали особое имѣнiе держать и предпочитаеми стали быть, тщетная совѣтующiи себѣ и хотящiи развратити прежнее общежительство... Нынѣ у васъ есть многiе памятухи тому прежнему общежителъству, да и то помнятъ же, которые восхотѣли то общежительство разрушить при мнѣ грѣшнемъ, и я тѣхъ имѣнiя огню предавалъ, отъ нихъ же сiи суть: Iосифъ бѣлоградскiй, Филонъ швецъ, Илiя пономарь, и иные многiе; также и то помните, Филарета инока Янушевскаго, какъ онъ тайно держалъ сребро, и того ради бѣсъ въ него вошелъ и наусти его на убивство отца своего духовнаго» 137). Иногда обнаруживались даже въ монастыряхъ предательство и измѣна 138). Казначеи монастырскiе принимали къ себѣ въ монастыри разбойниковъ и измѣнниковъ государственныхъ. Худые монахи нерѣдко дѣйствовали за-одно съ разбойниками, точно также, какъ и недостойные попы и поповскiе дѣти 139). Вотъ какова была не малая часть духовенства нашего въ то время, когда возникъ расколъ и распространялся по Россiи! Какая обильная почва для возращенiя и распространенiя раскола! Мы видимъ въ духовенствѣ невоздержность, которая, по словамъ м. ростовскаго Iоны, подавляла въ духовныхъ все доброе; удивительно ли послѣ этого, что многiе монахи и священники убѣгали въ расколъ для свободной, невоздержной жизни. Такъ въ 1668 году многiе монахи, не хотя жить въ монастырѣ, но хотя пить хмѣльное питье, выбѣгали изъ Ниловой столбенской пустыни къ раскольникамъ, унося съ собою платье и правильныя книги 140). У раскольниковъ же, въ скитахъ и монастыряхъ, по собственному ихъ сознанiю, пьянство, вмѣстѣ съ развратомъ, было весьма обыкновенно, особенно въ XVIII вѣкѣ. Извѣстно также, что первые расколоучители — попы Никита и Лазарь — были весьма заражены страстiю къ пьянству и даже въ пьяномъ видѣ ратовали за расколъ 141). Мы видимъ, далѣе, въ духовенствѣ бродяжничество; попы и монахи бродятъ по улицамъ въ городахъ и селахъ: а кто прежде всѣхъ принялъ расколъ, кто были большею частiю расколоучители? — «Чернцы-бродяги, и ростриги, отвѣчаетъ намъ патр. Iоакимъ, вси по мiрскихъ дворѣхъ волочащiися, и по многихъ монастырѣхъ бродящiи своевольно, иже отнюдь не видятъ, что есть монашество или отсѣченiе своея воли, яко подъ началомъ въ монастырѣ нигдѣ не живяху» 142). При стремленiи къ пустынножительству и бродяжничеству монаховъ, неоднократно являлись еще за долго до раскола Капитоны, Данилы Викулины, люди съ явнымъ раскольническимъ духомъ. Такой предтеча раскольниковъ явился напр. въ сѣверномъ поморьи, около 1630 года. Въ житiи преп. Никодима кожеезерскаго читаемъ: «нѣкiй iеромонахъ именемъ Ѳеодосiй поживе съ преподобнымъ отцемъ Никодимомъ въ пустыни два лѣта, и потомъ же много моляше преп. отца Никодима, яко да благословитъ его итти во внутреннюю далечайшую пустыню, и жити бы тамо единому въ уединенiи. Преподобный же возбраняше ему о томъ многократно и не благословляше его на такое дѣло дерзати выше мѣры своея, понеже бо вѣдый преподобный извѣстно жестоту житiя сего пустыннаго. Той же iеромонахъ Ѳеодосiй не послушалъ наказанiя преп. отца, аще же хотя и не благословилъ его въ такомъ намѣренiи ему быти, обаче же онъ невоздержнымъ своимъ и нравомъ своевольнымъ произволенiемъ отъиде въ пустыню, и вселися тамо при той же рѣцѣ Хозегѣ: и потомъ абiе не по мнозѣмъ времени вскорѣ прельщенъ бысть отъ дiавола и впаде въ вещи не удобь постижныя: созда убо себѣ жертвенникъ и начатъ въ немъ литургисати единъ божественную службу въ томъ неосвященномъ храмѣ» 143). При появленiи на сѣверѣ такихъ пустынножителей — безпоповцевъ за долго до открытiя раскола, въ первой половинѣ XVII вѣка, удивительно ли, что здѣсь именно, на сѣверѣ образовалось главное гнѣздо безпоповщины въ концѣ XVII вѣка? Наконецъ, мы видимъ, что въ духовенствѣ сильно господствовало корыстолюбiе: а что побуждало большею частiю приходскихъ поповъ и дiаконовъ, особенно бѣдныхъ, убѣгать къ раскольникамъ? — «Не для старообрядства, отвѣчаетъ намъ одинъ обратившiйся отъ старообрядства, развѣ очень немногiе, но наипаче ради прибытка бѣглые попы къ онымъ прилѣпилися. Ибо имѣя приходы малые и бѣдные, и зная, что старообрядцы щедро платятся за требы, то, подъ видомъ привязанности своей къ старымъ обрядамъ, прибѣгаютъ къ онымъ, оставя свою паству» 144).
Таковы были внутреннiя качества той нравственной почвы, на которой въ XVII вѣкѣ возникъ и распространился расколъ 145). Излишне повторять, что на такой худой нравственной почвѣ, которая по словамъ самихъ уважаемыхъ мнимыми старообрядцами исправителей книгъ при п. Iосифѣ, была бы яко Содомъ и яко же Гомору уподобилась бы, если бы Господь не далъ Россiи мудраго царя Алексѣя Михайловича 146), излишне повторять, что на такой почвѣ сами собой могли произрасти и умножиться плевелы раскола, этотъ мнимый виноградъ Россiйскiй, который такъ восхваляетъ исторiографъ раскольническiй Денисовъ, а отнюдь не древлецерковный, истинно-православный виноградъ церкви русской. Не можетъ древо злое плоды добры творити, также какъ доброе древо не можеть приносить худыхъ плодовъ. И такъ, хотя рѣзко, но справедливо говорили русскiе пастыри XVII вѣка, что «отъ стремнинъ горькихъ и язвинъ своихъ изыдоша отступники православной церкви русской, насадиша винограды по своимъ похотямъ, услаждающiя гортани своя временного сладостiю льстиваго ученiя». Больно, прискорбно было намъ разоблачать нравственныя болѣзни и грѣхи нашихъ предковъ, по естественному ходу событiй, за насъ болѣвшихъ и страдавшихъ. Пастыри церкви, правительство и всѣ лучшiе люди XVII вѣка, какъ въ мiрскомъ обществѣ, такъ и въ духовенствѣ, вполнѣ сознавали ихъ и громко объявляли о нихъ, дѣятельно ища въ то же время средствъ для ихъ излеченiя. Только одни отсталые, запоздалые люди не сознавали, не чувствовали своихъ нравственныхъ болѣзней и хотѣли жить въ старыхъ порокахъ. Не порицать бы мы должны XVII вѣкъ за упадокъ нравственности; напротивъ, съ живымъ участiемъ обязаны мы слѣдить за этимъ напряженiемъ нравственныхъ силъ церкви русской и государства русскаго въ борьбѣ съ многочисленными препятствiями, которыя они встрѣчали при водворенiи общественнаго нравственнаго порядка 147). Но пусть же устыдятся наши заблуждающiе братiя — потомки тѣхъ же предковъ нашихъ XVII вѣка глаголемые старообрядцы, — пусть устыдятся, что они, сами не понимая, доселѣ еще хотятъ намѣренно, упорно болѣть тою нравстенною болѣзнiю, которою болѣли наши предки невольно, по духу и обстоятельствамъ времени, и отъ которой искренно желали избавиться всѣ лучшiе, коренные русскiе люди, какъ видно изъ единодушнаго, сердечнаго стремленiя всѣхъ такихъ людей XVII вѣка. Пусть вникнутъ они въ исторiю безпристрастно, благонамѣренно; — они узнаютъ, что внѣшнее отдаленiе ихъ отъ православной церкви произошло и распространилось большею частiю отъ нравственнаго зла и безпорядка, отъ предварительнаго внутренняго, нравственнаго отпаденiя отъ церкви, а не отъ древле-церковнаго благочинiя и благочестiя.
1) Напечатано отдѣльною книгой подъ такимъ же заглавiемъ. Казань. 1859. in 8*, стр. 4 нен. +548+2 нен. Изданiе И. Дубровина. Цензурное дозволенiе на второе изданiе отъ 1 мая 1859 г. (стр. 173.)
2) См. прекрасную общую нравственную характеристику XVII вѣка въ соч. проф. Соловьева: 1) "Древняя Россiя" въ Русскомъ. Вѣстникѣ № 1, 1856; 2) Рѣчь о Шуваловѣ, произнесен. по случаю столѣтн. юбилея Моск. университ. 12 Янв. 1855; 3) Взглядъ на исторiю установленiя въ Россiи государств. порядка до Петра Великаго. Публ. лекц. 3. 1852 г. (стр. 240.)
3) Сказан. объ осадѣ Троицко-Сергiева монаст. стр. 18, 35, 36. 1784 г. (стр. 240.)
4) А. А. Э. т. III. № 264. (стр. 240.)
5) Увѣщанiе къ духовному и мiрскому чину. Вышеупом. рук. В. И. Григоровича. (стр. 240.)
6) А. И. т. IV. № 62. (стр. 240.)
7) Начерт. житiя Никона. — Аполлоса, стр. 136, 137. (стр. 241.)
8) Это очень длинное посланiе находится въ Сборн. Солов. библ. № 885. Въ немъ сильно обличаются современные пороки, особенно притѣсненiе сильными слабыхъ, и указывается, какъ на кару гнѣва небеснаго, на нападенiе Турковъ на Малороссiю, говорится также о раскольникахъ. (стр. 241.)
9) Дополн. къ Акт. Истор. т. V, стр. 459. (стр. 242.)
10) Древн. Русск. Библiоѳ. ч. XVIII, стр. 111—113. (стр. 242.)
11) Strahls Beiträge zur russichen Kirchengeschichte. (стр. 242.)
12) Опис. Рум. Муз. стр. 557. (стр. 242.)
13) Сборн. начинающейся хронографомъ рукоп. Солов. библ. № 864, л. 12. (стр. 243.)
14) Челобитн. Арсенiя Глухого къ босярину Салтыкову. Сборн. Солов. биб. № 897, л, 110, 111. (стр. 243.)
15) Строева описанiе книгъ Царскаго. стр. 253. (стр. 243.)
16) Предисл. къ издъ. библiи 1663 г. Солов. библ. № 197. (стр. 244.)
17) Въ словѣ в день Рождества Христова. Прибавл. к твор. св. отц. 1845 кн. 2. Петрей in chronic Moscovitic. Das russiche Volk grob bäurisch, tolpisch und unhöаflich, darzu sie selbst Ursach seyn... Wollen keine Zucht und Ehrbarkeit lernen. 6, 3111. Олеарiй писалъ: Ils (Moscovites) n’apprennent point d’art ni de science, et ils n’appliquent point leur esprit à l’étude; au contraire ils sont si ignorens qu’ils croyent qu'il faut êtrе Sorcier pour faire un Almanach, et qu’on ne sauroit prédire les revolutions de la lune, ni les eclipses, que l’on n’ait communication avee le Daimon. Cest pourquoi tous les Moscovites murmurent de la resolution que le Grand Duс avoit prise de m’arreter à son service en qualite d’Astronoms et de Mathemaciens au retour de notre voyage de Perse et ils firent courir le bruit que leur prince alloit etablir un Magicien dans sa cour p. 203. (стр. 244.)
18) Ркп. Солов. библ. № 889. (стр. 244.)
19) Опис. Руск. муз. стр. 632. (стр. 245.)
20) Ulfeld. р. 17. (стр. 245.)
21) Кошихинъ стр. 71. (стр. 245.)
22) Предисл. къ Скрижали 1655 года. (стр. 246.)
23) Сочин. Ѳеодора дьякона, ркп. библ. Казан. Дух. Академ. (стр. 246.)
24) Такъ Нероновъ въ 1653 или 54 году писалъ изъ заточенiя царю, какъ отчасти мы и выше видѣли, "отнюдь не дерзати святыхъ книгъ таковымъ преводить, ниже вручити, яковъ же оный лукавый чернецъ Арсенiй Грекъ... Охъ, увы, благочестивый царю! стани добрѣ церковное чадо. И паки молимъ тя, Государь, иностранныхъ иноковъ, ересей вводителей, въ совѣтъ непринимай: зримъ бо въ нихъ, Государь, ни едину отъ добродѣтелей". Самого Никона лично Нероновъ упрекалъ: "иноземцевъ ты законоположенiе хвалишь, и обычаи тѣхъ прiемлешь... А мы прежде сего у тебя же слыхали, что многожды ты говариалъ намъ: гречане де и малые, Россiи потеряли вѣру и крѣпости и добрыхъ нравовъ нѣтъ у нихъ. А нынѣ у тебя то и святые люди и законоучители... порочнаго чернеца Арсенiя ты взялъ изъ соловецкаго монастыря на смуту, и устроилъ того яко учителя, паче же къ тисненiю печатному правителя". (стр. 246-247.)
25) Опис. славян. рукоп. москов. синод. библiотеки стр. 191, 192. (стр. 247.)
26) 3 послан. въ Правосл. Собесѣдн. 1855, кн. 2. (стр. 247.)
27) Дополн. къ А. И. т. V. стр. 459. (стр. 247.)
28) Увѣтъ л. 10, об. (стр. 247.)
29) Древн. Росс. ввивлiоѳ. ч. XVIII, стр. 111—113. Строева — опис. книгъ Царскаго стр. 248. (стр. 248.)
30) Сборн. Солов. библ. XVII в. № 889. (стр. 248.)
31) Сборн. Солов. библ. № 860. (стр. 248.)
32) Опис. Рум. муз. стр. 514. (стр. 248.)
33) Архивъ Калачева кн. 2. (стр. 249.)
34) Въ прилож. къ ркп. Солов. библ. Аввы Дороѳея. (стр. 249.)
35) Сборн. Солов, библ. № 889. (стр. 249.)
36) Къ сожалѣнiю, въ рукописи недописанъ этоть наговоръ. (стр. 249.)
37) См. два акта XVII вѣка о волшебствѣ въ архивѣ историко-юрид. свѣдѣнiй о Россiи кн. 2. пол. 2. отд. VI, стр. 57—61, Дворц. Разряды т. III, стр. 1288, 1428. Акт. юрид. № 30; судн. дѣло о кореньѣ и травахъ. Арцыбаш. повѣсть о Россiи т. III, кн. IV стр. 445. ст. Аѳанасьева "о колдовствѣ въ старину на Руси". Соврем. 1851. № 4. (стр. 250.)
38) Акт. ист. т. IV. № 35. стр. 124 и 125. А. А. Э. т. III. № 264. (стр. 250.)
39) Замѣч. на Леклерка, т. I. стр. 550. Дѣян. Петра Великаго, Голикова. т. 13, стр. 148. (стр. 250.)
40) Въ 50 пр. къ XII гл. 1-й кн. своего свода лѣтописей, Татищевъ, по поводу Геродотовыхъ извѣстiй о превращенiяхъ Негровъ, замѣчаетъ: "у насъ многiе и не весьма глупые, но отъ неученiя суевѣрствомъ обладанные сему твердо вѣрятъ. Я не весьма давно отъ одного знатнаго, но неразсудного дворянина слышалъ, яко бы онъ самъ нѣсколько времени въ медвѣдя превращался, что слышащiе довольно вѣрили.... Одна баба тоже о себѣ сказывала, что въ сороку и дымъ превращалась, и оная съ пытки въ томъ винилась. А. И. 1. стр. 192. (стр. 250-251.)
41) Окружное посланiе патр. Никона по случаю моровой язвы: см. Начерт. житiя Никонова — Аполлоса, стр. 129—132. (стр. 251.)
42) Соф. Врем. II, 65. (стр. 252.)
43) Хронографъ Сол. библ. № 53. л. 341. (стр. 252.)
44) Сказ. Авраамiя Палицына. (стр. 252.)
45) 3 послан. въ Правосл. Собеcѣдникѣ, стр. 165. (стр. 253.)
46) Дополн. къ акт. ист., т. III. стр. 446—447. (стр. 253.)
47) Слово благодарств., л. 68 (стр. 253.)
48) Въ 1708 г. св. Димитрiй Ростовскiй писалъ къ государынѣ царицѣ Параскевiи Ѳеодоровнѣ, ходатайствовавшей за попа села Курбая, Давида, что попъ этотъ отставленъ по правиламъ за его неистовство и раскольническое противленiе церкви православной, за хуленiе книгъ православныхъ, за развращенiе людей простыхъ въ прелесть раскольническую и за лживыя его чудеса и пр. Древ. Росс. Вавлiоѳ., ч. XVII. стр. 67. (стр. 253.)
49) Розыскъ. ч. III. т. 12. см. также посл. Игнатiя тобольскаго во 2 кн. Правосл. Собесѣдн. за 1855 г. (стр. 254.)
50) См. напр. И. С. З., т. VI. стр. 492. (стр. 254.)
51) Полн. Собр. зак., т. I, стр. 246. (стр. 254.)
52) Акт. археологр. экспед., т. IV, № 115. (стр. 255.)
53) А. А. Э., т. IV. № 188, 321, 324. — Къ таинствамъ церкви оказывали холодность и неблагоговѣнiе. И. С. З. т. I, стр. 249, 629. — Опис. старой кн. Царск., стр. 136. — Доп. къ Акт. Ист., т. V. стр. 47. (стр. 255.)
54) Полн. Собр. Зак., т. V, № 3169. (стр. 255.)
55) Полн. собр. зак., т. 1. стр. 699. (стр. 255.)
56) Тамъ же, стр. 776. (стр. 255.)
57) А. А. Э.,т. III. № 264. См. также т. IV, № 188 и 321. Ак. Ист., т. IV. № 151, стр. 296, т. V, № 152, стр. 263. Дополн. къ Акт. истор. т. V. стр. 461, 468. А. И., т. V, стр. 115, 117, 413, 465. (стр. 256.)
58) Начертанiе житiя Никона, стр. 117. (стр. 256.)
59) Тамъ же стр. 118. (стр. 256.)
60) Акт. Археогр. Экспед., т. IV. № 105, стр. 146. (стр. 256.)
61) Древн.с Росс. Вивлiоѳ., ч XV, стр. 384, 385, 386. Грам. и Акт. Ряз. края, стр. 131. Акт. Арх. Эксп., т. IV, № 42. стр. 62. (стр. 256.)
62) Грам. и Акт. Рязанъ. края. собр. и изд. Пискаревымъ, стр. 132. А. А. Э. т IV. стр. 498. II. С. 3., т. I, стр. 254 и т.п. (стр. 256.)
63) Благодарств. слово п. Iоакима. (стр. 257.)
64) Дополн. къ Акт. Ист. V, стр. 458. (стр. 257.)
65) Полн. Истор. извѣст. о расколѣ. (стр. 257.)
66) См. напр. наставленiе отца къ сыну, въ "Московитянинѣ" 1852. № 12; также въ Домостр. Сильвестра: родители постоянно, въ числѣ первыхъ правилъ, внушали дѣтямь — почитать духовенство. (стр. 258.)
67) Акт. Ист. т. I. стр. 9, 10, 11, 13. (стр. 258.)
68) А. И.. т. V. № 122. стр. 200. См. еще Доп. кь Акт. Ист., IV. № 205. (стр. 258.)
69) Акт. Ист., т. V. № 186, стр. 323. (стр. 258.)
70) Письмо царя Алексѣя Михайловича къ Никону. (стр. 259.)
71) Акт. Истор. т. IV, № 35, срт. 125. (стр. 259.)
72) Въ 1672 г. жители Астрахани убили своего архипастыря, митрополита Iосифа, бросивъ его послѣ многихъ тяжкихъ мукъ съ роскату. Собр. Госуд. Грам. ч. IV, № 77. Здесь участвовали уже и раскольники. (стр. 259.)
73) Жит. Никона — ркп. Сол. библ. (стр. 259.)
74) А. М. IV, стр. 174. (стр. 259.)
75) А. А. Э. VI. (стр., 421), № 284. 1685 г. Апрѣля 7 указныя статьи о раскольникахъ. (стр. 260)
76) Древ. Росс. Вивлiоѳ. ч. VI, стр. 347. Прощальн. грам. патр. Iоасафа (стр. 260)
77) Истины показанiя ркп. Солов. библ. № 605, л. 19. (стр. 260)
78) А. А. Э. т. III, № 147. А. И. т. IV, стр. 174. 175 и др. (стр. 260)
79) Окружн. послан. Аѳанасiя холмогорскаго: ркп. Солов. библ. (стр. 261)
80) I посл. въ Правосл. Собесѣд. за 1855 г. 1 кн. стр. 27, III посл. стр. 61. (стр. 261)
81) О бродяжничествѣ будетъ особо сказано въ пятой главѣ этого сочиненiя. (стр. 262)
82) А. А. Э. т. III. № 264. (стр. 263)
83) Собран. Госуд. грам. ч. III. № 60. (стр. 264)
84) Напр. Олеарiй пишетъ: Nous avons vû à Moscou des hommes et des femmes sortir des étuves publiques tout nuds, de s’approcher de notre jeunesse, et exciter leur passion par des mots sales et lascifs... lls sont paresseux et abandonnés à la luxure, и проч. p. 214. Нашъ Кошихинъ не менѣе мрачными чертами изображаетъ русскихъ женщинъ XVII вѣка. См. его соч. о Россiи стр. 44, 92. (стр. 264)
85) Такъ, напр. онъ пишетъ, между прочимъ: въ 7192 году учинено наказанiе Петру Васильеву, сыну Кикину, за то, что онъ дѣвку растлилъ; 7262 Iюня приведены въ Стрѣлецкiй приказъ Трофимъ да Данила Ларiоновы съ дѣвкою въ блудномъ дѣлѣ его жены, въ застѣнокъ; 7205 — битъ кнутомъ нещадно Иванъ Петровъ сынъ Бартеневъ за то, что бралъ женокъ и дѣвокъ на постелю, и т. д. Въ другихъ документахъ конца XVII и начала XVIII вѣка также часто встрѣчаемъ подобныя семейныя сцены. (стр. 264-265)
86) Сборн. соч. Аввакума. (стр. 265)
87) Iоаннов. истор: изв. о раскол. стр. 89—97. (стр. 265)
88) Эти два различныя направленiя нашего духовенства въ XVII столѣтiи особенно ясно обнаружились при П. Гермогенѣ, около 1618 года., въ борьбѣ исправителей книгъ, архимандрита троицко-сергiевскаго монастыря Дiонисiя. священника клементьевскаго Ивана Насѣдки, старцовъ троицкихъ, — Арсенiя Глухаго и Антонiя Крылова и другихъ, участвовавшихъ съ ними духовныхъ, — съ невѣжественными и злонамѣренными обвинителями ихъ, между которыми, кромѣ ризничаго дьякона Маркелла, уставщика Сергiева монастыря Филарета и головщика Логгина, были нѣкоторые архимандриты и попы, и во главѣ которыхъ стоялъ даже митрополитъ сарскiй и подонскiй Iона. Чтен. моск. общ. ист. и древн. росс. № 8, отд. I. Прибавл. къ твор. св. отцовъ ч. III, кн. 2, стр. 153. (стр. 265-266)
89) Дополн. къ Акт. истор. V. стр. 493. (стр. 266)
90) А. И. т. I, стр. 161. (стр. 267)
91) О недостаткѣ духовныхъ училищъ въ XVI и XVII в. будетъ сказано въ слѣдующемъ отдѣлѣ. (стр. 267)
92) Собран. архiерейск. грам. ркп. сборн. Солов. библ. подъ №№ 20, 62 и 64. (стр. 267)
93) Такъ жаловался около 1500 г. новгородскiй архiепископъ Геннадiй митрополиту Симону: "вотъ приводятъ ко мнѣ мужика; я приказываю ему читать апостолъ, а онъ и ступить не умѣетъ:;приказываю дать ему псалтирь, а онъ и по той едва бредетъ. Я отказываю ему, и на меня жалобы: земля, господине, такова, не можемъ добыть кто бы умѣлъ грамотѣ. Вотъ и обругалъ всю землю, будто нѣтъ человѣка на землѣ, кого-бы ставить въ священство. Бьютъ мнѣ челомъ: пожалуй, господине, вели учить. Приказываю учить эктенiю, а онъ и къ слову пристать не можетъ; ты говоришь ему то, а онъ другое. Приказываю учить азбуку, и они не много поучившись азбукѣ, просятся прочь, не хотятъ учить ее. А у меня духа недостаетъ ставить такихъ неучей въ священники. Мужики-невѣжи учатъ ребятъ грамотѣ и только портятъ; а между тѣмъ за ученiе вечерни принеси мастеру каша да гривна денегъ, за утреню тоже, или и больше; за часы особо... А отойдетъ отъ мастера, и ничего не умѣеть, — едва едва бредетъ по книгѣ: а церковнаго порядка вовсе не знаетъ". Акт. истор. т. I, № 104. Точно также было въ половинѣ XVI столѣтiя во дни стоглаваго собора, какъ видно изъ 25 главы стоглава. Такiе же малообразованные и невѣжды поставлялись въ священники и дьяконы въ продолженiи всего XVII столѣтiя особенно до патр. Никона. Этотъ незабвенный iерархъ, какъ мы видѣли, издалъ строгiй указъ о ставленникахъ. чтобы они "грамотѣ умѣли, и смиренны были, и церковному правилу искусны и отъ божественныхъ писанiй сказательни" (акт. экспед. археол. IV, № 331), и даже самъ въ своемъ патрiаршемъ домѣ испытывалъ желавшихъ принять священный санъ въ чтенiи. "Въ одну изъ палатъ въ патрiаршемъ домѣ, пишетъ Алеппскiй дiаконъ Павелъ, сопутствовавшiй антiохiйскому патр. Макарiю, являются желающiе быть священниками съ свидѣтельствомъ отъ жителей околотка: они ставятся всѣ въ ряду. Патрiархъ даетъ имъ читать книги, каждому по очереди, утверждая того, кто бѣгло читаетъ, и отказывая читающимъ неисправно". Смотр. памятн. моск. древн. кн. II, стр. 197. Но мы знаемъ, какой ропотъ подняли противъ Никона невѣжественные духовные за такое нововведенiе. (стр. 267-268)
94) Восток. опис. Рум. Муз. № CXCIII. стр. 242. (стр. 268)
95) Дополн. къ Акт. Ист. I, № 151; IV, № 99. Арцыбаш. повѣств. о Россiи т. III, кн. VI, прим. CLXXVI: "отъ патрiарха Филарета... въ Нижнiй-Новгородъ, печерскаго монастыря архимандриту Раѳаилу... извѣщалъ тебе старецъ Варсонофей на церковнаго дьячка на семейку Григорьева, что тотъ дьячокъ держитъ у себя книги недобрыя, ересныя, да приговоры... Рафли, тетради гадательныя... и выбъ того дьячка взяли и велѣли его сковати въ ножныя желѣза и быть въ монастырскихъ черныхъ службахъ годъ". Это было въ 1628 г. (стр. 268)
96) Такъ напр. въ 1649 г. внесены были нашими необразованными духовными издателями книгъ при патр. Iосифѣ грубыя догматическiя погрѣшности въ малый катихизисъ митрополита кiевскаго Петра Могилы, и въ нѣкоторыя другiя учительныя книги. Въ составъ сочиненiй Максима Грека кто-то изъ духовныхъ же первой половины XVII вѣка внесъ слово о двуперстiи, содержащее въ себѣ такiя грубыя погрѣшности и противъ догматики и противъ простого здраваго смысла, какiя совершенно недостойны препод. Максима, весьма просвѣщеннаго богослова, и невозможны для его ума. (стр. 268-269)
97) Ист. Русск. раск., пр. Мак. стр. 129. Или: а) въ числѣ 5 молитвъ, которыя произноситъ священникъ предъ началомъ проскомидiи, тогдашнiе священники читали молитву надъ виномъ, хотящимъ служити; б) въ великой эктенiи говорили: о благосостоянiи святыхъ Божiихъ церквахъ... о патрiархѣ нашемъ, имя рекъ, честнаго пресвитерства, еже о Христѣ дiаконства и всего причта, и о людѣхъ; в) въ эктенiи по Евангелiи о благовѣрномъ и Богохранимомъ князѣ имя рекъ, о державѣ и побѣдѣ пребыванiя мира, здравiя, спасенiя и оставленiя грѣховъ его и т. д. Мы выписали эти неисправности въ церковныхъ книгахъ, чтобы видѣть, до какой степени доходило ослѣпленiе или невниманiе нашихъ священниковъ въ XVII столѣтiи, которые рѣшились еще защищать и оставить навсегда неизгладимыми эти жалкiе слѣды своего невѣжества. Послѣ этого можно понять всю справедливость словъ преп. Дiонисiя, пострадавшаго за духовное просвѣщенiе въ борьбѣ съ невѣжественнымъ духовенствомъ, что въ его время и лучшiе архимандриты и попы "иные едва и азбуки умѣли, а еже есмь частей слова разумѣти и къ симъ пристоящая, сирѣчь, роды, и числа, и времена и лица, званiя же и залоги, то имъ ниже на разумъ не всхаживало, священная же философiя и въ рукахъ не бывала". (стр. 269)
98) Предисл. къ Скрижали напечат, въ 1б55 г. (стр. 270)
99) Древн. Росс. Вивлiоѳ. ч. XVII стр. 86, 87. (стр. 270)
100) Тамъ же стр. 51. (стр. 270)
101) Соч. Посошкова. (стр. 271)
102) Дополн. къ Акт. Истор. V, стр. 473. (стр. 271)
103) Въ Скрижали 1656 г. И дѣйствительно, первые расколоучители духовные были совершенные невѣжды и по невѣжеству ратовали за расколъ. Вотъ какъ напр. были ложны и невѣжественны понятiя главнаго расколоучителя протопопа Аввакума. О Святой Троицѣ онъ лжеумствуетъ: "Зри Игнатiй Соловянинъ, и вѣруй трисущную Троицу, несѣкомую сѣки по равенству, не бойся, едино существо на три существа тожде и естества. На-тое течетъ источникъ Божества, не рцы по Арiю три естества не равные, а равные три естества или существа добрѣ, не шевели больше того. Комуждо особое сѣдѣнiе: Отцу и Сыну и Духу Святому, не спрятався сидятъ три царя небеснiи. Христосъ сидитъ на особомъ престолѣ, равно сцарствуя Святой Троицѣ." Во всѣхъ подобыхъ лжеумствованiяхъ протопопъ Аввакумъ, по замѣчанiю св. Димитрiя ростовскаго, обличаетъ себя въ жалкомъ невѣжествѣ, показываетъ, что онъ и незналъ догматовъ вѣры, и не читалъ со вниманiемъ и толкомъ церковно-богослужебныхъ книгъ, и не смыслилъ исторiи церковной. Розыскъ. ч. I, гл. 17. Невѣжество попа Никиты вполнѣ обличилъ Симеонъ Полоцкiй въ "Жезлѣ Правленiя", показавъ, "какъ онъ дерзавъ во богословскiя глубины умъ свой пущати, на брезѣ грамматическаго разума, и въ мелкости ея утопалъ (ч. I. № 23), и врагомъ богословiя ниже малѣйшимъ прикоснуся перстомъ" (л. 23 об). Не выписываемъ уже невѣжественныхъ лжеумствованiй попа Никиты. Такое же невѣжество обличаетъ въ себѣ и попъ Лазарь своимъ обличенiемъ: напр. облич. 58, 70. см. въ Жезлѣ Правленiя. (стр. 271)
104) Акт. Археогр. Эксп. т. III. № 264. (стр. 272)
105) Дополн. къ Акт. Истор. V, стр. 469. (стр. 273)
106) Древн. Росс. Вивлiоѳ. ч. XVII, стр. 101, 102. (стр. 273)
107) Акт. Ист. т. IV, стр. 177. Митрополитъ Iона пишетъ къ своему ростовскому духовенству: "Понужаю васъ, пресвитери и дiакони и вси церковнiи причетницы, любити матерь общую, церковь Божiю и яже въ ней". (стр. 273)
108) А. А. Э. т. III, № 123. (стр. 274)
109) Акт. Ист. т. V. № 75. стр. 114. (стр. 274)
110) Акт. Археогр. Эксп. т. III, № 316. (стр. 274)
111) А. А. Э. т. III. № 198. (стр. 274)
112) Тамъ же. т. IV стр. 461. (стр. 274)
113) Тамъ же, т. III. № 331. (стр. 275)
114) Акт. Арх. Эксп. т. III. № 262. (стр. 275)
115) Тамъ же, т. IV, № 325. "Въ Царицынѣ бунтовщику Стенькѣ Разину былъ любимой приходъ вь троицкомъ монастырѣ къ казначею Аарону, и пилъ и ѣлъ воръ Стенька съ нимъ за одно". А. И. т. V. стр. 400. (стр. 275)
116) Акт. Арх. Эксп. т. III. № 264, стр. 405. (стр. 275)
117) Дополн. къ Акт. Ист. V, стр. 489. (стр. 275)
118) Акт. Ист. т. V. № 75. стр. 117. Патр. Iоакимъ также говоритъ, что многiе монахи не хотѣли жить подъ монастырскимъ началомъ и хотяще быти въ народѣ законоучительми, сами приняли и другимъ проповѣдывали расколъ. (стр. 275)
119) Зеркало для старообрядства, стр. 60, 1799 г. (стр. 275)
120) А. А. Э. т. II, № 61. Доп. къ А. И. т. V. стр. 463. А. А. Э. т. IV, № 42, стр. 62, также № 105 и Древн. Росс. Вивлiоѳ. ч. XV, стр. 395. (стр. 276)
121) Дополн. къ Акт. Ист. т. V, стр. 446. (стр. 276)
122) А. А. Э. т. IV, № 116. Востоков. опис. Рум. Муз. стр. 654. (стр. 276)
123) Арцыбаш. III примѣч. CXII. (стр. 276)
124) Акт. Ист. IV. стр. 176. (стр. 276)
125) Сказан. объ осадѣ троиц. сергiев. монастыря стр. 125, 167. (стр. 276)
126) Акт. Арх. Эксп. т. III, № 202. (стр. 277)
127) Ibid. т. IV, № 322. (стр. 277)
128) Акт. Ист. т. IV, № 248. (стр. 277)
129) Дополн. къ Акт. Ист. т. II, № 64. (стр. 277)
130) Акт Арх. Эксп. т. IV, № 325. (стр. 278)
131) Ibid. (стр. 278)
132) Акт. Арх. Эксп. т. III, № 285. (стр. 279)
133) Тамъ же, т. IV, стр. 490. (стр. 279)
134) Акт. Арх. Эксп. т. IV. № 116. (стр. 279)
135) Дополн. къ Акт. Ист. т. V, стр. 466. (стр. 279)
136) Акт. Арх. Эксп. т. IV. № 313, стр. 463. (стр. 279)
137) Ibid. (стр. 279)
138) Акт. Ист. т. IV, № 178. стр. 339. (стр. 279)
139) Тамъ же. т. IV, № 202. стр. 401. (стр. 280)
140) Акт. Ист. № 178, стр. 339. (стр. 280)
141) Увѣтъ, Жезлъ правленiя. (стр. 280)
142) Увѣтъ духовный. "Если бы не было бѣглыхъ поповъ, не было бы и поповщины, и не умножалась бы она". 3амѣч. преосвящ. Игнатiя Воронежскаго въ одномъ словѣ противъ поповщины. (стр. 280)
143) Сборн. житiй святыхъ соловецкихъ и поморскихъ, ркп. Сол. библ. № 182. (стр. 280)
144) Зеркало для старообрядцевъ. стр. 27, 23. (стр. 281)
145) Другiе нравственно-гражданскiе недостатки русскаго общества XVII вѣка и первой половины XVIII, благопрiятствовавшiе развiтiю раскола, будутъ показаны въ послѣднихъ двухъ главахъ настоящаго сочиненiя. (стр. 281)
146) Въ послѣсл. къ Сборнику, издан. въ Москвѣ въ 1647 г. Строева — опис. книгъ Царскаго, стр. 248. (стр. 281)
147) Соловьевъ въ рѣчи о Шуваловѣ. (стр. 281)
*) В оригинальном тексте статьи год напечатан с явной опечаткой: "писалъ патр. Филаретъ сибирскому архiепископу Кипрiану въ 1922 году". (прим. составителя) (стр. 263)
**) В оригинальном тексте век напечатан с явной опечаткой: "каковы были даже отборные книжники XXII вѣка" (прим. составителя) (стр. 268)
Важное примечание: некоторые страницы статьи отсканированы так, что несколько первых или последних колонок отсутствуют. В тех случаях, когда восстановить текст по смыслу не представляется возможным, он заменен знаком [...] (прим. составителя). (стр. 239.)