А. П. Щапов. Сочинения, т. I, 1906 г., стр. 408-450

Русскiй расколъ старообрядства, разсматриваемый въ связи съ внутреннимъ состоянiемъ русской церкви и гражданственности въ XVII вѣкѣ и въ первой половинѣ XVIII.

Опытъ историческаго изслѣдованiя о причинахъ происхожденiя и распространенiя русскаго раскола ¹)

(Важное примечание)

V. Гражданское состоянiе Россiи во время появленiя и распространенiя раскола.

Гражданское состоянiе России во второй половинѣ XVII и въ первой половинѣ XVIII вѣка, не менѣе церковнаго состоянiя ея, заключало въ себѣ элементовъ, благопрiятствовавшихъ развитiю раскола. И въ государствѣ Московскомъ, въ ту переходную эпоху, когда оно преобразовывалось въ Имперiю Всероссiйскую, совершалась борьба разрозненныхъ силь — началъ старой и новой Россiи. Въ народномъ бытѣ, въ гражданскомъ устройствѣ русскаго общества много было внутреннихъ противорѣчiй, разрозненности, разлада, питавишхъ разъединенiе въ духѣ народномъ. Соединительная, централизующая сила государства стремится сосредоточить, примирить разрозненные народные элементы въ государственномъ единствѣ, въ крѣпости общественной, въ единствѣ законодательства и управленiя, уничтожаетъ старую подвижность, расходчивость, расплывчивость народонаселенiя, укрѣпляетъ его къ государственной землѣ, короче — стремится собрать разсыпанныя храмины, по выраженiю Великаго Петра: а большинство народа, масса, движимая еще средневѣковыми стремленiями къ разобщенiю, не сознающая государственныхъ идей правительства, не покоряется этой соединительной силѣ государства, упруго стремится удержать старое положенiе, или по характеристическому выраженiю актовъ, бредетъ врознь. Правительство, укрѣпивъ народонаселенiе, стремится дать ему надлежащее государственное разграниченiе, распредѣленiе, стремится раздѣлить смѣшанныя, соединить разрозненныя однородныя части народонаселенiя; изъ прежнихъ, исключительно поземельныхъ. раздробленныхъ хаотическихъ общинъ, неимѣвшихъ ни внутренней крѣпости и общиннаго, союзнаго единства, ни юридической опредѣленности общинныхъ правъ и общинной дѣятельности, образуетъ общины сословныя, союзныя, основанныя уже не на поземельномъ или земскомъ тяглѣ только, а на юридическихъ началахъ общинныхъ правъ и обязанностей, на государственномъ разграниченiи общественной дѣятельности, на развитiи государственно-союзнаго духа. Между тѣмъ разные члены русскихъ общинъ XVII вѣка, привыкшие жить въ общинахъ только до поры до времени, отъ Юрьева да до Юрьева дня, привыкшiе жить особняками, своими особенными огороженными участками, во многихъ мѣстахъ даже совершенно отдельными дворами, удаленными отъ другихъ дворовъ, привыкшие «брести врознь» — люди русскихъ общинъ XVII вѣка были еще, по самому характеру своему, чужды этого союзнаго духа; вѣковое внѣшнее поземельное разобщенiе питало, развивало въ немъ и разобщенiе, разъединенiе внутреннее, нравственное: въ самыхъ сословныхъ общинахъ. уже разграниченныхъ, обозначенныхъ правительствомъ, нѣтъ еще внутренняго согласiя, союзнаго духа: раздоръ часто раздѣляетъ членовъ сословныхъ общинъ, еще не сжившихся внутренно, послѣ вѣковой разрозненности и хаотической запутанности общинныхъ интересовъ и стремленiй, послѣ вѣкового отсутствiя союзнаго духа ²). Разграничивая сословiя, образуя стройные государственные союзы въ народонаселенiи, правительство, далѣе, обращаетъ строгое вниманiе на наличныя рабочiя, производительныя силы народонаселенiя: для этого, вмѣсто прежней писцовой переписи земли и дворовъ, вводитъ перепись подушную, ревизiю душъ, и государственное тягло и государственную службу переноситъ съ земли на лицо, каждому назначаетъ службу, работу въ своемъ опредѣленномъ общинномъ кругѣ, съ каждаго требуетъ также опредѣленной подушной подати: такимъ образомъ каждый членъ той или другой сословной общины строго, окончательно подчиняется, укрѣпляется къ государству. Тяжкимъ казалось большей части народа, воспитаннаго въ средневѣковой вольности, это строгое личное подчиненiе и служба государству, эта личная, подушная зависимость отъ него. И вотъ множество было недовольныхъ этимъ, такъ сказать, личнымъ тяготѣнiемъ къ государству, личнымъ укрѣпленiемъ къ общинамъ, невозможностiю по прежнему исключиться изъ списка податныхъ и служилыхъ. Наконецъ, правительство, ясно сознавшее потребность государственнаго благоустройства и управленiя народонаселенiя, издаетъ новые законы для водворенiя общественнаго порядка, полагаетъ предѣлъ старому беззаконiю и своеволiю, уничтожаетъ жалованныя грамоты, исключенiя, изъятiя изъ общаго правила и издаетъ общiе указы и законы, проводитъ въ жизнь народа законъ, какъ зиждительное и благоустроительное начало государственнаго порядка. Уложенiе царя Алексѣя Михайловича открываетъ собой перiодъ новаго законодательства, составляетъ введенiе уже въ кодексъ новыхъ законовъ, которые суть «органическое порожденiе уложенiя» ³). 28 регламентовъ, уставовъ и инструкцiй Петра Великаго и извѣстные намъ 2902 указа его съ 1700 по 1725 годъ суть зиждительное начало новой Россiи, выраженiе той творческой идеи Петра, по которой онъ созидалъ европейское устройство Россiи. Но понималъ ли народъ эти законы? Отсталые люди, привыкшiе жить не по законамъ, а по жалованнымъ и т. п. грамотамъ, по старинѣ, по земскимъ обычаямъ, упорно противятся новымъ законамъ: многiе законы не исполняются, какъ часто жаловался самъ Петръ Великiй. Это неисполненiе и постоянное нарушенiе новыхъ законовъ, особенно законовъ Петра Великаго, было не частнымъ, случайнымъ исключенiемъ, какое всегда бываетъ въ большой или меньшей степени и въ благоустроенныхъ государствахъ, но рѣшительное упорство народнаго духа, непримиренiе съ новыми законами народнаго умопредставленiя, разладъ народныхъ понятiй и стремленiй съ законодательными идеями Петра Великаго. «Се бо нынѣ, — говоритъ Посошковъ, колико новыхъ статей издано, а не много въ нихъ дѣйства: ибо всѣхъ ихъ древностная неправда одолѣваетъ» ⁴). При такомъ гражданскомъ состоянiи Россiи, во второй половинѣ XVII вѣка и въ первой половинѣ XVIII, при этомъ хаосѣ старыхъ и новыхъ началъ и стремленiй, понятно, какъ много было благопрiятнаго для развитiя раскола. Расколъ жилъ, развивался подъ влiянiемъ стараго духа, старыхъ началь, и былъ главной, самой сильной оппозицiей народнаго духа противъ новаго порядка и устройства Россiи. Онъ открылся и развился въ самый разгаръ борьбы старой и новой Россiи, и возсталъ противъ самыхъ коренныхъ началъ новаго устройства. Уложенiе царя Алексѣя Михайловича расколъ призналъ и до нынѣ признаетъ противнымъ вѣрѣ Христовой. До 160 человѣкъ, недовольныхъ Уложенiемъ, сосланы были въ Соловецкiй монастырь, и тамъ, вмѣстѣ съ государственными мятежниками — донскими казаками, произвели раскольническiй бунтъ. Расколъ отвергъ также законы и регламенты Петра Великаго: противъ Великаго Преобразователя раскольники XVIII вѣка съ злобой вопiяли за то, что онъ «новыя законоположенiя полагая по духовному и по гражданскому расположенiю, состави многiе регламенты, разосла многiе указы съ великимъ угроженiемъ о непремѣнномъ исполненiи оныхъ, устави сенатъ» и проч. На площади кремлевской, гдѣ окончательно рѣшался въ концѣ XVII в. споръ между древней и новой Россiей, между государствомъ и полугражданскимъ бытомъ древней Россiи, между государями, твердо рѣшившимся на реформу государственную, и мужиками горланами, кричавшими о сохраненiи старины и народной вольности, между истинными пастырями церкви и бѣглыми попами, — на кремлевской площади, во главѣ стрѣлецкаго бунта, стояли раскольники и громогласно, окончательно высказали свое противогосударственное направленiе. И съ тѣхъ поръ расколъ образовалъ противогосударственную общину, въ которой скоплялись всѣ недовольные въ какомъ-либо отношенiи правительствомъ. Въ антипатiи раскола правительству, въ оппозицiи его противъ новаго государственнаго порядка и устройства Россiи сходились всѣ частныя противогосударственныя и демократическiя антипатiи и стремленiя: и недовольство деспотизмомъ власти и преобладанiемъ сильныхъ, и недовольство крѣпостнымъ состоянiемъ, и недовольство областными управителями и чиновниками, и стѣсненiе свободы и своеволiя законами, и тягость податного состоянiя, и проч. Демократическая раскольническая община всѣмъ открывала и давала убѣжище и чрезъ то сама росла. И нужно сказать, что XVIII вѣкъ, особенно первая половина его, эта тяжкая година народнаго стенанiя отъ податей и повинностей, година преобладанiя сильныхъ иностранцевъ-тирановъ и варварства публичныхъ казней, эпоха взяточничества живыми душами, развитiя аристократическаго барства въ ущербъ другимъ сословiямъ и проч., — это было время едва ли не самое тяжкое для нашего народа, особенно для его низшихъ классовъ. «Когда мысленно воззримъ на минувшее время — говорили въ 1767 г. депутаты, избранные отъ всего народа, для сочинения новаго уложенiя, въ рѣчи Императрицѣ Екатеринѣ Великой, — духъ въ насъ еще трепещетъ, и паденiе Имперiи живо представляется воображенiю. Видѣли мы православную нашу вѣру, священный источникъ всѣхъ благъ, союзъ общаго блаженства, единомыслiя и добронравiя, подверженную презрѣнiю и ругательству, яснымъ двумъ предзнаменованiямъ ея истребленiя. Видѣли мы законы, общее житiе утверждающiе и сохраняющiе, приведенные въ замѣшательство, противорѣчiе и неисполненiе, правосудiе изнемогшее съ паденiемъ законовъ, съ правосудiемъ истребленную совѣсть и добронравiе. Не столпы только правленiя колебались, но и самое онаго основанiе потряслося. Государственные доходы истощились, потеряна была довѣренность и угнетена торговля. Грабительство, лакомство, корысть, насильство и прочiе пороки, покровительствомъ многихъ людей ободренные, возрастали съ гибелью для народа и усугубляли бѣдствiя отечества нашего и наконецъ, вездѣ неустройства торжествовали, гдѣ слѣдовало царствовать порядку» ⁵). При такихъ обстоятельствахъ, понятно, почему много народа присоединялось къ демократической партiи раскольниковъ.

Во-первыхъ, раскольническая община принимала всѣхъ тѣхъ, кто одержимъ былъ еще старымъ противо-государственнымъ духомъ противленiя гражданской власти, личнаго произвола и необузданной свободы. А такихъ людей въ XVII вѣкѣ и въ первой половинѣ XVIII было много. Какъ строгiй, систематическiй государственный порядокъ въ XVII вѣкѣ не проникъ еще весь многосложный организмъ, все устройство Московскаго государства, такъ и идея государственнаго порядка далеко не проникла еще въ сознанiе народное, во всѣ части народонаселенiя. Какъ въ государственномъ устройствѣ повсюду были еще исключенiя изъ общаго правила, рядомъ съ чисто-государственными правительственными учрежденiями господствовало еще мѣстное, земское самоуправленiе, гдѣ члены общины жили и управлялись по средневѣковому, «межи себя», а не правительственными, государственными органами и законами: такъ и въ духѣ народномъ сильно, глубоко коренились еще противо-государственныя стремленiя къ исключенiю изъ общаго, государственнаго порядка, къ освобожденiю отъ строгаго подчиненiя единой государственной власти, къ своеволiю и самоустройству. Самая идея верховной власти, самодержавiя, достигшая своего полнаго развитiя въ Имперiи, не проникла еще во всю массу народную. Народъ сколько благоговѣлъ предъ своимъ царемъ, сколько любилъ его, столько же любовь эта въ большей части народонаселенiя была непостоянна, нетверда. Не даромъ возможно было появленiе 14 самозванцевъ въ XVII вѣкѣ и въ томъ числѣ 4 въ одно царствованiе Алексѣя Михайловича. Не даромъ они являлись и въ XVIII вѣкѣ. Въ народѣ много было такихъ людей, которые дотолѣ только были послушны и преданы царю, пока онъ жаловалъ ихъ, снисходилъ ихъ желанiямъ и челобитнымъ, не касался ихъ внутренняго быта. Но если онъ являлся строгимъ, дѣлалъ что-либо не по нраву народному, издавалъ новые, ощутительно касавшiеся вольности и старыхъ обычаевъ народныхъ, законы, то тотчасъ же поднимали ропотъ, даже бунтъ, и «чинились непослушны государеву указу». Царь Борисъ Ѳедоровичъ Годуновъ, пока благодѣтельствовалъ народу и не касался его внутренняго быта, былъ любимъ; но когда сталъ вводить новые порядки и обычаи, то, по словамъ Авраамiя Палицына, «въ ненависть бысть всему мiру ради таковыхъ нововводныхъ дѣлъ». Когда царь издавалъ какое-либо распоряженiе или указъ не по нраву черни, то чернь возмущалась, бунтовала; не понимая благихъ намѣренiй правительства. Напр., царь Алексѣй Михайловичъ предписалъ — въ Псковѣ закупать хлѣбъ для Швецiи: псковитяне взбунтовались, «государеву указу и повелѣнiю учинились противны, и преступя его крестное государево цѣлованiе, про него Великаго Государя износили непристойныя рѣчи, чего и помыслить страшно, и его государевъ указъ ни въ чемъ не слушали» ⁶). Въ актахъ историческихъ весьма часто говорится о томь, какъ многiе «чинились сильны и непослушны государеву указу» ⁷). Чернь съ буйнымъ неистовствомъ требовала у царя, чего хотѣла, и Государь долженъ былъ иногда уступать ея своеволiю, чтобы избѣжать мятежа и кровопролитiя ⁸). Духъ мятежа до такой степени овладѣлъ чернью, что каждая безпокойная, буйная голова способна была взбунтовать народъ, всякiй нелѣпый толкъ о правительствѣ разъярялъ чернь. Это показали бунты, многократно бывшiе въ царствованiе Алексѣя Михайловича въ Москвѣ, Новгородѣ, Псковѣ и другихъ городахъ ⁹). Послѣ этого понятно, какъ возмутительные толки и письма раскольниковъ о правительствѣ сильны были къ возмущенiю народа противъ правительства. Тѣ же самые люди, которые до 1666 года были преданы царю, называли его «христолюбивымъ и благочестивымъ царемъ, самимъ Христосомъ почетнымъ и превознесеннымъ, паче же и соблюдаемымъ, управляющимъ царство свое благочестiемъ и правдою», которые въ своихъ челобитныхъ, испрашивая у царя позволенiя сдѣлать по своему, а не по опредѣленiю всей русской церкви и царя, клонившемуся ко благу всего государства, льстиво говорили царю: «егда изволи Господь Богъ воспрiяти тебѣ царствiе, и церковь воспрiять свою лѣпоту и единогласное пѣнiе и всякое благочинiе строяшеся тобою — Государемъ» и проч., — эти же самые люди, не получивъ отвѣта на свои челобитныя, возстали противъ царя, и распространили въ народѣ клевету, «яко царь Алексѣй Михайловичъ отступи отъ церкви и бысть врагъ Божiй». И суевѣрная чернь повѣрила и взбунтовалась.

Но особенно развитiю раскола благопрiятствовалъ духъ противо-государственной вольности и самоуправства, господствовавшiй въ стрѣльцахъ и казакахъ, преимущественно по украйнамъ Россiи. Стрѣльцы по городамъ были главными зачинщиками мятежей ¹⁰). Солдаты и особенно казаки, жившiе безъ строгаго надзора, также необузданно предавались своеволiю и буйству, по уѣздамъ опустошали и раззоряли храмы, мучили, сожигали и убивали народъ и причиняли вредъ государству, задерживая государственную казну ¹¹). Извѣстно, что донскiе казаки, которыхъ въ царствованiе Алексѣя Михайловича считалось до 20.000 ч., въ расколѣ принимали дѣятельное участiе. А объ нихъ вотъ что говоритъ Кошихинъ: «люди они породой Москвичи и иныхъ городовъ и новокрещенные Татары, и запорожскiе казаки, и Поляки и Ляхи, и многiе изъ нихъ московскихъ бояръ, и торговые люди и крестьяне, которые приговорены были къ казни въ разбойныхъ и въ татиныхъ и въ иныхъ дѣлахъ, и покрадчи и пограбя бояръ своихъ уходятъ на Донъ, и бывъ на Дону, хотя одну недѣлю или мѣсяцъ, а лучится имъ съ чѣмъ-нибудь прiѣхать къ Москвѣ, и до нихъ впредь дѣла никакого ни въ чемъ не бываетъ никому, что кто ни своровалъ, потому что Дономъ отъ всякихъ бѣдъ освобождаются. И дана имъ на Дону жить воля своя» ¹²). Эти-то Донцы избрали себѣ въ атаманы государственнаго мятежника Стеньку Разина, и подъ его предводительствомъ волновали всю юго-восточную Россiю. «И стало у казаковъ непостоянство большое и Великаго Государя указу учинились непослушны» ¹³). Бунтъ Стеньки Разина, бунтъ Булавина и другихъ мятежниковъ, тысячи буйныхъ казаковъ и всякой вольницы, разбойничавшихъ вмѣстѣ съ ними на Дону и Волгѣ, это было буйное проявленiе всѣхъ старыхъ анархическихъ, противогосударственныхъ элементовъ, къ концу XVII в. все болѣе и болѣе вытѣснявшихся изъ средины Россiи, скопившихся на Украйнѣ, куда еще не проникли благоустроительныя начала государства, и подъ конецъ древней Россiи, такъ сказать, всплывшихъ наверхъ, для того, чтобы показать весь хаосъ старыхъ, отжившихъ, противогосударственныхъ началъ и всю необходимость государственнаго возрожденiя и обновленiя Россiи. Тутъ были и бѣглые дворяне, оставившiе службу, и бѣглые попы и монахи, которыхъ преслѣдовала церковь за порочную жизнь, тутъ были и приказные, писавшiе переметныя письма измѣнникамъ для своей корысти, тутъ были и боярскiе люди и холопы, и крестьяне, нехотѣвшiе служить своимъ помѣщикамъ; и всякаго рода люди, одержимые противогосударственнымъ духомъ, бѣжали туда, къ взбунтовавшимся донскимъ казакамъ. И вотъ, среди этой-то толпы противогосударственныхъ людей расколъ нашелъ подкрѣпленiе, и они, подъ его знаменiемъ, ратовали противъ Государства. Всѣ бунты донскихъ казаковъ въ концѣ XVII вѣка были вмѣстѣ и бунтами раскольниковъ. Съ Дону буйные казаки-раскольники откликались на мятежный зовъ поморскихъ раскольниковъ и шли возмущать соловецкихъ монаховъ противъ Правительства. Такъ пишетъ м. Тобольскiй Игнатiй въ своемъ 3-мъ посланiи о соловецкихъ мятежникахъ: «прибѣгоша въ тую же обитель донского казака и атамана Стеньки Разина съ помощники воры изъ Астрахани; и егда въ обитель внидоша, тогда бо уже и братству, инокомъ и бѣльцемъ волю всю отъяша, и поставиша себѣ начальникомъ Ѳадейка Кожевника да Ивашка Сарафанова, и начаша быти во всемъ противны, не только св. церкви хулами, но и благочестиваго царя не восхотѣша себѣ въ Государя имѣти. Тiи же отступницы, донскiе казаки подтверждаху ихъ, льстиво глаголюще: постойте, братiе, за истинную вѣру, и не креститеся тремя персты: то есть, рѣкоша, печать антихристова» ¹⁴). И тутъ вполнѣ высказался противогосударственный духъ раскола: «воры сотники съ товарищи, читаемъ въ дѣлѣ о соловецкомъ бунтѣ, про Великаго Государя говорили такiя слова, что не только написать но и помыслить страшно» ¹⁵). Стрѣльцы, нехотѣвшiе разстаться съ своимъ старымъ полугражданскимъ бытомъ, стали подъ знамя Никиты Пустосвята также не изъ-за сугубой аллилуiа и не за двуперстный кресть: «се явно, говоритъ п. Iоакимъ, что ради возмущенiя противъ Государя сiя сотвориша». Движимые противо-государственными замыслами Хованскаго и другихъ расколоводителей, — они замышляли основать старообрядческое государство или раскольническую демократiю ¹⁶). Петръ Великiй казнилъ и разсѣялъ большую часть этихъ мятежныхъ стрѣльцовъ и донскихъ казаковъ, подымавшихъ буйныя головы подъ знаменемъ раскола; но никакою силою, никакими мѣрами онъ не искоренилъ гнѣздившихся въ народѣ демократическихъ движенiй. Даже Посошковъ помышлялъ о народо-совѣтiи. Но раскольники шли далѣе въ своихъ демократическихъ замыслахъ: они при Петрѣ Великомъ неоднократно подкидывали пасквили противъ монархической власти Петра. По поводу такихъ писемъ въ 1722 году издана была особая книга: «Правда воли монаршей», которою утверждалась Имперiя и Монархическая власть въ Россiи. Несмотря на то, вскорѣ послѣ смерти Петра Великаго опять появились демократическiя подметныя письма, направленныя противъ Верховной власти и Имперiи ¹⁷). И раскольники въ теченiе всего XVII вѣка упорно стояли на своемъ, и съ злобнымъ ропотомъ вопiяли противъ того, что Петръ Великiй «Императоръ наречеся»: «Устави Сенатъ, говорили они, и тако нача той глаголемый богъ паче мѣры возвышатися, Императоръ или Монархъ наречеся сирѣчь единоначальникъ или единовластитель, и паки именовася божествомъ Русiи, якоже свидѣтельствуетъ книжка кабинетъ Петра: онъ богъ твой, онъ богъ твой, о Россiя». Опираясь на этотъ основный пунктъ своего противогосударственнаго ученiя, расколъ возсталъ противъ всѣхъ законовъ, указовъ и преобразованiй Петра Великаго, особенно относившихся къ народному быту. Тягость обременительной на первый разъ для народа реформы Петра Великаго, смуты общества отъ рѣзкихъ мѣръ, отъ крутого переворота, — еще болѣе способствовали усиленiю народно-демократической оппозицiи, раскола.

Петрь I, великiй строитель государственнаго порядка Россiи, призванъ былъ Провидѣнiемъ дать европейское значенiе Россiи, довершить окончательно, въ одно свое царствованiе то, что отчасти начато было прежде, только созидалось медленно, вѣками, перестроить, преобразовать то, что было въ древней Россiи внутренно неустроено, нетвердо, или совершенно неправильно, несостоятельно само въ себѣ, вновь построить, создать то, чего вовсе не было въ древней Россiи. Слѣдовательно ему нужны были великiя рабочiя силы и огромныя матерiальныя средства. И вотъ, онъ исчисляетъ народъ, чтобы узнать рабочiя производительныя и вспомогательныя силы государства, въ видахъ подушной подати и образованiя войскъ, предпринимаются точныя народныя переписи, подушныя, вмѣсто прежнихъ писцовыхъ или посошныхъ и подворныхъ переписей, производившихся чрезъ долгое время и не дававшихъ точныхъ свѣдѣнiй о количествѣ дѣятельныхъ и полезныхъ въ государствѣ силъ. Напередъ исчислены были всѣ чиновники: бояре, окольничiе, думные, ближнiе люди, стольники, стряпчiе, дворяне и проч. Въ 1710 г. (6 марта) Петръ Великiй велѣлъ по губернiямъ переписать всѣхъ дворянъ, и которые окажутся негодными въ драгунскую и солдатскую службу, тѣхъ обложить денежными окладами ¹⁸). Въ 1718 г. ноября 26 вышелъ именный указъ: 1) «взять сказки у всѣхъ (дать на годъ сроку), чтобы правдивыя принесли, сколько у кого въ которой деревнѣ душъ мужескаго пола, объявя имъ о томъ, что кто что утаитъ, то отдано будетъ тому, кто объявитъ о томъ; 2) росписать, на сколько душъ солдатъ рядовой съ долею на него роты и полковаго штаба, положа среднiй окладъ, или чего болѣе невозможно и чего меньше не надлежитъ» ¹⁹). Въ слѣдующемъ 1719 году именнымъ указомъ отъ 22 Генваря, наряжена была цѣлая экспедицiя, подъ начальствомъ бригадира Зотова, которой поручено было «ради расположенiя полковъ армейскихъ на крестьянъ всего государства, брать во всѣхъ губернiяхъ сказки съ такимъ опредѣленiемъ о дворцовыхъ и прочихъ государевыхъ, патрiаршихъ, архiерейскихъ, монастырскихъ, церковныхъ и вотчинниковыхъ селахъ и деревняхъ, такожъ однодворцамъ, татарамъ и ясачнымь, безъ всякой утайки, не взирая ни на какiя старыя и новыя о дворовомъ числѣ и поголовныя переписки, но учиня самимъ переписки правдивыя, сколько гдѣ, въ которой волости, въ селѣ или деревнѣ крестьянъ, бобылей и дѣловыхъ людей (которые имѣють свою пашню) по именамъ есть мужеска пола, всѣхъ, необходя отъ старого до малаго послѣдняго младенца, съ лѣтами ихъ, и подавать тѣ сказки въ губернiяхъ» ²⁰). Въ то же время земскимъ камерирамъ въ губернiяхъ и провинцiяхъ данъ былъ «наказъ», которымъ предписывалось «исправливать и свидѣтельствовать переписную книгу»: «и якоже, сказано по сему случаю въ указѣ, вѣрная и исправная переписная книга всѣмъ деревнямъ, дворамъ и въ нихъ людямъ, такожъ землямъ и надлежащимъ угодьямъ, съ которыхъ государевы подати берутся, въ началѣ главнѣйшее есть основанiе, на которое всѣхъ земскихъ коммисаровъ счеты и потомъ земская книга основатися имать: того ради повиненъ впредь земскiй камериръ по вся годы переписную такую книгу, купно съ земскою же своею книгою въ Камеръ-Коллегiумъ отдавать, на крѣпко усматривая, чтобъ ничего того, съ чего податямъ быть надлежитъ проронено изъ оной переписной книги не было, но всѣхъ, какого бы званiя оные ни были, въ оную книгу вносить, и такимъ образомъ вышеписанную переписную книгу и съ подлиннымъ извѣстiемъ вѣрно учинить, понеже оную держать вмѣсто основанiя, на которую всѣ коммиссарскiе счеты и всѣ предыдущiе окладные и не окладные сборы и подати впредь основатися имѣютъ» ²¹). Такимъ образомъ, Великiй Строитель государства Русскаго, Петръ полагалъ предѣлъ прежнему укрывательству отъ государственной службы, податей и повинностей старинными жалованными грамотами и привиллегiями и разными другими способами. Въ переписныя книги записано было поименно до 6,000,000 душъ мужескаго пола податного сословiя; неподатныхъ состоянiй считалось до 2 миллiоновъ душъ м. п., въ томъ числѣ до 500 тысячъ дворянъ, а всего съ женскимъ поломъ около 20,000,000. Не понравилось большой части русскаго народа это строгое, точное государственное росписанiе народонаселенiя, какого доселѣ не бывало. Люди, помышлявшiе о государственныхъ и народно-экономическихъ интересахъ, объ умноженiи народнаго богатства и благосостоянiя, съ этой точки зрѣнiя возставали противъ ревизiи душъ. Такъ Посошковъ пишетъ: «во исчисленiи душевномъ не чаю жь я проку быть; душа вещь неосязаемая и умомъ непостижимая, и цѣны не имущая: надлежитъ цѣнить вещи грунтованныя. Въ душевномъ слѣдованiи труда много подъято, а казны, чаю, тысячь десятка два-три истощилось, обаче чаю я, что она вся пропала» ²²). Крестьяне, никогда доселѣ не подвергавшiеся подушной переписи, еще совершенно неотвыкшiе переходить съ мѣста на мѣсто, привыкшiе къ описи пахатной и сѣнокосной земли и жилыхъ дворовъ, а не къ ревизiи душъ, привыкшiе къ личной свободѣ во время господства поземельнаго устройства сельскихъ общинъ, — крестьяне изъ опасенiя новыхъ государственныхъ налоговъ и повинностей устрашились переписной книги: цѣлыми десятками тысячъ укрывались, убѣгали или откупались отъ подушной переписи. Цѣлые разряды людей, доселѣ привиллегированные изъятые отъ общаго государ. тягла и службы, также недовольны были подушною переписью, отнятiемъ прежнихъ жалованныхъ, исключительныхъ правъ, и причисленiемъ къ податнымь или служебнымъ классамъ населенiя. Дѣти духовнаго чина, которыхъ было чрезвычайное множество; привыкли жить въ праздности, безъ ученiя, безъ службы и дѣла, — и также уклонялись отъ переписи, подтвержденной указами Святѣйшаго Сѵода. Такимъ образомъ, множество было недовольныхъ подушною переписью или ревизiею душъ. И вотъ это недовольство въ низшихъ классахъ народа выразилось въ расколѣ. Расколъ объявилъ подушную перепись, ревизiю душъ «антихристiанскою», и училъ народъ не записываться въ переписныя книги. «Егда той Императоръ или Монархъ, сирѣчь единоначальникъ или единовластитель, — говорили раскольники XVIII вѣка, — народное описанiе учини, называя то ревизiею или исчисленiемъ душъ человѣческихъ, которыя приняли его за Императора и за единовластнаго Правителя, мы отъ Христа Спаса научихомся законъ и заповѣди его сохраняти и вѣру святую блюсти, и таковому лжехристу въ послушество отдатися нехощемъ и въ книги его законопреступныя писатися съ нечестивыми никогда не будемъ, да и хотящимъ спастися никому не совѣтуемъ: творите съ нами что хотите: ибо есьмы христiане единаго исповѣданiя вселенскихъ соборовъ св. отецъ и св. страдальцевъ Соловецкой обители, пострадавшихъ за древнее благочестiе: того исповѣданiя и мы держимся, и въ книги ваши законопреступныя гражданскiя, въ силу указа вашего Императора и его законоположенiя о ревизiи не пишемся; ибо мы отъ крещенiя записаны есьмы въ книги животныя у царя небеснаго; понеже видимъ во святомъ писанiи, яко прежде бывшiи въ Руссiи благочестиви цари Иванъ Васильевичь, Ѳедоръ Ивановичь и Михаилъ Ѳеодоровичь и Алексѣй Михайловичь, бывшiй въ благочестiи до Никона патрiарха, яко сiи вси народнаго исчисленiя отъ мала до велика, мужеска пола и женска, живыхъ и мертвыхъ и всего обще человѣчества не творили и оставляли то въ судьбу Правительства Всемогущаго Бога. Зрите, человѣцы, и вонмите и разсмотрите по святому писанiю, въ кiихъ лѣтѣхъ жительствуемъ, и кто нынѣ обладаетъ вами»! И народъ съ радостiю внималъ этому ученiю раскола, и во множествѣ бѣжалъ отъ переписи въ скиты раскольническiе, въ лѣса, гдѣ избавлялись отъ всякой переписи.

Подушная перепись введена была Петромъ Великимъ главнымъ образомъ съ тою цѣлiю, чтобы вѣрнѣе получать государственныя подати, необходимыя для устройства армiи и флота. До Петра Великаго въ Россiи взимались подати поземельныя и подворныя, и платились большею частiю общинной раскладкой: извѣстная община платила за все количество земли и дворовъ, принадлежащихъ ея округу, хотя бы много земли было незанятой, много дворовъ было пустыхъ. Это было весьма тягостно для общинъ; потому что, при чрезвычайной подвижности, расходчивости народонаселенiя, поземельная община весьма часто должна была раздѣлываться податями и повинностями за множество пустыхъ участковь и дворовъ. Далѣе, подати были чрезвычайно неравномѣрно разлагаемы на народонаселенiе: цѣлые разряды людей, цѣлыя общины жалованными грамотами освобождены были отъ платежа весьма многихъ, или даже всѣхъ податей и повинностей. И послѣ того, какъ государственными указами и, окончательно, Уложенiемъ крестьяне укрѣплены были къ землѣ, и вмѣсто поземельной, введена была подворная податная система, народъ по прежнему продолжалъ уклоняться и отъ этой дворовой подати, умножились бобыли, бездомовые люди, — и весьма многiе, чтобы не платить податей, уходили въ тѣ общины, которыя, по привиллегiямъ, ихъ не платили, уходили въ монастыри и на монастырскую службу и въ вотчины церковныя. Оттого монастыри наполнены были монахами изъ крестьянъ «тунеядцами, какъ говорилъ Петръ Великiй, бѣжавшими отъ тройной дани: т. е. дому своему, Государству и помѣщику» ²³). Въ концѣ XVII в. въ нѣкоторыя церковныя вотчины, въ нѣкоторые приписные архiерейскiе и другiе монастыри, послѣ переписныхъ книгъ 186 (1678 г.) и 187 годовъ по194 годъ, вновь прибыло 4.179 дворовъ, въ томъ числѣ за одними монастырями зачислилось 3.337 дворовъ: ²⁴) и всѣ эти пришлые люди, проживая въ вотчинахъ патрiаршихъ архiерейскихъ и монастырскихъ дворами, не платили подворной подати, пользуясь жалованными грамотами, данными этимъ вотчинамъ. Точно также многiе купцы, торговые и промысленные люди, чернослободцы и прiѣзжiе изъ городовъ, живя въ слободахъ и у бѣломѣстцевъ, податей никакихъ не платили ²⁵). Уже царь Алексѣй Михайловичъ сознавалъ всю несовмѣстность, несообразность съ государственной системой такой старинной, средневѣковой особности, исключительности цѣлыхъ общинъ и разрядовъ изъ податного состоянiя, во вредъ или въ тягость другимъ общинамь. Петръ Великiй окончательно полагалъ предѣлъ этому исключенiю, изъятiю большей части народонаселенiя изъ податного состоянiя. Въ 1705 г. онъ указомъ повелѣлъ, «смотря по состоянiю», брать личную пошлину съ торговыхъ людей, большихъ и малыхъ, доселѣ укрывавшихся отъ общихъ пошлинъ ²⁶). Въ 1722 году онъ установилъ всенародную подушную подать на содержанiе войска съ дворовыхъ людей и крестьянъ казенныхъ, дворцовыхъ, монастырскихъ и помѣщичьихъ, по 8 гривенъ съ души, съ посадскихъ пошлинную подать по 40 алтынъ съ души. Въ 1723 году, Петръ Великiй предписалъ для сбора съ крестьянъ подушныхъ денегъ выбирать каждогодно земскихъ коммиссаровъ изъ лучшихъ помѣщиковъ самимъ помѣщикамъ на общемъ съѣздѣ ²⁷). Этимъ же земскимъ коммиссарамъ предписано было сбирать недоимки, росписавъ по частямъ на 4 года, такъ чтобы въ каждомъ году при платежѣ подушныхъ денегъ платили опредѣленную часть и изъ недоимки ²⁸). Когда началась, въ слѣдъ за переписью душъ, раскладка подушныхъ податей и повинностей, народъ, сильно тяготившiйся и прежде, особенно въ царствованiе Михаила Ѳедоровича и Алексѣя Михайловича, многочисленными и разнообразными сборами, устрашился новой податной системы, тѣмъ болѣе, что при ней труднѣе было уклоняться отъ уплаты податей, чѣмъ прежде при подвижности народонаселенiя. Петръ Великiй видѣлъ это, а также предвидѣлъ и то, что тягость податей еще болѣе увеличится отъ злоупотребленiй сборщиковъ, еще неотвыкшихъ отъ кормленiя. Потому указы о сборѣ подушной подати, раздѣленной по третямъ, предписалъ публиковать въ городахъ и уѣздахъ и разсылать по селамъ священникамь для прочтенiя ихъ «во всенародное свѣдѣнiе священникамъ по церквамъ, чтобъ всякъ о томъ сборѣ подлинно былъ свѣдомъ, и никому бы нельзя было ничего прибавить, или убавить» ²⁹). Потомъ положивъ, по крайней необходимости, въ 1723 году, пока не окончена была перепись въ подушной окладъ, собирать на содержанiе армейскихъ и гарнизонныхъ полковъ подушныя деньги за двѣ трети, вдругъ со всѣхъ тѣхъ, которые уже положены были въ подушный окладъ, и кромѣ того еще собрать къ провiантному и фуражному сбору по 35 к. съ души — въ то же время, для успокоенiя народа, велѣлъ «печатными указами публиковать въ народъ, что вь слѣдующемъ 1724 году, возмется съ крестьянъ еще только послѣдняя треть въ Октябрѣ и Ноябрѣ мѣсяцахъ, а кромѣ того другихъ никакихъ сборовъ съ нихъ брать и въ лѣтнее время, чтобы въ работѣ помѣшательства не было, посылать къ нимъ не будутъ, а если явится переплата, и тѣ переплатныя деньги зачтены будутъ имъ на послѣднюю треть того 724 года неотмѣнно» ³⁰). Такъ отечески старался великiй отецъ отечества, по возможности, соразмѣрять и уменьшать обременительные народные налоги. Но не такъ, къ сожалѣнiю, дѣлали исполнители его воли. Злоупотребленiя и притесненiя народа при сборѣ податей были чрезвычайны, особенно послѣ смерти Великаго Петра. Еще въ 1717 году онъ писалъ въ именномъ указѣ Сенату: «господа Сенатъ! понеже, какъ я слышу по стороннимъ вѣдомостямъ, что въ губернiяхъ несносныя правежа чинятся, въ чемъ мнѣ за такою дальностiю, а въ своемъ государствѣ будучи, за настоящею тяжкою войною, усмотрѣть не можно, отъ чего неточiю разоренiе Государству, но отъ Бога не безъ гнѣва» ³¹). Не такъ совершался самый сборъ подушныхъ податей, какъ хотѣлъ Петръ. Полковники, штабъ-офицеры и гренадеры, приставленные къ земскимъ коммиссарамъ, какъ сказано въ указѣ, «токмо для новости дѣла», разъѣзжали, однакожъ, своевольно по селамъ и деревнямъ и сильно правили съ крестьянъ подушныя деньги» ³²). Земскiе коммиссары и подъячiе часто болѣе сбирали на себя, чѣмъ въ казну. Такъ, напримѣръ, было въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ особенно народъ бѣжалъ изъ селъ въ раскольническiе скиты и лѣса. Въ обонежской, напримѣръ, пятинѣ, въ 1724 году коммиссары Арцыбашевъ и Баровъ и подъячiй Волоцкiй, у сбору денежной казны, какъ сказано въ сенатскомъ указѣ 1725 г. (Генваря 24), «явились въ презрѣнiи указовъ и въ похищенiи казны и въ излишнихъ сборахъ и во взяткахъ: имъ велѣно было брать на первыя двѣ трети 1724 года по 38 к. съ души, а они брали по 54 коп. Такимъ образомъ коммиссаръ Арцыбашевъ набралъ себѣ подушныхъ денегъ 2,039 рублей съ лишнимъ, другой коммиссаръ Баровъ 607 руб. 43 коп., подъячiй Волоцкiй 132 руб. 42 коп.: это въ одной обонежской пятинѣ. Кромѣ того, они насильно брали у крестьянъ подводы для разъѣзду по селамъ и деревнямъ» ³³). Въ 1719 г. Петръ писалъ въ инструкцiи или наказѣ земскимъ камерирамъ: «понеже его подданные, при долговременной сей войнѣ (съ Швецiей и Турцiей), тяжкiя по се время многiя тягости носили, которыя еще многимъ тягчае стали отъ того, что нѣкоторые подданные, изыскивая себѣ прибыль, подарками и подлогами себя отъ общихъ тягостей весьма или отчасти освобождали, и тако большiя отягощенiя на другихъ свою братiю неправдиво налагали, такожъ и отъ того, что обрѣтались многiе невѣрные сборщики и управители» ³⁴). Если великiй отецъ и попечитель отечества, самъ для него работавшiй, самъ вникавшiй въ сборъ податей, жаловался на притѣсненiя народа сборщиками: то послѣ него еще болѣе было такихъ притѣсненiй. «Партикулярные люди, какъ жаловалась Императрица Екатерина I, государственными деньгами корыстовались, а бѣдное крестьянство и народъ за нихъ претерпѣвали» ³⁵). Особенно жестокими экзекуцiями истязались недоимки по податямъ. Недоимокъ этихъ было множество; уже по смерти Петра, ихъ считалось болѣе миллiона. При Императрицѣ Екатеринѣ I учреждена была особая доимочная канцелярiя, завѣдывавшая взысканiями недоборовъ. Милостивая Императрица сострадала тягостямъ народнымъ, и была снисходительна къ подушнымъ недоборамъ, запрещала строго взыскивать ихъ. Не смотря на то, воеводы и камериры посылали въ уѣзды солдать для правежа недоимокъ, и солдаты часто поступали съ крестьянами чрезвычайно грубо, и заставляли бѣжать ихъ изъ селъ ³⁶). Но особенно жестоко взыскивались недоимки при временщикѣ Биронѣ. Въ началѣ царствованiя Анны, казна считала въ недоимкѣ до 7 миллiоновъ тогдашнихъ, или до 40 миллiоновъ по нынешнему. При Биронѣ учрежденъ Доимочный Приказъ, и всѣ эти недоимки взыскивались безчеловѣчно, — потому что по взысканiи, всѣ они обращались въ пользу временщика, хотя и выставлялись въ расходъ на содержанiе двора. Если воеводы неуспѣшно взыскивали недоимки, то посылались гвардейскiе офицеры, которые заковывали воеводъ въ кандалы, ставили крестьянъ голыми ногами на снѣгъ, били ихъ палками по пятамъ и т. под. пытками истязали ихъ; помѣщиковъ и старостъ ихъ держали въ городахъ подъ стражею по нѣскольку мѣсяцевъ, такъ что многiе умирали съ голода и отъ тѣсноты въ жилищахъ. Такое жестокое взысканiе недоимокъ еще болѣе отягощало народъ. Послѣ этого понятно, съ какою радостью многiе изъ людей податного состоянiя услышали возгласы раскола противъ податей, и бѣжали въ лѣса, гдѣ укрывались раскольники. Фанатики расколоучители не замедлили распространить въ народѣ превратное, фанатическое толкованiе о подушной подати, и взносили хулы на установителя ее. Раскольники XVIII вѣка, сказавъ въ своей исторiи Петра Великаго или «челобитной» о переписи душъ, далѣе злобно отзываются и о податяхъ: «Петръ, говорятъ они, исчисляя вся мужеска пола и женска, старыхъ и младенцевъ, живыхъ и мертвыхъ, и облагая ихъ даньми велiими, не точiю на живыхъ, но и на мертвыхъ, тако тиранство учини, и съ мертвыхъ дани востребова... Говоритъ: отдай подушное съ новаго года, и еще нѣтъ ли иныхъ недоимокъ: ибо на моей землѣ живешъ. О яма глубока погибели рода человѣча! удалятися и бѣгати намъ подобаеть во антихристово время». И вотъ тысячи народа, слушая это ученiе, бѣжали отъ податей при Петрѣ Великомъ, и послѣ него, особенно по причинѣ жестокосердаго взысканiя податей и недоимокъ при Биронѣ. Множество народа бѣжало въ Польшу, Молдавiю и Валахiю: отъ мучительства Биронова, какъ полагаетъ Болтинъ, бѣжало за границу не менѣе 250,000 душъ мужеска пола. По всей вѣроятности, тогда-то особенно и умножалось число раскольниковъ въ Польшѣ, Молдавiи и Валахiи.

Много нужно было великому благоустроителю Россiи средствъ, много нужно было рабочихъ силъ, чтобы устроить ее. Для того, чтобы образовать регулярное войско во 180.000, какое оставилъ Петръ, нужно было до 3,180,770 рублей на содержанiе его; чтобы создать флотъ изъ 32 линейныхъ кораблей и 800 мелкихъ военныхъ судовъ, кромѣ галернаго флота, нужно было по крайней мѣрѣ около 1½ миллiона. Далѣе нужно было устроить до 200 фабрикъ и заводовъ, которые съ самаго начала большею частiю и содержались также казной ³⁷). Нужно было построить крѣпости Кронштадтскую, Азовскую и др.; нужно было соединить Балтiйское море съ Каспiйскимъ посредствомъ вышневолоцкой системы и провести ладожскiй каналъ. На все нужны были рабочiя силы и средства. И вотъ Петръ Великiй заставилъ, такъ сказать, весь народъ работать и налагалъ различные сборы. Народомъ совершались, во-первыхъ всѣ государственныя работы. Для постройки Петербурга приходили ежегодно, въ теченiе многихъ лѣтъ сряду, изъ самыхъ дальнихъ областей до 40,000 работниковъ, изъ коихъ многiе погибали отъ трудовъ и болѣзней ³⁸). Для постройки крѣпости на островѣ Котлинѣ также тысячи народа вызывались изъ губернiй: указомъ Генваря 16, 1712 года требовалось 3,000 работниковъ ³⁹); въ 1714 году требовалось въ Петербургъ и на островъ Котлинъ «къ городовымъ дѣламъ» со всѣхъ губернiй 34,000 человѣкъ ⁴⁰). Вызывались каменщики въ Азовъ изъ самыхъ отдаленыхъ, противоположныхъ краевъ, напр. изъ архангелогородской, Сибирской и другихъ губерний ⁴¹). Въ 1719 году вышелъ указъ о начатiи прорытiя ладожскаго канала на 104 версты, и собрались работники со всего Государства, даже съ своимъ провiантомъ и съ своими орудiями ⁴²). Однимъ словомь отъ русскаго народа Петръ требовалъ такой работы, какой прежде сего онъ никогда не испытывалъ и не представлялъ. «Вся Россiя представлялась тогда, скажемъ словами одного иностранца, какъ бы однимъ заводомъ; повсюду извлекались изъ нѣдръ земныхъ сокрытыя до того сокровища; повсюду слышны были стуки молотовъ и сѣкиръ, ковавшихъ мечи, якори и всякiя орудiя и сооружались корабли военные и всякаго рода морскiя и рѣчныя суда; повсюду лились пушки, мортиры, бомбы, ядра; повсюду ткались сукна, всякаго рода полотна, и при всѣхъ такихъ работахъ видѣнъ былъ самъ Монархъ, какъ мастеръ и указатель». Воззванiе къ такому всеобщему труду, къ работѣ для Государства устрашило большую часть русскаго народа, привыкшаго жить или въ совершенной лѣности и праздношатательствѣ, или нести трудъ самый умѣренный, обезпечивавшiй только насущное пропитанiе. Оставлять невольно, по требованiю Начальства, домы, семейства, и идти за нѣсколько сотъ или даже тысячъ верстъ на казенную работу, куда-нибудь на островъ Котлинъ или подъ Азовъ, и при томъ безъ надежды возвратиться домой, — это было ужасно для русскихъ крестьянъ, привыкшихъ сидѣть дома и обработывать только свою пашню. Другiе, которые не ходили на работу, тяготились частыми сборами на государственныя потребности. Кромѣ подушной подати, съ народа собирался провiантъ для содержанiя войска ⁴³), лошади для образованiя конной милицiи и фуражъ ⁴⁴), деньги на изготовленiе аммуницiи; по домамъ крестьянскимъ размѣщались полки во всѣхъ губернiяхъ, и крестьяне должны были ихъ продовольствовать дровами и проч. ⁴⁵). Городскiе обыватели также были обложены разными сборами. Всѣ эти сборы, какъ бы ни были они часты при Петрѣ Великомъ, были бы, можетъ быть, не слишкомъ тягостны для народа, еслибы они правильно налагались и собирались. Но та бѣда, что сборщики и областные управители злоупотребляли сборами и тѣмъ сильно отягощали народъ. Иногда они неровно раскладывали налоги по дворамъ по прежнимъ переписнымъ книгамъ, взыскивая сборныя доли за опустѣвшiе дворы, съ жилыхъ дворовъ, и приметывая еще кромѣ того другiя доли ⁴⁶). Сборы часто налагались неравномѣрно съ состоянiемъ: на богатыхъ меньше, на бѣдныхъ больше. Самъ Петръ Великiй писалъ въ 1706 году надзирателямъ и бурмистрамъ посадскимъ: «Вѣдомо ему Великому Государю учинилось, что едва не во всѣхъ городахъ, въ окладныхъ тяглахъ и въ случающихся неокладныхъ и на мiрскiе расходы поборахъ, налагаютъ пожиточные, пользуя себя, на убогихъ (безъ всякаго скудости ихъ убогихъ разсмотрѣнiя), платежи тяжкiе, яко бы забывъ Его Государевы приказы, которые указы повелѣваютъ имъ всегдашнее во всякихъ поборахъ съ размотрѣнiемъ промысловъ и торговъ и пожитковъ имѣти уравненiе: въ иныхъ же городахъ то объявленное въ указахъ по разсмотрѣнiю пожитковъ предлагаютъ они пожиточные (чиня тѣмъ указамъ противленiе) въ новое убогимъ же тягчайшее уравненiе, именно оставя имущество пожитковъ, равняютъ въ равныя съ собою подати числомъ дворовымъ а такiя числами дворовъ къ нимъ убогимъ явныя обиды случалось имъ чинить и во времена солдатъ у работниковъ и подводныхъ поборовъ» ⁴⁷). Эта обременительность, неравномѣрность и тягость сборовъ часто, особенно до подушной раскладки податей и повинностей, проистекала отъ укрывательства многихъ отъ сборовъ и налоговъ. «Которые слободскiе и посадскiе люди, не хотя въ слободахъ жить и съ посадскими службу служить и податей платить, вышли изъ слободъ и написались въ приказъ артиллерiи въ извощики, въ кузнецы и въ другiя службы и въ села Покровское, Тотемское, Измайлово и другiя мѣста, подобныя тому, такъ же за архiереи и высшихъ и низшихъ всякихъ чиновъ за людей, вымысломъ своимъ, о чемъ значитъ въ доношенiи изъ Московской губернiи, яко бы за долги, во крестьянство, а иные и просто въ закладчики, и живутъ въ помянутыхъ селахъ, а иные и въ прежнихъ слободахъ, и живучи съ слободскими людьми, никакихъ податей не платили и нынѣ не платятъ, отъ чего на оставшихъ слободскихъ людяхъ умножились положенныхъ окладныхъ и неокладныхъ сборовъ многiя доимки» ⁴⁸). Но всего болѣе обременительность, тягость сборовъ увеличивалась грабительствомъ и неправдами приставленныхъ къ нимъ чиновниковъ и выборныхъ. Эти отягощенiя были «въ сборахъ и отпускахъ рекрутскихъ, въ прiемѣ бѣглыхъ солдатъ и рекрутъ, въ сборахъ провiантскихъ, въ сборахъ денежныхъ съ Государства, съ дворовь купецкихъ людей и иныхъ чиновъ и крестьянъ, въ сборахъ таможенныхъ и кабацкихъ и во всякихъ откупахъ, въ сборахъ лошадиныхъ и фуражныхъ, въ сборахъ и наймѣ подводъ и на учрежденiе ратей и на строенiе мундирное» и проч. Въ именномъ указѣ 25 Августа 1713 года о пресѣченiи грабительствъ въ народныхъ сборахъ читаемъ: «Великiй Государь, милосердуя о народахъ государствъ своихъ, ревнуя искоренить неправедныя, бѣдственныя, всенародныя тягости и похищенiя лукавыя государственныя казны, понеже извѣстно Ему Великому Государю учинилось, что возрастаютъ на тягость всенародную и умножаются для лукавыхъ прiобрѣтенiй и похищенiй государственныхъ интересовъ великiя неправды и грабительство; а тѣмъ многiе всякихъ чиновъ людей, а наипаче крестьяне приходятъ въ разоренiе и бѣдность» ⁴⁹). Множество было сборовъ незаконныхъ, вымышленныхъ. «Нынѣ многiе вымышленники, жалуется Посошковъ, хотя сборы пополнить, вымыслили поземельныя, подушныя, хомутейныя, прикольныя съ судовъ водяныхъ, посаженныя, мостовыя, пчельныя, банныя, кожныя, покосовщинныя и съ подводчиковъ десятыя, и называютъ то собранiе мелочными сборы: обаче ни тѣми поторжными сборы наполниться казна можетъ, только людямъ трубацыя великая. Нынѣ отъ такихъ многихъ сборовъ люди приходятъ въ оскудѣнiе; потому что колико разныхъ сборовь есть, толико и бурмистровъ, а у всякаго бурмистра цѣловальники и ходоки особливые; и кои люди въ службу выбраны, тѣ уже отъ промысловъ своихъ отбыли, и кормятся тѣми же государевыми деньгами. И того ради никакiе сборы и неспоры, а люди всѣ тонѣютъ» ⁵⁰). Если при Петрѣ Великомъ, который самъ во все вникалъ и строго каралъ неправду и грабительство, такъ тягостно было положенiе посадскихъ людей и крестьянъ: то еще тягостнѣе было оно, когда, по смерти Петра, многiе законы его не исполнялись, даже отмѣнялись. По указамъ Петра напр., по крайней мѣрѣ строго расчислено было по душамъ размѣщенiе и продовольствiе полковъ въ губернiяхъ на крестьянскихъ квартирахъ. И тутъ, однакожъ, солдаты съ своими офицерами часто притѣсняли крестьянъ. «На квартирахъ солдаты и драгуны, говоритъ Посошковъ, такъ несмирно стоятъ и обиды страшныя чинятъ, что исчислить ихъ не можно, а гдѣ офицеры ихъ стоять, такъ того горше чинятъ... И того ради многiе и домамъ своимъ не рады, а во обидахъ ихъ суда никакъ сыскать негдѣ: военный судъ аще и жестокъ учиненъ, да и жестоко доступать его; понеже далекъ онъ отъ простыхъ людей» ⁵¹). А при Императрицѣ Аннѣ Iоанновнѣ, во время жестокаго господства Бирона; полки напущены были на села безъ всякихъ правилъ и инструкцiй; каждому изъ нихъ назначена была деревня, и предоставлено было самимъ править себѣ съ крестьянъ продовольствiе, и солдаты брали что хотѣли и могли. Такимъ образомъ очень естественно, что отъ такого отягощенiя и разорѣнiя множество народу бѣжало изъ селъ и деревень. Повергаемые въ нищету частыми и разнообразными сборами, обремененные недоимками, угрожаемые безпощадными наказанiями за недодачу податей и повинностей, притѣсняемые солдатами, многiе, по словамъ сочиненiя: Das veränderte Russland, въ отчаянiи оставляли свои дома и уходили въ лѣса, гдѣ приставали къ раскольникамъ, а раскольники своимъ ропотомъ противъ «даней многихъ» еще болѣе привлекали такихъ обремененныхъ множествомъ и тягостiю сборовь людей. Императрица Анна въ одномъ своимъ указѣ писала: «купечество и крестьянство великiе тягости несутъ, а именно: все войско на своемъ коштѣ содержатъ, работниковъ и подводы ставятъ, а сверхъ того и своихъ собственныхъ господъ довольствуютъ» ⁵²). Неудивительно поэтому, что изъ купечества и крестьянства всего болѣе было людей, — съ ропотомъ на Правительство, оставлявшихъ православное общество и записавшихся въ раскольническую общину ⁵³): весьма многiе купцы и крестьяне бѣжали даже къ раскольникамъ въ стародубскiя слободы, въ Польшу и Литву. Тамъ, свободные отъ податей и поборовъ, они разживались и богатѣли. «Оные раскольники тамъ живутъ въ 14 слободахъ, — сказано въ Сенатскомъ указѣ 1761 г. о стародубскихъ раскольникахъ, — и тѣ слободы разселены, какъ превеликiе города, гдѣ премногое число изъ разныхъ городовъ бѣглые богатые купцы, называя себя раскольниками, укрываются отъ положенныхъ на нихъ податей и рекрутскихъ поборовъ» ⁵⁴).

Наконецъ, Петръ Великiй — учитель и просвѣтитель народа русскаго, требовалъ отъ него ученiя и службы. Для ученiя дворянъ, духовенства и всякаго чина людей заведены были школы въ обѣихъ столицахъ, въ провинцiальныхъ городахъ, при архiерейскихъ домахъ и монастыряхъ. Въ Петербургъ и Москву постоянно набирались дворянскiя дѣти и вызывались люди всякаго чина для изученiя наукъ и искусствъ. Въ 1714 году Петръ объявилъ Сенату именнымъ указомъ: «во всѣхъ губернiяхъ дворянскихъ и приказнаго чина, дьячихъ и подьячихъ дѣтей отъ 10 до 15 лѣтъ, опричь однодворцевъ, учить цифири и нѣкоторой части геометрiи, и для того ученья послать математическихъ школъ учениковъ по нѣскольку человѣкъ въ губернiи къ архiереямъ и въ знатные монастыри, и въ архiерейскихъ домахъ и монастыряхъ отвесть имъ школы» ⁵⁵). Этотъ указъ неоднократно былъ подтверждаемъ ⁵⁶). Въ 1715 году Петръ указомъ предписалъ: «которые есть въ Россiи знатныхъ особъ дѣти, тѣхъ всѣхъ отъ 10 лѣтъ и выше выслать въ школу въ Санктпетербургъ, и чтобы оные недоросли высланы были нынѣшнею зимою» ⁵⁷). Въ 1713 году велѣно было набрать учениковъ въ инженерную школу ⁵⁸). «Въ 1720 году предписано было выслать изъ городовъ приказно-служительскихъ дѣтей для ученiя ариѳметикѣ и геомѣтрiи ⁵⁹). Въ тоже время, Петръ Великiй однихъ вызывалъ въ школы, другихъ посылалъ учиться за границу. Въ 1716 году велѣно было выслать молодыхъ подъячихъ въ Кенигсбергъ для наученiя нѣмецкому языку ⁶⁰). Другихъ дворянскихъ дѣтей посылалъ въ Венецiю, Францiю, Англiю для изученiя морской службы ⁶¹) и проч. Такъ великiй учитель народа русскаго заботился о просвѣщенiи его, призывалъ русское юношество къ изученiю необходимыхъ въ гражданской жизни наукъ. Но охотно ли шли учиться русскiе люди, по зову своего великаго учителя — Государя? Нѣтъ. Они по прежнимъ, стариннымъ своимъ предубѣжденiямъ, по старой привязанности къ беззаботному, праздному невѣжеству, боялись просвѣщенiя и бѣжали отъ наукъ. Кантемiръ оставилъ намъ въ своихъ сатирахъ самую мрачную, но вѣрную характеристику тѣхъ старыхъ русскихъ невѣждъ времени Петра Великаго, которые непоколебимо убѣждены были, что «сѣмя наукъ вредно». Старые русскiе дворяне сочувствовали болѣе суевѣрiямъ раскола, чѣмъ свѣту наукъ. И не удивительно, послѣ этого, что при Петрѣ Великомъ не мало дворянъ бѣжало отъ грамоты къ раскольникамъ и скрывались въ скитахъ нижегородскихъ, поморскихъ и слободахъ стародубскихъ. Люди, которые, кромѣ часослова, ничему не учились и твердо убѣждены были, что ѣхать за границу учиться — значитъ погублять свою душу и лишаться вѣчнаго спасенiя, что математика и геометрiя, которымъ предписывалъ учиться Петръ, — суть книги «отрѣченныя», ложныя, — такiе люди никакъ не могли примириться съ свѣтомъ распространяемаго Петромъ Великимъ ученiя. И вотъ бѣжали туда, гдѣ какой-либо Капитонъ, фанатикъ-расколоучитель «съ чотками въ рукахъ» читалъ часословъ и «ворчалъ и кричалъ, что сѣмя наукъ вредно».

Заставляя однихъ учиться, отъ другихъ Петръ Великiй требовалъ дѣятельной службы государству. Онъ требовалъ службы во первыхъ отъ дворянъ. Въ старину, дворяне и ихъ дѣти привыкли уклоняться отъ службы: дѣти, братья, племянники и другiе родственники стольниковъ, стряпчихъ, дворянъ и жильцовъ, достигши полнаго возраста, преспокойно жили у своихъ отцовъ и родственниковъ, «а государевой службы не служили, родители ихъ укрывали, въ чины не приписывали и въ полковую службу не писали» ⁶²). Петръ потребовалъ ихъ всѣхъ на смотръ въ Петербургъ, чтобы, смотря по способностямъ, опредѣлить въ военную или гражданскую службу; указъ за указомъ выходилъ о высылкѣ въ Петербургъ недорослей, дворянскихъ дѣтей на смотръ или на службу. Дворяне упорствовали: какъ сами часто не являлись на службу, по нарядамъ «лѣнью и огурствомъ» ⁶³), такъ и дѣтей своихъ укрывали, убавляя имъ лѣта, только бы избавить ихъ отъ службы ⁶⁴). Напрасно царь угрожалъ отписывать у нихъ въ казну вотчины и помѣстья ⁶⁵); они упорно уклонялись отъ службы ⁶⁶), не являлись на смотръ ⁶⁷). «Се, говоритъ Посошковъ, колико послано указовъ во всѣ городы о недоросляхъ и молодыхъ дворянскихъ дѣтяхъ; и хотя коего дворянина и на имя указано выслать, то и того не скоро высылаютъ. И въ такомъ ослушанiи и указовъ Царскаго Величества въ презрѣнiи иные дворяне уже состарѣлись въ деревняхъ живучи, а на службѣ одною ногою не бывали. Въ устрицкомъ стану есть дворянинъ Ѳедоръ Мокеевъ, сынъ Пустошкинъ, уже состарѣлся, а на службѣ никакой и одною ногою не бывалъ; и какiя посылки по него жестокiя не бывали, никто взять его не могъ: овыхъ дарами угобзитъ, то притворитъ себѣ тяжкую болѣзнь, или возложитъ на себя юродство и въ озерѣ по бородѣ попуститъ; а домой прiѣхавъ, яко левъ рыкаеть! И не сей токмо Пустошкинъ, но многое множество дворянъ такъ вѣкъ проживаютъ» ⁶⁸). При осмотрѣ явившихся на службу дворянъ, множество оказывалось «нѣтчиковъ», и тѣ, которые являлись на смотръ, часто убѣгали изъ Москвы или Петербурга ⁶⁹). Купцы также тяготились службой, въ какую ихъ выбирали. До 1714 г. они выбирались въ счетчики въ канцелярiяхъ и въ губернiяхъ при прiемѣ и расходахъ всякихъ государственныхъ податей и доходовъ. Это особенно тяготило ихъ; потому что «какъ отъ выбору въ счетчики, такъ и отъ многихъ недочетовъ» они терпѣли большiе убытки ⁷⁰). Началъ Петръ Великiй устроять регулярное войско, и 30 Февраля 1705 г. издалъ первый указъ о наборѣ рекруть съ 20 дворовъ по человѣку ⁷¹), и встрѣтилъ въ народѣ еще болѣе сильное, непреклонное упорство. Правда, при Петрѣ Великомъ весьма часты и обременительны были для народа рекрутскiе наборы: всѣхъ ихъ, мѣстныхъ и общихъ наборовъ, если не ошибаемся, было до 40, въ томъ числѣ однихъ общихъ со всего Государства 5. Но главная причина, почему рекруты и солдаты постоянно уклонялись отъ службы, заключалась сколько въ народномъ предубѣжденiи противъ войны и солдатчины, столько же и въ дурномъ обращенiи командировъ и военныхъ начальниковъ съ рекрутами и солдатами. Вотъ что напр. читаемъ въ указѣ, данномъ изъ Военной Коллегiи 20 Октября 1719 года: «Его Царскаго Величества указы (въ 1711 и 1716 году данные) по большой части не исполняются, и какъ въ сборахъ по губернiямъ, такъ и во отправленiи и въ приводѣ рекрутъ всякiе непорядки и понынѣ въ нѣкоторыхъ губернiяхъ продолжаются, отъ чего происходитъ немалое Государству раззоренiе и въ полкахъ неисправность, а именно: первое, когда въ губернiяхъ рекрутъ сберутъ, то сначала изъ домовъ ихъ ведутъ скованныхъ, а приведчи въ городъ, держатъ въ великой тѣснотѣ и по тюрьмамъ и острогамъ не помалу времени, и такимъ образомъ еще на мѣстѣ изнуривъ, и потомъ отправятъ, не разсуждая по числу людей и по далекости пути, съ однимъ и то негоднымъ офицеромъ или дворяниномъ, хотя бы тысяча человѣкъ была, и съ нужнымъ пропитанiемъ, къ томужъ поведетъ, упуская удобное время, жестокою распутицею, отъ чего въ дорогѣ приключаются многiя болѣзни, и помираютъ безвременно, а всего злѣе, что многiе безь покаянiя, другiе же, не стерпя такой великой нужды, бѣгутъ, и боясь явиться въ домахъ, пристаютъ къ воровскимъ компанiямъ... Отъ чего такiя великiя въ государствѣ умножились воровскiя вооруженныя компанiи, что не отъ такихъ бѣглецовъ. Другiе, хотя бъ и съ охотою хотѣли въ службу идти, но видя сначала такой надъ своею братiею непорядокъ, въ великой страхъ приходять» ⁷²). По такимъ причинамъ оказалось множество бѣглыхъ, уклонявшихся отъ рекрутчины. Никакiя строгiя мѣры не могли прекратить бѣгство отъ рекрутскаго набора и солдатской службы. Пойманныхъ бѣглыхъ рекруть и солдатъ жестоко наказывали, въ примѣръ другимъ, при полкахъ вѣшали, били кнутомъ нещадно и ссылали въ вѣчную каторгу ⁷³); бѣглымъ рекрутамъ накалывали на лѣвой рукѣ крестъ съ порохомъ ⁷⁴); обязывали взятыхъ въ рекруты круговой порукой въ томъ, чтобы никому изъ нихъ не бѣгать, взыскивали за побѣгъ одного со всѣхъ прочихъ ⁷⁵). Въ 1710 году выбраны были нарочные сотскiе, пятидесятскiе и десятскiе для наблюденiя, чтобы бѣглые солдаты и всякiе пришлые люди и недоросли нигдѣ не укрывались, и сыщикамъ этимъ велѣно было брать у поповъ приходскихъ церквей за руками сказки помѣсячно, что въ приходахъ ихъ такихъ бѣглыхъ солдатъ и недорослей нѣтъ ⁷⁶). Никакъ не могли удержать отъ бѣгства и переловить бѣглыхъ солдатъ, рекруть, матросовъ и недорослей. Они бѣжали къ украйнамъ Россiи и за границу; внутри Россiи они присоединялись къ шайкамъ воровъ и разбойниковъ: «по многимъ мѣстамъ, какъ сказано въ указѣ 1719 года, явились многолюдныя и вооруженныя станицы бѣглыхъ драгунъ, солдатъ, матросовъ и рекрутъ, которые разбойничали вмѣстѣ съ ворами и разбойниками и съ отправленными противъ нихъ полевыхъ и гарнизонныхъ командъ офицерами вступали въ бой» ⁷⁷). Милостивый Царь пытался и кроткими мѣрами привлечь къ службѣ бѣглыхъ солдатъ и рекруть. Съ 1711 по 1719 годъ каждогодно назначались сроки для добровольной явки бѣглыхъ, безъ всякаго опасенiя казни, съ полнымъ обѣщанiемъ прощенiя. Ничто не дѣйствовало: явились весьма немногiе. Наконецъ, Царь принужденъ былъ явить всю строгость, далъ чрезъ Военную Коллегiю Окт. 30, 1719 года указъ, которымъ предписывалось «отправить во всѣ губернiи знатные партiи для искорененiя всѣхъ бѣглыхъ драгунъ и солдатъ, матросовъ и рекрутъ, яко злодѣевъ отечеству, и гдѣ пойманы будутъ, въ томъ мѣстѣ казнить ихъ разными казнями безъ всякаго милосердiя» ⁷⁸). «Понеже Его Царское Величество, какъ сказано въ указѣ, милосердуя о народѣ своемъ, многими своими милостивыми указами въ предшедшихъ годахъ въ народъ публикованными, отечески призывалъ къ обращенiю всѣхъ бѣглыхъ драгунъ, солдатъ, матросовъ и рекруть съ такимъ обнадеживанiемъ, дабы только обратились и вины свои принесли, то во всемъ будутъ прощены безъ всякаго наказанiя, что и прямымъ дѣломъ показано (надъ тѣми, которые явились)... Другiе же, не смотря на такое Его Царскаго Величества отеческое милосердiе, паче же не ужасаяся прещенiя Божiя, тѣмъ Его Царскаго Величества милостивымъ указомъ весьма непослушны чинятся, но еще того злѣе чинятъ, бояся являться въ домахъ своихъ, вѣдая, что гдѣ ни будутъ пойманы, яко злодѣи будутъ перевѣшаны, вящшее зло умножаютъ, приставая къ воровскимъ и разбойническимъ компанiямъ, и вмѣсто честнаго солдатскаго званiя, съ охотою прiемлютъ на себя воровское имя, и тѣмъ чинятся, вмѣсто Его Царскаго Величества вѣрныхъ подданныхъ и честныхъ солдатъ, злодѣи своему Государству и отечеству, и кроются у такихъ же себѣ подобныхъ воровъ» и проч. ⁷⁹). При такомъ множествѣ упорныхъ противниковъ государственной службы, бѣглыхъ недорослей, купцовъ, уклонявшихся отъ городовой службы, солдатъ, матросовъ и рекрутъ, можно себѣ представить, сколько новыхъ послѣдователей съ каждымъ годомъ, съ каждымъ днемъ должно было присоединиться къ общинѣ раскольнической! И гдѣ всего лучше было укрываться этой церковно-государственной вольницѣ, какъ не въ противогосударственной общинѣ раскольнической? И воть многiе бѣглые солдаты, рекруты, недоросли и купцы, нехотѣвшiе нести городовую службу, укрывались въ лѣсахъ, гдѣ жили раскольники, и въ скитахъ, монастыряхъ и слободахъ раскольническихъ ⁸⁰). Этотъ духъ раскольническаго противленiя Правительству еще болѣе поддерживали въ бѣглыхъ рекрутахъ и солдатахъ брадатые стрѣльцы, съ злобой въ сердцѣ во множествѣ разбѣжавшiеся, какъ извѣстно, по разнымъ мѣстамъ Россiи послѣ стрѣлецкихъ бунтовъ. Изъ бѣглыхъ солдать являлись даже расколоучители. Такъ бѣглый солдатъ Филиппъ основалъ особую секту филипповщину въ то самое время, когда начались первые рекрутскiе наборы, и училъ главнымъ образомъ тому, чтобы противиться Государю и не молиться за него. Нѣтъ сомнѣнiя, что къ его сектѣ присовокупилось много другихъ бѣглыхъ стрѣльцовъ, солдатъ и рекрутовъ. Бѣглые солдаты и рекруты, движимые духомъ раскольнической оппозицiи противъ православныхъ церквей, также вмѣстѣ съ раскольниками и по ихъ наущенiю нападали на православныя церкви, «Ибо чрезъ многiе случаи явилось, — сказано въ указѣ 30 Октября 1719 года о поимкѣ бѣглыхъ солдатъ и рекрутъ, — что отъ нихъ нетокмо чинятся всякiя разорѣнiя и смертныя тиранскiя или мучительскiя убiйства, но и святыя церкви въ ничто обращаются безстрашнымъ, наглымъ воровскимъ нападенiемъ, не токмо обнаженiемъ всего церковнаго сокровища, но и пустыя стѣны не оставляются». Бѣглыхъ солдать и рекрутъ было чрезвычайно много на Вѣткѣ въ нижегородскихъ лѣсахъ, въ стародубскихъ слободахъ и другихъ раскольническихъ пристанищахъ. «Живущiе въ стародубскихъ слободахъ раскольники, доносилъ въ 1761 г. тамошнiй управитель Халкидонскiй, — яко при самой Польской границѣ, не имѣя, (за отдаленiемъ волостнаго правленiя) никакого страха, Россiйскихъ бѣглыхъ драгунъ, солдатъ и другихъ всякаго званiя людей и крестьянъ цѣлыми семьями проводятъ потаеннымъ образомъ за границу въ Польшу: эти бѣглые солдаты, живши тамъ малое время, возвращаются къ границѣ въ раскольническiя слободы, называясь раскольники« ⁸¹).

Видя въ подданыхъ своихъ упорное уклоненiе и бѣгство отъ подушной переписи и податей, отъ государственной службы, работы и ученiя, и желая дать русскому обществу болѣе правильную и крѣпкую государственную организацiю, Петръ Великiй всемѣрно заботился искоренить въ русскомъ народѣ бродяжничество — остатокъ древняго быта народнаго. Въ 1719 г. онъ издалъ указъ, чтобы всѣмъ отлучающимся изъ города въ городъ и изъ села въ село имѣть отъ начальниковъ своихъ паспорты, или проѣзжiя письма ⁸²). Воеводамъ данъ былъ наказь, чтобъ гуляющихъ людей безъ проѣзжихъ писемъ по провинцiямъ не пропускать ⁸³). Въ плакатѣ (1724 г. iюня 26) предписано было неиначе отпускать крестьянъ на работу въ другiе уѣзды, какъ съ выдачей паспортовъ отъ помѣщиковъ за рукой приходскихъ священниковъ, и отъ земскихъ коммиссаровъ и полковниковъ, и при томъ отпускать крестьянъ съ такими паспортами не далѣе, какъ за 30 верстъ отъ ихъ мѣста ⁸⁴). Между тѣмъ склонность, страсть къ переходу изстари глубоко вкоренилась въ духѣ русскаго народа, по характеру народнаго хозяйственнаго быта въ древней Россiи и по другимъ важнымъ историческимъ причинамъ. Не смотря на то, что переходъ крестьянъ изъ одного мѣста жительства въ другое при Борисѣ Ѳеодоровичѣ Годуновѣ и Василiѣ Ивановичѣ Шуйскомъ рѣшительно былъ воспрещенъ, и они окончательно были закрѣплены за землевладѣльцами, — склонность къ переходу, къ бродяжничеству господствовали въ народѣ въ высшей степени и во время распространенiя раскола. Пересматривая государственныя грамоты и указы второй половины XVII в., мы весьма часто встрѣчаемъ между ними царскiя грамоты городскимъ воеводамъ и общiе наказы всякихъ чиновъ людямъ, то о наказанiи за прiемъ и передержательство бѣглыхъ людей и крестъянъ ⁸⁵), то о сыскѣ бѣглыхъ людей и крестьянъ ⁸⁶), то о посылкѣ дворянъ для сыску бѣглыхъ и и повелѣнiи бирючамъ кликать по уѣздамъ и торгамъ, по многiе дни, о крестъянскихъ приходцахъ бѣглыхъ людяхъ ⁸⁷), то о поимкѣ бѣжавшихъ со службы ⁸⁸). Склонность къ бродяжничеству до того была сильна въ русскомъ народѣ во время распространенiя раскола, что по всей Россiи было чрезвычайное множество всякаго рода бродягъ бѣглыхъ, вольныхъ и гулящихъ людей. Крестьяне и разные даточные люди, не хотя платить тягла и податей, своевольно перебѣгали изъ одного помѣстья въ другое, переходили изъ вотчины въ вотчину, разбродились врознь ⁸⁹). Боярскiе холопы, обокравши своихъ господь, убѣгали отъ нихъ и скитались по разнымъ мѣстамъ ⁹⁰); иногда разомъ сбѣгало холопей съ боярскаго двора человѣкъ 20 или 30 ⁹¹). И въ XVII вѣкѣ, также какъ и при Петрѣ Великомъ, весьма многiе убѣгали отъ службы, особенно отъ военной, и потомъ бродили по городамъ и по селамъ, занимаясь воровствомъ и грабежемь ⁹²). Съ Дону въ 1645 или 1646 г. много бѣжали служилыхъ и вольныхъ людей польскихъ и украинскихъ городовъ въ заонежскiе погосты ⁹³). Въ 1660 году бѣглые солдаты укрывавлись въ погостахъ: никольскомъ шуйскомъ, въ спасскомъ кижскомъ, въ никольскомъ шунскомь, въ спасскомъ выгозерскомъ, въ главномъ притонѣ безпоповщинскаго раскола ⁹⁴). Кромѣ того по разнымъ мѣстамъ Россiи бродили такъ называемые офени или ходебщики, мелочные торговцы, преимущественно изъ крестьянъ Владимiрской губернiи Вязниковскаго, Ковровскаго и частiю Шуйскаго уѣздовь, люди гулящiе, нетяглые, составлявшiе также особое званiе, бобыли или бездомные, неосѣдлые крестьяне. Кромѣ своевольныхъ бѣглыхъ и бродягъ, многiе перебѣгали съ одного мѣста на другое, вынуждаемые физическими бѣдствiями ⁹⁵). При господствѣ празднаго бродяжничества, множество скиталось повсюду нищихъ. Однихъ московскихъ нищихъ бродило по мiру, по словамъ англичанина Флетчера, неисчетное множество: въ концѣ XVII в. ихъ насчитывается отъ 500 до 1000 ⁹⁶). Такимъ образомъ, въ то время, когда въ Россiи распространялся расколъ, почти во всѣхъ концахъ ея, среди коренного туземнаго народонаселенiя, находилось множество людей пришлыхъ, бѣглыхъ, гулящихъ. Особенно много было такихъ людей въ сѣверной области Россiи, въ пятинахъ и погостахъ новгородскихъ, гдѣ онъ преимущественно распространился. Въ новгородской области и въ нѣкоторыхъ псковскихъ уѣздахъ по сыску, произведенному въ 1651—1654 г., оказалось до 690 семействъ бѣглыхъ или сошлыхъ изъ однихъ онежскихъ или лонскихъ погостовь ⁹⁷). Въ 1664 году дана была грамота Новгородскому воеводѣ князю Рѣпнину о посылкѣ дворянъ въ Новгородскiя пятины для сыску бѣглыхъ людей и крестьянъ ⁹⁸). Въ Соловецкихъ «соляныхъ промыслахъ, въ служкахъ и служебникахъ, и во всякихъ монастырскихъ трудникахъ жили люди всѣ пришлые Государевы державы со всея земли разныхъ городовъ» ⁹⁹). Много также было людей въ средней Россiи, въ Московскомъ, Нижегородскомъ и Казанскомъ уѣздахъ. Въ Москвѣ, въ дворцовыхъ, черныхъ и ямскихъ слободахъ, въ харчевняхъ, квасняхъ и торговыхъ баняхъ жили пришлые и гулящiе люди безъ порукъ и безъ поручныхъ записей ¹⁰⁰). Изъ Московскихъ предѣловъ множество бѣжало народу въ понизовые города и въ заволжье. Такъ въ 1658 году Царь Алексѣй Михайловичъ писалъ воеводѣ нижегородскому Бутурлину, что «Замосковныхъ разныхъ городовъ дворянъ, и дѣтей боярскихъ, и всякихъ служилыхъ людей люди и ихъ крестьяне разоряютъ, животы ихъ грабятъ, и ихъ домы пожигаютъ, а иныхъ и самихъ, и женъ и дѣтей до смерти побиваютъ, а разоря помѣщиковъ своихъ и вотчинниковъ, бѣгаютъ и живутъ въ бѣгахъ въ Нижнемъ и въ Арзамасѣ, и на Курмышѣ, и на Алаторѣ, также и Нижегородцовъ дворянъ и дѣтей боярскихъ люди ихъ крестьяне разоряютъ, и отбѣгая отъ нихъ живутъ въ Казани и въ иныхъ понизовыхъ городахъ за всякихъ чиновъ людьми» ¹⁰¹). Поэтому ¹⁰²) съ 1658 по 1661 годъ дано было нѣсколько наказовъ сыщику Плещееву о сыске бѣглыхъ въ Нижнемъ-Новгородѣ и нижегородскомъ и балахнинскомъ уѣздахъ ¹⁰³), гдѣ, какъ извѣстно, образовалось изъ этихъ бѣглыхъ сильное гнѣздо раскольниковъ. Изъ сенатскаго указа 1723 года видно, что «въ казанскомъ уѣздѣ явилось сходневъ изъ разныхъ городовъ и уѣздовъ посадскихъ и дворцовыхъ и синодальнаго вѣдѣнiя и помѣщиковыхъ крестьянъ и бобылей и гулящихъ 954 двора» ¹⁰⁴). Наконецъ, множество бѣглыхъ было въ Сибири, въ третьей мѣстности особеннаго сосредоточенiя и размноженiя раскольниковъ ¹⁰⁵). Изъ поморскихъ городовъ переходили въ сибирскiе слободы многiе тяглые и крѣпостные люди, вольные и гулящiе безъ царскаго указу, безъ подлиннаго сыску ¹⁰⁶). Хотя Петръ Великiй строго предписалъ досматривать у гулящихъ и пришлыхъ людей паспорты, однако множество было бродягъ безпаспортныхъ и съ «ложными паспортами, писанными гулящими же людьми» ¹⁰⁷). Вотъ въ какомъ броженiи находилось русское народонаселенiе въ то время, когда по Россiи распространялся расколъ! При такомъ бродяжничествѣ, трудно ли было распространиться ему? Удивительно ли, что сначала расколъ, прикрываясь именемъ пустынничества, самъ принялъ характеръ бродяжничества, потворствовалъ склонности и страсти къ бродяжничеству. Поучая, что паспортъ есть печать антихристова, раскольники отрекаются отъ принадлежности своей обществу, говоря: «града настоящаго неимамы, но грядущаго взыскуемъ». По ихъ преданiю, слова эти въ первый разъ сказаны были будто бы какими то бродягами Петромъ и Евдокимомъ еще царю Алексѣю Михайловичу. Слова эти повторяются и въ сочиненiяхъ Аввакума: «отвѣты заключеннаго отъ старцевъ архiереевъ новаго израиля за имя Исусъ Христово». Можно себѣ представить, какъ нравилось такое ученiе тѣмъ русскимъ людямъ, которые любили бродить по бѣлому свѣту, и которыхъ было такое множество въ перiодъ самаго сильнаго распространенiя раскола. Въ половинѣ XVIII вѣка возникла въ расколѣ, какъ извѣстно, даже особая секта странниковъ, которая бродяжничество признавала спасительнымъ подвигомъ и учила, что паспортъ есть печать антихристова.

Доселѣ мы разсматривали, какъ развились главныя народно-демократическiя и противогосударственныя начала раскола въ противоположность государственнымъ началамъ, и въ особенности государственнымъ идеямъ и учрежденiямъ Петра Великаго. Теперь посмотримъ, не было ли чего благопрiятствовавшаго развитiю раскола въ самомъ новоустроенномъ государствѣ русскомъ, въ самыхъ гражданскихъ отношенiяхъ общества, и укажемъ коротко только главныя черты.

Какъ оппозицiя чисто народная, демократическая, расколъ возставалъ и противъ самаго устройства и состоянiя государственнаго управленiя, начиная съ Сената и до областного начальства, вездѣ въ управленiи указывалъ стороны, противныя благу народа, и неустройствами, какiя примѣчалъ въ областяхъ, пользовался для своего подкрѣпленiя и распространенiя. Таковы были: злоупотребленiя гражданскаго начальства, притѣсненiя народа помѣщиками, слабый надзоръ и корысное потворство областного начальства, помѣщиковъ, фабрикантовъ и частныхъ лицъ и т. п. Гражданское начальство Россiи въ перiодъ распространенiя раскола во второй половинѣ XVII и первой половинѣ XVIII в., въ нѣкоторомъ отношенiи само было причиною усиленiя народной, раскольнической оппозицiи противъ правительства и начальства. Ибо гражданскiе правители большею частью не столько заботились о благѣ народа, сколько угнетали его. Во первыхъ народъ часто не находилъ правды на судѣ, и страдалъ невинно. «Хотя на посулы положено наказанiе, говорилъ еще Кошихинъ, и судьи (бояре, окольничiе, стольники, дворяне и дьяки) чинятъ о тѣхъ посулахъ крестное цѣлованiе съ жестокимъ проклинательствомъ, что посуловъ неимати и дѣлати въ правду по царскому указу и по уложенiю: ни во что ихъ вѣра и заклинательство, и наказанiя не страшатся, отъ прелести очей своихъ и мысли содержати не могутъ и руки свои скоро допущаютъ, хотя не сами собою, однако по задней лѣстницѣ чрезъ жену, или дочерь, или чрезъ сына и брата, и человѣка, и не ставятъ того себѣ во взятые посулы, будто про то и не вѣдаютъ. Однако чрезъ такую ихъ прелесть приводитъ душа ихъ, злоиманiемъ, въ пучину огня негасимаго, и токмо вреждаютъ своими душами, но и царскою, взявъ посулы облыгаютъ другихъ людей злыми словами, и не стыдятся того дѣлати потому: кто можетъ всегда приходити къ царю и видѣти часто отъ простыхъ людей?» ¹⁰⁸). Умный крестьянинъ Посошковъ, хорошо знавшiй бытъ и положенiе своей братiи — крестьянъ, также говорилъ: «до судьи дойти худосильному (челобитчику) немочи... Насажаютъ колодниковъ множество, а рѣшенiя имъ нечинятъ, да перековавъ, распустятъ по улицамъ милостыню просить... Безъ взятокъ нельзя ничего сдѣлать, и за гривенное дѣло полтину берутъ» ¹⁰⁹)... «Не велико, кажется, что изъ города въ уѣзды посылаютъ солдатъ по дворянъ и по иныхъ всякихъ чиновъ людей, и дѣла прямого еще и на алтынъ нѣтъ, а по кого пошлютъ, то самое легкое дѣло, что рубли два-три убытку сдѣлаютъ, а иному и рублевъ десять учинятъ убытку, и тѣмъ людей божiихъ весьма убытчатъ. Хотя малая какая справка приказная, но нехотятъ подождать до иного времени, но какъ сдумаютъ, такь и посылаютъ безсрочно: и того отнюдь не чинятъ, чтобъ послать о томъ, еже взять письменное вѣдѣнiе или о чемъ надлежитъ взять на письмѣ исповѣдь: но только то у приказныхъ людей вытвержено, что поволоки со всякою отповѣдью въ городъ. И хотя кто живетъ отъ города въ верстахъ во стѣ другомъ, то и путь рубли по два-три убытку будетъ; а въ распутную пору, то будетъ рублевъ и пять-шесть истраты. А кто сотъ въ пяти-шести случится, то и съ десятью рублями врядъ изняться. А приказные люди людскихъ убытковъ не исчисляютъ: они только свою тягость исчисляютъ, а людская ни во что. А если въ дѣловую пору пришлютъ, то и безъ хлѣба сдѣлаютъ; и отъ таковыхъ посылокъ весьма много и людямъ пакости чинится, а судьи о семъ попеченiя ни мало не имѣютъ, чтобы имъ людей Государевыхъ въ чемъ поберечь и до убытка какого недопустить. А и сiе здраво ли господа судьи разуждаютъ, еже изъ-за Санктпетербурга изъ губернской канцелярiи по три и по четыре присылки были жестокiя по Новгородскихъ служителей, кои были въ бурмистрахъ и въ цѣловальникахъ у денежныхъ сборовъ, чтобы ѣхать по отчетъ; и ѣздили года по три и по четыре и больше. А прiѣхавъ, да тамъ поживутъ недѣль десятокъ, и денегъ десятка по два-три всякой изсоритъ, да и назадъ. И кои лѣтъ пять-шесть ѣздили, то я вѣдаю, что рублевъ по сотнице проѣздили кромѣ гостинцевъ. А съ гостинцами будетъ и по другому сту. И отъ того людемь чинится великое разоренiе и народное оскудѣнiе... Въ нѣмецкихъ земляхъ вельми людей берегутъ, а наипаче купецкихъ людей; и того ради у нихъ купеческiе люди и богаты зѣло. А наши судьи нимало людей не берегутъ, и тѣмъ небреженiемъ все царство въ скудость приводятъ: ибо въ коемъ царствѣ люди будутъ богаты, то царство то богато; въ коемъ царствѣ люди будутъ убоги, то и царству тому не можно слыть богатому. Я сего не могу познать, что то у нашихъ людей за разумъ, что ничего въ прокъ государству непрочатъ, только прочатъ имѣнiе себѣ, и то на часъ, а государству такъ они прочатъ, что ни за что многiя тысячи рублевъ теряютъ» и проч. Горькiя жалобы народа на притѣсненiя областного начальства раздавались во все время первоначальнаго сильнаго распространенiя раскола. И жалобы эти такъ многочисленны и разнообразны, что мы затрудняемся даже, которыя изъ нихъ выбрать для примѣра. Такъ напр. крестьяне Сумерской волости жаловались въ 1649 году на прикащика Димитрiя Мякинина, который бралъ съ нихъ кормы. «Да онъ же Димитрiй посылалъ по нихъ крестьянъ съ приставы людей своихъ, а иные люди его для своей корысти ѣздятъ по нихъ и безъ приставовъ и ихъ крестьянъ грабять, ходятъ во дворехъ ихъ по клѣтямъ и емлютъ насильствомъ платья и иное, что попадетъ, и какъ они въ томъ насильствѣ на людей его ему Димитрiю били челомъ о управѣ, и онъ ихъ за то челобитье сажалъ въ тюрьму и держалъ въ тюрьмѣ денъ по пяти и по шести и по недѣли, и они изъ тюрьмы выкупались; да въ прошломъ де въ 157 году послѣ Ильина дни, Димитрiй ѣздилъ съ людьми своими для своей корысти по деревнямъ, и ихъ крестьянъ билъ и мучилъ и по дворомъ и по лѣсомъ за ними гонялся, и вымучилъ на нихъ немѣрною мукою на человѣкѣ рублевъ по пяти и больши; да онъ же де Димитрiй звалъ ихъ къ себѣ на пиръ, и которые крестьяне у него на пиру были, и онъ съ тѣхъ поклонно взялъ, сажалъ въ тюрьму, и они изъ тюрьмы у него выкупались, а давали рубли по два и больши, а которые у него на пиру не были, для того, что люди не достаточные поклоннаго дати нечего, и онъ по тѣхъ посылалъ съ пристава людей своихъ и правили на нихъ поклоннаго съ человѣка по два алтына по двѣ деньги и по гривнѣ и больши, да онъ же Димитрiй умысля и стакався съ совѣтники своими, а съ ихъ горланы и съ ябедники, въ дѣловую работную пору, для своей корысти, загнавъ ихъ къ себѣ на дворъ просилъ у нихъ поровенной — и они ему били челомъ, чтобы онъ далъ имъ сроку, покамѣсть дѣловая пора минется, а какъ дѣловая пора минется, и они межь себя поровняются и поровенную къ ниму принесутъ, и Димитрiй доправилъ на нихъ отъ поровенной 15 р.; да онъ же де Димитрiй старосту Аникейка Семенова билъ ослопомъ до полусмерти, и въ тюрьмѣ держалъ и морилъ голодомъ и доправилъ съ него 10 рублевъ; и отъ того де Димитрiева насильства они Сумерскiе волости крестьяне въ конецъ погибаютъ и совсѣмъ до основанiя разорены, бредутъ врознь и у многихъ изъ нихъ пашня залегла» ¹¹⁰). Въ 1676 году крестьяне Вѣницкаго погоста, разоренные Шведами и обремененные налогами, жаловались Царю на начальныхъ людей и подъячихъ: «что для Великаго Государя данныхъ о оброчныхъ денегъ и хлѣбныхъ запасовъ прiѣзжаютъ къ нимъ въ погосты съ Олонца начальные люди и подъячiе, со многими стрѣльцами, на многихъ подводахъ, и ихъ достальныхъ бѣдныхъ сиротъ бъютъ смертнымъ боемъ, многими правежи и мукою мучатъ... И для тѣхъ лишнихъ окладовъ и кабацкихъ и таможенныхъ новыхъ сборовъ и олонецкихъ расходовъ, и праветчиковъ, начальныхъ людей и подъячихъ, многiе деревенскiе участки запустѣли... и отъ тѣхъ обидъ и многихъ сборовъ мы сироты и достальные, въ конецъ разорилися и деревенскихъ своихъ участковъ отбыли». Посадскiе люди и купцы также со стороны гражданскаго начальства чрезвычайно много терпѣли притѣсненiй и несправедливостей. Еще на Азовскомъ соборѣ въ 1642 году купцы говорили: «а въ городѣхъ всякiе люди обинщали и оскудали до конца отъ твоихъ государевыхъ воеводъ, а торговые людишки, которые ѣздятъ по городамъ для своего торговаго промыслишка, отъ ихъ же воеводскаго задержанiя и насильства въ проѣздахъ вѣдали губные старосты, а посадскiе люди судилися сами промежъ себя, а воеводъ въ городѣхъ не было ¹¹¹). А между темъ, Государевы дьяки и подъячiе, какъ сказали на томъ же соборѣ дворяне и дѣти боярскiя разныхъ городовь, — обогатѣвъ многимъ богатствомъ неправеднымъ своимъ мздоимствомъ и покупили многiя вотчины и домы свои состроили многiе, палаты каменныя такiя, что неудобь сказаемыя». Въ 1662 году жители г. Шуи жаловались на воеводу Трегубова, что онъ «имъ чинитъ тѣсноту и налогу большую, стакався съ подговорщиками и ябедниками, и приматывается къ старостамъ и къ выборнымъ и ко всякимъ посадскимъ людямъ для своей бездѣльной корысти и бьетъ насъ сироть твоихъ и посадскихъ людей и продаеть напрасно» ¹¹²). Въ 1665 году они же жаловались на воеводу Боркова: «будучи онъ воевода почалъ намъ сиротамъ твоимъ посацкимъ людямъ чинить тесноту и налогу большую и напрасные продажи и убытки; бьетъ насъ, сироть твоихъ посацкихъ людей безъ сыску и безъ вины, и сажаетъ въ тюрьму для своей корысти; и выимая изъ тюрьмы бьетъ батогами до полусмерти безъ дѣла и безъ вины, и въ прошломъ въ 172 году убилъ онъ воевода, заперши у себя на дворѣ, таможеннаго ларешнаго цѣловальника Володьку Селиванова до полусмерти. Многихъ прiѣзжихъ торговыхъ людей, — соляныхъ и рыбныхъ промышленниковъ примѣшивается къ нимъ для своихъ корыстей, убытчалъ и разорилъ, и въ тюрьму сажалъ; и многихъ прiѣзжихъ торговыхъ людей разогналъ и торги разбилъ; а насъ сироть твоихъ, выборныхъ людей, въ конецъ погубилъ, своею великою тѣснотою и налогою и продажей и убойствомь, и въ нынѣшнемъ, Государь, во 173 году онъ же воевода убилъ, заперши у себя на дворѣ, выборнаго посацкаго человѣка до полусмерти, и нынѣ тотъ голова отъ его воевоцкихъ побой изувѣчень», и проч. ¹¹³). А Енисейскiй воевода Голохвастовъ, какъ видно изъ челобитной, поданной на него въ 1665 году, не только грабилъ, мучилъ и въ тюрьму сажалъ посадскихъ людей, «да онъ же для своихъ пожитковъ отдавалъ на откупъ помѣсячно зернь и корчму и безмужныхъ женъ на блудъ, и отъ того бралъ себѣ откупу рублевъ по 100 и больши, и тѣмъ блуднымъ женкамъ велѣлъ наговаривать на проѣзжихъ торговыхъ и промышленныхъ людей напрасно, для взятки.., а которыхъ служилыхъ и посадскихъ людей оставались въ домахъ жоны, во время отъѣзда мужей, воевода, свѣдавъ ихъ пожитки, жонъ ихъ бралъ въ застѣнокъ ночью, и пыталъ и спрашивалъ серебрянныхъ денегъ, и тѣмъ примѣтами и мученiемъ разорялъ ихъ до конца» ¹¹⁴). Не лучше было посадскимъ, торговымъ и промышленнымъ людямъ отъ приказныхъ чиновниковъ и при Петрѣ Великомъ. «Вѣдомы они гости и купецкiе, и промышленные люди, читаемъ въ именномъ указѣ Генваря 30, 1699 года, и купецкими расправными и всякими дѣлами и Его Величества Государя окладными доходами и иными сборами въ разныхъ приказахъ, и извѣстно Ему Вел. Государю учинилось, что имъ гостямъ и гостиныя сотни и всѣмъ посацкимъ и купецкимъ и промышленнымъ людямъ во многихъ ихъ приказныхъ волокитахъ, и отъ приказныхъ и разныхъ чиновъ отъ людей въ торгахъ ихъ и во всякихъ промыслахъ чинятся имъ большiе убытки и разоренiе, и иные отъ того торговъ и промысловъ своихъ отбыли и оскудали» ¹¹⁵). Не прекратились притѣсненiя посадскихъ людей и купцовъ чиновниками и послѣ того, какъ въ 1699 году учреждена была особая бурмистрская палата для самостоятельнаго вѣдомства всякихъ расправныхъ дѣлъ между купецкими и посадскими людьми, и во всѣхъ городахъ учреждены были для нихъ земскiя избы «по причинѣ многихъ къ нимъ воеводскихъ и приказныхъ людей обидъ и налоговъ и поборовъ и взятокъ». Напр. въ 1716 г. Двинскiе посадскiе люди приносили жалобу Царю: «у архангельскаго города канцелярскiе и таможенные подъячiе, которые есть не изъ тамошнихъ жителей, стоятъ на посадскихъ дворахъ безъ найма и займуютъ подъ себя многiя особыя избы, и дрова берутъ мирскаго съ земскаго двора, въ чемъ есть посадскимъ людямъ тѣснота и немалое разоренiе а мочно тѣмъ подъячимъ купить свои домы, или нанимать повольно, понеже канцелярскiе опредѣлены Вашимъ Царскаго Величества жалованiемъ, а таможенные берутъ съ купецкихъ людей за работу денегъ немалое число» ¹¹⁶). Въ Уставѣ Главнаго Магистрата ¹¹⁷) читаемъ: «хотя судныя дѣла во всѣхъ губернiяхъ и провинцiяхъ въ смотрѣнiи и въ вѣденiи подлежатъ въ Юстицъ Коллегiи, однакожъ понеже купецкiе и ремесленные тяглые люди во всѣхъ городахъ обрѣтаются нетокмо въ какомъ призрѣнiи, но паче отъ всякихъ обидъ, нападокъ и отягощенiй неслышанныхъ едва не всѣ разорены, отъ чего оныхъ весьма умалилось, и уже то есть не безъ важнаго государственнаго вреда» ¹¹⁸). Губернаторы первой половины XVII в., какъ видно изъ жалобъ Петра Великаго, были не лучше воеводъ и приказныхъ ХVII вѣка ¹¹⁹). Были изъ нихъ даже такiе, которые только издѣвались надъ народомъ. Напр. въ 1728 г. митрополитъ Казанскiй Сильверстъ ^*) въ своей длинной запискѣ о дѣйствiяхъ Казанскаго губернатора Волынскаго, писалъ между прочимь: «оный губернаторъ ѣхавъ изъ Москвы въ Казань Волгою рѣкою, и прiѣхавъ въ городъ Чебоксары и вышедъ изъ струговъ своихъ на берегъ, и по согласiю съ чебоксарскимъ воеводою Алексѣемъ Заборовскимъ велѣли изъ пушекъ палить и въ то время отъ потѣхъ ихъ пушку разорвало и побило мужеска и женска пола человѣкъ съ пятнадцать... Оной же губернаторъ лѣтомъ и зимою со псовою охотою многолюдствомъ ѣздитъ по полямъ и сѣннымъ покосамъ, и посѣянной яровой и озимой хлѣбъ архiерейскаго дома и монастырскiй лошадьми и собаками и людьми своими толочетъ необычно, и въ деревняхъ съ боемъ и неволею съ крестьянъ архiерейскихъ и монастырскихъ берутъ конямъ сѣна и овса и про людей всякой живности и хлѣба, сколько похотятъ, и тѣмъ несносную крестьянамъ обиду чинятъ напрасно.... Священники, дiаконы, пѣвчiе и церковные причетники и градскiе жители, богатые и нищiе, всѣ безъ исключенiя принуждены по улицамъ со излишнимъ отягченiемъ чрезъ 4 сажени поставить столбъ и ель, и въ день Василiя Великаго и Богоявленiя Господня и въ прочiя церемонiи не по указу, но по прихотямъ его губернаторскимъ, во всякое празднество, по три дня сряду на каждый столбъ навѣшивали по три фонаря, въ которыхъ свѣчи горятъ зимою по 8 часовъ ночи непремѣнно, а непротивъ московскаго дѣйствiя чрезъ 10 саженъ столбъ учиненъ, и на немъ только по одному фонарю: нѣкоторые люди отъ посланныхъ чрезъ нестерпимые побои, занимая въ долги, по тому размѣру ставили фонари и столбы. И оттого священнослужителямъ и неимущимъ великое разоренiе нанесъ. Да въ прошломъ 729 году, по приказу его Волынскаго, ходили со многимъ людствомъ солдаты съ дубьемъ не малое время по дворамъ служителей нашихъ и прочихъ казанскихъ жителей, и ловили баграми собакъ дворныхъ и побивали многихъ до смерти, а хозяевамъ велѣно тѣхъ мертвыхъ собакъ за городъ возить, невѣдая для чего», и т. д. исчисляются разные тиранническiе поступки и потѣхи губернатора Волынскаго въ Казани ¹²⁰). Весьма тяжко также обходились для уѣздныхъ жителей проѣзды и постои чиновниковъ. «Извѣстно Правительствующему Сенату учинилось, такъ читаемъ напр. въ указѣ 1716 года (Iюня 1), что въ губернiяхъ ландраты, которые опредѣлены въ доли, ѣздятъ по уѣздамъ, и ставятся въ селахъ и деревняхъ на крестьянскихъ дворахъ, и берутъ подводы, также и себѣ и при нихъ общимъ людямъ кормъ, а лошадямъ фуражъ, и живутъ въ тѣхъ селахъ и деревняхъ по недѣле и больше, отъ чего крестьянамъ чинится разоренiе и убытки великiе» ¹²¹). При такомъ отношенiи къ народу гражданскаго начальства, понятно, какъ много должна была усилиться народная оппозицiя, поднятая расколомъ противъ правительства. Не даромъ чернь до того озлоблена была противъ бояръ, окольничихъ и другихъ чиновниковъ, что въ царствованiе Алексѣя Михайловича неоднократно поднимала бунты противъ нихъ и неистово требовала у царя позволенiя избивать виновниковъ народныхъ бѣдствiй. Не даромъ тотъ же неистовый вопль раздавался въ бунтѣ стрѣлецкомъ, въ бунтѣ Стеньки Разина, въ бунтахъ Донскихъ казаковъ, въ которыхъ, какъ извѣстно, раскольники принимали самое дѣятельное участiе. Наконецъ, не безъ причинъ раскольники доселѣ питаютъ злобную вражду къ начальству, чиновникамъ, и нападаютъ даже на внѣшнiе знаки, отличающiе чиновника отъ другихъ разрядовъ людей. Въ раскольническихъ стихахъ и сочиненiяхъ не рѣдко встрѣчаются жалобы на неправду судей, на притѣсненiя, причиняемыя народу чиновниками, какъ на прямые знаки господства антихристова. Купцы и крестьяне всего болѣе страдали отъ чиновниковъ въ перiодъ распространенiя раскола: потому въ купцахъ и крестьянахъ всего болѣе замѣтна донынѣ раскольническая злоба противъ начальства. Поэтому основателей раскольническихъ сектъ, послѣ бѣглыхъ поповъ, дiаконовъ и дьячковъ, всего болѣе было изъ купцовъ и поселянъ. Такъ и на Вѣткѣ между раскольниками всехъ болѣе было купцовъ и посадскихъ.

Бѣдные крестьяне страдали не отъ одного областнаго управленiя, но также и отъ крѣпостного состоянiя. Ревизiями первой половины XVII вѣка крестьяне окончательно укрѣплены были за помѣщиками. И это крѣпостное положенiе ихъ было самое тяжкое. Кромѣ подушныхъ податей, рекрутчины и разныхъ указныхъ сборовъ, они должны были платить оброкъ помѣщикамъ и отправлять разныя работы, при чемъ требованiя помѣщиковъ часто не имѣли никакихъ границъ и контроля ¹²²). При худомъ устройствѣ и неразвитости сельскаго хозяйства, помѣщичьи крестьяне бѣдствовали и во множествѣ скитались по мiру, особенно въ неурожайные годы. Хотя помѣщикамъ неоднократно предписывалось указами вспомоществовать бѣднымъ крестьянамъ и прокармливать ихъ во время хлѣбнаго недорода, но они большею частiю объ этомъ нимало не заботились. Пашни крестьянскiя оставались незасѣянными, за неимѣнiемъ сѣмянъ, и за нессудою ими отъ помѣщиковъ, крестьяне бродили по мiру ¹²³). Много страдали помѣщичьи крестьяне еще отъ слишкомъ дробнаго раздѣленiя имѣнiй отцами дѣтямъ: ибо, по разсужденiю Петра, на мелкiя имѣнiя падали большiя подати и оброки, и отъ такого раздѣленiя, какъ говорилъ Петръ, казнѣ государственной великiй есть вредъ, а людямъ простымъ разоренiе ¹²⁴). Но всего болѣе страдали крестьяне отъ несправедливости и угнетенiя помѣщиковъ. Когда напр. предписывалось помѣщикамъ платить извѣстную сумму въ казну изъ своихъ пожитковъ — они, хотя имѣли полную возможность заплатить эти деньги, однакожъ брали ихъ съ крестьянъ своихъ ¹²⁵). «Есть нѣкоторые непотребные люди, жаловался Петръ Великiй на помѣщиковъ, которые своимъ деревнямъ сами безпутные разорители суть, что ради пьянства, или иного какого непостояннаго житья вотчины свои не токмо не снабдѣваютъ и не защищаютъ ни въ чемъ, но разоряютъ, налагая на крестьянъ всякiя несносныя тягости, и въ томъ ихъ бьютъ и мучатъ, и отъ того крестьяне, покинувъ тягла свои, бѣгаютъ, и чинится отъ того пустота, а въ государевыхъ податяхъ умножается доимка» ¹²⁶). «А и сiе не весьма право зрится, говоритъ Посошковъ, что помѣщики на крестьянъ своихъ налагаютъ бремена неудобьносимая: ибо есть такiе безчеловѣчные дворяне, что въ работную пору не даютъ крестьянамъ своимъ единаго дня, чтобы ему на себя что сработать. И тако пахатную и сѣнокосную пору всю и потеряютъ у нихъ; или что наложено на ихъ крестьянъ оброку или столовыхъ запасовъ, и то положенное забравъ, и еще требуютъ съ нихъ излишняго побору, и тѣмъ излишествомъ крестьянство въ нищету повергаютъ; и который крестьянинъ начинаетъ мало-мало посытѣе быть, то на него и подати прибавятъ. И за такимъ ихъ порядкомъ крестъянинъ никогда у такого помѣщика обогатитися не можетъ, и многiе дворяне говорятъ: крестьянину де не давай обрости, но стриги его яко овцу до года. И тако творя, царство пустошатъ; понеже такъ ихъ пустошатъ, что у инаго и козы не оставляютъ. Отъ таковыя нужды крестьяне домы свои оставляютъ и бѣгутъ иные въ Понизовыя мѣста, иныя жъ и въ Украйнныя, а иныя — и Зарубежныя; тако чужiя страны населяютъ, а свою пусту оставляютъ. Крестьянамъ помѣщики невѣковые владѣльцы: того ради они не весьма ихъ и берегутъ, а прямый ихъ владѣтель Всероссiйскiй Самодержецъ, а они владѣютъ временно». Не говоримъ уже о томъ, какъ часто совершенно безчеловѣчно обращались помѣщики съ крестьянами, какъ напр., по словамъ Кошихина: «надъ подданными своими крестьянскими женами и дочерьми творили блудныя дѣла, или у женки выбивали ребенка ¹²⁷), или какъ по словамъ Посошкова, помѣщики, не хотя возвратить, кому слѣдуетъ пришлыхъ людей, «потопляли ихъ въ водѣ, или инако какимъ случаемъ умерщвляли» ¹²⁸), или какъ отдавали крестьянъ, какъ цѣнную вещь, чиновникамъ въ подарокъ, или вмѣсто взятки, и т. п. ¹²⁹). При такомъ положенiи крестьянъ помѣщичьихъ, очень естественно, что многiе изъ нихъ недовольны были помѣщиками, ожесточались противъ нихъ, поднимали бунты или бѣжали отъ нихъ. Такъ въ 1713 году взбунтовались противъ своихъ помѣщиковъ крестьяне Царя Арчила Вахтангеевича, нижегородскаго уѣзда села Лыскова, Ростовскаго архiерея ростовскаго уѣзда села Порѣчья, иноземца Вахромея Меллера верейскаго уѣзда Вышгородской волости, и бобыли села Вознесенскаго воскресенскаго монастыря, что на Истрѣ, — «учинились, какъ сказано въ именномъ указѣ, вышеписаннымъ владѣльцамъ своимъ ослушны, и отъ нихъ отложились» ¹³⁰). Выходя изъ терпѣнiя крестьяне часто нападали на домы помѣщиковъ, разоряли ихъ имѣнья, и убѣгали ¹³¹). Еще въ самомъ началѣ появленiя раскола, именно въ 1658 г. Царь Алексѣй Михайловичъ жаловался, какъ мы выше видѣли, что многiе крестьяне замосковныхъ дворянъ — помѣщиковь, ограбя ихъ имѣнья, сожигая ихъ домы и не рѣдко самихъ помѣщиковъ своихъ съ семействами убивая, убѣгали въ понизовые, приволжскiе и заволжскiе города и села ¹³²). При Петрѣ Великомъ, бѣглые крѣпостные люди, соединяясь съ другими бѣглыми — крестьянами, рекрутами и солдатами, цѣлыми вооруженными станицами нападали на имѣнiя помѣщиковъ. «Нынѣ по всѣмъ вѣдомостямь и доношенiямъ въ Коллегiю Юстицiи, читаемъ въ Сенатскомъ указѣ 1712 года Августа 12, изъ Новгородскаго, изъ Можайскаго и Мещевскаго уѣздовъ о разбойникахъ тѣхъ показано, что они по 100 и по 200 человѣкъ и больши верхами, вооруженною рукою, съ порядкомъ регулярнымъ, не токмо въ тѣхъ вышеозначенныхъ уѣздахъ, но и у многихъ помѣщиковъ и у вотчинниковъ многолюдныя деревни разграбили прiѣздомъ своимъ деннымъ и все до конца пожгли и людей и крестьянъ вырубили» ¹³³). Вслѣдствiе такихъ неустройствъ и было между помѣщичьими крестьянами много такихъ, которые будучи недовольны своими помѣщиками и тяготясь крѣпостнымъ состоянiемъ, охотно присоединялись къ раскольническимъ общинамъ, и увеличивали ихъ составъ и усиливали оппозицiю. Расколъ открывалъ убѣжище всѣмъ недовольнымъ крѣпостнымъ состоянiемъ. Оттого въ старообрядческихъ селенiяхъ, лѣсныхъ скитахъ и обителяхъ, раскольники большею частiю были «пришлые дворовые, сѵнодальные и помѣщичьи крестьяне» ¹³⁴). Такъ и на Вѣткѣ много было помѣщичьихъ крестьянъ, какъ видно изъ Высочайше утвержденнаго доклада Сената 1735 г. 4 Сент. ¹³⁵). Такъ въ Стародубскихъ слободахъ, по донесенiю управителя черниговскаго полка Халкидонскаго, крестьяне, «никогда раскольниками не бывшiе, только для единой вольности, укрываясь отъ помѣщиковъ, въ раскольническiя слободы записывались». Такъ въ Выгорѣцкихъ лѣсахъ — средоточiи безпоповщинскихъ скитовъ весьма много было бѣглыхъ помѣщичьихъ крестьянъ ¹³⁶). А въ бунтахъ Разина и Пугачева, какъ извѣстно, раскольники изъ помѣщичьихъ крестьянъ чрезвычайно свирѣпствовали противъ помѣщиковъ, не своихъ только, но и всѣхъ вообще.

Если, съ одной стороны, гражданскiе начальники и помѣщики своими притѣсненiями отталкивали народъ отъ православнаго общества и невольно заставляли его уклоняться въ расколъ, то, съ другой стороны, многiе гражданскiе начальники и помѣщики изъ-за корыстныхъ видовъ потворствовали расколу, и тѣмъ способствовали его распространенiю. Во первыхъ, расколу часто потворствовали разныя начальствующiя лица, особенно въ областяхъ. Почти во всѣхъ тѣхъ мѣстахъ, куда укрывались раскольники, преслѣдуемые церковнымъ и гражданскимъ правительствомъ, они, къ сожалѣнiю, находили между неблагонамѣренными мѣстными управителями и чиновниками покровителей и помощниковъ, особенно по украйнамъ Россiи, напримѣръ въ Сѣверномъ Поморьѣ, въ Сибири, въ Заволжскомъ краю, гдѣ вообще слабъ былъ надзоръ начальства. Такъ напримѣръ, когда расколоучитель попъ Козма бѣжалъ изъ Москвы послѣ 1667 года съ 20 единомышленниками въ Стародубскiй край: «бяше ему на той часъ, — какъ говоритъ исторiографъ поповщинской секты Иванъ Алексѣевъ, — стародубскiй полковникъ зѣло знаемъ и другъ Гаврила Ивановичь, его же въ нѣкiихъ напастѣхъ укрываше. Полковникъ, видѣвъ Козму попа, любовное прiятство всѣмъ сущимъ съ нимъ показа, и на прошенiя ихъ написа листъ, посла ихъ ко атаману Курковскому Лаллакѣ, повелѣвая листомъ онымъ отвести имъ на жительство мѣсто, нарицаемое Понуровку, и тамо вси пришедшiе съ Козмою числомъ 20 поселишася при рѣкѣ Ревкѣ въ лѣто 7173» ¹³⁷). Пользуясь такимъ покровительствомъ своего друга — полковника, попъ Козма положилъ основанiе знаменитымъ въ исторiи раскола 17 Стародубскимъ слободамъ, тѣмъ самымъ проложилъ путь раскольникамъ на Вѣтку. Были и послѣ покровители Стародубскихъ раскольниковъ между гражданскими начальниками. Напр. въ 1737 году кiевскiй архимандритъ Иларiонъ приносилъ жалобу, что Стародубскiе раскольники, поселившись на монастырской землѣ въ двухъ слободахъ, обижали и грабили прочихъ монастырскихъ крестьянъ. Маiору Хрипунову велѣно было произвести слѣдствiе, и онъ окончилъ дѣло въ свою пользу и въ пользу раскольниковъ. Въ Олонецкомъ краю, въ первое время распространенiя раскола, ему покровительствовали и воеводы и земскiе старосты. Извѣстные уже намъ страннопрiимцы и покровители бѣглыхъ раскольниковъ нѣкто Iероѳей и супруга его Евдокiя своею услужливостiю такъ умѣли задобрить всѣхъ мѣстныхъ гражданскихъ начальниковъ, что когда, наконецъ потребованы были къ суду за поддержанiе и распространенiе раскола, то, по словамъ Денисова, «вси градожители, простiи и славнiи, начальницы и подначальнiи ходатайствовали за нихъ предъ воеводою, и воевода уступилъ многонародному прошенiю» ¹³⁸). Равнымъ образомъ, когда въ 1693 году раскольники, въ числѣ болѣе 209 человѣкъ, подъ руководствомъ какого-то чернеца, силою распространяли свое ученiе въ Обонежской пятинѣ, нападая на священниковъ пудожскаго погоста, — то земскiй староста пудожскаго погоста Семенъ Леонтьевъ Журавицкiй «отъ такихъ воровъ и раскольниковъ никакой обороны и помощи не учинилъ, и прямо отказалъ имъ, когда они просили у него защиты; а онъ староста Семенъ съ ними раскольниками былъ вмѣстѣ въ томъ же расколѣ» ¹³⁹). Какъ иногда сильно и многозначительно было корыстное потворство и покровительство раскольникамъ со стороны областного начальства, особенно можно судить по жалобамъ нижегородскаго епископа Питирима, извѣстнаго поборника противъ раскола въ первой четверти XVIII вѣка. Въ то время, какъ Питиримъ ревностно подвизался въ обращенiи къ православiю нижегородскихъ раскольниковъ, губернскiе управители, городскiе начальники, волостные прикащики и старосты, подкупленные раскольниками, держали сторону послѣднихъ: начали преслѣдовать самого Питирима и посылаемыхъ отъ него для увѣщанiя заблуждающихъ православныхъ священниковъ; запрещали ему входъ въ домы раскольниковъ, а православнымъ священникамъ возбраняли учить раскольниковъ правовѣрiю. Вотъ какъ доносилъ объ этомъ епископъ Питиримъ Петру Великому: «Вашего Величества по указу и по благословенiю Преосвященнаго Стефана, митрополита Рязанскаго и Муромскаго съ прошлаго 1707 года въ Балахонскомъ и Юрьевецкомъ уѣздахъ велѣно мнѣ богомольцу Вашему обращать и въ соединенiе ко святѣй церкви приводить раскольниковъ. И помощiю Божiею по прошлой 1714 годъ духовнаго и мiрскаго чина обоихъ половъ изъ раскола обратились и пришли въ соединенiе ко святѣй церкви болѣе 2000 человѣкъ. А нынѣ тѣ вышеозначенные города и съ уѣзды опредѣлены правленiемъ въ нижегородскую губернiю; и отъ градскихъ начальниковъ и отъ волостныхъ прикащиковъ и отъ старостъ тому обращенiю стало быть препятiе и остановка крайняя, что уже къ тѣмъ раскольникамъ въ кельи и въ домы и входъ мой тѣ начальники отняли, да и священникамъ учить возбраняютъ, и тѣмъ вмѣсто благiя помощи учинили раскольникомъ и пущее къ развращенiю дерзновенiе безстрашное. Отъ чего тѣ замерзѣлые раскольщики, видя себѣ такое попущенiе, въ душепагубную свою глупую прелесть души простыхъ людей отъ согласiя св. церкви отторгиваютъ непрестанно; и тѣмъ, по закоснѣлому своему безстрашiю, между простымъ народомъ чинятъ великiй развратъ. И такiе противники паки множатся, которыхъ и такъ зѣло много ¹⁴⁰)». Послѣ этого не удивительно, что въ нижегородской епархiи въ 1719 году раскольниковъ считалось до 86,000; и въ однѣхъ Чернораменскихъ скитахъ до 40,000 душъ, когда умноженiю ихъ такъ содѣйствовало само мѣстное гражданское начальство. На поблажку раскольникамъ начальниковъ въ нижегородскомъ краю жаловался и самъ Петръ Великiй. Въ именномъ указѣ, данномъ въ Октябрѣ 1718 года, читаемъ, что капитанъ поручикъ гвардии Ржевскiй, которому поручено было переписать и положить въ окладъ раскольниковъ нижегородской губернiи (Керженской, Друковской и друг. волостей), съ тѣми людьми, которые за знатными людьми жили, поступалъ слабо, чего ему велѣно было беречься и дѣлать прямо по указу ¹⁴¹). Въ казанской губернiи раскольникамъ потворствовалъ губернаторъ Волынскiй. Такъ митрополитъ казанскiй Сильвестръ въ 1730 г. доносиль Святѣйшему Сѵноду: «Въ прошломъ 1729 году въ казанской губернской канцелярiи симбирскаго уѣзда, вотчины князя Василья Петрова сына Хованскаго села Вехтамы крестьянка раскольница Ѳедосья Евдокимова дочь на допросѣ показала: вѣдаетъ де она въ казанской губернiи въ разныхъ лѣсахъ со многими мужеска и женска пола людьми три скита, въ которыхъ и она съ ними общежительство и равновѣрство имѣла, а именно: первый въ... (въ рукописи пропущено) поповщинскiй; второй въ симбирскомъ уѣздѣ по рѣчкѣ Терсѣ въ лѣсу; третiй въ лѣсу же въ вотчинѣ Богородицкаго монастыря въ свiяжскомъ уѣздѣ близь деревни Харины. И живучи де въ тѣхъ скитахъ Св. Таинъ, какъ Восточная церковь по преданiю св. Апостолъ и богодухновенныхъ отецъ повелѣваетъ, не прiобщалась, а причащалась де и молитву творила, живучи въ тѣхъ скитахъ по ихъ раскольническому ученiю, о которыхъ ея къ церкви святой и прочихъ въ тѣхъ скитахъ живущихъ противностяхъ оный Волынскiй не слѣдовалъ, и о всемъ завѣдомо умолчалъ, въ духовную команду къ намъ по указу, для подлиннаго отъ раскола направленiя и вышесказанныхъ скитовъ изысканiя, ту жену не прислалъ, отъ котораго его губернаторскаго попущенiя и пущую раскольникамъ свободу подаетъ, на что взирая и болѣе такихъ суевѣровъ и скитовъ умножаться будетъ, понеже за ними раскольники въ скиты посылки не было и уничтожено все за знаемо» ¹⁴²). При такомъ потворствѣ раскольникамъ областныхъ правителей въ началѣ распространенiя раскола, нечего и говорить, какъ успѣшно долженъ былъ распространяться расколъ. Разумѣется, не нужно было и преслѣдовать, притѣснять раскольниковъ, но не слѣдовало и потворствовать распространенiю суевѣрiя.

Весьма много также способствовало распространенiю раскола корыстное потворство раскольникамъ помѣщиковъ, промышленниковъ на заводахъ и ихъ управляющихъ и прикащиковъ. Раскольники, чтобы жить свободно въ помѣстьяхъ, старались угождать помѣщикамъ. Зажиточные крестьяне-раскольники исправно выплачивали оброкъ, а богатые раскольники охотно платили даже лишняго оброку, лишь бы имъ жить было льготно, свободно въ помѣстьяхъ ихъ господъ. Потому помѣщикамь выгодно было имѣть въ своихъ владѣнiяхъ такихъ раскольниковь, и вотъ они потворствовали имъ, а иногда и сами придерживались раскола. «Великiй грѣхъ есть и нетерпящiй молчанiя духовныхъ, читаемъ въ Духовномъ Регламентѣ, — что нѣцiи мiрстiи господа, въ своихъ областяхъ вѣдая раскольщиковъ, покрываютъ для мзды, имъ подаемой». И такъ дѣлали не только свѣтскiе помѣщики, но и духовные вотчинники ¹⁴³). Господа эти, какъ сказано въ Регламентѣ, сильно не допускали священниковъ къ приходамъ тѣмъ, гдѣ были раскольники, или и посланныхъ архiерейскихъ сыскивать и обличать раскольниковъ, въ вотчинѣ ихъ пребывающихъ» ¹⁴⁴). Пользуясь такимъ покровительствомъ помѣщиковъ, раскольники, не стѣсняясь, умножали свою общину за вѣдомо отъ своихъ помѣщиковъ, прикащиковъ, старость сельскихъ. Управители помѣщичьи, посадскiе бурмистры и прикащики, кажется, еще больше помѣщиковъ потворствовали раскольникамъ. Бурмистры даже были иногда предводителями раскольниковъ, а иногда и сами раскольники выбирались въ бурмистры. «Хотя по именному Его Царскаго Величества указу, Февраля 17 числа 1718 года состоявшемся, — читаемъ въ докладѣ Святѣйшаго Сѵнода, поданномъ Царю въ 1721 году (Ноября 19), — какъ въ городѣхъ, такъ и въ селахъ, въ бурмистры и во всякiя службы повсягодно исповѣдающихся, и со свидѣтельствомъ отцевъ ихъ духовныхъ, выбирать велѣно, а неисповѣдающихся запрещено; однакожъ въ нѣкоихъ мѣстахъ обывательми такое чрезъ духовниковъ свидѣтельство, до архiерейскихъ приказовъ надлежащее, и не требуется, и реэстры выбираемымъ во службу людямъ, къ такому свидѣтельству во оные приказы не присылаютъ; отъ чего дается сумнѣнiе, не употребляются ль въ оные службы и неисповѣдающiеся; а наипаче не бываютъ ли и въ расколѣ подозрительные, ибо обрѣтаются въ разныхъ службахъ многiе съ бородами, что не малымъ есть къ расколу подозрѣнiемъ» ¹⁴⁵). Но всего болѣе раскольники пользовались потворствомъ и содѣйствiемъ со стороны тѣхъ помѣщиковъ, которые были сами раскольники. А такихъ въ первое время распространенiя раскола было не мало. Напр. въ нижегородской губернiи весьма многiе помѣщики были раскольники, и потому въ 1718 г. капитанъ-поручикъ гвардiи Ржевскiй спрашивалъ у Государя, какъ поступать съ раскольниками-помѣщиками, и Государь въ своемъ именномъ указѣ повелѣлъ ему всѣхъ раскольниковъ, кто бы какого званiя ни былъ, переписать и положить въ окладъ ¹⁴⁶). Промышленники также держали на своихъ заводахъ раскольниковъ. Имъ нужны были рабочiе, и вотъ они принимали всякаго рода бѣглыхъ и пришлыхъ, въ томъ числѣ и раскольниковъ. Скопище раскольниковъ на заводахъ много увеличивалось еще отъ того, что старосты и управляющiе на нихъ часто сами были раскольники. Такимъ образомъ раскольниками наполнены были особенно заводы уральскiе и сибирскiе, казенные и частные, какъ это мы уже видѣли въ другихъ мѣстахъ нашего изслѣдованiя.

Вообще, надобно замѣтить, что все разсматриваемое нами время распространенiя раскола, въ помощникахъ и покровителяхъ раскольниковъ не было недостатка во всѣхъ сословiяхъ православныхъ. «Мнози суть, — жаловался преосвященный Питиримъ нижегородскiй, обращаясь съ бесѣдою къ раскольникамъ, — мнози суть, иже вами противниками прельщенiи въ домы своя васъ прiемлютъ и радоватися вамъ глаголютъ и тако всѣмъ вашимъ злымъ дѣломъ прiобщаются. Инiи же не разсужiи неточiю въ домы своя прiемлютъ и радоватися глаголютъ, но и укрываютъ и снабдѣваютъ отъ имѣнiй своихъ. Не диво убо сiе и онѣхъ, тако творящихъ, иже вашему злому ученiю неразумнѣ вняша и послѣдуютъ: но сiе наипаче насъ удивляетъ, яко иже суть сынове святыя Восточныя и Великороссiйскiя Церкве ученiю вашему злому не вникаютъ и вамъ не послѣдуютъ, но точiю сквернаго ради своего прибытка помогаютъ вамъ, защищаютъ и укрываютъ васъ безумнѣ: и весьма таковы объюродѣвше (ихъ же умная очеси ослѣпишася златомъ, сребромъ и различныхъ вещей дароношенiемъ) спомогатели безумнiи сообщаются всѣмъ вашимъ дѣломъ злымъ ¹⁴⁷). Многiе «всякихъ чиновъ люди, какъ видно изъ указныхъ статей о раскольникахъ, держали у себя раскольниковъ, творя къ нимъ милость, а сами прелестнаго ихъ ученiя не держались, а вѣдая про нихъ не извѣщали, и видя въ нихъ раскольство и церковную противность, не поимали и не приводили, или отъ того съ нихъ имали взятки какiе, или нѣкоторые приходили про нихъ провѣдывать или приносить питье или яству, или приносили отъ кого какiя либо письма подсылкою, а по розыску въ томъ, что они того прелестнаго ученiя не держались, очищались» ¹⁴⁸). При такомъ укрывательствѣ и потворствѣ, какимъ пользовались раскольники отъ самихъ православныхъ, очевидно, расколъ по небходимости долженъ былъ весьма усилиться и умножиться.

Говоря о корыстномъ потворствѣ раскольникамъ областнаго начальства и помѣщиковъ, не можемъ умолчать и о томъ, какъ часто укрывали раскольниковъ переписчики при производствѣ народныхъ переписей. Тутъ помѣщики и областные управители также участвовали. Не говоримъ уже о подворныхъ переписяхъ второй половины ХVII вѣка, какъ тогда помѣщики и писцы, подкупаемые ими, утаивали при переписяхъ множество народа въ томъ числѣ и раскольниковъ ¹⁴⁹). При Петрѣ Великомъ, когда введена была правильная система переписей, ревизiя душъ, долженствовавшая сообщать Правительству подробныя и точныя свѣдѣнiя о числѣ и движенiи народонаселенiя, и при Петрѣ Великомъ народныя переписи производились, однакожъ, въ высшей степени неисправно. Во-первыхъ, производились онѣ чрезвычайно медленно, такъ что много народу могло уклоняться отъ переписи въ самый промежутокъ времени, когда производилась перепись. Далѣе, ревизскiя сказки долго не представлялись правительству. «Указныхъ сказокъ о душахъ мужескаго пола, жаловалось правительство въ 1719 году, — не токмо по первосостоявшемуся именному Его Царскаго Величества и печатными листами еще въ Генварѣ сего настоящаго года публикованному во всѣхъ губернiяхъ указу, но потомъ и по третямъ въ Апрѣлѣ, въ Сентябрѣ и Ноябрѣ мѣсяцахъ посланнымъ въ подтвержденiе указамъ (въ которыхъ, а именно въ двухъ послѣднихъ, это съ такимъ прещенiемъ объявлено, ежели вскорѣ оныя въ Санктпетербургъ не будутъ присланы съ подъячими или особо съ тѣми, на кого то дѣло положено, которыхъ велѣно выслать и за карауломъ, то взыскано будетъ яко на преступникахъ жестоко, по Его Царскаго Величества указу), однахожъ и за такимъ прещенiемъ ни откуда присылки нѣтъ и по сiе время, кромѣ что изъ немногихъ мѣсть присланы, и то явились больше не исправные; а въ такое великое время, котораго отъ Генваря по нынѣшнiй Декабрь мѣсяцъ прошло уже 10 мѣсяцевъ и взятiемъ, присылкою и отдачею помянутыхъ сказокъ въ Санктпетербургъ бригадиру Зотову, давно уже бы исправитися было можно каждой губернiи, заблаговременно, но того во оныхъ не сдѣлано, и толикое время отъ управителей губернскихъ упущено, оставя въ презрѣнiи Царскiе указы» ¹⁵⁰). И тѣ вѣдомости, какiя на первый разъ были представлены, оказались весьма неполными, съ большими пропусками и утайкой. Именнымъ указомъ 1720 г. въ Февралѣ мѣсяцѣ предписано было собрать дополнительные сказки и выслать въ Санктпетербургъ къ бригадиру Зотову къ 20 Iюля того же года, о чемъ до срока еще неоднократно было подтверждаемо: въ то же время велѣно было къ тѣмъ пополнительнымъ сказкамъ присовокупить особыя росписки о попахъ и дiаконахъ. «А по поданнымъ въ сенатъ онаго бригадира Зотова доношенiямъ явилось, что тѣхъ пополнительныхъ уѣздныхъ и градскихъ сказокъ изъ многихъ городовъ и понынѣ не прислано, а именно градскихъ» ¹⁵¹). Переписчики брали взятки, и большое число людей исключили изъ переписи. Такъ напр. читаемъ въ именномъ указѣ объявленномъ отъ Сената Октября 16, 1720 года о розыскѣ по дѣламъ объ утайкѣ душъ въ ревизскихъ сказкахъ: «понеже Его Царскаго Величества публикованными въ народѣ въ прошломъ 1719 и въ нынѣшнемъ 1720 годахъ указами повелѣно, въ губернiяхъ и провинцiяхъ брать сказки о дворцовыхъ, патрiаршихъ и архiерейскихъ и монастырскихъ и помѣщиковыхъ и вотчинниковыхъ крестьянахъ и о всѣхъ подданныхъ ихъ, которые живуть въ деревняхъ, и о прочихъ, безъ всякой утайки, съ такимъ подтвержденiемъ, что ежели отъ кого въ томъ какая утайка явится: то за тое стайку учинена будетъ прикащикамъ и старостамъ и выборнымъ смертная казнь, и отнятiе всего, что утаено будетъ, а прочiе жестокiе штрафы... однакожъ, не смотря на помянутыя сказанныя казни и штрафы, чрезъ нѣкоторыя доношенiя явилась въ тѣхъ сказкахъ утайка» ¹⁵²). «Нынѣ, — сказано въ докладныхъ пунктахъ генералъ-маiора Чернышева, поданныхъ Царю въ Генварѣ 1723 года, — нынѣ при свидѣтельствѣ являются изъ гражданскихъ чиновъ такiе, которые посланы были изъ городовъ отъ воеводъ для взятiя пополнительныхъ о душахъ мужескаго пола доношенiй, и по согласiи въ вотчинахъ съ попами и старостами, утайку чинить велѣли сами, и зато брали взятки, въ чемь по разспросамъ и винились» ¹⁵³). Особенно помѣщики скрывали отъ переписи многихъ своихъ крестьянъ ¹⁵⁴). Въ именномъ указѣ 1723 года Ноября 5 сказано, что въ прежнихъ сказкахъ оказались «многiя прописныя и утаенныя души, которыя помѣщики умышленно сами таили и прикащикамъ и старостамъ своимъ велѣли утаивать, и неточiю такихъ прописныхъ и утаенныхъ и на указные сроки не объявляли, но и отъ нынѣшняго ихъ генералитета и штабъ-офицеровъ свидѣтельства укрывали» ¹⁵⁵). Въ Нижегородской губернiи помѣщики «сказки сами сочиня, подавали, и въ тѣхъ сказкахъ своихъ и свойственниковъ крестьянъ таили, а подателями писали заочно, тѣхъ свойственниковь своихъ и съ крестьянъ, а не сами себя и не своихъ крестьянъ» ¹⁵⁶). Вообще, утайка душъ при переписяхъ производилась въ огромныхъ размѣрахъ. Изъ указа 15 Марта 1721 года видно, что число прописныхъ превышало 20,000 душъ. — При такомъ укрывательствѣ, допускавшемся производителями народной переписи, очевидно, раскольники весьма легко могли укрываться отъ взоровъ правительства, и въ тайнѣ все болѣе и болѣе умножались. И они всѣхъ болѣе подкупали переписчиковъ, чтобы совершенно выключиться изъ списка православныхъ и избѣжать подушной переписи и податей. Не даромъ переписчики, которымъ правительство поручило переписывать въ разныхъ мѣстахъ раскольниковъ, весьма долго не представляли переписныхъ вѣдомостей о раскольникахъ, или если представляли, то съ большими пропусками и утайкой. Такъ напр. въ 1715 г. Петръ Великiй жаловался на переписчиковь, которымъ поручено было переписать раскольниковъ, какъ свѣтскихъ, такъ и чернецовь и черницъ: «въ прошломъ 1714 году, въ Февралѣ мѣсяцѣ посланъ къ вамъ указъ, дабы раскольниковъ, какъ мужеска пола, такъ и женска, переписать, и переписавъ положить на нихъ окладъ противъ настоящего платежа (почему купечество съ посадовъ, а крестьяне съ тяглыхъ своихъ жеребьевъ платятъ); вдвое а которые по описи явятся вдвое, а прежде сего податей никакихъ не платили, тѣхъ обложить примѣняясь къ тому жъ, а женска пола вдвое и дѣвокъ противъ онаго вполы, а что по тому указу учинено, о томъ не пишете» ¹⁵⁷). Въ половинѣ ХVIII вѣка, по донесенiю поручика Халкидонскаго, — «управитель стародубскихъ раскольническихъ слободъ, ассессоръ Морозовъ, находясь 8 лѣтъ въ раскольническихъ слободахъ, въ ревизiи не написалъ многое множество раскольниковъ, для своего собственнаго прибытка» ¹⁵⁸). По причинѣ утайки старообрядцевъ при переписяхъ, много было раскольниковъ потаенныхъ, освобожденныхъ отъ платежа податей и вовсе невѣдомыхъ раскольнической конторѣ ¹⁵⁹). Такiе раскольники, вовсе невѣдомые Правительству, въ тайнѣ распространяли свое ученiе.

Въ заключенiе замѣтимъ, что самыя гражданскiя мѣры противъ раскола, какiя употреблялись во второй половинѣ ХVII и въ первой половинѣ XVIII вѣка, не столько уничтожали расколъ, сколько иногда еще болѣе способствовали его усиленiю и распространенiю. Жестокiя преслѣдованiя и гоненiя только вынуждали раскольниковъ на самосожженiе. Такъ напр. въ 1760 г. въ оренбургской губернiи, въ исетскомъ острогѣ, въ деревнѣ Кузиной сгорѣло ихъ 150 душъ. А почему? Предъ самосожженiемъ раскольники прямо говорили: «что де предаютъ себя сгорѣнiю отъ присылаемыхъ командъ грабительства и разорѣнiя, для того, что де многiе между раскольниками безвинные взяты въ Тобольскъ, и въ заключенiи претерпѣваютъ голодъ и мученiе, и никому де свободы нѣтъ, при которомъ де сгорѣнiи собравшись многiе обыватели и во многихъ мѣстахъ горѣнiю себя приведутъ; а между тѣмъ де дошло извѣстiе, что изъ Тобольска паки слѣдуетъ команда не малая, человѣкъ до 100, и ежели де паче чаянiя какая команда туда пришлется, то де и спору, чтобъ въ руки не даться, учинить не кѣмъ, ибо де крестьяне и разночинцы всѣ стоятъ въ великомъ страхѣ и многiе домы учинились послѣ того сгорѣнiя пустые» и проч. ¹⁶⁰). Не говоря о жестокихъ гражданскихъ казняхъ, которымъ подвергали раскольниковъ, и которыя только сильнѣе раздражали, озлобляли, ожесточали ихъ, и тѣмъ еще болѣе усиливали оппозицiю раскола, — самая ссылка раскольниковъ не мало способствовала распространенiю раскола. Въ самомъ началѣ, какъ только открылся расколъ, Царь Алексѣй Михайловичъ «многихъ раскольниковъ послалъ во оземствованiе и въ темницы заточи» ¹⁶¹). Многiе изъ этихъ сосланныхъ при Алексѣѣ Михайловичѣ, въ мѣстахъ ссылки и заточенiя, какъ извѣстно, были первыми расколоучителями. Многiе раскольники ссылаемы и заточаемы были въ монастыри: и здѣсь они, какъ сказано въ актахъ, притворствомъ и лукавымъ ухищренiемъ выманивались, и уходя изъ монастырей въ иныя мѣста, чинили противность горше перваго ¹⁶²). Въ 1683, въ 1702 году сосланы были зараженные расколомъ стрѣльцы въ Южную Россiю и на Яикъ: отъ нихъ здѣсь заразились расколомъ донскiе и яицкiе казаки ¹⁶³). А ссылка раскольниковъ въ Сибирь такъ много способствовала распространенiю раскола въ этой странѣ, что въ 1722 году Петръ Великiй по этому поводу и по ходатайству епископа нижегородскаго Питирима, издалъ указъ о прекращенiи ссылки раскольниковъ въ Сибирь и о посылкѣ ихъ, вмѣсто Сибири, въ Рогервикъ на вѣчную работу ¹⁶⁴). По силѣ этого указа, тогда же назадъ возвращены были отправленные въ Сибирь съ капитаномъ Сверчковымъ раскольники, между которыми находился тогда «злой раскольникъ и учитель» Василiй Власовъ. «И впредь, сказано было въ указѣ, раскольниковъ въ Сибирь не посылать: ибо тамъ и безъ нихъ раскольниковъ много, а велите ихъ посылать въ Рогервикъ, гдѣ дѣлаютъ новый гавань». По той же причинѣ Правительство признало неумѣстною ссылку или переселенiе въ южно-русскую Украйну. «На Украйнѣ при украинской линiи раскольниковъ селить не радсуждается, — сказано въ Высочайше утвержденномъ докладѣ Сената (1737), — для того, что около тѣхъ мѣстъ находятся казаки донскихъ городковъ, изъ которыхъ многiе склонны къ расколу, отъ чего опасно, дабы тѣ вновь поселившiеся раскольники не могли тыхъ казаковъ паче въ расколъ привести, или и за границу перейти, сему явной примѣръ что многiе изъ раскола великимъ числомъ людей ушедъ въ турецкую границу, живутъ тамъ и понынѣ другимъ въ пристанище служатъ» ¹⁶⁵).