А. Л. Сидоров. Финансовое положение России в годы первой мировой войны, 1960 г., стр. 107-132

Глава II
ФИНАНСОВЫЕ ИЗДЕРЖКИ ВОЙНЫ.
ВНУТРЕННИЕ ИСТОЧНИКИ ПОКРЫТИЯ ВОЕННЫХ РАСХОДОВ

1. ПЕРВЫЕ ФИНАНСОВЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА.
РОСТ ВОЕННЫХ РАСХОДОВ

Начавшаяся 19 июля 1914 г. первая мировая война внесла коренные изменения во все отрасли хозяйственной жизни России. Особенно резко и быстро реагировали на войну денежное обращение и биржа. Прекратились нормальные финансовые связи русских банков с заграницей. Курс ценных бумаг полетел вниз. Коммерческий кредит банков их клиентам был нарушен. Спрос на наличные деньги вырос, так как среди населения началась паника. В ряде районов стали испытывать недостаток в деньгах. В Риге, Варшаве, Лодзи и во всем Привислинском крае ощущался острый недостаток в мелких кредитных билетах и разменной монете. Эвакуация контор Государственного банка и казначейств из ряда пограничных городов еще более усилила трудности с деньгами, хотя только за неделю — с 19 по 26 июля 1914 г. — в обращение было выпущено кредитных билетов на 600 млн. руб. ¹ Огромные толпы вкладчиков потянулись к банкам и сберегательным кассам, чтобы изъять свои вклады.

Золото и серебро стали быстро исчезать из обращения ². Кредитные билеты в огромных количествах стали предъявлять к обмену на золото. Потребовались решительные меры со стороны государства, чтобы предотвратить дальнейшее распространение паники и организовать денежное обращение и кредит применительно к военным условиям ³.

Был объявлен вексельный мораторий и отсрочены платежи по иностранным векселям; однако банки были обязаны производить выплату по вкладам и текущим счетам. Так как наличная касса в русских банках перед войной была исключительно мала — она составляла лишь 7,5% по отношению к вкладам и текущим счетам ⁴, в два раза меньше, чем в английских и французских банках, — то потребовалась помощь Государственного банка ⁵. За две недели войны частные банки получили в Государственном банке в кредит полмиллиарда рублей. Это и позволило им на первых порах справиться с положением.

В первые же дни войны перед правительством и финансовым ведомством встал вопрос, где взять средства для финансирования военных расходов, какую вести дальше финансовую политику? Министр финансов П. Барк, Комитет финансов и русское правительство в целом не предвидели размаха и продолжительности войны. Правительство, буржуазия и помещики были уверены в том, что война продлится лишь несколько месяцев. Мобилизация в армию свыше 4 млн. человек показывала все отличие этой войны от русско-японской. Европейский масштаб войны и многомиллионный состав мобилизованной армии потребовали от правительства проведения ряда чрезвычайных финансовых мер, и среди них прежде всего пришлось отказаться от размена кредитных билетов на золото.

23 июля 1914 г. Совет министров обсудил представление министра финансов о временном приостановлении размена кредитных билетов на золото ⁶. Одновременно министр финансов просил разрешить Государственному банку дополнительно выпустить кредитных билетов на 1,2 млрд. руб., и производить учет краткосрочных обязательств государственного казначейства «в размере, вызываемом потребностями военного времени». Ввиду остроты положения и «неотложности» этих мер Барк просил осуществить их в чрезвычайном порядке, без предварительного утверждения Государственной думой (статья 87 Основных законов). Совет министров, ссылаясь на исключительные обстоятельства военного времени «и особые экономические условия, создавшиеся на денежных рынках всего мира», утвердил представление министра финансов. В тот же день решение Совета министров было утверждено царем. Это решение дало юридическое основание Министерству финансов производить огромные военные расходы прежде всего за счет выпуска бумажных денег ⁷.

Сначала «высочайшим указом» от 23 июля 1914 г., а после обсуждения в Государственной думе и Государственном совете — законом 27 июля 1914 г. был прекращен размен кредитных билетов на золото и расширено эмиссионное право Государственного банка.Государственный банк получил возможность выпустить кредиток без золотого покрытия на 1,5 млрд. руб. Тем самым казна получила источник для финансирования войны. Это был выпуск бумажных денег. Курс кредитного рубля стал принудительным.

Правительство приняло меры, чтобы отлив золота за границу был предотвращен и по линии действующей армии. Соответствующее решение Совета министров состоялось 1 августа, а 2 августа Горемыкин обратился к верховному главнокомандующему вел. кн. Николаю Николаевичу со специальным письмом, в котором просил о том, чтобы все расходы по действующей армии «как в пределах империи, так и за границей производились во все время войны не иначе, как кредитными билетами, а расходы в золоте были ограничены исключительными случаями совершенной необходимости» ⁸. На деле это означало, что золотой фонд мог расходоваться только по решению Совета министров и что Ставке нельзя было выдавать военные заказы за границу за счет золотого фонда внутри империи.

Итак, через несколько дней после начала войны, в отличие от опыта русско-японской войны 1904—1905 гг., Россия перешла к бумажно-денежному обращению. Сохранить золотое обращение было явно непосильной задачей. Всякое промедление в решении этого вопроса угрожало значительной утечкой золота. Расходы на войну с каждым днем увеличивались, и через два-три месяца золотая наличность Государственного банка была бы исчерпана ⁹.

Государственные деятели того времени и крупнейшие представители буржуазной экономической науки еще в 1915 г. считали, что переход к бумажным деньгам — вынужденная, но временная мера ¹⁰. «Было бы неосновательным пессимизмом, — писал Фридман, — утверждать в настоящее время с уверенностью, что бумажные деньги снова и снова надолго воцарятся у нас со всеми их отрицательными сторонами, столь печально отразившимися на развитии народного хозяйства России» ¹¹. Печальная действительность с каждым днем убеждала в обратном: расходы на войну росли, количество бумажных денег все увеличивалось, и реальных оснований надеяться на возвращение к золотому обращению становилось все меньше.

Уже первые два месяца войны показали, что расходы в эту войну были совершенно несоизмеримы с расходами русско-японской войны. Только издержки по мобилизации войск оценивались в сумме более 400 млн. руб. и в распоряжение различных ведомств было отпущено свыше 1 млрд. руб. «сверхсметных кредитов» ¹². 586,9 млн. руб. достигли одни «бескредитные» расходы 1914 г., оплата которых была перенесена на 1915 г.

Через два месяца войны в распоряжении государственного казначейства оставалось только около 200 млн. руб. неизрасходованных средств. Поэтому в начале октября 1914 г. вновь встал вопрос о новом выпуске 5-процентных обязательств казначейства на 400 млн. руб. Обязательства выпускались на внутреннем рынке на срок 6 месяцев, после чего подлежали выкупу или обмену на новые. Барк предполагал использовать и иностранный рынок для размещения этих обязательств, а потому просил разрешения «заменять их обязательствами, снабженными паритетами на иностранную валюту». Однако обязательства за границей не шли. Перепуганные банкиры не только не давали новых кредитов под государственные обязательства, но чинили препятствия в расходовании свободной золотой наличности, принадлежавшей казне и находившейся на счетах иностранных банков. Особые трудности сложились во Франции.

К началу войны (на 20 июля 1914 г.) в этой стране находилось почти 80% всей свободной наличности русского правительства — 431 млн. руб. из 540 млн. В Англии было 78,4 млн. руб. и на все прочие страны приходилось только 30,3 млн. руб.

Несмотря на союзные отношения с Францией, французские банкиры, опираясь на мораториум, фактически лишили Министерство финансов «возможности располагать в желаемых размерах заграничной наличностью». Оно только «с трудом» добилось оплаты «наших государственных и гарантированных займов, на оплаты же других наших расходов и в особенности от перевода сумм в другие государства, французские банки настойчиво отказываются, ссылаясь на мораториум»¹³. По-видимому, за счет средств русского правительства французские банкиры рассчитывали покрыть большую задолженность руских акционерных банков.

Для правильной оценки финансовой и всей экономической политики русского правительства на первом этапе войны необходимо учесть, что оно не очень ориентировалось на заграничный денежный рынок. Согласно решению Совета министров от 23 августа 1914 г., заграничные расходы, без оплаты государственных и гарантированных займов и без заказов морского ведомства (на 31 млн. руб .), исчислялись на ближайшие месяцы всего в 194 млн. руб.¹⁴ Учитывая и другие платежи, министр финансов определял затраты казны до конца года в иностранной валюте в сумме 250 млн руб. Главная часть платежей предстояла в Англии и в Соединенных Штатах Америки, где свободной наличности казна почти не имела¹⁵. Поэтому русский посол в Англии граф Бенкендорф и агент Министерства торговли и промышленности в Лондоне Рутковский сразу же поставили вопрос о высылке золота из России в Лондон.

Следовательно, перед русским правительством сразу встали две задачи: 1) обеспечить финансирование войны за счет внутренних источников, при условии прекращения размена кредиток на золото, и 2) освободить наличность государства в заграничных банках для текущих расплат, а также найти новые источники для платежей по заграничным заказам. Эту вторую задачу мы подробнее рассмотрим несколько позднее.

Что касается бюджета 1914 г., то доходная часть его за военное полугодие резко снизилась. Сравнительно со вторым полугодием 1913 г. правительство недобрало 674,2 млн. руб., а за весь 1914 г. доходы сократились на 519,2 млн. руб.¹⁶ Основной недобор произошел по трем статьям: винной монополии, от уменьшения коммерческого движения на железных дорогах и сокращения таможенных доходов. Вследствие прекращения внешней торговли поступление доходов от таможенных сборов сократилось на 64%, т. е. почти на две трети, доходы от капиталов в IV квартале упали на 41,2%, а общее поступление доходов по бюджету в III квартале уменьшилось на 27,4%, а в IV квартале — на 26,6% ¹⁷. Резко сократилось поступление доходов в прифронтовом районе — в Царстве Польском (39,7%), а в центральных районах Европейской России сокращение доходов колебалось от одной четвертой (среднепромышленный район) — до одной третьей (среднечерноземный район). К концу 1914 г. всюду значительно увеличились недоимки.

Сначала на время мобилизации, а потом и на все время войны правительство прекратило торговлю водкой¹⁸. Это наносило огромный финансовый ущерб бюджету — выпадала одна из самых крупных и «обеспеченных» статей доходов. Надо было изыскать средства для покрытия этого ущерба. Пришлось кое-какие расходные статьи бюджета во время войны сократить. Эти сокращения за вторую половину 1914 г. достигли 331 млн. руб.¹⁹. Однако они не могли восполнить выбывшие доходы. Пришлось повысить ряд налоговых пошлин²⁰. Но это не дало средств для покрытия чрезвычайных военных расходов, которые быстро увеличивались с каждым новым месяцем войны. Комитет финансов не смог предвидеть величину расходов на несколько месяцев вперед. Самые максимальные предположения оказывались недостаточными, и требовались дополнительные ассигнования. По сравнению с военными расходами золотые запасы правительства оказались мизерными — всего золотого фонда внутри страны и свободной наличности за границей едва хватало бы до конца 1914 г. Расходы вырастали вместе с ростом численности армии и ростом ее вооружения. Десятки миллиардов рублей, израсходованные на снаряды, орудия, винтовки, обмундирование и продовольствие армии, непроизводительно расстреливались на полях сражений. Сотни миллионов рублей попадали в карманы буржуазии в качестве сверхприбылей. Правительство щедро раздавало военные заказы, а вместе с ними и авансы²¹.

Военные расходы России, вернее расходы, покрытые за счет военного фонда, только за вторую половину 1914 г. были больше всей суммы расходов за все время русско-японской войны. По отчету Государственного контроля, они исчислены в сумме 2540 млн. руб. Сам министр финансов исчислял их в 2,7 млрд. руб. Помимо увеличения численности армии и размаха войны, огромное влияние на рост военных расходов имел технический прогресс, усиление артиллерии, внедрение механизации, рост огневых средств в армии, увеличение расходования артиллерийских снарядов.

Военные расходы и источники их финансирования разрешались помимо Государственной думы, в порядке верховного управления, что вызывало недовольство буржуазии. Эти расходы покрывались из так называемого военного фонда. Кроме того, как обычно, продолжали существовать государственные росписи для расходов, якобы не связанных непосредственно с войной²². Каждый год сметы и роспись составлялись так, как будто войны не существовало. Конечно, подобное разделение бюджета на военный и невоенный имело условный характер и по существу являлось неправильным. Оно было придумано для того, чтобы замаскировать действительный размер дефицита и показать, что так называемые обыкновенные расходы правительство сводит без дефицита. Такое разделение бюджета давало царским чиновникам возможность осуществлять всякие махинации. Так, например, при составлении росписи обыкновенных расходов Министерство финансов относило к ним некоторые расходы по военному и морскому ведомствам. В отчетах же об исполнении росписи соответствующие расходы относились на военный фонд. Благодаря этому расходы по обыкновенному бюджету в 1914 г. были снижены на 185 млн. руб., в 1915 г. — на 564,9 млн. руб., в 1916 г. — на 504 млн. руб. С помощью такой махинации по обыкновенному бюджету получалось перевыполнение доходов над расходами²³. Однако всем было ясно, что так называемые обыкновенные расходы представляют лишь незначительную часть расходов на войну, и все дело заключалось в том, чтобы найти источники финансирования огромных военных расходов.

В документах Советского правительства, в которых подводились итоги финансовых расходов царского правительства за время мировой войны ²⁴, этого разделения не существует. В них дано сопоставление всех произведенных правительством расходов со всеми доходными поступлениями, кроме выручки от кредитных операций. Разница между расходами и доходами составляет реальный дефицит бюджета. Если недостача покрывалась займами, то это устраняло кассовый, но не бюджетный дефицит. Однако вся документация царского правительства проводит строгое различие между расходами за счет «военного фонда», т. е. чисто военными, и расходами по обыкновенному бюджету.

Чтобы еще яснее отменить огромный рост «чисто военных» расходов, сохраним это условное разделение и постараемся выявить величину затрат на войну государственного казначейства по обеим указанным нами статьям — по военным расходам и «обычным» сметам.

По подсчетам Г. Дементьева, ассигнования на расходы, связанные непосредственно с войной, достигли по ведомствам к 1 марта 1917 г. следующих цифр (млн. руб.) ²⁵:

* Между приведенными здесь данными Г. Дементьева и данными в других его работах имеются незначительные расхождения. Так, за 1914 г. расходы на войну он в другом месте исчислял в 2540 млн. руб., т. е. на 6 млн. менее, а за 1915 г. — на 6 млн. руб. более. В совокупности эти данные балансируются и не сказываются на общих итогах военных расходов (Г. Дементьев. Государственные доходы и расходы России. Пг., 1917, стр. 31).

---

Итак, в круглых цифрах расход царского правительства на войну, помимо «мирных» расходов, достиг громаднейшей цифры в 30,5 млрд. руб., а с учетом расходов Временного правительства до 1 сентября 1917 г. — 41,4 млрд. руб. Проверяя этот подсчет Дементьева по архивным данным Совета министров и Комитета финансов и по другим источникам, мы убедились в правильности общих итоговых данных. Конечно, надо иметь в виду, что они не охватывают расходов по так называемым обыкновенным бюджетам. По материалам Комитета финансов, нарастание военных расходов происходило следующим образом²⁶:

Прибавив еще расходы за последние три с лишним месяца существования царизма, будем иметь ту же сумму расходов — 30,5 млрд. руб.

Г. Дементьев исчислял суточные расходы на войну, для 1915 г. в 25,7 млн., руб.; для 1916 г. — в 41,7 млн. руб. и для 1917 г. в 58,4 млн. руб.²⁷ По расчетам З. С. Каценеленбаума, расходы были немного меньше для 1915 и 1916 гг.²⁸ и примерно равные с расчетами Дементьева для 1917 г. По-видимому, эти расчеты близки к истине, потому что министр финансов определял суточные расходы казначейства в июле—начале августа 1916 г. в 38 млн. руб., а в октябре 1916 г. — уже в 50 млн. руб.²⁹

Конечно, эти суммы имели оперативное значение и не могут претендовать на абсолютную точность. Они, скорее всего несколько преувеличены, хотя бы потому, что иностранные займы и кредиты по ним рассматривались израсходованными в связи с выдачей заказов. Между тем расплаты по ним производились много позднее. На миллиарды рублей военные заказы остались незавершенными, а многие материалы не были доставлены. Реальный расход несколько отставал от открытых кредитов, которые всегда превышали произведенные на определенную дату расходы. За 1914—1916 гг. Совет министров открыл кредиты на 27,2 млрд. руб., а израсходовано было немногим больше 25 млрд. руб.³⁰

Имеются и другие расчеты расходов России за время империалистической войны. Так, в «Росписи общегосударственных доходов РСФСР за январь—июнь 1919 г.» приводятся следующие данные (млн. руб.) ³¹ (см. табл. 7 на стр. 117).

* За исключением оборотных расходов по переучету краткосрочных обязательств государственного казначейства.

** За вычетом 3 млрд. руб. военных кредитов, перенесенных из смет 1917 г. на 1918 г.

---

Из этих данных следует, что общая сумма расходов государства за 1914—1917 гг. составляла 62 129 млн. руб. Доходов было получено 15 346 млн. руб., или около 25% всех расходов, а дефицит исчислен в 46 783 млн., что составляет около 75% от общей суммы расходов. Если учесть, что эти расходы охватывают весь 1917 год, то подсчеты эти заслуживают доверия. Они совпадают с подсчетами военных расходов и ежегодных дефицитов, опубликованных в 1921 г. в сборнике Наркомфина к III конгрессу Коммунистического Интернационала «Социальная революция и финансы». Из этих и других расчетов ³² следует, что общий дефицит почти совпадает с величиной военных расходов.

А. Д. Гусаков в своей работе «Очерки по денежному обращению России», ссылаясь на «Торгово-промышленную газету», определяет военные расходы с начала войны и до Февральской революции в 28 035 млн. руб.³³ Эта сумма является преуменьшенной более чем на 2 млрд. руб. Наши данные, проверенные по материалам архива и совпадающие в основном с данными Дементьева, более полно отражают сумму военных расходов России.

По материалам Народного банка, т. е. Государственного банка, переименованного после победы Октябрьской социалистической революции³⁴, на расходы военного времени с начала войны и по 1 апреля 1918 г. было ассигновано 54367,2 млн. руб. По годам эти расходы исчислялись так (млн. руб.):

Три первые цифры годовых расходов, по расчетам Народного банка, совпадают с цифрами Дементьева. Последняя цифра — расход за 1917 г. более точна в расчетах банка, ибо Дементьев давал расходы только по 1 сентября. Если произвести соответствующую поправку — исключить расходы с сентября 1917 г. до конца года, то получим почти совпадающие данные.

Следовательно, имеющиеся в обороте различные статистические данные относительно расходов России на войну дают в основном совпадающие и верные данные. Расчет Народного банка определяет их в 52 млрд. руб. по апрель 1918 г. Правильнее их исчислять до конца 1917 г. — в этом случае мы получим цифру около 48 млрд. руб. «Роспись общегосударственных расходов РСФСР за январь—июнь 1919 г.» определяет все расходы за 1914—1917 гг. в 62 млрд. руб., а за вычетом доходов (без займов) и расходов по обыкновенным сметам дефицит определяется в 46,8 млрд. руб.

Этот дефицит близок к цифре чисто военных расходов, фигурирующей в некоторых статистических сборниках и в работе Дементьева.

Так или иначе, но все приведенные выше данные подчеркивают резкую тенденцию возрастания военных расходов, которые достигли своего максимума в 1917 г. перед свержением Временного правительства.

Приведенная выше цифра в 54,4 млрд. руб. военных расходов складывается из расходов различных ведомств, но основная часть расходов приходится на военное ведомство (38,4 млрд. руб.), морское (3 млрд. руб.) и т. д. В военный фонд отнесены расходы, не имеющие непосредственного отношения к войне, как увеличение заработной платы рабочим и служащим почтово-телеграфного ведомства, железных дорог и т. д.

Общая сумма военных расходов делится на четыре группы:

На основе данных Дементьева, в основном совпадающих с неопубликованными данными Комитета финансов и данными Народного банка, почти 80% всех военных расходов приходится на военное и морское ведомства (33 002,5 млн. руб.) и около 20% (9,4 млрд. руб.) — на все «гражданские» ведомства ³⁵.

К военным расходам гражданских ведомств относятся: помощь населению, строительство путей сообщения, заготовка топлива для населения и выдача ссуд предприятиям, работавшим на оборону. Так расширялось понятие «военные расходы». К ним стали относить наиболее важные расходы по развитию железных дорог, на заготовку топлива и развитие промышленности. Среди военных расходов гражданских ведомств наибольшую роль играют пайки солдатским семьям. На них до 1 января 1917 г. было израсходовано почти 2 млрд. руб. Затем идут расходы по помощи беженцам, достигшие за 1914—1917 гг. почти 3/4 млрд. руб. По Министерству путей сообщения военные расходы достигли особенно значительных размеров в 1916 г. За первые полтора года войны расходы на железные дороги составили всего лишь около 400 млн. руб. За 8 месяцев 1917 г. расходы на усиление железных дорог достигают суммы расходов за предыдущие 2½ года войны. К ним относились затраты на приобретение подвижного состава, на строительство новых линий и усиление деятельности уже существующих.

Кроме расходов, вызванных войной, казна совершала так называемые «мирные» расходы по обыкновенным сметам ведомств, которые по-прежнему представлялись на рассмотрение Государственной думы. Таких расходов до Февральской революции 1917 г. было произведено (млн. руб.)³⁶:

Вместе с военными расходами это дает около 39 млрд. руб., т. е. сумму, превосходящую почти в пять раз весь довоенный государственный долг царского правительства.

Ниже приводим данные о доходах и расходах по обыкновенному бюджету (без займов и военных расходов), покрытых за счет военного фонда (млн. руб.) ³⁷:

* Знак — обозначает уменьшение, знак + обозначает превышение.

---

Итак, доходы по «обыкновенным» сметам превысили расходы на 2,2 млрд. руб., которые и пошли на покрытие части военных расходов. Однако кажущееся благополучие государственной росписи достигалось благодаря бухгалтерскому приему, смысл которого состоял в том, что сметные расходы по военному ведомству, Морскому министерству и пограничной страже проектировались по довоенному штату, а расходы покрывались из военного фонда по их действительной потребности. Перерасход в сумме 1732 млн. руб. относился за счет военного фонда. Точно так же и оплата процентов по краткосрочным обязательствам в сумме 1224 млн. руб. относилась за счет того же источника. Не будь этих ухищрений, получился бы большой дефицит и в смете невоенных расходов.

Покрытие «мирных» расходов, т. е. сведение обыкновенной росписи, представляло большие трудности для правительства, так как отпала одна из важнейших статей дохода — винная монополия. Мы уже указывали, что за вторую половину 1914 г., т. е. за первое полугодие войны сравнительно с тем же полугодием предшествующего года или первым полугодием 1914 г., доходы резко сократились. Сокращение доходов началось с первых же дней войны. Обеспокоенное правительство уже 13 сентября 1914 г. обсуждало вопрос «о переустройстве нашего бюджета». Совет министров призывал своих коллег к бережливости и к изысканию новых налоговых поступлений. Под председательством государственного контролера была создана специальная комиссия в составе ряда министров, которая и должна была решить поставленную правительством задачу ³⁸. Формально эта задача была решена таким образом, что расходная часть бюджета в 1915 г. была меньше предыдущего года почти на 370 млн. руб., а доходная часть больше предыдущего года на 100 млн. руб.

В 1916 г., несмотря на обесценение денег и рост дороговизны, расходы повысились сравнительно с предыдущим годом всего лишь на 10%, но были несколько ниже расходов 1914 г. Зато доходная часть бюджета выросла более чем на 40%, что указывает на большую активность правительства в повышении существовавших и изыскании новых доходов, несмотря на рост нищеты населения, на наличие миллионов беженцев и эвакуированного населения.

Для заполнения финансовой прорехи в обыкновенном бюджете правительство усилило налоговый пресс на трудящиеся слои населения. Были увеличены ставки действовавших ранее налогов и введены новые, введены пошлины с пассажиров и грузов, введен специальный налог на хлопок, повышены налоги на сахар, табак, спички и др. Докладчик бюджетной и финансовой комиссий Государственной думы кадет Шиягарев указывал в конце первого года войны, что правительство покрывает расходы по обыкновенному бюджету путем «повышения почти всех видов существующих прямых и косвенных налогов, пошлин, регалий» ³⁹. Благодаря этим мерам, за первые 8 месяцев 1915 г. поступление доходов увеличилось по 18 параграфам государственной росписи на 260 млн. руб. Наибольшее увеличение дали пошлины и временный налог с пассажиров и грузов, а также с хлопка — 121,9 млн. руб., потом шел сахарный доход — 29,4 млн. руб., а доходы с денежных капиталов дали увеличение всего на 3 млн. руб. По 16 же параграфам поступление доходов уменьшилось на 645,1 млн. руб. Наибольшее сокращение приходилось на доход от вина (469,5 млн. руб.) и таможенный доход (92,4 млн. руб.). Таким образом, общее поступление обыкновенных доходов за 8 месяцев сократилось на 385 млн. руб.⁴⁰ Повышение налогов и введение новых источников обложения дали в 1915 г. более 500 млн. руб., в 1916 г. — 725 млн. руб., а по росписи на 1917 г. предполагалось получить 1075 млн. руб.⁴¹ Правительство иными средствами стало выколачивать тот миллиард, который раньше оно получало от населения по винной монополии.

Министр финансов Барк в докладе Николаю II о проекте росписи на 1917 г. дал очерк развития русского бюджета. Замена «питейного дохода, служившего ранее одним из главных устоев русского бюджета», другими источниками доходов являлась якобы признаком оздоровления бюджета. Барк писал Николаю II, что рост налогов и введение некоторых новых, в том числе подоходного налога, является «способом возможного усовершенствования нашего податного строя на началах уравнительности и справедливости в распределении налогового бремени»⁴². Правительство крепостников-помещиков мало считалось с тем, что главная тяжесть новых и добавочных налогов падала на плечи крестьян, рабочих и мелкой буржуазии. Помещиков и буржуазию самодержавие тщательно оберегало от тягот податного гнета.

Увеличение расходов на войну заставило правительство вновь вернуться к забытому вопросу о подоходном налоге, законопроект о введении которого лежал похороненным в архиве Государственной думы с 1907 г. ⁴³ Представители либеральной буржуазии требовали в стенах Государственной думы коренной финансовой реформы, основу которой должен был составить подоходный налог. Об этом от имени бюджетной и финансовой комиссии Думы говорил один из лидеров кадетов А. И. Шингарев в конце первого года войны⁴⁴. Под влиянием критики Министерство финансов разрабатывало в 1915 г. проект реформы действующей финансовой системы ⁴⁵, одним из звеньев которого, но отнюдь не главным, являлся подоходный налог. Подоходный налог намечалось ввести по всей империи, кроме Финляндии. Он должен был дать всего около 75 млн. руб. ежегодно, тогда как введенные в 1914—1915 гг. новые налоги давали уже свыше 600 млн. руб. Главную часть подоходного налога должны были платить лица с небольшой доходностью — до 1200 руб. в год. Налоговый минимум был очень низок (850 руб.). Максимум обложения — с доходов от 390 тыс. до 400 тыс. руб. — не превосходил 12% ⁴⁶. Доходы свыше 400 тыс. рублей облагались в сумме 1250 руб. на каждые 10 000 руб. чистого дохода, т. е. не свыше 12½%. Закон не применялся к доходам царя и царского дома, к Дворцовому имуществу, а также к недвижимым имуществам за границей. Что касается обложения прибылей с предприятий, то ставка налога начиналась с 5% и не подымалась выше 11,5% с предприятий, которые давали 20% дивиденда на основной капитал, т. е. налог составлял всего лишь одну девятую чистого дохода. Еще более щедро охранялись законом прибыли сверх 20% — они облагались всего лишь на ½% выше, т. е. обложение не превышало 12%.

Пожалуй, еще более заботливо закон охранял от обложения прибыли землевладельцев. Из обложения исключались все расходы на удобрение, приобретение орудий, на оплату труда служащих, рабочих, по ремонту зданий и т. д. Все эти условия давали возможность землевладельцам укрыть от обложения большую часть своих доходов. Подоходный налог можно было назвать таковым с большими оговорками. Он лишь для видимости облагал доходы буржуазии. Между тем Барк называл его в Государственной думе «краеугольным камнем податной реформы, тем прочным фундаментом, на коем должно быть построено более совершенное здание» ⁴⁷. В действительности на этом «фундаменте» нельзя было улучшить государственные финансы. Это хорошо понимали правые, и лидер их Марков 2-й, выступая в Думе с демагогической речью, так и охарактеризовал этот закон: «Закон маленький, почти ничтожный, не крупный, но не бесполезный, — так и говорите и не рядитесь в тогу спасителей отечества. Вы из рубля (из ста копеек) полторы копейки передвинули немножко в сторону богатых классов и хорошо сделали, но отсюда еще далеко до великой социальной реформы». По мнению Маркова, этот законопроект подоходного налога «весьма некрупного размера», а потому он не будет иметь никакого реального значения для финансирования войны. Но тут же Марков вдруг внес предложение отложить этот законопроект и принять его только после войны⁴⁸. Наживая сотни миллионов на войне, буржуазия и помещики яростно защищали свои доходы от обложения. Зачем новые, пусть незначительные жертвы на «алтарь отечества», когда есть много миллионов крестьян, рабочих и мелкой буржуазии. Они могут заплатить еще и ту часть, которую законопроект о подходном налоге предполагал возложить на состоятельные слои.

Буржуазия имела своих адвокатов— «людей науки» — таких, как Фридман, Мукосеев, Туган-Барановский, которые в печати вопили о том, что нельзя облагать буржуазию большими налогами, ибо состоятельные классы России «немногочисленны», а потому с состоятельных слоев ничего не получить. Поэтому придется ввести налоги на малосостоятельные слои — налог на ткани, повысить акциз на чай, сахар и т. д. ⁴⁹.

В своем проекте реформы действующей налоговой системы Министерство финансов наметило повысить доходы бюджета на 863,3 млн. руб., из них только 75 млн. руб. за счет введения подоходного налога, а остальные за счет главным образом повышения косвенных налогов или введения новых пошлин и налогов ⁵⁰. Однако и 863,3 млн. руб., по мнению Фридмана, являлись незначительными, и он решительно требовал новых налогов на низшие классы, введения монополии на чай, сахар и т. д. По его мнению, только монополии должны дать 600—800 млн. руб. Таким образом, чиновники Министерства финансов оказывались менее решительными сторонниками нового обложения трудовых классов, чем буржуазия и ее идеологические глашатаи — представители либеральной экономической науки.

Налоги дали в 1913 г. около 35% обыкновенных доходных поступлений, в том числе прямые налоги — 7,9%. Согласно же проекту росписи на 1917 г., по заявлению министра финансов, от них «ожидается более половины (52,7%) общего итога государственных доходов» ⁵¹. Главная часть этих налогов приходилась на долю косвенных. В мае 1916 г. правительство ввело временный налог на военную сверхприбыль, но применялся он только с 1917 г. Этот налог давал мизерную сумму в 55 млн. руб. в год. Другая важная статья прямого обложения — подоходный налог — должна была дать в 1917 г. 130 млн. руб.⁵². Этим, собственно, и ограничивалось все налоговое «бремя» буржуазии и помещиков. В Западной Европе значительную часть военных сверхприбылей государство отбирало для финансирования войны, в России же правительство оставляло сверхприбыли в широких карманах банкиров и промышленной буржуазии.

Трудящиеся слои (населения России истекали кровью, страдали от разорения, нищеты, дороговизны, тяжести налогового обложения, а бюрократ Барк в порыве слепого усердия писал Николаю II «об огромной экономической мощи нашей родины». Он убеждал императора, что новые поступления и доходы «покоятся на усилившейся и окрепшей платежеспособности населения» ⁵³. Эта легенда, будто рабочие и крестьяне разбогатели на войне, перекочевала и в работы кадетов-экономистов.

Слов нет, буржуазия, помещики и бюрократия, связанная с финансовыми дельцами, «заработали» на войне сотни миллионов рублей. Расплачиваться же приходилось рабочим и крестьянам. Буржуазия в России облагалась в значительно меньших размерах, чем в Англии, Франции и других капиталистических странах.

Указывая на «окрепшую» платежеспособность крестьянина и рабочего, Барк все-таки признавал неизбежность «дефицита по росписи в течение ряда лет после войны». Из населения нельзя было выжать больше, чтобы платить добавочные миллиарды процентов по военным долгам. Поневоле приходилось нажимать на военный фонд, черпая из него средства для оплаты расходов по обыкновенному бюджету.

Доходы от населения сокращались с каждым месяцем войны, а расходы вырастали. В смете на 1917 г. предполагалось получить более 420 млн. руб. таможенных сборов, из которых по крайней мере ⁹/₁₀ должна была оплатить казна из военного фонда. Если прежде таможенный доход представлял доход казны, который составлялся из платежей населения, то во время войны налогоплательщиком являлось само государство. Подавляющее большинство импорта непосредственно шло на армию, для промышленности, работавшей на ту же армию, или для казенных заводов. Вот что говорил Шингарев о росте обыкновенных доходов казны: «Ведь вся сумма предприятий, работающих на оборону, настолько велика в настоящее время, что я думаю, что без предварительных подсчетов можно сказать: ⁹/₁₀ всех грузов идет предприятиям, работающим на оборону, т. е. оплачивает их все та же казна, и среди таких грузов частных, если вот эти лимоны, апельсины и чай выбросить, почти ничего не остается, или весь этот якобы доход казны оплачен из военного фонда, никакого дохода там нет, а есть лишь уплата таможенных сборов по грузам для обороны из заемных средств. Ну, вы сами понимаете, что это не доход, а лишь пустая цифра бухгалтерского характера» ⁵⁴.

Далее Шингарев с «сожалением» констатирует тот факт, что министр финансов не имел «достаточно мужества» признать этот факт и сказать, что рост таможенных доходов является «в сущности бедствием, а не доходом казны».

Однако сетование Шингарева и его критика политики Барка были лишены практического значения. Он повторил только то, что Барк признавал в своем выступлении в бюджетной комиссии еще в октябре 1915 г.⁵⁵ Тогда Барк заявил, что всем известны источники средств для ведения войны: внутренние и внешние займы, налоги и выпуск бумажных денег. Барку удалось реализовать пожелания Думы увеличить размер внешних займов особенно в Англии, поднять налоги, но тем не менее недопоступление доходов по росписи 1915 г. предвиделось в количестве 350 млн. руб., а в смете 1916 г. даже по обыкновенным расходам предвиделся дефицит в 327,8 млн. руб. Барк отрицательно относился к советам думских кругов «безотлагательно» ввести монополии, так как при недостаче сахара, табака, текстильных изделий можно было только дискридитировать идею монополии. Внутренние займы не находили широкого размещения: «они в публику еще не проникли». Что же оставалось делать правительству? Печатать бумажные деньги и повышать налоги. Оно этим усердно занималось. Правда, Барк попытался дать совет буржуазным деятелям — сократить закупки за границей. Обращаясь к членам Думы, среди которых было много членов Особых совещаний, он рекомендовал им «по возможности сократить» заграничные заказы, которые ведут страну «по наклонной плоскости к чрезвычайно тяжелым последствиям». Однако известно было, что этот совет буржуазные деятели также не могли принять, ибо промышленность внутри страны не обеспечивала потребностей войны. Кроме того, крупные представители промышленных кругов стремились урвать возможно больший кусок из иностранных кредитов в пользу той отрасли промышленности и тех предприятий, которые они представляли. Правительство проводило единственно приемлемую политику для представителей буржуазии и помещиков в условиях войны.

Более детальный разбор источников государственных доходов делает в своих работах Г. Дементьев. Сравнивая рост доходов по различным источникам поступления в 1916 г. с 1915 годом, он приходит к выводу, что рост обыкновенных доходов казны происходил не за счет роста национального дохода, а за счет повышения налогов с населения и военного фонда. Казна сама оплачивала расходы, фигурирующие в другой смете как «доходы» казны. «В самом деле, множество промышленных предприятий работает теперь для потребности наших армий и при щедрости ведомств, предоставляющих им заказы, частные предприятия получили высокие прибыли. Доходы железных дорог поднялись тоже главным образом за счет казенных перевозок людей и грузов, преобладающих над частными перевозками. Одинаково это относится и к сбору с пассажиров и грузов. Небывалая в мирное время высота и стремительность роста таможенного дохода объясняется громадным привозом из союзных и нейтральных стран изделий и сырья, необходимых для снабжения наших армий или заводов и фабрик, работающих на армию. Прибыли Государственного банка никогда в мирное время не были так высоки, как во время настоящей войны... Прирост этих прибылей, особенно поражающий своей величиной в последующие годы, когда прибыли банка достигают сотен миллионов рублей, является прямым последствием выпуска казной краткосрочных обязательств для покрытия военных расходов. На долю поименованных доходов приходится бо́льшая часть общего повышения поступлений — 802 млн. руб. из числа 1146 млн. руб., или 70%. Но несомненно, что повышающее влияние войны на поступления можно было бы найти и в отношении многих других доходов казны» ⁵⁶.

Весь приведенный нами фактический материал о бюджете показывает, что произошли глубокие изменения в хозяйстве страны. Сильно сократился частный оборот и очень выросли налоги. Кроме налогов с населения, выросшие обыкновенные расходы покрывались за счет самой войны, создававшей новые источники «доходов». Этим источником оказывается государственный карман, где хранился «военный фонд». Деньги из него растекались мелкими ручейками. Один из ручейков попадал в другой государственный карман и учитывался в росписи как «рост доходов». Повышение налогов и другие источники по обыкновенной расписи ничего не давали для финансирования войны и военных расходов. Кадет Шингарев вынужден был лицемерно критиковать в Государственной думе финансовую политику правительства. По его словам, министр финансов «считает возможным покрывать их (громадные расходы на войну. — А. С.) лишь за счет чрезвычайных источников и не имеет надежды на то, чтобы обращение к этим источникам могло быть сокращено, хотя бы и в весьма малой степени, изысканием новых источников налогового характера» ⁵⁷. От имени бюджетной и финансовой комиссий Шингарев требовал от правительства немедленно приступить «к выработке плана финансовых реформ», причем в основу этого плана нужно было положить введение подоходного налога. Мы показали уже выше, что за план выработало правительство и что́ проектировало получить от подоходного налога. В действительности введение подоходного налога было отсрочено до 1917 г., а Шингарев добивался от правительства более активного заключения «крупных займов» у союзников царской России и внутри страны. К этому сводилась вся критика царского бюджета одного из лидеров кадетов. Под видом выработки финансового плана «при непременном» участии Государственной думы кадеты стремились целиком передать дело финансирования войны в руки буржуазии.

Выше уже указывалось, что продолжение войны сопровождалось огромным ростом среднесуточных военных расходов. Отчасти это объяснялось обесценением денег и ростом дороговизны. Но в основном и эти явления были неизбежным результатом невиданного роста армий и разворота войны. Англия вступила в мировую войну без сухопутной армии и создала ее к 1916 г. Россия мобилизовала в 1914 г. вместе с кадровым составом 6 538 тыс. человек. За 1915 г. было проведено десять призывов, по которым под ружье было дополнительно поставлено почти 4,5 млн. человек⁵⁸. Количество дивизий, выставленных на западном театре войны союзниками и Германией, увеличилось в 2,5 раза, на восточном фронте русские и австро-германцы в 1917 г. имели в три раза более дивизий, чем в начале войны ⁵⁹.

В ходе войны к обеим коалициям присоединились новые союзники. В 1915 г. Болгария примкнула к центральным державам, а Италия — к Антанте, в 1916 г., Румыния, а в 1917 г. США — к странам Антанты. Все это требовало новых военных и экономических усилий. Приходилось мобилизовать не только людей, но и все хозяйственные ресурсы. Наконец, война дала сильный толчок усилению армии артиллерией, танками, авиацией, автомобилями. С каждым новым месяцем войны техника все более и более насыщала армии противников, и война все более становилась войной машин. Параллельно с ростом потребностей в материально-технических средствах, с ростом потребления на нужды войны все большей части национального дохода росли и денежные расходы. В 1917 г. ежедневные расходы России увеличились в четыре-пять раз по сравнению с начальным периодом войны и достигли огромной суммы — 58,9 млн. руб.⁶⁰.

Выше уже приводились общие цифры военных расходов России в 1914—1917 гг. Огромная часть этих расходов попадала в кассы коммерческих акционерных банков ⁶¹, в карманы крупных военных поставщиков — промышленников и спекулянтов товарами. В. И. Ленин в сентябре 1917 г. считал, что из 50 млн. руб. ежедневных военных расходов «по меньшей мере 5 миллионов ежедневно, а вероятнее 10 миллионов и больше, составляют «безгрешные доходы» капиталистов и находящихся в той или иной стачке с ними чиновников»⁶². В. И. Ленин называл огромные прибыли капиталистов казнокрадством, «ибо иначе нельзя назвать это надувание и обдирание народа «по случаю» бедствий войны, «по случаю» гибели сотен тысяч и миллионов людей»⁶³. Об этих прибылях приводилось немало сведений даже в буржуазной прессе. Грабеж и «мародерство капиталистов» (Ленин) еще более усилились после падения царизма, когда буржуазия пришла к власти и стала непосредственно распоряжаться казенными средствами. Этот грабеж государственной казны явился одним из источников экономической разрухи 1917 г.⁶⁴ Неудивительно, что сумма военных расходов катастрофически нарастала с каждым месяцем. Министерство финансов Временного правительства в октябре 1917 г. определяло вероятную сумму выпуска кредитных билетов до конца года в 6 млрд. руб.⁶⁵

Такие громадные расходы, несмотря на помощь союзников, были не по плечу русскому народному хозяйству. Национальный доход России по своей абсолютной и относительной величине был в несколько раз меньше, чем в других странах ⁶⁶. Накануне войны 1914 г. на душу населения в Англии приходилось 243 доллара национального дохода, во Франции — 185 долл., в Германии — 146 долл., а в России — всего только 44 долл. А между тем военные расходы России в течение первого года войны шли наравне с расходами Англии и отставали только от Германии. В следующий год Россия по военным расходам отстает от Англии, но идет почти вровень с Германией и далеко опережает Францию, в чем можно убедиться из приводимых ниже цифр ⁶⁷ ежедневного расхода на войну (млн. долл.):

Если мы примем во внимание тот факт, что все существовавшие налоговые источники, например доходы от имущества и т. д., фактически ничего не давали для финансирования войны, то станет ясно, что проблема изыскания средств на войну была в России особенно острой и встречала большие трудности на пути своего разрешения.

---

¹ А. Д. Гусаков. Очерки по истории денежного обращения в России, стр. 20. (стр. 107.)

² На 1 января 1914 г. в обращении находилось золотой монеты на 494 млн. руб., высокопробного серебра — на 123 млн. руб., низкопробного серебра — на 103 млн. руб. и медной монеты — на 18 млн. руб. Реальная ценность серебра в высокопробной монете составляла около ⅔ ее номинальной стоимости, а низкопробной — около ⅓. (стр. 107.)

³ Следует иметь в виду, что первые месяцы войны повели к сокращению работы промышленности: к сентябрю 1914 г. было закрыто 502 предприятия и сократили производство 1034 предприятия. В промышленности было уволено до 160 тыс. человек («История гражданской войны», т. I. М., 1935, стр. 29). (стр. 108.)

⁴ М. И. Боголепов. Война и деньги. В сб. «Вопросы мировой войны», под ред. М. И. Туган-Барановского. Пг., 1915, стр. 407. (стр. 108.)

⁵ Там же. На 1 июля 1914 г. 47 русских акционерных банков имели собственных капиталов 722 млн. руб., текущих счетов — на 2445 млн. руб. и наличную кассу всего в 220 млн. руб. (стр. 108.)

⁶ ЦГИАЛ, ф. 1276. Особые журналы Совета министров, 1914 г., д. 2980, лл. 1—2. Характерно, что в том же решении указывалось, что при восстановлении «нормальной жизни» необходимо вернуться к размену кредиток на золото и к покрытию казной долга Государственному банку. (стр. 108.)

⁷ «Положение о полевом управлении войск в военное время» определяло лишь порядок исчисления военных расходов и их истребования от Министерства финансов. В дальнейшем Совет министров значительно расширил категории расходов, покрываемых за счет «военного фонда». Значительные средства отпускались из «военного фонда» Министерству путей сообщения, Министерству внутренних дел («пайки» семьям военнослужащих), буржуазным общественным организациям. За счет «военного фонда» производились также все военные заказы в России и за границей. (стр. 109.)

⁸ ЦГИАЛ, ф. 1276, оп. 10, д. 308, 1914 г , л. 1. (стр. 109.)

⁹ На 16 июля 1914 г. золота в Государственном банке было на 1744 млн. руб., а на 23 июля — на 1718 млн. руб. За неделю золотая наличность сократилась на 26 млн. руб. (М. И. Боголепов. Указ. статья, стр. 423). (стр. 110.)

¹⁰ Эти взгляды поддерживали авторы сборника «Вопросы мировой войны» профессора Туган-Барановский, Боголепов, Фридман и др. (стр. 110.)

¹¹ Сб. «Война и государственное хозяйство России», Пг., 1916,, стр. 386. (стр. 110.)

¹² ЦГИАЛ, ф. 563, оп. 2, 1914 г., д. 528, лл, 163—169. Обращение министра финансов Барка в Комитет финансов о предоставлении министру финансов права совершать кредитные операции на внутреннем и английском денежных рынках. Даты на документе нет, но судя по тому, что в нем приводятся данные за 26—29 сентября 1914 г. и говорится, что со времени начала войны прошло немного более 2 месяцев, документ написан около 1 октября 1914 г. До 29 сентября 1914 г. Министерство финансов реализовало на 400 млн. руб. 5-процентных государственных обязательств казначейства и на 300 млн. рублей 4-процентных государственных билетов — «серий». (стр. 110.)

¹³ Там же. За 10 дней, с 10 по 20 июля, свободная наличность Министерства финансов за границей сократилась на 126,3 млн. руб. в основном за счет изъятия государственных средств, бывших на счетах германских и австрийских банков, где хранилось 114,1 млн. руб. Были изъяты средства и из отделений немецких банков в Англии. Все эти средства были переведены в союзные страны или в Россию. (стр. 111.)

¹⁴ Там же. 118 млн. руб. по заказам военного ведомства, 20 млн. руб. для снабжения железных дорог, казенных предприятий и частных заводов металлами, 10 млн. руб. Совету съездов представителей торговли и промышленности и 15 млн. руб. дополнительно военному ведомству. (стр. 111.)

¹⁵ В Англии свободная наличность к этому времени значительно уменьшилась и составила всего около 3 млн. руб. (стр. 112.)

¹⁶ Г. Дементьев. Государственные расходы и доходы России за время войны..., стр. 9. (стр. 112.)

¹⁷ И. А. Михайлов. Государственные доходы и расходы России во время войны. Пг., 1917, стр. 34, 36, 64, 67. (стр. 112.)

¹⁸ ЦГИАЛ, ф. 1276, д. 3147, лл. 1—4. Особый журнал Совета министров от 13 сентября 1914 г., утвержденный царем 16 сентября 1914 г. (стр. 112.)

¹⁹ ЦГИАЛ, ф. 1276, оп. 10, д. 300, лл. 74—77. Совет министров сократил расходы несколько меньше, чем предложил Барк. (стр. 112.)

²⁰ Повышение налогов подробно освещалось в ряде работ, например в статье Михеева и Гиршфельда «К вопросу о финансовой подготовленности России к войне 1914—1917 гг.» («Вестник финансов», 1928, № 9, стр. 103—110), в работах Михайлова, Дементьева и др. (стр. 113.)

²¹ Уже на сентябрь 1914 г. потребность фронта в артиллерийских снарядах была определена в 1,5 млн. штук в месяц, а потребность в винтовках — в 100—150 тыс. штук. В сентябре—октябре 1914 г. 16 крупнейших заводов России получили первые заказы на 7,7 млн. 3-х дюймовых шрапнелей, на общую сумму 89 млн. руб. Заводы получили свыше 12 млн. руб. бесплатной дотации на оборудование предприятий. Заводчики получали 65% стоимости заказа в качестве аванса (подробнее об этом — в неопубликованной еще рукописи автора о военной экономике России). Это было начало переключения крупной промышленности для работы «на оборону». Одновременно был сделан заграничный заказ на 4 млн. артиллерийских снарядов. Однако это были только первые и робкие шаги расточительства миллиардов рублей на различного рода военные заказы. (стр. 113.)

²² 13 сентября 1914 г. Совет министров обсуждал вопрос «Об условиях сведения государственной росписи доходов и расходов на 1915 г.». Предполагался дефицит бюджета при обычных источниках доходов в 1 млрд. руб. Новые налоговые мероприятия исчислялись в 535 млн. руб. Дефицит в 500 млн. руб. должен был быть покрыт за счет дальнейшего сокращения расходов и изыскания новых налогов (ЦГИАЛ, ф. 1276. Особый журнал Совета министров от 13 сентября 1914 г., д. 3147). (стр. 114.)

²³ Б. Ривкин. Финансы и кредит в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции. М., Госфиниздат, 1939, стр. 9; Стенографический отчет заседания Экономического совета при Временном правительстве, 1917, № 4, стр. 23. В. П. Дьяченко считает, что в 1915 и 1916 гг. за счет военного фонда было покрыто расходов, не имеющих отношения к войне, на 2,1 млрд. руб. (В. П. Дьяченко. Советские финансы в первой фазе развития социалистического государства, стр. 30). (стр. 114.)

²⁴ «Роспись общегосударственных доходов и расходов РСФСР на январь—июнь 1919 г. с объяснительной запиской народного комиссара финансов». Пг., 1919. Расчет расходов на войну произвел и бюджетный отдел Народного банка (ЦГВИА, ф. 2003, оп. 1, д. 1462, лл. 15—28). (стр. 114.)

²⁵ «Красный архив», т. 25, 1927, стр. 25. Положение гос. казачейства за время войны с Германией и Австрией за 1917 г.; Г. Дементьев. Указ. соч., стр. 31; сб. «Россия в мировой войне 1914—1918 гг.» ЦСУ, 1925, стр. 46—47. В своем выступлении на заседании Экономического совета при Временном правительстве Дементьев называл следующие цифры военных расходов: в 1914 г. — 1655 млн. руб., но к этой сумме следует прибавить 539 млн. на мобилизацию, которые были показаны в отчете Госконтроля как произведенные в 1915 г.; в 1915 г. — 8818,4 млн. руб., в 1916 г. — 14 572,8 млн.; в 1917 г. (первое полугодие) — 10 053 млн., итого 35 638,2 млн. руб. Суточный расход поднялся с 25,7 млн. руб. в 1915. г. до 41,7 млн., в 1916 г. и до 58,9 млн. в 1917 г. (Стенографический отчет заседания Экономического совета при Временном правительстве. 1917, № 5, 26 июля 1917 г., стр. 1—3). (стр. 115-116.)

²⁶ Архив Наркомфина, II отд. 1 ст., 1915 г., д. 3; 1916 г., д. 1 и 3, ч. 3; «Очерки по истории Октябрьской революции», т. I. М., 1927, стр. 43. Цифры военных расходов на 1 января 1916 г. см. в журнале Комитета финансов от 30 января 1916 г. Утверждено Николаем II 15 февраля 1916 г. (ЦГИАЛ, ф. 563, оп. 2, д. 530, лл. 3—4). В журнале приведена цифра военных расходов на 1 января 1916 г. в сумме 10 282 млн. руб. Однако, выступая в Гос. думе 16 февраля 1916 г., Барк называл сумму военных расходов в еще большем количестве: «приблизительно 10 588 млн. руб.» Сумму же предстоящих в 1916 г. военных расходов он определял не менее 12 млрд. руб. Но и эта огромная сумма оказалась заниженной (Стенограф. отчет Гос. думы 4-го созыва, сессия 4, 1915 г., засед. № 22 от 16 февраля 1916, стб. 1744— 1745). (стр. 116.)

²⁷ Г. Дементьев. Государственные доходы и расходы России за время войны..., стр. 32. (стр. 116.)

²⁸ В книге «Война и финансово-экономическое положение России» (М., 1917) З. С. Каценеленбаум определяет расходы 1914 г. в 9,5 млн. руб. в день, в 1915 г. — 24,1 млн. и в 1916 г. — 40 млн. руб. в день. Для 1917 г. называются различные цифры: накануне свержения царизма — 50,6 млн. руб. в день, а в июле—августе 1917 г. — 66,6 млн. Средние данные за 1917 г. будут совпадать с данными Дементьева. Выступая 24 января 1917 г. в бюджетной комиссии IV Гос. думы, Барк приводил заниженные данные о военных кредитах: за 1914 г. — 2172 млн. руб., за 1915 г. — 8299 млн. и за 1916 г. — 14 080 млн. Сумму военных кредитов до 1 января 1917 г. он исчислял в 24,5 млрд. руб. (ЦГИАЛ, ф. 1278, оп. 5, д. 331, лл. 58—59). Во всеподданнейшем докладе Комитета финансов сумма военных расходов России на 1 января 1916 г. определялась в 10 282 млн. руб. (ЦГИАЛ, ф. 563, оп. 2, д. 530, л. 3). (стр. 116-117.)

²⁹ Представление Министерства финансов в августе 1916 г. в Совет министров о дополнительном выпуске кредитных билетов (ЦГИАЛ, ф. 1276, оп. 12, д. 574, лл. 2—5; ф. 563, оп. 2, д. 516, лл. 1—2). (стр. 117.)

³⁰ В. П. Дьяченко. Указ. соч., стр. 28. Дьяченко определяет суточные расходы на войну в 1914 г. в 10—12 млн. руб., в 1-й половине 1915 г. — в 19 млн. руб.} во 2-й половине 1915 г. — в 28 млн. руб.; для 1916 г. соответствующие цифры — 35 и 46 млн. руб. и для 1917 г. — 55 млн. руб. в день. (стр. 117.)

³¹ «Роспись общегосударственных доходов и расходов РСФСР на январь—июнь 1919 г.». Документ содержит серьезный анализ доходов и расходов России за годы войны. (стр. 118.)

³² 32 А. Д. Гусаков. (Указ. соч., стр. 19) повторяет расчеты «Росписи» о дефиците царской России в годы войны. Военные расходы исчислены:

в	1915 г.	—	8 620	млн.	руб.	—	Дефицит	составил	8 561	млн.	руб.
в	1916 г.	—	14 473	»	»	—	»	»	13 767	»	»
в	1917 г.	—	22 561	»	»	—	»	»	22 568	»	»

(стр. 118.)

³³ Там же, стр. 24. По-видимому, он следует за З. С. Канценеленбаумом, который, также основываясь на материалах периодической прессы, определяет военные расходы в 28 млрд. руб. (стр. 118.)

³⁴ ЦГВИА, Управление ген.-квартирмейстера при Верховном главнокомандующем, ф. 2003, оп. 2, д. 9731, лл. 15—24. О военных расходах России за время с начала войны по 1 апреля 1920 г. Документ не подписан, но имеется карандашная пометка, что это записка Кутлера из комиссии Громана. См. также ф. 2003, оп. 1, д. 1462, лл. 15—23 (документ представляет анализ помесячных расходов на войну до 1 апреля 1918 г.). Между обоими вариантами не имеется существенных различий. В издании Центрального статистического управления «Россия в мировой войне 1914—1918 гг.» (в цифрах), стр. 46—47, опубликованы цифровые данные о военных расходах с подразделением их по ведомствам. Расходы до 1 сентября 1917 г. определены в 41,4 млрд. руб., т. е. значительно меньше данных Народного банка, но если к ним прибавить расходы за сентябрь—ноябрь, хотя бы на уровне августа, то итоги будут очень близко совпадать. Б. Ривкин в переизданной в 1957 г. работе «Финансовая политика в период Великой Октябрьской социалистической революции» исчисляет расходы России в 1914—1916 гг., на основе «Росписи общегосударственных расходов РСФСР за январь—июнь 1919 г.» (стр. 10—11). (стр. 118-119.)

³⁵ Данные включают 8 месяцев 1917 г. Процентное соотношение военных расходов между ведомствами было примерно таким же и ко времени Февральской революции 1917 г. (Г. Дементьев. Государственные расходы и расходы России..., стр. 31). (стр. 120.)

³⁶ «Красный архив», кн. 25, стр. 8—33. Доклад Дементьева «Положение государственного казначейства за время войны с Германией и Австрией до конца 1917 г.». Более подробно эти вопросы изложены автором в «Вестнике финансов, промышленности и торговли», 1917, № 36, 37, 39, 41. Сумма расходов за вторую половину 1914 г. и 2 месяца 1917 г. подсчитана мною. (стр. 121.)

³⁷ Г. Дементьев. Государственные доходы и расходы России..., стр. 29. В «Красном архиве» (т. 25, стр. 24) опубликованы несколько другие данные. Совпадают с названными только доходы за 1914 г. и расходы за 1914—1916 гг., остальные данные не совпадают; это, по-видимому, объясняется предварительным характером данных о доходах за 1915—1917 гг., что впоследствии отразилось на их повышении. По данным, опубликованным в «Красном архиве», превышение доходов над расходами составило только 1,8 млрд. руб. (стр. 121.)

³⁸ «Совет министров, — говорилось в решении правительства, — призывает своих сочленов поступиться в данном государственной важности деле ведомственными интересами, преследуя единую общую цель — бездефицитное сведение государственной росписи, как непременное условие правильного и обеспеченного от возможных потрясений государственного хозяйства» (ЦГИАЛ, ф. 1276, д. 3147, лл. 1—4. Особый журнал Совета министров от 13 сентября 1914 г.). (стр. 122.)

³⁹ Приложение к стенографическим отчетам Гос. думы 4-го созыва, сессия 4. Вып. 1, 1915, стр. 7. (стр. 123.)

⁴⁰ ЦГИАЛ, ф. 1276, оп. 11, д. 186, лл. 257—268. Статистические сведения о финансовом и экономическом положении на 15 декабря 1915 г. Приложение. (стр. 123.)

⁴¹ «Красный архив», т. 17, стр. 57. Доклад Барка Николаю II о росписи доходов и расходов на 1917 г. (стр. 123.)

⁴² Там же. (стр. 123.)

⁴³ Вопрос о введении подоходного налога в России поднимался в пореформенное время неоднократно. Еще в 1869 г. Министерство финансов командировало за границу М. И. Веселовского для сбора материала о подоходном налоге в иностранных государствах. Веселовский высказался против введения этого налога в России. После русско-турецкой войны Рейтерн поставил вопрос о коренной реформе обложения. В 1880 г. был выработан проект подоходного налога, но Н. X. Бунге высказался против нового налога. В 1892 г. вновь был выработан проект подоходного налога, но отвергнут Витте якобы из-за трудности его введения в России. (стр. 124.)

⁴⁴ Приложение к стенографическим отчетам Гос. думы 4-го созыва, сессия 4. Вып. 1, 1915, стр. 6—17. (стр. 124.)

⁴⁵ «Справка Министерства финансов. К вопросу о преобразовании действующей налоговой системы». Ноябрь 1915 г. (стр. 124.)

⁴⁶ Закон о государственном подоходном налоге 6 апреля 1916 г. — СУ, I отд., 1-е полугодие, №106, ст. 838. (стр. 124.)

⁴⁷ Стенографический отчет Гос. думы 4-го созыва, сессия 4, засед. 19 июля 1915 г., стб. 31—32. (стр. 125.)

⁴⁸ Там же, засед. 11 августа 1915 г., стб. 641—642. Кн. Святополк-Мирский сетовал в своем выступлении на то, что «состоятельные общественные классы» в России обложены «тяжело», а землевладельцы обложены «не легче, чем на Западе», и во всяком случае, «они обложены у нас тяжелее крестьян». Понятен выкрутас Маркова — отложить законопроект, чтобы не платить и полторы копейки с рубля (там же, стб. 603). (стр. 125.)

⁴⁹ М. И. Фридман. Финансовая реформа. «Вестник финансов, промышленности и торговли», 1916, № 8 и 10, стр. 393—394. В своих статьях Фридман выступил апологетом буржуазии, ратуя за то, чтобы целиком переложить все тяготы войны на трудящиеся классы. Не только буржуазия, но и помещики в лице Маркова 2-го, кн. Святополка-Мирского могли быть довольны «либеральной наукой». (стр. 125.)

⁵⁰ «К вопросу о преобразовании действующих налогов». В справке Министерства финансов 1915 г. намечались следующие группы доходов: от преобразования прямого обложения (75 млн. руб.) и пошлин — 274,6 млн. руб; от повышения существующих и введения новых акцизов — 361,2 млн. руб.; от железнодорожного дохода — 177 млн. руб.; от повышения почтово-телеграфного дохода — 275 млн. руб., от повышения пошлин на чай и изменения таможенных правил — 23 млн. руб. (стр. 126.)

⁵¹ «Красный архив», т. 17, стр. 57—58. (стр. 126.)

⁵² В специальном докладе для царя «О некоторых мерах по упорядочению народнохозяйственной жизни» Барк особенно подчеркивал необходимость возложить «поданное бремя по возможности на все платежеспособное население». Это «по возможности» выражалось в том, что налоговые мероприятия военного времени давали в 1916 г. доход в 800 млн. руб., а проектируемое в 1917 г. обложение буржуазии намечалось в сумме 175 млн. руб. (ЦГИАЛ, ф. 560, оп. 39, д. 193, лл. 137—146). Доклад был прочитан царем 13 сентября 1916 г. (стр. 126.)

⁵³ «Красный архив», т. 17 (Курсив наш. — А. С.). Доклад Барка Николаю II о росписи доходов и расходов на 1917 г. (стр. 127.)

⁵⁴ ЦГИАЛ, ф. 1278, оп. 5, д. 331, лл. 6—8. Речь Шингарева в бюджетной комиссии Гос. думы 24 января 1917 г. (Курсив наш. — А. С.) (стр. 127.)

⁵⁵ Там же, д. 329, лл. 1—19. Выступление Барка 24 октября 1915 г. в заседании бюджетной комиссии Гос. думы. Выступление очень интересное, Барку пришлось несколько раз отвечать на вопросы членов комиссии. (стр. 128.)

⁵⁶ «Вестник финансов промышленности и торговли», 1917, № 37, стр. 308 (Курсив наш — А. С.). Те же выводы Дементьев повторяет в своем докладе «О положении государственного казначейства во время войны с Германией и Австрией до конца 1917 г.». «Красный архив», т. 25, стр. 8—33. (стр. 129.)

⁵⁷ Приложение к стенографическим отчетам Гос. думы 4-го созыва, сессия 4. Вып. 1, 1915, стб. 7—13. Доклад А. И. Шингарева «От бюджетной и финансовой комиссий Государственной думы о расширении Государственному банку права выпуска кредитных билетов». (стр. 129.)

⁵⁸ Н. Е. Носков. Комплектование русской армии в первую мировую империалистическую войну. «Военная мысль», 1940, № 4, стр. 109, 110. (стр. 130.)

⁵⁹ А. Зайончковский. Мировая война 1914—1918 гг., т. II. М., 1938, Приложение. Таблица количества дивизий на театрах мировой войны. (стр. 130.)

⁶⁰ «Красный архив», т. 25, стр. 26. (стр. 131.)

⁶¹ О доходах банков на военных поставках, «гарантийных письмах» и спекуляции товарами говорится ниже. (стр. 131.)

⁶² В. И. Ленин. Соч., т. 25, стр. 316. (стр. 131.)

⁶³ Там же. (стр. 131.)

⁶⁴ См. там же, стр. 316. «В результате неизбежно то мародерство капиталистов, которое вызывает всеобщее возмущение народа, и та разруха, которая искусственно капиталистами поддерживается» (стр. 317). (стр. 131.)

⁶⁵ Б. Ривкин. Указ. соч., изд. 2-е. М., 1957, стр. 33. (стр. 131.)

⁶⁶ О. Н. Прокопович определял народный доход России в 1913 г. приблизительно в 16,4 млрд. руб. (С. Н. Прокопович. Война и народное хозяйство. М., 1918, стр. 84), Госплан СССР — в 17,1 млрд. руб., что составляло в среднем по 102,2 руб. на душу населения, или в 4 раза меньше, чем в Англии, и примерно в 3 раза меньше, чем в Германии (П. И. Лященко. История народного хозяйства, т. II. М., 1948, стр. 348). (стр. 131.)

⁶⁷ Материал о военных расходах Англии, Франции и Германии взят у Эдв. Селигмана («Очерки по теории обложения. Финансовые проблемы военного и послевоенного периода». Пг., 1924). Расходы России определены нами. (стр. 132.)