А. Л. Сидоров. Финансовое положение России в годы первой мировой войны, 1960 г., стр. 490-500

Глава V
ПЕТРОГРАДСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ СОЮЗНИКОВ И ФИНАНСИРОВАНИЕ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

4. ФРАНЦУЗСКИЕ КРЕДИТЫ ВРЕМЕННОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ

Мы уже указывали, что Франция, старый союзник и кредитор царской России, занимала во время первой мировой войны второстепенное место в финансировании России, уступив ведущее положение Англии. Неоднократные попытки министра иностранных дел Барка и русских банков расширить базу финансового сотрудничества с Францией неизменно кончались неудачей, причем главные возражения шли со стороны самого французского правительства, которое ограничивало операции французских кредитных учреждений с русскими государственными и частными бумагами. В октябре 1916 г. это вызвало даже протест царского Министерства иностранных дел ²¹³. Кроме того, быстрое падение курса рубля также ограничивало стремление французских банкиров помещать свои капиталы в России ²¹⁴. По-видимому, этот объективный факт помешал группе французских банков (Парижско-Нидерландский, Сосиэтэ Женераль и др.) осуществить свое намерение открыть помимо Французского банка коммерческий кредит для нужд русской промышленности, о чем велись длительные переговоры ²¹⁵. Французские банкиры намерены были потребовать правительственной гарантии этих кредитов, что противоречило русскому законодательству, но покладистый министр иностранных дел Покровский подсказывал Барку возможность обойти закон ²¹⁶. Однако министрам не пришлось пойти на это, ибо были получены сведения, что Рибо высказался против данной операции, и французские банки отказались от своих планов ²¹⁷. Возможно, что не последнюю роль в этом отказе сыграла и неустойчивая политическая обстановка в России, ибо переговоры происходили в январе—феврале 1917 г., когда французские делегаты находились в России. Они не могли не заметить крайнего разброда в правительстве, роста оппозиционных настроений среди буржуазии и революционного движения в стране.

Финансовые обязательства Франции в отношении царского и Временного правительств регулировались одним и тем же документом — соглашением 4 октября (21 сентября) 1915 г. По этому соглашению, продленному в 1916 г., французское правительство обязалось предоставлять России до конца войны кредиты в размере 125 млн. франков в месяц. В дипломатической переписке с русским правительством французы любили напоминать о том, что эта сумма была названа самим русским министром финансов, а они приняли «без обсуждения эту цифру, которая в действительности превышала суммы, которые России надлежало уплатить Франции с октября месяца» (1915 г. — А.С.) ²¹⁸. Однако эта сумма кредита составляла только пятую часть тех кредитов, которые давала Англия. Далее, почти половина французского кредита уходила на платежи процентов по прежним займам и на расходы по учету новых кредитов. Следовательно, оставалась только часть суммы (около 25—30 млн. руб. в месяц) для новых военных заказов русского правительства. Расходовать хотя бы и часть этих кредитов на заказы частной промышленности, даже и работавшей на оборону, французы не разрешали.

Ссылаясь на собственные трудности, французы отказали в использовании хотя бы небольшой части кредитов для расплат в Италии. В цитированной нами французской ноте, где изложена позиция французского правительства накануне Петроградской конференции, говорилось: «Мы не считаем возможным включить в эту цифру платежи, предстоящие русскому правительству в Италии. В момент подписания протокола от 4 октября 1915 г. было специально оговорено, что авансы французского правительства пойдут исключительно на оплату расходов, произведенных во Франции. Мы испытываем такие трудности при сохранении нашей валюты, что не должны производить никакой оплаты за границей без абсолютной в этом необходимости» ²¹⁹.

Барк просил французское правительство увеличить сумму кредита до 150 млн. франков, но под всякими благовидными предлогами оно от этого отказывалось. Французское правительство также не согласилось на выпуск во Франции обязательств русского казначейства на 1—1,5 млрд. франков, из выручки которых 400 млн. франков должны были быть резервированы в распоряжение русского правительства для расходов во Франции ²²⁰, причем неприемлемым оказалось именно последнее пожелание Барка.

В то же время Франция весьма ревниво относилась к принятому во время войны ограничению ввоза в Россию вин и невыполнению Россией обязательств по поставке пшеницы. Накануне созыва Петроградской конференции французское правительство настаивало, чтобы длительный срок после войны «Россия поставляла бы нам зерно, которое она не смогла нам доставить во время войны» ²²¹. На конференции царские министры подтвердили обязательство поставить в 1917 г. 50 млн. пудов пшеницы — 30 млн. пудов в Англию и 20 млн. пудов во Францию ²²².

Барк обратил внимание на недостаточное использование французских капиталов для финансирования войны, но он не смог ничего изменить. Финансовые переговоры между Барком и французскими делегатами во время Петроградской конференции, по-видимому, не выходили из сферы неофициальных разговоров. Никаких решений или даже протокола на эту тему не сохранилось. Правда, французские делегаты взяли на себя некоторые обязательства по поставкам натурой, но они не изменили прежнего финансового соглашения. Во всех планах снабжения России на 1917 г. по-прежнему основная ставка делалась на английский кредит. В ведомости предстоявших за границей новых платежей по заказам 1917 г. на долю Франции отводилось менее 10% от суммы английских платежей ²²³. Второстепенная роль Франции проявилась и в плане поставок на основе решений Петроградской конференции. Из 4,25 млн. т различных грузов, а за вычетом угля — из 2,75 млн. т на долю Франции приходилось 320 тыс. т ²²⁴. Реальные поставки союзников в 1917 г. составляли около трети намеченного. В Архангельск и Мурманск было в 1917 г. привезено грузов (помимо угля) около 704 тыс. т, из которых на долю Франции приходилось 136 тыс. т, или около 20%, включая и грузы для Румынии, При учете привоза американских грузов во Владивосток доля французских грузов еще более уменьшится ²²⁵.

Однако было бы ошибочным недооценивать Францию как важного кредитора и поставщика. Французское правительство в общем выполняло взятые обязательства, и с ним не было никаких трений. Французские кредиты позволяли русскому правительству аккуратно выполнять свои обязательства перед французскими кредиторами по оплате процентов. Кроме того, русское правительство разместило во Франции большое количество военных заказов, главным образом на артиллерию ²²⁶. Начиная с 25 января 1915 г. и при Временном правительстве в 1917 г. во Франции было заказано свыше 13 млн. 3-дюймовых гранат на сумму около 1 млрд. франков ²²⁷, сверх того большое количество взрывчатых веществ, ружей, пулеметов, 457 млн. ружейных патронов и т. д. По-видимому, заказ на 4,7 млн. гранат был произведен при Временном правительстве, во всяком случае после Петроградской конференции.

Огромные заказы предметов артиллерийского снабжения не были своевременно выполнены французскими фирмами и по существу только увеличивали сумму долга русского правительства. Производство 3-дюймовых гранат в 1916 г. было налажено в России, где они изготовлялись в большом количестве, и едва ли была необходимость ввозить их в 1917 г. миллионами из Франции. Советы военного атташе полковника Игнатьева резко сократить их количество были вполне разумны. В июле 1917 г. Игнатьев рекомендовал Временному правительству сократить во Франции заказы только ГАУ на огромную сумму в 771 млн. франков; тогда общая сумма военных заказов во Франции сократилась бы с 2162 млн. франков до 1391 млн. франков ²²⁸, т. е. на одну треть.

Количество предоставленных Францией кредитов исчисляется очень просто. 125 млн. франков при переводе на рубли составляли 50 млн. руб. кредита в месяц ²²⁹. За время с октября 1915 г. по 1 ноября 1917 г. это составляет 1,25 млрд. руб., или 3125 млн. франков. Из этой суммы 2115 млн. франков получило царское правительство (125 млн. франков, умноженные на 17 месяцев). Кроме того, царское правительство получило и другие кредиты: 625 млн. франков были получены авансом по январскому соглашению 1915 г. и 500 млн. франков составил кредит Французского банка Государственному банку России для оплаты задолженности русских частных банков французским. В совокупности это составляет сумму в 4250 млн. франков. Некоторая часть кредита, предоставленная в октябре 1915 г., оставалась перед Февральской революцией неиспользованной ²³⁰. Что же касается военных заказов и расплат по ним, то их количественное исчисление представляет для исследователя большие трудности, вытекающие из противоречивых данных, имеющихся в архиве. Часто по одному и тому же вопросу на одну и ту же дату статистические данные расходятся. Эти расхождения, особенно велики, между данными Главного управления по заграничным заказам (Главзаграна) и сведениями, которые представил военный аттаще полковник Игнатьев ²³¹. Вот эти данные (млн. франков):

Между этими данными расхождение действительно огромное. Сумма обязательств по справке Игнатьева превышает сумму Главзаграна почти на 340 млн. франков, а средства, уплаченные по заказам, почти на такую же сумму меньше. Особенно разительно расхождение между двумя итоговыми данными суммы, подлежащей к уплате, — 597 млн. и 1276 млн. франков. Последняя сумма в два раза превосходит расчеты Главзаграна. А в справке, переданной А. Тома в Петрограде, сумма долга была указана в 422,6 млн. руб., причем по этой справке получалось, что при кредите в 1 млрд. руб. ²³² Россия уже уплатила 1035 млн. руб.

Чем объяснить эти расхождения и каким данным следует верить? И Главзагран, и Игнатьев указывают список заказов и суммы произведенных платежей. По-видимому, Главзагран неполностью учитывал все выданные заказы, так как Игнатьев насчитал на 210 млн. франков заказов, выданных Особой артиллерийской комиссией и не учтенные Главзаграном. За эти заказы уже было заплачено 44,6 млн. франков. С другой стороны, заказы на 92,6 млн. франков, числившиеся в списках Главзаграна, за которые было выплачено 5 млн. франков, совсем не были учтены в справке Игнатьева. Кроме того, по-видимому, по разному учитывалось вооружение, переданное французским правительством.

В этих противоречивых данных пытался разобраться сам Игнатьев, сообщивший свои выводы в особом письме к ген. Михельсону ²³³. В результате сравнений различных данных, писал Игнатьев, получалось «близкое приближение к цифрам, показанным в Вашей (Главзаграна. — А. С.) таблице», однако при условии, что данные о заказах, фигурирующие как выданные помимо Главзаграна и валютой «еще не обеспеченные», а также заказы, уступленные французским правительством с особым соглашением, «учитываются в общей графе размещенных во Франции заказов». Эта оговорка Игнатьева показывает, что, по-видимому, его исчисления суммы заказов были преувеличены и что в Петрограде держались более сложной, но и более дифференцированной системы учета.

Кроме того, приказы об оплате, сделанные в Петрограде, еще не все дошли до Парижа. К 1 июня 1917 г. по французским заказам было оплачено около одной трети — из 2162 млн. франков артиллерийских заказов было оплачено 720,4 млн. франков ²³⁴, хотя за то же время было учтено обязательств для оплаты заказов на сумму 1191 млн. франков. Какие бы расхождения ни были в учете заказов и их оплате в России и в Париже, Французский банк подтверждал, что открытый на 1 июня 1917 г. кредит еще не был весь израсходован. Из суммы кредита в 2,5 млрд. франков оставалась еще экономия в 565 млн. франков, т. е. около одной пятой части кредита. В то же время по справке, выданной Главзаграном, получался значительный дефицит в открытых кредитах для оплаты всех произведенных заказов. Чтобы заплатить по всем заказам, принятым на учет Главзаграном, требовалось дополнительно 1715 млн. франков, а по расчетам Игнатьева — почти 2 млрд. франков (1942 млн.) ²³⁵.

Для (покрытия дефицита по заказам у Временного правительства возникла идея размещения во Франции единовременного крупного займа в 1,8 млрд. франков, но против этого предложения Игнатьев решительно возражал. Он считал, и не без серьезных оснований, что при сложившейся обстановке, «ввиду несомненной перемены к худшему отношения Франции к России», разместить заем было невозможно ²³⁶. Игнатьев определял финансовые потребности на «чисто военные заказы», т. е. без оплаты процентов, в 80 млн. франков в месяц. Так как оплата процентов поедала около половины предоставленного кредита, а именно 65—70 млн. франков в месяц ²³⁷, то очевидно, что повышение суммы ежемесячного кредита до 150 млн. франков покрыло бы все военные потребности России. При более строгом отношении к размещению заказов, пожалуй, даже не было практической необходимости повышать размеры кредита, если его использование по-прежнему ограничивалось бы рамками французского рынка.

Управляющий Министерством финансов Временного правительства Бернацкий мог в сентябре 1917 г. выдвинуть только одно практическое соображение в пользу повышения кредита, — что такое повышение дало бы возможность скорее расплатиться по заказам ²³⁸. Однако французам было не к спеху, так как поставки французская промышленность производила медленно. Платежи предстояли только «в будущем». Целесообразнее всего было сократить военные заказы, как это и предлагал Игнатьев, так как при сокращении заказов значительно сокращалась и сумма платежей. Между тем военное ведомство и при Временном правительстве непрерывно раздувало военные заказы. На основе решений Петроградской конференции Маниковский дополнительно заказал 4,7 млн. трехдюймовых гранат на 326,8 млн. франков. Когда мог быть выполнен этот заказ, точно не могли оказать и сами французы, так как к тому времени не были еще выполнены более ранние заказы царского правительства.

Были и другие веские аргументы против увеличения кредита. Согласно телеграмме, присланной Севастопуло в начале сентября 1917 г. из Парижа, старый кредит оставался почти на 20% неиспользованным. Французы предупреждали о неиспользовании кредита и в конце 1916 г. То же самое произошло и через год, причем сумма неизрасходованного кредита возрастала: в июле 1917 г. она равнялась, по сообщению Игнатьева, 565 млн. франков, а на начало сентября — уже 635 млн. франков. По 1 сентября 1917 г. сумма французского кредита составила 3,5 млрд. франков, а израсходовано было на оплату военных поставок, на выплату процентов, учет и переучет краткосрочных обязательств всего 2865 млн. франков ²³⁹. Правительство имело свободный остаток в 635 млн. франков. «Указанные цифры сверены агентом Министерства финансов с данными Французского банка», — говорилось в телеграмме Севастопуло. Посольство сообщало далее, что французское Министерство снабжения и русский военный атташе «сокращают часть сделанных нами во Франции заказов», так как и перевозочные средства были весьма ограничены и исключали «возможность своевременно доставить в Россию все количество заказанных грузов».

Неоднократные телеграммы Игнатьева из Парижа, начиная с мая 1917 г., сигнализировали о больших затруднениях с отправкой грузов из Франции ²⁴⁰. В Бресте скопилось грузов на 1465 млн. франков. Игнатьев предупреждал, что в результате порчи, если, грузы не будут вывезены в текущем сезоне, их стоимость уменьшится на 375 млн. франков, т. е. на одну четверть. В июле 1917 г. ген. Занкевич, представитель Временного правительства при французской армии, установил, что неотправленные грузы «частью пришли в негодность» от сырости и непогоды ²⁴¹. В Россию было отправлено только около двух третей поставленных французскими заводами гранат, из них свыше полумиллиона штук — без пороха ²⁴². Во Франции осталось большое количество ружейных патронов, взрывчатых веществ и пороха (на 63,8 млн. франков), 10 11-дюймовых мортир, из которых 6 мортир было взято для французской артиллерии ²⁴³; во Франции же застряли грузовые машины, танки, самолеты и мортиры к ним. Словом, вся обстановка диктовала сокращение заказов. Бернацкий же и товарищ министра иностранных дел Временного правительства Петряев цеплялись за всякую возможность увеличить сумму кредитов ²⁴⁴, хотя оба понимали, что «при настоящих политических условиях такого рода просьба может встретить со стороны французского правительства возражения» ²⁴⁵. Временное правительство, так же как и царское, поддалось военному безумию и неограниченному расточительству.

Цифры расходов французских кредитов, названные в телеграмме Севастопуло, повторены в работе П. Н. Апостола о кредитных операциях России во время войны ²⁴⁶. Он приводит цифры на 1 октября 1917 г. (н. ст.), но с разделением израсходованной суммы на две равных половины: на оплату военных заказов — 1432 млн. франков и на оплату процентов, погашение и учетный процент Французскому банку — 1433 млн. франков. По данным наших архивных документов, на 4 октября 1917 г. было выдано талонов на оплату во Франции на 3200,6 млн. франков, из которых немного меньше половины — 1495 млн. франков уплачено в виде процентов и за учет ²⁴⁷. Кроме того, следует иметь в виду, что значительное количество заказов во Франции — на сумму 809,5 млн. франков — осталось невыполненными ²⁴⁸. Три четверти этой суммы приходилось на заказы Главного артиллерийского управления. Следовательно, реальная финансовая и техническая помощь России со стороны Франции также значительно уменьшилась.

Конечно, союзники испытывали известные транспортные затруднения с доставкой грузов в Россию, а многие пароходы с грузами погибли ²⁴⁹. Однако чем дальше развертывалась революция в России, тем все более политические соображения — боязнь революции и неуверенность в устойчивости Временного правительства — играли определяющую роль в решении финансовых и снабженческих вопросов. Французский посол в России Нуланс пришел к выводу о необходимости, вообще прекратить снабжение России вооружением, а непосредственно перед Октябрьским переворотом французы вместе с англичанами обсуждали вопрос о вмешательстве в русские дела с целью борьбы против революции. Этой задаче они подчинили деятельность военных и других миссий союзников в России ²⁵⁰.

---

²¹³ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 284, л. 211. Копия телеграммы Нератова от 16 октября 1916 г. (стр. 490.)

²¹⁴ Там же, лл. 212—213. Телеграмма Извольского от 12 ноября (30 октября) 1916 г. Эта телеграмма, вносившая ясность в вопрос о запрете операций с русскими бумагами, заканчивалась пессимистическим указанием на падение курса рубля, который «может еще пасть», и что с этим падением правительство не ведет серьезных мер борьбы. (стр. 491.)

²¹⁵ Об этом говорилось в телеграммах поверенного в делах в Париже Севастопуло от 26/13 и 28/15 января 1917 г. (там же, лл. 216—219). (стр. 491.)

²¹⁶ Там же, л. 221. Копия письма Покровского Барку, № 3014. (стр. 491.)

²¹⁷ Там же, л. 222. Копия телеграммы Покровского Извольскому от 15 февраля 1917 г.; л. 223. Телеграмма Извольского от 23/10 февраля 1917 г. Сами инициаторы этой сделки заверяли Извольского, что хотя ранее Рибо и дал согласие, но его мнение «несколько поколеблено, быть может, как излагает Бенак, под влиянием Лионского Кредита». Извольский решил даже не обращаться за разъяснением к Рибо (Бенак — директор Парижско-Нидерландского банка, который вел эти переговоры с французской стороны). (стр. 491.)

²¹⁸ Там же, д. 193, лл. 123—128. Копия ноты французского министра финансов. (стр. 491.)

²¹⁹ Французы «отсылали» русское правительство к министру снабжения Тома, который должен был определить, сможет ли Франция увеличить военные поставки России. Тома не находил это возможным. Поэтому заявление министра финансов Франции: «Мы не отказываем в этом увеличении, если оно будет признано необходимым» — носило неискренний характер. (стр. 492.)

²²⁰ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 193, лл. 123—128. Нота министра финансов Франции царскому правительству в конце 1916 г. (стр. 492.)

²²¹ Там же. (стр. 492.)

²²² А. Иоффе. Русско-французские отношения в 1917 году. М., 1958, стр. 283 и сл. Несмотря на все попытки Временного правительства выполнить свои обязательства, ему удалось это сделать только частично. Против вывоза хлеба выступила даже Ставка в лице ген. Алексеева. Временное правительство завезло в Архангельск 5 млн. пудов муки, но отправить ее не успело. (стр. 493.)

²²³ ЦГИАЛ, ф. 560, оп. 26, д. 1405, лл. 48—49. На долю Франции приходилось 461 млн. руб., на долю Англии 4596,3 млн. руб., а с учетом американских и скандинавских заказов — 5663,8 млн. руб. Эта заявка потом была значительно уменьшена самим русским правительством, а потом еще раз урезана на конференции, но соотношение осталось примерно прежним. (стр. 493.)

²²⁴ А. Л. Сидоров. Сношения России с союзниками во время первой мировой войны. «Исторические записки», т. 15, 1945, стр. 177. (стр. 493.)

²²⁵ ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, 1916—1919 гг., д. 681, л. 200. (стр. 493.)

²²⁶ А. Сидоров. Указ. статья, стр. 144, 172 и др. Во Франции было заказано около одной трети всех снарядов, закупаемых за границей; Франция поставила около 30% доставленных в Россию артиллерийских орудий и большое количество моторов и самолетов. (стр. 494.)

²²⁷ ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 211. Всего, по архивным данным, было заказано 13 126 тыс. гранат на сумму 985,6 млн. франков. (стр. 494.)

²²⁸ Там же, д. 210, лл. 52—54. (стр. 494.)

²²⁹ В то время курс рубля исчислялся в 2,5 франка. (стр. 494.)

²³⁰ Французы утверждали, что русское правительство никогда не использовало полностью этот кредит. По статистическим материалам русских архивов, к 20 марта 1917 г. было оплачено по всем принятым обязательствам немного более 865 млн. руб. В эту сумму не включаются платежи банков (ЦГИАЛ, ф. 1524, оп. 1, 1915 г., д. 7, лл. 121—122). (стр. 494.)

²³¹ ЦГИАЛ, ф. 1524, оп. 1, 1915 г., д. 7, л. 95. Справка о французских кредитах, переданная А. Тома, дает сведения на 1 июня 1917 г. С этими данными совпадают таблицы «Состояние учета валюты по I и II французским военным займам» на 1 июня 1917 г. (там же, лл. 121—122). По этим данным принято обязательств на 1457,4 млн. руб., уплачено по ним 1034,8 млн. руб. и осталось уплатить по принятым обязательствам 422,4 млн. руб. О расчетах с Францией см. также ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 210, лл. 11, 17, 32. Сравнительная ведомость заказов Главного артиллерийского управления. (стр. 495.)

²³² По 1 июня 1917 г. прошло 20 месяцев, за которые весь французский кредит равнялся 1 млрд. руб., или 2,5 млрд. франков. (стр. 495.)

²³³ ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 210, лл. 52—54. (стр. 496.)

²³⁴ Там же. В деле имеется полный перечень всех уплаченных сумм. Мы приводим данные с округлением до 0,1 млн. франков. (стр. 496.)

²³⁵ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 192, лл. 533—534. Копия телеграммы поверенного в делах в Париже Севастепуло от 17/4 сентября 1917 г. Этот документ встречается и в других архивах, например в ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 210, лл. 48—49. (стр. 496.)

²³⁶ ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 210, л. 54. (стр. 496.)

²³⁷ Справка, составленная к Петроградской конференции 1917 г., определяла все платежи по иностранным займам и по учету во Франции в 1917 г. в сумме 277,7 млн. руб., т. е. около 23,1 млн. руб. в месяц. Эти расчеты были преуменьшены. В действительности платежи по государственным займам с 1 октября 1915 г. по 1 июня 1917 г. (т. е. за 20 месяцев) составили 478 млн. руб., за учет краткосрочных обязательств — 96,1 млн. руб., а всего — немного более 574 млн. руб., или ежемесячно по 28,7 млн. руб., а в переводе на франки — 71,7 млн. франков в месяц. Причем ежемесячные платежи в 1917 г. должны были быть несколько больше, а в 1916 г. несколько меньше названной средней суммы. Намеченная сумма годовых платежей по военным заказам — около 184 млн. руб. — также занижена. С 20 марта по 4 октября 1917 г. Франции было уплачено 1035 млн. франков, т. е. в два с лишним раза более предполагавшейся годовой суммы (ЦГИАЛ, ф. 1524, оп. 1, д. 7, лл. 119—122). (стр. 497.)

²³⁸ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 284, л. 228. Подлинник письма Бернацкого от 20 сентября 1917 г. товарищу министра иностранных дел Петряеву. (стр. 497.)

²³⁹ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 192, лл. 533—534. (стр. 498.)

²⁴⁰ «Исторический архив», |1955, № 3, док. №№ 10, 11, 12, 14 (публикация А. Е. Иоффе). (стр. 498.)

²⁴¹ Там же, док. № 23. (стр. 498.)

²⁴² Там же, док. № 32; о мортирах см. ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, д. 211. (стр. 498.)

²⁴³ О недоставленных из Франции предметах обороны см. А. Иоффе. Указ. соч., стр. 311—313. (стр. 498.)

²⁴⁴ АВПР, ф. II департамент, 1—5, «Война», 1914—1917 гг., д. 284. Копия телеграммы Петряева в посольство в Париж от 28 сентября 1917 г. Петряев сообщал, что Министерство финансов России стоит за увеличение месячной нормы кредита до 150 млн. франков, и предлагал выяснить, сохраняет ли силу предложение Тома в 1916 г. по этому вопросу. (стр. 498-499.)

²⁴⁵ Там же, л. 228—228 об. Письмо Бернацкого от 20 сентября 1917 г. (стр. 499.)

²⁴⁶ Р. N. Ароstоl. Russian credit operations. «Public finance during the war». London, 1928. Если принять данные Апостола о том, что к ноябрю 1917 г. было израсходовано 3450 млн. франков, то и тогда свободная сумма кредита достигала 300 млн. франков. (стр. 499.)

²⁴⁷ ЦГИАЛ, ф. 1525, оп. 1, 1915 г., д. 7, лл. 208—209. В ведомости ошибочно поставлены вместо франков рубли. (стр. 499.)

²⁴⁸ Там же, д. 134, л. 35. Общая сводка еще невыполненных заказов во Франции. (стр. 499.)

²⁴⁹ 27 июля 1917 г. погибли 10 угольщиков, емкостью в 50 тыс. т. 31 июля 1917 г. комитет по снабжению отметил гибель 5 пароходов с грузами (там же, д. 34, л. 17: д. 35, л. 16). (стр. 499.)

²⁵⁰ Комплекс политических вопросов об отношениях между Францией и Временным правительством рассмотрен в работе А. Е. Иоффе. Указ. соч., гл. VII, стр. 308—341. О миссии Стивенса в России см. Е. И. Попова. Миссия Стивенса и провал железнодорожной политики США. «Исторические записки», т. 60, 1957, стр. 31—86. (стр. 500.)