А. Л. Сидоров. Финансовое положение России в годы первой мировой войны, 1960 г., стр. 82-106

Глава I
ФИНАНСОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И БЮДЖЕТ ЦАРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА НАКАНУНЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

5. ФИНАНСОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ЦАРИЗМА ПЕРЕД ВОЙНОЙ.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДОЛГ.
РУССКИЕ ЗОЛОТЫЕ ЗАПАСЫ ЗА ГРАНИЦЕЙ

Чтобы правильно оценить финансовое положение России перед войной, надо рассмотреть вопрос о государственном долге несколько более подробно, чем мы это сделали ранее. Государственная задолженность России прогрессивно возрастала, начиная с конца 80-х годов, с финансовых конверсий И. А. Вышнеградского. Сами конверсии являлись фактором роста государственной задолженности ¹⁶⁸. При Витте и при Коковцове задолженность росла очень быстро, стабилизировавшись немного лишь в последнее пятилетие перед войной. Рост военных потребностей, строительство флота, неблагоприятный для государства платежный баланс, введение золотого обращения и необходимость заботливо охранять устойчивость рубля, многочисленные железнодорожные займы, гарантированные правительством, наконец, «чрезвычайные» события — русско-японская война и революция 1905—1907 гг. — вот основные причины роста государственного долга вне и внутри страны.

Бездефицитный бюджет — это краеугольный камень финансовой политики царской России н устойчивости золотого обращения и курса рубля. Однако золотое обращение имело много подводных камней, о которые могла разбиться вся финансовая система царской России как во время революции 1905—1907 гг., так и позднее, накануне мировой войны. Слабость всей финансовой системы России вытекала, в частности, из отрицательного расчетного баланса, который не мог быть перекрыт активным сальдо по торговому балансу.

Исследователи задолженности царской России А. Пасвольский и Г. Моультон определяют так называемые «невидимые» статьи внешнего расхода России в 300 млн. руб. ежегодно за десятилетие 1894—1903 гг,, в 400 млн. руб. — в последующее пятилетие и 440 млн. руб. ежегодно в предвоенное пятилетие ¹⁶⁹.

За время предвоенного промышленного подъема опасность нарушения золотого обращения уменьшилась, но не отпала совсем. Хотя за эти годы возросло активное сальдо по торговому балансу, но параллельно еще более возрастало пассивное сальдо по расчетному балансу. Г. Дементьев определяет активное сальдо торгового баланса за предвоенное пятилетие, 1909—1913 гг., ежегодно в 362 млн. руб., а в одном 1913 г., в связи с ростом импорта и стабилизацией экспорта, — только в 141 млн. руб. ¹⁷⁰ Излишков по внешней торговле было абсолютно недостаточно для покрытия всех расчетов государства, промышленности, торговли и частных лиц.

Примерное соотношение между торговым и расчетным б алансами указано ниже (млн. руб; см. стр. 84) ¹⁷¹.

За шесть предвоенных лет отрицательное сальдо расчетного баланса достигло 3,5 млрд. руб., «которые были пополнены в большей своей части внешними займами и эмиссиями, всего в сумме 2272 млн. рублей» ¹⁷². Внешняя торговля не могла покрыть все платежи по расчетному балансу, а других источников поступления валюты Россия не имела, за исключением, конечно, займов.

В специальном исследовании Т. Энгеева «О платежном балансе довоенной России» ¹⁷³ установлено, что международные расчеты царской России обеспечивались не только поступлениями от внешней торговли, но и «ростом ее задолженности». Золото притекало в страну, и подвалы государственного банка были им переполнены. Однако вместе с этим рос внешний долг России; этот рост не шел в уровень с ростом золотых ресурсов, а далеко обгонял его; если брать только государственный внешний долг, то и тогда картина останется такой же. В этих условиях благополучие могло быть только видимым, а богатство — «кажущимся» ¹⁷⁴.

За 15 лет перед мировой войной (1898—1913 гг.) из 21,9 млрд. руб. активов около 80% всех поступлений было получено за счет экспорта, а остальные средства — за счет государственных займов (2 млрд. руб.) и вложений иностранного капитала в промышленность, торговлю, кредитные учреждения.

Две трети произведенных платежей связаны с получением реальных ценностей — импорт, увеличение золотого запаса и выкуп бумаг железнодорожных обществ, а остальные платежи представляли в основной части «дань», уплачиваемую за границу. Размер этой дани возрастал ¹⁷⁵: вместо полученных 4,25 млрд. руб. платежи процентов и дивидендов достигли за полтора десятка лет 5 млрд. руб. и, кроме того, на 400 млн. руб. было выкуплено бумаг частных дорог. Следовательно, только постоянные и значительные вложения иностранных капиталов в различные области хозяйственной деятельности и государственные займы обеспечивали возможность правительству производить международные расчеты и поддерживать равновесие платежного баланса. С другой стороны, эти платежи процентов и дивидендов «обусловливали пассивность расчетных балансов России» ¹⁷⁶ и требовали заключения все новых и новых государственных займов и вложений иностранных капиталов в промышленность. Экономика страны, попала в заколдованный круг, из которого можно было вырваться только революционным путем, иначе страна все более и более превращалась в придаток иностранного империализма. Государственный долг России за границей с 1898 по 1914 г. возрос (без гарантированных ценностей) с 2,4 млрд. руб. до 4,6 млрд., т. е. почти вдвое ¹⁷⁷. Равновесие расчетного баланса было куплено ценой удвоения заграничного долга России и утроения иностранных инвестиций в промышленность, банки и городское хозяйство.

В работе, выпущенной Министерством финансов перед войной ¹⁷⁸ и рассчитанной в первую очередь на членов Государственной думы и Государственного совета, с целью обосновать причины, почему казна вынуждена держать огромные фонды в заграничных банках, подробно выясняются все пассивные статьи в расчетах за границей.

На первом месте стоят платежи по заграничной задолженности, которая лишь по государственным и гарантированным правительством займам превышала 5 млрд. руб., а платежи по этой статье «превышают 250 млн. руб. в год» ¹⁷⁹. Далее идут платежи процентов и погашение по частной заграничной задолженности. Сюда относятся городские займы и займы торгово-промышленных предприятий, кредиты торговых фирм и коммерческих банков. Вместе с этими статьями заграничные платежи в золоте превышали 300 млн. руб. в год.

Благодаря значительному вложению иностранных капиталов в промышленность, банки и торговлю значительную сумму представляли дивиденды и торгово-промышленные прибыли, утекавшие ежегодно за границу. Наконец, вследствие слабости морского торгового флота, приходилось прибегать к пользованию иностранными судами, за что уплачивали «за границу крупные суммы по морским фрахтам» ¹⁸⁰ и страховку в иностранные страховые общества. Последняя группа платежей — это расходы русских путешественников, достигавшие очень значительных размеров — около 150—200 млн. руб. в год. Все эти платежи были обязательными и покрывались, ввиду отсутствия у русского правительства заграничных ценностей, разницей торгового баланса, который колебался в зависимости от урожаев и вывоза хлеба ¹⁸¹.

Мы несколько подробнее остановились на этих финансовых явлениях, чтобы оттенить экономическую обусловленность постоянных активных усилий правительства, направленных к изысканию источников для покрытия расчетного дефицита, и необходимости иметь постоянный резервный фонд для платежей. Такое положение хозяйства в условиях капиталистической действительности неизбежно толкало правительство на путь заключения займов, привлечения иностранных капиталов в промышленность, т. е. на путь дальнейшего хозяйственного закабаления страны иностранным капиталом. Без нового привлечения иностранных капиталов правительство быстро сделалось бы несостоятельным, и немедленно рухнула бы золотая валюта, имевшая на первый взгляд незыблемый фундамент.
 

В использованной выше работе Министерства финансов говорится: «Задачи расширения и поддержания политического могущества, а засим и задачи экономического развития страны систематически понуждали и до сих пор понуждают нас обращаться за деньгами к странам более развитой экономической культуры, с избыточным накоплением ссудных и предпринимательских капиталов, с экспортным промышленным производством, с широкой организацией услуг по морской транспортировке и т. п.» ¹⁸². Здесь дано экономическое объяснение политики Министерства финансов и правительства. Краеугольным камнем этой политики является дальнейшее привлечение иностранных капиталов. Характерно, что эта политика не вызывала каких-нибудь серьезных возражений со стороны буржуазии и думских кругов. Хотя заграничные займы казны перед войной сократились, иностранный капитал широко притекал в форме железнодорожных займов ¹⁸³, а также в промышленность и банки, обеспечивая твердость валюты.

Известный экономист П. Оль отмечал неразрывную связь между устойчивой золотой валютой и ростом внешней задолженности государства. «Поддержание в России золотой валюты в течение 18 лет, — писал он, — стоило ей увеличения внешней задолженности в виде государственных, железнодорожных и городских займов на 4200 млн. руб., и за то же время увеличило еще внешнюю задолженность привлечением в Россию иностранных капиталов в банковские и торгово-промышленные предприятия на сумму 2100 млн. руб. Итого внешняя задолженность России за 18 лет выросла на 6300 млн. рублей» ¹⁸⁴. Таким образом, сохранение золотой валюты дорого обошлось стране, ибо займы заключались и с целью стабилизировать курс рубля на базе золотого обращения. Прочность и устойчивость денежного обращения зависела не только от способности Государственного банка обеспечить беспрепятственный размен кредиток на золото внутри страны, но, как справедливо подчеркивает Министерство финансов, «даже в большей степени, — от доверия к прочности нашей золотой валюты за границей» ¹⁸⁵.

Мы отлично знаем, что иностранные биржевики ссужали деньги царскому правительству отнюдь не только в силу доверия к правительству. Они укрепляли золотую валюту из политических расчетов и в надежде использовать многомиллионную русскую армию для достижения своих империалистических целей; наконец, они не упускали из виду высокую сверхприбыль, которую получали в России.

Между финансами и политикой существовала самая тесная связь, а финансовые связи, как отмечало Министерство финансов, «являются в наше время одним из видных факторов, обусловливающих политические соотношения и группировки держав» ¹⁸⁶. К сожалению, эту истину, столь ясную для представителей царской бюрократии, до сих пор не могут усвоить некоторые современные историки, пытающиеся ограничить значение и последствия иностранных займов только получением прибыли. Ни один крупный заем русского правительства не обходился без активного политического вмешательства союзного французского правительства. Воспоминания Витте и Коковцова дают много красочных доказательств этому. Публикации русских дипломатических документов показывают, к каким мерам политического воздействия приходилось прибегать, чтобы обеспечить размещение того или другого займа царского правительства. Ни один из крупных займов XX в. не был размещен во Франции без согласия и помощи французского правительства.

Русские займы успешно размещались на парижской, лондонской и иных биржах не только потому, что они приносили держателям большой процент, а банкам, кроме того, специальную прибыль, а еще и потому, что займы отвечали определенным политическим и военно-стратегическим соображениям союзников. Так было и с займами 1906 г., и с русским железнодорожным займом 1913 г. ¹⁸⁷ Переговоры о последнем займе велись с французским правительством. Самая мысль о займе для строительства стратегических железных дорог с целью ускорить мобилизацию русской армии родилась в переговорах начальников русского и французского генеральных штабов. Таким образом, русские внешние государственные займы тесно были связаны с подготовкой России к войне и в первую очередь с французскими планами использования вооруженной мощи России в своих интересах.

Один из видных исследователей финансового положения Европы и Америки после империалистической войны, уделивший много внимания вопросу о государственном долге России как довоенном, так и военном, следующими словами характеризует заключение Россией займов на международном рынке: «Кредит, которым Россия пользовалась на мировом рынке, зависел всегда от двух обстоятельств: во-первых, значения России в вопросах международной политики, и, во-вторых, популярности ее войн среди мировых финансовых кругов. При отсутствии этих условий получение кредитов сопряжено было для России с трудностями, и обычно она вынуждена была соглашаться на несколько унизительные для великой державы условия» ¹⁸⁸.

«Унизительные условия», о которых говорит Фиск, это кабальные условия, на которые соглашалось правительство в поисках денег у иностранных банкиров.

На основании «Ежегодника Министерства финансов за 1906—1916 гг.» получается следующая картина движения государственного долга (млн. руб.; см. табл. 5 на стр. 89).

Таблица 5

Год	Вновь образо- вано за год	Уплачено за год	Весь гос. долг к концу года *
			общая сумма	займы
				внешние	внутренние	железно- дорожные
1904	452,96	22,6	7081,0	—	—	—
1905	842,7	83,3	7841,0	—	—	—
1906	1275,0	490,7	8625,5	—	—	—
1907	174,7	74,8	8725,5	2280,9	4742,6	1701,8
1908	376,9	251,7	8850,8	2222,5	4936,9	1691,3
1909	603,0	399,2	9054,6	2742,7	4631,6	1680,3
1910	3,2	27,6	9030,2	2736,0	4625,3	1668,8
1911	3,0	74,6	8957,8	2728,6	4586,9	1642,3
1912	179,6	279,5	8858,0	2695,7	4476,3	1686,0
1913	51,6	85,1	8824,5	2688,2	4464,7	1671,5
1914	1725,2	61,3	10488,5	2794,8	6037,0	1656,5

* Ввиду того, что цифры нами даны округленно, между итогом и отдельными слагаемыми получаются иногда незначительные несовпадения. Некоторые неточности источника нами исправлены с учетом данных за более поздние годы.

---

Приведенные официальные данные показывают, что общая сумма государственного долга увеличилась за 10 лет — с начала 1904 и до 1 января 1914 г. — почти на 2,2 млрд. руб. С каждым годом увеличивалась сумма внешнего долга не только в абсолютных цифрах, но и в процентном отношении. Особенно сильно задолженность выросла за 1904—1909 гг. Сумма внутреннего долга, начиная с 1907 г., сократилась до войны почти на 300 млн. руб., а железнодорожный заем почти стабилизировался. По данным Пасвольского и Моультона, в 1899 г. внешний долг составлял 37% общей задолженности правительства, в 1904 г. он поднялся до 46% и к 1 января 1914 г. достиг 48% ¹⁸⁹. Соответственно увеличилась и сумма процентов по займам, выплачивавшаяся за границу — с 113,7 до 194 млн. руб. ¹⁹⁰

Данные, приведенные Пасвольским и Моультоном, не вполне совпадают с данными официальной русской статистики в части распределения займов между внутренним и внешним рынками, но они близки. В 1909 г. из 8850 млн. руб. государственного долга 4071 млн. приходится на внешние рынки, а к 1914 г. эта сумма возросла до 4229 млн. из общей суммы долга в 8811 млн. руб. ¹⁹¹ Около трети всего государственного долга по тем же данным приходится на долю железнодорожных займов ¹⁹² (по официальным данным — значительно меньше).

Из всего состава государственного долга, достигавшего к 1 января 1914 г. за вычетом вкладов на вечные времена 8,5 млрд. руб., свыше двух третей (67,6%) приходилось на займы, выпущенные между 1887 и 1902 гг. Таким образом, подавляющее большинство долга — нового происхождения. Займы прежних времен, т. е. более старые, составляли лишь 6,1%. Займы более молодые, связанные с русско-японской войной и подавлением революции 1905—1907 гг., составляли немного более четверти общей массы государственных займов ¹⁹³.

Условия, на которых правительство выпускало займы в XX в., резко ухудшились даже сравнительно с 90-ми годами прошлого века. Средний уровень стоимости займа поднялся в 1904—1909 гг. с 4—4,2% до 5,5%. Значительно снизилась и реализационная цена займа. Bce это вместе взятое указывает, что правительство искало денег во что бы то ни стало и заключало новые займы на особенно тяжелых условиях.

В отношении железнодорожных займов Ю. В. Готье приводит самые максимальные цифры. Сумма железнодорожного долга поднялась с 1363 млн. руб. в 1889 г. до 3189,8 млн. к 1 января 1909 г. и сократилась до 3097,8 млн. руб. к 1 января 1914 г . ¹⁹⁴ Государственный железнодорожный долг в последнее десятилетие перед мировой войной не увеличивался, но зато быстро росли долги частных железных дорог, гарантированные правительством. Сумма этого долга составляла к 1 августа 1914 г. 2300 млн. руб. ¹⁹⁵ На 1 января 1914 г. гарантированный правительством железнодорожный долг составлял лишь 1741,5 млн. руб. За предвоенные месяцы было выпущено много гарантированных займов, остаток которых на 1 января 1915 г. достигал 2298,6 млн. руб. ¹⁹⁶

Следующим видом иностранных займов являлся ипотечный долг Дворянского и Крестьянского поземельного банков. Размер этого долга достигал к 1 января 1914 г. довольно значительной суммы — 2205,5 млн. руб. Городские займы также реализовались на 70% за границей. К 1 января 1913 г. всего было выпущено 159 городских займов на значительную сумму в 471,2 млн. руб. Остаток долга на 1 января 1914 г. составлял 444,6 млн. руб.

Итоговая сумма довоенных займов царской России на 1 января 1914 г. выражается в следующих цифрах (млн. руб.) ¹⁹⁷:

* Следовательно, займы городов показаны на несколько десятков млн. руб. меньше общей их суммы, так как часть городов, заключавших займы, в 1926 г. не входила в СССР.

---

Из этой суммы, по мнению Готье, около половины было реализовано за границей. Таким образом, фактическая задолженность царской России за границей определяется цифрой около 6,5 млрд. руб. В эту сумму не входят инвестиции в промышленность, банки и торговлю, вместе с которыми иностранные вложения увеличатся до 8—8½ млрд. руб. — сумма явно завышенная. Это значительно больше, чем данные Пасвольского и Моультона (4,2 млрд. руб.), но в их подсчеты не включены городские займы и другие виды займов, гарантированных правительством ¹⁹⁸.

В нашей литературе отсутствуют проверенные статистические данные об общей заграничной довоенной задолженности России. Вопрос о государственной задолженности разрешается проще, и в этом отношении мы имеем больше совпадения во мнениях. И официальные издания Министерства финансов, и различные работы советских ученых, и статья бывшего финансового агента России в Париже А. Рафаловича, отражающая взгляды эмигрантских кругов и бывших чиновников царской России, определяют, что почти половина государственного довоенного долга падала на Россию, а другая половина была размещена за границей ¹⁹⁹.

В сборнике Наркомфина «Социальная революция и финансы» также утверждается, что из суммы довоенного долга в 8,6 млрд. руб. «почти половина была помещена за границей» ²⁰⁰. Следовательно, абсолютная величина заграничной государственной задолженности достигала около 4,3 млрд. руб. Подавляющая часть долга — около 3 млрд. руб. была размещена во Франции, 500 млн. — в Германии, 430 млн.— в Голландии и 200 млн. — в Англии ²⁰¹.

Значительно сложнее с вопросом об инвестициях иностранного капитала в хозяйство страны — в банки, промышленность и торговые предприятия. Довоенные займы Советское правительство в принципе не отвергало, в отличие от военных займов, но требовало компенсации убытков, причиненных иностранной военной интервенцией Советской стране. Со стороны правительства не было официальных заявлений о размере довоенных долгов, но в печати появлялись полуофициальные данные, основанные главным образом на расчетах известного экономиста Оля. Так в 1922 г., видимо в связи с конференцией в Генуе, были изданы материалы «Претензии России к государствам, ответственным за интервенцию и блокаду» ²⁰². Несколько позднее известный экономист Н. Н. Любимов выпустил специальную работу, в которой повторил цифровые материалы, изложенные в «Претензиях» ²⁰³. В обеих работах приведены тождественные данные о задолженности России без Германии. Германия была выделена, по-видимому, потому, что по Раппальскому соглашению обе стороны отказывались от взаимных финансовых претензий.

Суммарные данные о различных сторонах довоенного долга России в названных выше работах определяются в 5695 млн. руб. ²⁰⁴, без Германии. Задолженность Германии определялась в сумме 1075—1100 млн. руб., включая ипотечный долг и займы городов и общественных организаций (150—175 млн. руб.). Получается общая сумма долга в 6770—6795 млн. руб. К этой сумме прибавляются капиталовложения в акционерные и неакционерные предприятия России ²⁰⁵, которые определялись в 2012,8 млн. руб. К этим суммам следует прибавить около одного миллиарда рублей на капиталовложения в неакционерные предприятия. Получается итоговая огромная сумма около 9,8 млрд. руб.

В указанных нами выше источниках, опубликованных к Генуэзской конференции, называется цифра 9650 млн. руб. (без Германии), но в нее включалась довольно значительная сумма просроченных за 4 года процентов (1020 млн. руб.) и погашение как по государственным, так по городским ипотечным и гарантированным железнодорожным займам. Нам кажется, что приведенные выше цифры определяют размер иностранных претензий несколько завышенно; это касается как иностранных вложений в акционерную, так и особенно в неакционерную промышленность ²⁰⁶.

Если учесть все капиталовложения, в том числе и германские, как в промышленность, так и в государственные займы, то итоговая реальная сумма иностранных капиталовложений и кредитов будет колебаться от 9 до 9¼ млрд. руб. Общий итог всех видов иностранных капиталовложений примерно в два раза более суммы государственного долга. Нити финансово-экономической зависимости опутывали экономику страны — промышленность, финансы, кредитные учреждения, железнодорожный транспорт, городские самоуправления — и в более слабой степени — землевладение.

Пасвольский и Моультон приводят следующее распределение по странам довоенных иностранных вложений в России. Основным ее кредитором являлась Франция, щедро снабжавшая царское правительство деньгами, особенно после заключения с Россией военной конвенции и союзного договора. На долю Франции приходилось 80% всего внешнего государственного долга царской России и 32% всех иностранных капиталовложений в промышленность и банки. Маленькая Голландия кредитовала правительство России в полтора раза больше, чем Англия. Последняя более охотно помещала капиталы в промышленность и банки, чем в государственные займы. На долю Англии приходилось 25% промышленных вложений в России. На долю Германии и союзной с ней Австро-Венгрии приходилось около шестой части иностранного долга правительства и 16% промышленных инвестиций; на долю Бельгии — 15% иностранного долга и т. д.

Сумму всех ежегодных платежей России за границу по всем видам государственной задолженности и гарантированным правительством займам Министерство финансов определяло в 250—300 млн. руб., Пасвольский и Моультон — в 336 млн., Энгеев — в 355 млн.²⁰⁷

Основанием для увеличения суммы платежей за границу служит различное исчисление суммы гарантированного правительством долга. Во всяком случае нет оснований не верить данным Министерства финансов, которое определяет платежи по государственным займам в 250 млн. руб., а с учетом задолженности железнодорожных обществ, городских самоуправлений и частных предприятий — свыше 300 млн. руб. в год; менее определенны данные о дивидендах промышленных предприятий, переводившихся за границу. Часть их оставалась в России, а другая переводилась, но эта часть была меньше процентов по займам.

Подводя итог рассмотрению вопроса о росте задолженности царского правительства перед войной, можно сказать, что в предвоенные годы (1910—1913 гг.) сумма государственного долга стабилизовалась. Однако из этого факта было бы ошибочно сделать вывод об ослаблении зависимости царской России от заграницы, как это делало Министерство финансов, ибо общая цифра одного государственного долга достигла огромной суммы около 9 млрд. руб., из них примерно 50% составляла заграничная задолженность. Затем значительно увеличилась задолженность по гарантированным железнодорожным и городским займам, выросли капиталовложения в промышленность и кредитные учреждения. Кроме того, правительство закончило переговоры о заключении во Франции железнодорожного займа, сумма которого в ближайшее пятилетие должна была достигнуть 2,5 млрд. франков; в 1914 г. должно было начаться размещение этого займа. Фактическая задолженность России иностранному капиталу была в два раза более одной только государственной внешней задолженности.

Слабые попытки правительства начать досрочную оплату части займов имели лишь демонстративное значение. Правительство не способно было встать на путь здоровой и независимой экономической и финансовой политики, на деле обеспечивающей ослабление зависимости страны от заграницы. Временно отказываясь от заключения новых государственных займов, правительство вынуждено было разместить гарантированные железнодорожные займы.

Основные расходы по реорганизации армии и строительству флота велись за счет внутренних ресурсов. Так как государственный бюджет не в состоянии был обеспечить огромные потребности военной машины, то неминуемо происходила затяжка сроков выполнения самых неотложных мероприятий.

Пассивный расчетный баланс и огромная государственная задолженность России, потребность торговли и промышленности в иностранной валюте, т. е. увеличивавшаяся зависимость политической и хозяйственной жизни страны от стран Западной Европы, вынуждали правительство держать большой запас золота из эмиссионного обеспечения Государственного банка за границей и лишали устойчивости всю денежную систему России.

Чтобы обеспечить международные расчеты, иметь возможность активно воздействовать на мировой денежный рынок с целью охраны курса рубля, оказать в случае нужды помощь банкам, промышленности и торговле, предохранить золото внутри страны от вывоза за границу, правительство постоянно имело солидный запас золота за границей, хотя заграничные банки начисляли проценты на казенные суммы России на 1—1½ ниже официального учетного курса. Доходы казны за 1908—1913 гг. от помещенного за границей золота равнялись 69,4 млн. руб. ²⁰⁸

Однако золото хранилось за границей не ради доходов, которые являлись второстепенным и побочным следствием, а для обеспечения международных расчетов казны и народного хозяйства, для охраны «независимости русского денежного рынка и кредита». Вопрос о больших суммах, хранившихся казной за границей, являлся предметом обсуждения прессы и вызывал разговоры в Государственной думе.

Большая часть золота хранилась во Франции и Германии, объем денежных расчетов с которыми был особенно велик. Счет «Золото за границей» ежегодно пополнялся путем покупки иностранной валюты и векселей и реализации за границей облигаций государственных займов железнодорожных обществ. Количество купленной Министерством финансов валюты колебалось от 122 млн. руб. (1912 г.) до 331,4 млн. руб. (1909 г.) и зависело от размера урожая, а этот фактор не был постоянным. Валюта поступала осенью, во время реализации урожая за границей, а платежи были более или менее постоянной величиной и требовали наличия валюты круглый год. Правительство продавало валюту для потребностей частной промышленности. В последние годы перед мировой войной продажа валюты усилилась и за 1912—1913 гг. она превысила покупку валюты на 97,1 млн. руб., т. е. торговый оборот не дал притока валюты, а требовал средств из запаса Министерства финансов.

Насколько было необходимо иметь солидный счет золотом за границей, показывает другой факт. Осенью 1911 г., вследствие тревожного политического положения, парижские и лондонские банки стали закрывать кредиты иностранным банкам, в том числе и русским. Потребность русских банков в иностранной валюте выросла. Курсу рубля угрожало понижение, свободная наличность банков сокращалась в тот момент, когда нужда в свободных деньгах была особенно велика. Могли произойти кризисные осложнения во всем хозяйстве. «Создавшееся положение причинило бы крупные потери финансовым кругам, а также сельскому хозяйству, если бы стеснение в средствах не было предупреждено в самом начале мерами, предпринятыми Министреством финансов для содействия русским банкам» ²⁰⁹. Министерство финансов открыло банкам кредиты в иностранной валюте за счет своего заграничного фонда. «Отлив капиталов из России был вследствие этого немедленно остановлен, а курсы валюты вновь сложились в нашу пользу» ²¹⁰.

Золотая наличность казны в иностранных банках, конечно, давала возможность Министерству финансов оказывать сильное влияние на денежный рынок и на русские банки. Но это лишь одна сторона дела. Другая, и самая важная, заключалась в том, что правительство обязано было постоянно располагать огромной золотой наличностью, которая ежегодно и систематически уменьшалась, так как покрывала разницу в расчетном балансе. Экономических источников для пополнения этого фонда, за исключением торговли, государственных, железнодорожных, ипотечных займов и притока иностранных капиталов в страну, у правительства не было. Вот почему с каждым годом усиливалась зависимость правительства от западноевропейского капитала.

В последние годы перед мировой войной Комитет финансов ежегодно занимался рассмотрением вопроса о состоянии сумм государственного казначейства у иностранных банкиров. В конце 1909 и начале 1910 г. этот вопрос рассматривался на двух заседаниях Комитета финансов ²¹¹ с участием министров финансов и иностранных дел. На счетах у иностранных банкиров заграничная наличность казны и Государственного банка выросла до 539 млн. руб., в то время как годовая потребность в валюте ориентировочно и преуменьшенно определялась в 300 млн. руб ²¹². Тем не менее министр финансов считал необходимым покупать иностранную валюту на случай неурожая, когда Россия должна была бы производить заграничные платежи за счет накопленного золота. Кроме того, в целях «окончательного восстановления нашего кредита» министр финансов считал полезным временно не обращаться к иностранным денежным рынкам за займами.

Характерно, что Комитет финансов признал в своем решении неразрывную связь между ростом задолженности России и ростом денежных средств казны у иностранных банкиров. «Комитет финансов, — говорилось в его решении, — признал неизбежным, ввиду большой нашей заграничной задолженности, держать крупные суммы у иностранных банкиров, полагая, однако, при этом, что проистекающий от сего риск в действительности весьма ограниченный» ²¹³. Ограниченность риска являлась следствием того, что денежные суммы были распределены между шестью государствами ²¹⁴, поэтому на каждое государство приходилось не более одной пятой или одной четверти всех средств, кроме Германии, где находилась «несоответственно более значительная сумма». В связи с этим было признано необходимым перевести из Германии часть средств в другие госудретва. Так как пресса и депутаты Государственной думы неоднократно ставили вопрос о переводе хотя бы части заграничной наличности для более производительного использования внутри страны, Комитет финансов, считая это мнение ошибочным, «все же признал желательным перевести до 200 мл. рублей внутрь страны, купив золото в слитках и первоклассные краткосрочные обязательства иностранных государств» ²¹⁵.

В 1910—1911 гг. золото в слитках было куплено на 81 млн. руб., т. е. меньше, чем предполагалось, а наличность в германских банках почти в 4 раза превышала наличность в английских банках ²¹⁶. Следовательно, в отношении Германии намеченный курс финансовой политики проводился недостаточно последовательно. Кроме того, Министерство финансов считало, что из имевшихся в Германии сумм 70 млн. руб. были предназначены для платежей по военным заказам, а 30 млн. руб. поступали в уплату за покупаемое банкирским домом Мендельсона золота, поэтому золотая наличность в Германии должна была уменьшиться на 100 млн. руб.

К началу 1913 г. расчеты России с мировыми денежными рынками стали складываться неблагоприятно, так как положительное сальдо торгового баланса снизилось до 294 млн. руб., т. е. до суммы, по признанию министра финансов, «недостаточной для производства всех платежей» ²¹⁷. Потребности казны и железных дорог составили в валюте сверх поступлений от торговли 300 млн. руб. ²¹⁸ Наличность Министерства финансов за границей снизилась на 207,9 млн. руб. Однако, если сбалансировать все поступления валюты, в том числе и от железнодорожных займов, то остаток денежных средств за границей вырос более чем на 64 млн. руб.: с 586,9 млн. руб. на 1 января 1912 г. до 651 млн. руб. на 1 января 1913 г. Это составляло свыше 40% от общей золотой наличности Государственного банка. Правда, за этот же год золотая наличность Государственного банка увеличилась на 129 млн. руб. Министр финансов успокаивал членов Комитета финансов заявлениями о том, что в дальнейшем суммы Министерства финансов в иностранной валюте будут постепенно уменьшаться и достигнут «более низкого уровня, чем за ряд предшествующих лет» ²¹⁹.

Однако политическое положение было тревожно, поэтому Комитет финансов, обсудивший 1 марта 1913 г. ²²⁰ вопрос о заграничных средствах казны, признал желательным производить покупку иностранной валюты вне зависимости от размера сумм, «уже состоявших на счетах Министерства финансов за границею, так как накопление запаса сверх годовой потребности безусловно желательно на случай неблагоприятного хода международных расчетов» ²²¹. При нормальных политических условиях размер сумм на счетах иностранных банков был ограничен в 700 млн. руб. Этой суммы хватило бы на покрытие расходов за границей в течение двух лет. Дополнительный приток валюты подлежал переводу в Россию для пополнения запасов золота в Государственном банке. Итак, сумма в 700 млн. руб. была признана нормальным запасом иностранной валюты, «при условии полной ее несвязанности» ²²². Было признано, что суммы, помещенные в заграничные отделения русских банков, а также предоставленные правлениям акционерных банков в России, в случае политических осложнений «едва ли могут быть срочно востребованы без ущерба экономическим интересам страны». Следовательно, если сравнить данное решение с предыдущими, необходимо подчеркнуть два новых момента. Во-первых, была значительно повышена сумма валюты за границей и ее высший лимит установлен в 700 млн. руб., — сумма, более чем в два раза превышавшая иностранную наличность на 1 января 1909 г. Что касается распределения валюты по странам, то около двух ее третей приходилось на Францию и Англию, и 25—30% — на Германию. Такое распределение валюты не вызывало особой тревоги у Комитета финансов.

Чтобы удерживать золото в стране, было решено поддерживать учетный процент Государственного банка на полпроцента выше ставок Германского Рейхсбанка. Это тем более было необходимо, что в последние годы перед войной коммерческие банки России систематически занимались спекулятивной деятельностью с бумажными ценностями. Еще в 1912 г. в операциях банков вырос главным образом не кредит под векселя и товары, т. е. не «тот именно вид кредита, который наиболее непосредственным образом служит увеличению производительных сил страны» ²²³, а кредит под процентные бумаги, который Комитет финансов характеризовал как кредит спекулятивный. В особенности это касалось крупнейших петербургских банков, которые большую часть годового притока вкладов в сумме 473 млн. руб. использовали на операции с бумажными ценностями ²²⁴. Курсы ценных бумаг то повышались, то резко падали, разоряя лиц, втянутых в спекуляцию. Спекулятивная деятельность банков побудила Министерство финансов применить к ним репрессивные меры, которые состояли в повышении учетного процента и в сокращении задолженности частных банков Государственному банку. Эти меры едва ли являлись действенными, ибо задолженность банков сперва резко упала с 483,4 млн. руб. до 235,3 (к 1912 г.), но в начале 1913 г. опять поднялась до 492,7 млн. руб., т. е. еще до более высокого уровня, чем раньше. К марту 1914 г. средства казны, предоставленные коммерческим банкам, еще более выросли и достигли огромной суммы в 754,8 млн. руб. ²²⁵

Таким образом, спекуляция банков с ценными бумагами, захват ими промышленных предприятий и т. д. велись и на государственные средства.

В начале марта 1913 г. Комитет финансов также отметил в деятельности банков увлечение биржевой спекуляцией. Чтобы активно воздействовать на биржу и противодействовать падению курсов дивидендных бумаг, в октябре 1912 г. был образован синдикат крупнейших петербургских банков с капиталом в 30 млн. руб. Он продолжал свои операции до апреля 1913 г. Однако вторая балканская война вызвала новое падение курсов «на всех европейских биржах и особенно в Берлине, Вене и С. Петербурге» — так характеризовал положение Барк в специальной записке о финансовых и биржевых кризисах. Вновь началось падение цен на бумаги и вновь Министерство финансов «энергично» выступило против понижателей. Повышение курсов наступило с августа 1913 г. Хотя министр финансов и пытался весной 1914 г. уверить членов Комитета финансов и царя, что в России все обстоит более или менее благополучно, что ни в положении промышленности, обеспеченной заказами на ряд лет, ни в условиях денежного рынка «нельзя было усмотреть каких-либо реальных оснований к понижению курсов», однако и непосредственно перед войной положение как европейских, так и петербургских бирж оставалось, по очень эластичной формулировке Барка, «недостаточно устойчивое» ²²⁶.

В такой обстановке Комитет финансов вновь рассматривал вопрос о суммах Министерства финансов за границей и об операциях Государственного банка за 1910—1913 гг. ²²⁷ Из записки Барка следует, что остаток валюты у Министерства финансов в иностранных банках на 1 января 1914 г. достигал 594,3 млн. руб., но так как из них было уже израсходовано на покупку золота 44 млн. руб., то фактический остаток составлял 550,3 млн. руб., или на 62,5 млн. руб. менее, чем в 1913 г .²²⁸ Кроме того, 14 февраля Государственный банк купил у железнодорожных обществ выручку объединенного займа, вследствие чего наличность иностранной валюты к 1 марта 1914 г. поднялась до 669 млн. руб., а платежи за год предусматривались в сумме около 350 млн. руб. ²²⁹ Несмотря на наличие большой суммы за границей, по мнению Комитета, обстановка для финансовых расчетов складывалась не совсем благоприятно, так как обязательства казны по оплате гарантированных займов увеличились, кроме того, только по морскому ведомству иностранные платежи должны были составить около 70 млн. руб. Между тем выручка от новых железнодорожных или государственных займов, по условиям расчета с банкирами, должна была оставаться у них на счетах, «увеличивая, таким образом, наши заграничные суммы».

В ходе обсуждения большое внимание было обращено на выяснение сохранности денежных сумм в случае войны и на финансовую готовность России к войне. Сравнивая финансовое положение России в марте 1914 г. с положением накануне войны с Японией, граф Витте на заседании Комитета финансов говорил: «В настоящее время в финансовом отношении мы гораздо менее подготовлены к войне, чем десять лет тому назад» ²³⁰. Свою точку зрения Витте подробно аргументировал. Он отметил значительный рост золотого фонда — с 903 до 1688 млн. руб., но одновременно и количество кредитных билетов в обращении увеличилось с 578,4 млн. руб. до 1665 млн., «т. е. почти в три раза». При этом часть золотого запаса (163 млн. руб.) находилась за границей в иностранных банках и в отделениях русских банков. Поэтому она не могла быть причислена к фонду обеспечения кредитных билетов, как утверждал статс-секретарь Голубев. Хотя Витте и не разделял целиком это мнение Голубева, но и он приходил к выводу о том, что из сумм золота за границей «во всяком случае должны быть исключены суммы, предоставленные русским банкам». Но при этих условиях находившиеся в обращении кредитные билеты на 17 млн. руб. уже не имели золотого покрытия. Следовательно, при наличии политического кризиса казна могла получить от Государственного банка менее 300 млн. руб. Кроме того, Государственный банк мог оказаться в трудном положении, не имея возможности быстро возвратить деньги по вкладам и текущим счетам, сумма которых достигла почти 1,2 млрд. руб. ²³¹ Банк не был бы в состоянии быстро реализовать свои активы, так как значительная часть их носила долгосрочный характер (строительство элеваторов, промышленные и подтоварные ссуды и т. д.). Витте указал, что в случае войны при существующем положении дела в Государственном банке «пришлось бы добывать с самого начала средства на ведение войны путем печатного станка». Тогда же по инициативе Витте было решено провести ряд финансовых мероприятий, усиливавших финансовую подготовку России к возможной войне.

В соответствии со своей общей точкой зрения Витте провел постановление Комитета финансов об увеличении золотых запасов России и о сокращении золотой наличности за границей. Хотя максимальный размер заграничного счета был ограничен суммой в 700 млн. руб., но одновременно Комитет финансов признал желательным постепенно и осторожно продолжать перевод наших сумм из-за границы, особенно из заграничных отделений русских банков, внутрь страны; было решено также сократить основные операции Государственного банка, особенно кредиты под процентные бумаги.

Комитет финансов высказался за то, чтобы в мирное время Государственный банк не использовал свое право выпуска кредитных билетов без золотого обращения (300 млн. руб.). Уже не в первый раз принимались решения об усилении выпуска в обращение золотой монеты. На деле же получалось обратное — количество ее в обращении сократилось за последние пять лет на 85 млн. руб., а количество кредитных билетов только за последние 4 года увеличилось почти на 500 млн. руб.

Финансовая подготовка России к войне выражалась в оттягивании золотых запасов внутрь страны для обеспечения золотой валюты, которая, по мнению ее вдохновителя и главного деятеля по введению золотого обращения в России Витте, «составляет наиглавнейшее основание нашей финансово-боевой готовности» ²³². Ошибочность этого мнения Витте наиболее ярко сказалась во время войны, ибо золотое обращение просуществовало лишь несколько дней — 27 июля 1914 г. размен кредиток на золото был прекращен.

Никакие другие стороны финансовой подготовки к войне, как-то: источники платежей процентов по займам, предоставление Францией кредитов для оплаты иностранных заказов, покупки материалов, поддержания курса рубля и т. д., не были затронуты. В финансовом отношении правительство совершенно не подготовилось к войне, не выработало никакого финансового плана, не учло количества средств, необходимых для оплаты иностранных заказов и т. д.

В одном только отношении был сделан практический вывод. Еще 16 марта 1913 г. Коковцов секретным письмом предупредил всех министров и главноуправляющих отдельными ведомствами, чтобы они не рассчитывали на свободную наличность, которая целиком бронировалась за военным ведомством в связи с численным ростом армии на 356 тыс. человек ²³³. Эта мера требовала единовременных расходов в сумме 346 млн. руб. и ежегодных — в 91 млн. руб. Но и эти расходы, по мнению Коковцова, «не исчерпывают собой всех новых потребностей обороны».

Таким образом, период бюджетной «экономии» кончался. Царская Россия стала на путь огромного численного расширения своей армии, а не на путь коренного технического ее перевооружения. Но и эта мера оказалась запоздалой, поскольку ее стали осуществлять лишь тогда, когда Европа находилась в преддверии мировой войны.

Граф Витте на заседании Комитета финансов поднял вопрос о возможной конфискации в случае войны русских средств за границей. Вопрос этот казался для многих членов Комитета неясным. Поэтому он долго еще изучался ²³⁴. Обратились за консультацией в Министерство иностранных дел — тогда еще слишком считались с нормами международного права. Но и учитывая их, министр иностранных дел Сазонов подтвердил опасения Витте о судьбе денежных сумм казны. Собственно беспокоились не о вкладах во Франции, или Англии, а о государственных вкладах в германских и австрийских банках, где находилось свыше 100 млн. руб. казенных денег. Перевод денег из германских банков едва успели произвести, буквально накануне войны. На 10 июля 1914 г. суммы государственного казначейства на счетах немецких банков еще достигали 54,6 млн. руб. 16 июля чиновник Министерства финансов привез от банка Мендельсона на 20 млн. руб. ценных бумаг. Одновременно правительство усиленным образом реализовало немецкие ценные бумаги и продавало чеки на Берлин. К моменту объявления войны «суммы государственного казначейства в немецких банках понизились до 0,5 млн. рублей, а в австрийских банках они совершенно отсутствуют» ²³⁵. Государственные вклады в Германии в размере 55 млн. руб. удалось изъять и перевести в союзные страны и таким путем сохранить.

* * *

Подведем некоторые итоги нашему изложению.

Накануне мировой войны правительство имело бездефицитный бюджет, большие запасы золота в Государственном банке, золотую валюту, свободный фонд в заграничных банках, накопленный за последние годы. Эмиссионное обеспечение золотом поднялось с 1 января 1905 г. до 1 января 1914 г. с 1029,4 млн. руб. до 1695,2 млн. Выпущенные в обращение кредитные билеты в сумме 1664,7 млн. руб. (на 1 января 1914 г.) были обеспечены золотом более чем рубль за рубль; учитывая золото за границей, эмиссионное право осталось не использованным на 330,5 млн. руб. ²³⁶ Наряду с кредитными билетами в обращении находилось значительное количество золота: 622,4 млн. руб. в 1908 г. и 494,2 млн. руб. в январе 1914 г. ²³⁷ Казалось, правительство могло спокойно ожидать развития политического кризиса. Но такое «спокойствие» было иллюзорным. В действительности вся денежная система России находилась в состоянии неустойчивости и была очень мало подготовлена к грядущим военным событиям, особенно к войне европейской и мировой. Несмотря на огромные запасы золота (Россия в этом отношении занимала третье место в мире, впереди Великобритании), денежная система не имела под собой прочного экономического основания ²³⁸. Рост золотых запасов являлся продуктом роста внешнего долга, а не следствием производительного накопления и добычи золота ²³⁹. Поэтому правы советские авторы, утверждающие, что денежная система царской России «была зависимой», так как базировалась исключительно на иностранных займах и на непрерывном притоке иностранных капиталов в хозяйство. Даже в предвоенные годы рост «свободной наличности» происходил также за счет всякого рода займов. В. И. Ленин блестяще это показал в своей работе «Свободная наличность» ²⁴⁰. В этой работе он разоблачил методы финансовой политики правительства крепостников-помещиков. Бюджет и свободная наличность, покоившиеся на займах, на водке и чрезмерной экономии от эксплуатации железных дорог, не могли быть прочными.

Только систематический приток иностранных капиталов в государственные займы, в гарантированные правительством железнодорожные займы, размещение за границей ипотечных закладных листов, приток иностранных капиталов в промышленность, банки и торговлю — обеспечивали текущее экономическое равновесие в расчетном балансе и в денежной системе. Переломным моментом в усилении зависимости царизма от межуднародного империализма были 1904—1909 гг., когда дали себя знать поражение в войне с Японией и революционные события внутри страны.

После этого — в 1910—1914 гг. — внешняя форма роста финансовой зависимости несколько изменилась: прекратился открытый рост государственных займов для пополнения дыр в бюджете, но фактически этот рост неудержимо происходил, и царская Россия накануне первой мировой войны была неизмеримо более зависимой страной, чем в начале XX в. Экономика страны и царизм, пострясенный революцией, были теснее и многостороннее связаны с иностранным капиталом. События развивались не в сторону создания самостоятельной национальной системы финансового капитализма России, а в сторону углубления ее зависимости. Однако положение России накануне мировой войны нельзя рассматривать как положение полуколониальной страны. Это была экономически отсталая, но великая держава, где царское правительство сохраняло еще свою политическую независимость.

Бюрократическое правительство, оторванное от народа и глубоко враждебное ему, рассматривало финансовую готовность страны в отрыве от общего плана экономической готовности, сводя ее почти исключительно к увеличению золота внутри страны, какой бы ценой это не покупалось. Даже Витте, наиболее опытный и дальновидный представитель господствующего класса и правящей бюрократии, смутно чувствовавший финансовую слабость правительства, не выдвинул ни одного действительно крупного мероприятия, которое могло бы усилить финансы страны на случай войны. Ограничивались мерами текущего порядка — и только. Поэтому финансовая слабость России ярко проявилась в первые же дни войны.

---

¹⁶⁸ А. А. Сидоров. Конверсии внешних займов России в 1888—1890 гг. «Исторический архив», 1959, № 3, стр. 99—126. (стр. 82.)

¹⁶⁹ А. Пасвольский и Г. Моультон. Русские долги и восстановление России. М., 1925, стр. 35. (стр. 83.)

¹⁷⁰ Стенографический отчет Экономического совета при Временном правительстве, 1917, № 5, стр. 6. (стр. 83.)

¹⁷¹ С. С. Хрулев. Финансы России и ее промышленность. Пг., 1916, стр. 23. Министерство финансов определяло активное сальдо торгового баланса за отдельные годы в меньших размерах, что означало еще большее увеличение отрицательного сальдо по расчетному балансу. (стр. 83.)

¹⁷² С. С. Хрулев. Указ. соч., стр. 17. (стр. 84.)

¹⁷³ «Вестник финансов», 1928, № 5, стр. 72—84. (стр. 84.)

¹⁷⁴ Там же, стр. 83. (стр. 84.)

¹⁷⁵ С 1881 по 1897 г. инвестицию иностранных капиталов в промышленность, частное железнодорожное строительство и государственные займы цитируемый нами выше автор определяет в 1,8 млрд. руб., а выплату за границу процентов и дивидендов — в 2,9 млрд. руб. Кроме того, на 100 млн. руб. было выкуплено ценных бумаг кредитных учреждений (там же, стр. 77). (стр. 84.)

¹⁷⁶ Там же, стр. 83. (стр. 85.)

¹⁷⁷ Там же, стр. 81. (стр. 85.)

¹⁷⁸ Министерство финансов. Особенная канцелярия по кредитной части. «К вопросу о русском золотом запасе за границей». СПб., 1914. (стр. 85.)

¹⁷⁹ Там же, стр. 9—10, 76. Энгеев определяет весь государственный внешний долг России к началу войны в сумме около 6 млрд. руб. («Вестник финансов», 1928, № 5, стр. 81). (стр. 85.)

¹⁸⁰ «К вопросу о русском золотом запасе за границей», стр. 11. (стр. 85.)

¹⁸¹ По данным Министерства финансов, активное сальдо нашего торгового баланса колебалось от 85,6 млн. руб. (1908 г.) до 521,4 млн. руб. (1909 г.) (там же, стр. 15). Эти данные незначительно расходятся с приведенными выше. (стр. 86.)

¹⁸² «К вопросу о русском золотом запасе за границей», стр. 45. (Курсив наш. — А. С.). (стр. 86.)

¹⁸³ Министерство финансов определило размер гарантированных железнодорожных займов за 4 года в 1 млрд. руб. (стр. 86.)

¹⁸⁴ П. Оль. К обесцениванию кредитного рубля. «Новый экономист», 1917, № 33—34, стр. 5. (стр. 87.)

¹⁸⁵ «К вопросу о русском золотом запасе за границей», стр. 45. (стр. 87.)

¹⁸⁶ Там же, стр. 28. (стр. 87.)

¹⁸⁷ История заключения этого займа изложена в публикации документов «Материалы по истории франко-русских отношений за 1910—1914 гг.». М., 1922, стр. 581—627. (стр. 88.)

¹⁸⁸ Г. Фиск. Финансовое положение Европы и Америки после войны. М., 1926, стр. 125. (стр. 88.)

¹⁸⁹ А. Пасвольский и Г. Моультон. Указ. соч., стр. 22. (стр. 89.)

¹⁹⁰ Там же, стр. 164. По данным Министерства финансов, она достигла 250 млн. руб. Попутно укажем, что Фиск определяет на 1 января 1914 г. общую сумму государственного долга России в 4541 млн. долл., из них 2947 млн долл. падают на общегосударственные нужды и 1594 млн. долл. — на достройку железных дорог (указ. соч., стр. 126). Интересны данные о распределении суммы процентов (199,1 мли. руб.) по иностранным займам между странами: Франция получала 62,79%, Германия и Австро-Венгрия — 17,58%, Англия — 7,75%, Голландия — 11,63% (там же). (стр. 89.)

¹⁹¹ А. Пасвольский и Г. Моультон. Указ. соч., стр. 22. И. Ф. Гиндин в статье «О величине и характере русского государственного долга» определяет на 1 января 1914 г. цифру внешнего государственного долга в 4300 млн. руб., а внутреннего — в 4512 млн. руб. («История СССР», 1957, № 5, стр. 169). (стр. 90.)

¹⁹² А. Пасвольский и Г. Моультон. Указ. соч., стр. 42. (стр. 90.)

¹⁹³ Ю. В. Готье. Публичные займы довоенной России. — «Вестник финансов», 1926, № 5—6, стр. 117. (стр. 90.)

¹⁹⁴ На чем строятся расчеты Готье, неизвестно. Как видно из дальнейшего, в эту сумму Готье не включал гарантированные правительством долги частных железных дорог. В заключительной таблице приведена цифра в 1741,5 млн. руб., совпадающая с данными Министерства финансов. (стр. 90.)

¹⁹⁵ В эту сумму входили лишь 104,4 млн. руб. займов, выпущенных до 1890 г. Что касается казенного железнодорожного строительства, то оно велось за счет чрезвычайных средств по бюджету. За 10 лет было израсходовано 1041,2 млн. руб. (стр. 90.)

¹⁹⁶ В русской валюте было выпущено гарантированных железнодорожных займов на 720 млн. руб. (29,2%), в русской с паритетом на иностранную — на 414,7 млн. руб. (16,8%) и большая часть (54%), займов (на 1330,2 млн. руб.) — только в иностранной валюте (Ю. В. Готье. Указ статья, стр. 128). Деление займов царского правительства на политические, коммерческие и смешанные — произвольно. (стр. 91.)

¹⁹⁷ Ю. В. Готье. Указ. статья, стр. 131. М. С. Атлас считает, что общая сумма выпущенных закладных листов ипотечных банков достигала 5,3 млрд. руб., из них на долю государственных (Дворянского и Крестьянского земельных банков) приходилось около 2,4 млрд. руб. (М. С. Атлас. Указ. соч., стр. 21). Количество ипотечных ценностей за границей не указано. (стр. 91.)

¹⁹⁸ «Вестник финансов» (1929, № 5, стр. 83) дает следующий расчет иностранных инвестиций в России на начало 1914 г.: а) инвестиции в промышленность — 2 млрд. руб.; б) в частное ж.-д. строительство — 900 млн. руб.; в) в кредитное хозяйство — 400 млн. руб.; г) государственные займы — 4,6 млрд. руб. (стр. 92.)

¹⁹⁹ «La dette publique de la Russie». Paris, 1922. В большой статье этого сборника Рафалович (стр. 6—54) подробно излагает, в каких валютах были выпущены русские государственные и гарантированные займы. Действительные платежи по государственному долгу в части несколько больше половины происходили в России, а в меньшей — за границей. (стр. 92.)

²⁰⁰ Сб. «Социальная революция и финансы» выпущен Наркомфином к II конгрессу Коммунистического Интернационала (М., 1921). Сумма довоенного долга в 8,6 млрд. руб. исчислена на 1913 г., а потому она несколько меньше цифры кануна первой мировой войны — 8825 млн. руб. (стр. 92.)

²⁰¹ Там же, стр. 66. (стр. 92.)

²⁰² «Les reclamations de la Russie aux Etats responsables de l'intervention et du blocus», vol. IV. Geneve, 1922. На русском языке материалы фрацузской брошюры включены в том II документов «Внешняя политика СССР 1917—1944 гг.» М., 1944, стр. 349—355. (стр. 93.)

²⁰³ Н. Н. Любимов. Баланс взаимных требований Союза ССР и держав согласия, М., 1924. (стр. 93.)

²⁰⁴ Эта цифра слагалась из 4,2 млрд. руб. государственного долга, размещенного за границей, 970 млн, руб. железнодорожных гарантированных долгов, 340 млн. руб. займов городов и 180 млн. руб. облигационных займов земельных банков. (стр. 93.)

²⁰⁵ Оль определял общую сумму иностранных капиталовложений в хозяйство России в 2012,8 млн. руб., а затем поднял ее до 2243 млн. руб. (вместе с Германией и Австро-Венгрией). Претензии по капиталам в неакционерной форме были намечены в размере 50% акционерных. (стр. 93.)

²⁰⁶ По-видимому, либеральный подход к исчислению иностранных капиталовложений объяснялся тем, что сумма контр-претензий Советской России (сумма причиненного ущерба Англией и Францией и другими странами) значительно превосходила сумму претензий к Советской России. (стр. 93.)

²⁰⁷ Г. А. Козлов определяет ежегодные платежи иностранному капиталу по займам и прибылям «не менее 800—900 млн. руб.» (Указ. соч., стр. 10). Нам эта сумма кажется преувеличенной, ибо, если вычесть из этой суммы 200 млн. руб. платежей по займам, то остается 600—700 млн. руб. примерно на 2,5 млрд. руб. капиталовложений, т. е. 24—28% чистой прибыли ежегодно. Называя платежи иностранному капиталу «данью», Г. А. Козлов правильно подчеркивает, что платежный баланс России «не мог бы быть сведен без займов и кредитов, получаемых извне». (стр. 94.)

²⁰⁸ «К вопросу о русском золотом запасе за границей», стр. 35. В названной работе настойчиво проводилась мысль о том, что большие финансовые средства за границей необходимы для охраны металлических запасов страны, для целей «самообороны». В действительности, конечно, это означало слабость русской финансовой системы и большую зависимость ее от международного финансового капитала. (стр. 96.)

²⁰⁹ «Ежегодник Министерства финансов» на 1912 г., стр. 188. (стр. 97.)

²¹⁰ Там же. (стр. 97.)

²¹¹ Этот вопрос рассматривался Комитетом финансов 28 декабря 1909 г. и 4 января 1910 г. Журнал Комитета финансов утвержден Николаем II 4 февраля 1910 г. (ЦГИАЛ, ф. 563, оп. 2, д. 484, лл. 1—10). В журнале подробно изложена точка зрения министра финансов, представление которого в деле отсутствует. (стр. 97.)

²¹² В 1909 г. наблюдался значительный рост хлебного экспорта. Кроме того, был реализован заграничный запас. Это дало возможность купить для Государственного банка золота в слитках и валюте на 80 млн. руб. (стр. 97.)

²¹³ ЦГИАЛ, ф. 563, оп. 2, д. 484, лл. 1—10. (Курсив наш. — А. С.). (стр. 98.)

²¹⁴ Англией, Германией, Голландией, Францией, Соединенными Штатами Америки и Австро-Венгрией. (стр. 98.)

²¹⁵ Значительную наличность средств за границей Комитет не находил опасным. Предполагалось купить золота на 100 млн. руб. и на 50 млн. рублей фондов. Было признано желательным значительно сократить импортные операции. Комитет признал также полезным усилить количество золотой монеты во внутреннем обращении за счет сокращения кредитов. (стр. 98.)

²¹⁶ ЦГИАЛ, ф. 563, оп. 2, д. 500, лл. 2—46. Записка министра финансов в Комитет финансов «О состоянии русского денежного обращения», 1912 г. Из общей суммы 583 млн. руб. золота за границей во Франции было 245 млн. руб., в Германии 206, в Англии 54, в Голландии 14 и во всех остальных странах также 14 млн. руб. Кроме того, Министерство финансов имело 53 млн. руб. валюты на счетах русских банков. (стр. 98.)

²¹⁷ Там же, д. 501, лл. 1—28. Докладная записка министра финансов. (стр. 99.)

²¹⁸ Там же, д. 513, 1913 г., лл. 29—36. (стр. 99.)

²¹⁹ Там же, лл. 1—6. Записка и. о. министра финансов Барка от 1 марта 1914 г. о суммах Министерства финансов за границей. (стр. 99.)

²²⁰ Там же, д. 501, лл. 29—36. Журнал Комитета был утвержден царем 9 марта 1913 г. (стр. 99.)

²²¹ Там же. (стр. 99.)

²²² Там же. Кроме того, 10 марта 1914 г. в записке Барка в Комитет финансов есть специальная ссылка на решение Комитета финансов от 1 марта 1913 г., когда Комитет остановился «на сумме 700 млн. руб., как на той норме, которой желательно было бы не превышать в течение ближайшего времени» (ЦГИАЛ, ф. 266, оп. 1, д. 6, лл. 152—161). (стр. 99.)

²²³ ЦГИАЛ, ф. 563, оп. 2, д. 501, лл. 1—128. О состоянии денежного рынка к началу 1913 г. (стр. 100.)

²²⁴ Там же. Из названной суммы только 60 млн. руб. использованы для учета и на ссуды под товары, а 346 млн. руб. — на операции с частными бумагами. Из общей суммы операций в 2751 млн. руб. почти половина (46%) приходилась на операции с процентными бумагами, в подавляющей массе негарантированными (36%). (стр. 100.)

²²⁵ ЦГИАЛ, ф. 563, оп. 2, д. 512, лл. 1—20. Журнал Комитета финансов от 14 марта 1914 г. За два последних года эта сумма увеличилась на 231,2 млн. руб. (стр. 101.)

²²⁶ ЦГИАЛ, ф. 583, оп. 19, д. 95, лл. 1—6. Документ был доложен царю 7 мая 1914 г. (стр. 101.)

²²⁷ ЦГИАЛ, ф. 266, оп. 1, д. К, лл. 152—161. Копия записки управляющего Министерством финансов в Комитет финансов; там же, ф. 563, оп. 2, 1914 г., д. 512, лл. 1—20. Журнал Комитета финансов от 14 марта 1914 г. Журнал был доложен Николаю II в Ливадии 11 апреля 1914 г. (стр. 101.)

²²⁸ В цифрах иногда имеется расхождение между данными записки министра и журнала Комитета финансов, но это расхождение невелико. Так, по журналу уменьшение наличности за 1913 г. составило не 62 млн., а 57 млн. руб. (стр. 101.)

²²⁹ Так, за 1913 г. платежи достигали 341,3 млн. руб., в том числе на оплату государственных и железнодорожных займов — 237,5 млн., на выкуп облигаций 4½-процентного займа 1905 г. — 33,1 млн., на продажу валюты — 28,7 млн., на покупку золота и серебра — 23,5 млн. См. докладную записку управляющего Министерством финансов от 10 марта 1914 г. (ЦГИАЛ, ф. 563, оп. 2, 1914 г., д. 512, лл. 1—20). (стр. 102.)

²³⁰ ЦГИАЛ, ф. 563, д. 512. Журнал Комитета финансов от 14 марта 1914 г. (стр. 102.)

²³¹ Там же. (стр. 103.)

²³² Там же. (стр. 103.)

²³³ ЦГИАЛ, ф. 966, оп. 1, д. 9, лл. 1—3; ЦГАВМФ, ф. 418, оп. 5, д. 446, лл. 1—4. В письме отмечался огромный рост военных расходов во Франции и Германии и сообщалось о специальном совещании под председательством царя, на котором было решено увеличить численность армии. Вместе с тем Коковцов считал «затруднительным» введение новых налогов, а заключение новых займов считал «неосуществимым». (стр. 104.)

²³⁴ В упоминавшейся работе Министерства финансов («К вопросу о русском золотом запасе за границей») вопрос этот был поставлен (гл. VI) и разрешался в самом оптимистическом духе: возможность конфискации средств не казалась основательной (стр. 97). (стр. 104.)

²³⁵ Архив Министерства финансов СССР. Особенная канцелярия по кредитной части, II отд., 1 ст., д. 1. «О снятии суммы государственного казначейства из германских и австрийских банков»; А. Сидоров. Влияние войны на промышленность. «Очерки из истории Октябрьской социалистической революции», т. I. М., 1927 (стр. 105.)

²³⁶ «Наше денежное обращение». Сб. под ред. Л. Н. Юровского, М., 1926, стр. 1—2. (стр. 105.)

²³⁷ А. Д. Гусаков. Указ. соч., стр. 7. (стр. 105.)

²³⁸ П. А. Козлов. Указ. соч., стр. 14. (стр. 105.)

²³⁹ В 1911 г. в России было добыто 52 тонны золота, в 1914 г. — 51,8 тонн. Исключая промышленное потребление, накопления от внутренней добычи должны были оседать в сумме нескольких десятков миллионов рублей ежегодно. (стр. 105.)

²⁴⁰ В. И. Ленин. Соч., т. 18, стр. 563—564. (стр. 106.)