А. Л. Сидоров. Финансовое положение России в годы первой мировой войны, 1960 г., стр. 336-341
В мае 1916 г. в Париже должна была состояться конференция теперь уже четырех министров финансов союзных стран 126 (прибавилась Италия) для обсуждения коренного вопроса «о способах расплат по заказам, помещаемым союзниками в нейтральных странах, в частности в Америке».
Накануне конференции в союзных странах побывала так называемая русская парламентская делегация, состоявшая из десяти членов Государственного совета и десяти членов Государственной думы. Делегация состояла почти исключительно из членов Прогрессивного блока, оппозиционных правительству. Председателем делегации был небезызвестный потом министр внутренних дел А. Д. Протопопов, тогда товарищ председателя Государственной думы. В состав делегации входили также лидеры кадетов — П. Н. Милюков, А. И. Шингарев и др. Естественно, что члены делегации проявляли повышенный интерес к предстоящей конференции и к вопросам финансовых взаимоотношений с союзниками. Наибольшую активность проявлял считавшийся специалистом по вопросам финансов и бюджета Шингарев, имевший специальные беседы с Мак-Кенна и Рибо.
Представителей буржуазной «общественности» прежде всего интересовал вопрос, почему союзники так настойчиво требуют высылки золота из России. С этим «недоуменным» вопросом Шингарев и обратился к канцлеру английского казначейства Мак-Кенна во время своего визита к нему 127. Шингарев подробно и с большой убедительностью говорил о необходимости сохранить золото в России и старался показать невозможность его вывоза.
«Прежде всего, — докладывал Шингарев, — я спросил у него: «Разрешите мне мой недоуменный вопрос: почему вы так настойчиво и так упорно и в соглашениях и дальше просите высылки нашего золота? Чем это вызывается? Почему вы требуете, чтобы мы высылали золото? Я должен не скрыть от Вас, что это вызывает большое недовольство в России среди общественных кругов, широких кругов, а также среди членов законодательных учреждений, которые неоднократно в финансовой комиссии подчеркивали невозможность такой отправки золота и опасность для нас такой отправки» 128.
Мак-Кенна отвечал Шингареву, что он «абсолютно понимает» точку зрения России по этому вопросу, но обрисовал ему положение с запасами золота в Англии. Чтобы уплатить по счетам союзников США и вообще вне Англии, казначейство скупает в Лондоне американские ценности, которые оно переводит в Нью-Йорк, но этот источник постепенно истощается. Поэтому помимо золота, переведенного из России и Франции в Лондон, английское казначейство должно дополнительно вывезти золота на 40 млн. ф. ст. Мак-Кенна считал запасы золота в России от 130 до 140 млн. ф. ст., во Франции — в сумме 180 млн. фунтов, в то время как английские запасы составляли якобы всего только 60 млн. фунтов. Мак-Кенна, разумеется, умолчал о том, что Англия располагала большим количеством американских ценных бумаг, которые вполне заменяли золото 129 и давали возможность Англии свободно производить свои платежи в США.
Ответ Мак-Кенна не оставил никаких надежд на изменение в будущем английской позиции. Потом он сам стал с пристрастием допрашивать Шингарева, почему русские обращаются за деньгами за границу, не сделав всего для мобилизации финансов внутри страны, в частности по линии прямого обложения, которое в России значительно ниже, чем в Англии. «...Пока вы облагаете себя несравненно легче и надеетесь на нашу помощь», — сказал Мак-Кенна. Что касается высылки золота, то он так объяснил свою политику: «А золото мы требуем потому, что от нас его требуют» 130. Далее он указал, что министр финансов Барк еще не выполнил свои обязательства и не выслал и половины того золота, которое он должен был выслать по сентябрьскому соглашению 1915 г.
Попытка Шингарева перевести разговор на новое финансовое соглашение не была поддержана. Его собеседник отделался заявлением, что этот вопрос поручен Китченеру, который должен был приехать в Россию.
Передавая содержание беседы Шингарева, Бенкендорф счел нужным добавить от себя, что вопрос о золоте «будет одной из крупных трудностей, с которой придется встретиться». Никаких обещаний и заверений об освобождении от высылки золота или предоставлении лучших условий кредита Шингарев не получил. Несмотря на достигнутое общее понимание целей и задач войны, Англия не собиралась ослаблять своих финансовых требований к России, о чем было ясно сказано одному из лидеров кадетов.
Разговор Шингарева с французским министром финансов Рибо был не столь неприятным. Шингарев пытался превратить Рибо в своего союзника с тем, чтобы общими силами бороться против требований англичан высылать золото. Французам до сих пор это удавалось, и они не выполнили Булонского соглашения о вывозе золота. Рибо заверил Шингарева в финансовой помощи России со стороны Франции, но потребовал расплаты людьми, т. е. русскими солдатами. «Если у нас есть эти деньги, мы вам дадим, — передает Шингарев слова Рибо, — но скажите Вашим товарищам, что Франция страшно нуждается в людях, и что самое главное для нас — помогите Вы нам, чем Вы богаты, помогите Вы нам людьми» 131.
Разговоры с английскими и французскими Ротшильдами показали представителю русской буржуазии, что от царского правительства ждут серьезных смягчений положения евреев в стране; без реформ в этом вопросе совершенно нельзя было надеяться на получение кредитов в США. Крупнейшие американские банкирские дома отказывались давать средства России, и, по словам Ротшильдов, Россия якобы портила кредит даже англичанам и французам.
Обсуждение доклада Шингарева в военно-морской комиссии Государственной думы вызвало бурю негодования со стороны правых и поддержку со стороны кадетов. Милюков, чтобы расширить финансовую базу правительства, выступил за «реформы в пользу русских евреев», которые «открыли бы союзникам кассы всех еврейских банков».
Разведка, совершенная Шингаревым в скандинавских странах и в Италии, также не подавала надежд на расширение кредита. Директор Итальянского банка обещал кредит в пределах 100 млн. лир, норвежцы — условно несколько миллионов крон, а в Швеции — даже ничего не обещали. Основной кредитор — Англия не обещала лучших условий кредита и хранила зловещее молчание относительно конкретных пунктов соглашения.
Попытка Шингарева помочь министру финансов провалилась, и у него сложилось довольно пессимистическое представление о возможности получения кредита и об условиях нового соглашения. Основной причиной такого положения он считал реакционную внутреннюю политику правительства, в результате которой сложилось чрезвычайно тревожное положение. «Как справится министр финансов, — говорил Шингарев на заседании военно-морской комиссии, — я не знаю. Я знаю, что мы уже много должны по нашим заказам. Как покроет государство эти суммы заказов, каковы будут новые условия соглашения, не наложит ли Англия на нас новые тяжелые обязательства, этого я не знаю» 132. Так кадет Шингарев выразил свое впечатление о финансовом положении России после разговора с государственными и финансовыми деятелями союзников, в руках которых находилось решение этих вопросов.
Если Шингарев предпринимал безуспешные попытки сохранить золотые запасы царской России, то глава делегации Протопопов считал, что финансовое соглашение имеет шансы на успех лишь при условии экспорта золота из России, и в этом духе пытался воздействовать на Родзянко и буржуазные круги Думы. Через посольство в Лондоне он обратился к Родзянко с телеграммой, в которой указывал, что намерение Думы запретить вывоз золота «произведет здесь неблагоприятное впечатление, будет сочтено попыткой Думы нарушить исполнение принятого правительством обязательства». Больше того, он, как и Бенкендорф, считал, что такое решение «может сделать невозможным заключение нового соглашения» 133.
4 июня 1916 г. министр финансов Барк перед своей поездкой к союзникам для урегулирования финансовых вопросов выступил с объяснениями в Особом совещании по обороне. И на этот раз он положительно отзывался о союзной Англии, которая якобы «не только не препятствует нашим поискам кредита в других странах, но всецело приветствует таковые поиски». «Однако доныне наши попытки получить кредит за границей не удались, — признал Барк. — Япония предоставила нам небольшую сумму в 50 млн. иен; ныне ведутся переговоры о получении еще 315 млн. иен. Швеция в кредите отказывает. Америка вообще не склонна кредитовать ни нас, ни наших союзников. В ответ на наши запросы Америка предъявляет к нам слишком стеснительные требования, вроде ипотеки на железные дороги и двойного обеспечения; правда, мы получили 25 млн. долларов, однако эту сумму пришлось вернуть через несколько месяцев. Англия и Франция разместили в Америке около 1 млрд. рублей военного займа и, кроме того, располагают еще известным запасом скупленных в Европе американских ценностей, но по исчерщании этих запасов будут, как и мы, вынуждены платить Америке золотом. При таких условиях возобновление кредитного соглашения с Англией неизбежно. Переговоры по этому вопросу были возложены английским правительством на лорда Китченера, и гибель последнего несомненно задержит нами получение нового кредита» 134.
Сообщение Барка вызвало оживленный обмен мнений и выявило разные точки зрения. Родзянко в своем выступлении потребовал от правительства, чтобы военные заказы соразмерялись не с казначейскими соображениями, а с «военной нуждой» и чтобы средства на них были «так или иначе найдены министром финансов».
Деятельность министра финансов подверглась наиболее острой критике со стороны наиболее правого члена Государственной думы Маркова 2-го и члена Государственного совета Стаховича — членов Особого совещания по обороне. Марков указал, что правительство должно проявлять больше настойчивости при ведении финансовых переговоров. «Нам надлежит, — говорил он, — в категорической форме потребовать от Англии расширения кредита и предоставления нам тяжелой артиллерии». Стахович остался при особом мнении (поддержанном рядом других членов Особого совещания), совпадающем с мнением Маркова, но еще более резко сформулированном. Он указал на другую основу для финансовых переговоров, упрекнув правительство в том, что оно игнорирует «главное преимущество России», под которым он подразумевал наличие огромной русской армии. Переговоры, говорил он, следует вести, исходя из оценки участия каждого государства в войне. Тогда правительство будет иметь возможность «требовать» необходимого, а не «хлопотать об отдельных услугах и выпрашивать случайные уступки или дорого оплачиваемые ссуды» 135.
Стахович и Марков 2-й представляли меньшинство Особого совещания по обороне, открыто критиковавшее правительство и требовавшее от него более решительной финансовой политики. Большинство членов Особого совещания удовольствовались разъяснениями Барка, надеясь, что ему удастся провести новую финансовую операцию с союзниками на более выгодных условиях, чем раньше.
Критика деятельности Барка на заседании Особого совещания по обороне оказала известное влияние на ход его переговоров с союзниками, во время которых он занял более решительную позицию. Понимая серьезность обстановки, он попросил Протопопова и еще некоторых членов парламентской делегации остаться в Лондоне, чтобы помочь ему.
126 В связи с гибелью лорда Китченера по пути в Россию совещание министров финансов состоялось с некоторым запозданием.
(стр. 336.)
127 Беседа Шингарева с Мак-Кенна происходила в присутствии чиновника Министерства финансов фон Замена, который информировал о содержаний беседы Бенкендорфа, а последний телеграфировал о ней в Министерство иностранных дел (АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, л. 174. Телеграмма от 27/14 мая 1916 г.).
(стр. 337.)
128 «Красный архив», 1934, т. 3 (64), стр. 6. Доклад А. И. Шингарева в военно-морской комиссии Государственной думы 20 июня 1916 г.
(стр. 337.)
129 Бенкендорф, хорошо знавший положение дел в Англии, 27 мая 1916 г. писал министру иностранных дел о том, что до последнего времени приток этих ценностей в кассы казначейства «был настолько значителен, что с избытком покрывал надобности и успешно поддерживал английский кредит на международном рынке». Лишь за последнее время «приток этот сократился», но Бенкендорф считал ошибочным предположение, что причиной этого явилось «истощение запаса названных ценностей в стране», он все еще выражался «в очень значительной цифре» (АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, лл. 230—231. Письмо Бенкендорфа Сазонову, которое сообщено было министру финансов).
(стр. 338.)
130 «Красный архив», т. 3 (64), стр. 7. В телеграмме Бенкендорфа о недостаточном обложении в России ничего не говорится, но в ней приведены точные цифры запасов золота и платежей, произведенных Англией, которые поразили Шингарева.
(стр. 338.)
131 «Красный архив», т. 3 (6 4 ), стр. 11. (Курсив наш. — А. С.).
(стр. 339.)
132 «Красный архив», т. 3(64), стр. 13—14 (Курсив наш. — А. С).
(стр. 340.)
133 АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1915—1917 гг., д. 222, л. 102. Секретная телеграмма Бенкендорфа от 28/15 июня 1916 г.
(стр. 340.)
134 ЦГВИА, ф. 369, оп. 1, д. 177. Журнал Особого совещания по обороне, №77, от 14 июня 1916 г.
(стр. 341.)
135 Там же.
(стр. 341.)