У МНОГИХ наших спортсменов и даже среди некоторых руководящих спортивной жизнью органов сложилось предубеждение против авто- и мото-гонок. Такое предубеждение вполне понятно и об'яснимо, пока оно держится в среде неспециалистов механического спорта, и становится абсолютно недопустимым и даже вредным, когда оно начинает развиваться и культивироваться у авто- и мото-спортсменов.
Отрицательные свойства гонок обычно видят в ажиотаже, которым неизменно сопровождается большинство гоночных выступлений за границей. Грязные денежные махинации с призами, с оплатой гонщиков-профессионалов, с конкурирующими фирмами; бездушное и безжалостное отношение толпы и организаторов к несчастьям, происходящим на гонках и т. п, — все это связывается с самими гонками и вызывает естественные чувства отвращения в советской обшественности. Вторая аргументация против гонок — их бесполезность: "Ведь кто же станет ездить с такой головокружительной скоростью по нашим неблагоустроенным дорогам, да еще на таких нежных, недолговечных и дорогих машинах, как гоночные. К чему же при нашей бедности культивировать столь дорогое и ненужное удовольствие, возбуждающее к тому же низменные чувства толпы?" — вот обычные возражения против гонок.
Но все эти возражения основаны на сплошном недоразумении.
Сама идея гонок, конечно, ничего общего не имеет с различными темными делами, творящимися в буржуазных странах вокруг всякого начинания, связанного с распределением крупных денежных кушей. Надо лишь только правильно обставить дело, и идея гонок в чистом своем виде едва-ли сможет вызвать с этой стороны какие-либо принципиальные возражения.
О технической же целесообразности гонок не может быть двух мнений.
Развитие всякого нового дела обычно вызывает в известном ряде лиц определенный страх перед ним, определенный протест.
Автомобильное дело при своем зарождении не могло также пожаловаться на недостаток противников. Утверждали, что, кроме забавы для богатых людей, автомобиль не может дать никакой реальной пользы. В Англии парламентом даже был издан особый "акт", почти запрещавший движение автомобилей по дорогам. У нас в свое время также не было недостатка в доморощенных "гонителях" автомобилей. Симбирский губернатор, например, запретил движение по городу автомобилей, "пока не привыкнут к ним лошади обывателей".
Все это вызывает теперь у нас лишь добродушные улыбки, но в свое время служило немалым тормозом развития автомобилизма.
Скорость движения — весьма относительное понятие. Если в настоящий момент нам кажется совершенно излишней скорость движения свыше 40—60 км/час, как практически ненужная, то мы не можем поручиться, что через два—три десятка лет мы не отодвинем этот предел до 100—120 км/ч., а может быть и выше. Вспомните, как в 1895 г., во время знаменитой автомобильной гонки Париж—Бордо—Париж, один из водителей, француз Левассор, взявший первое место, воскликнул: "Это была безумная скорость! Я делал свыше 30 км. в час!" Нам теперь, через 30 лет, кажется непонятным такое восклицание, потому что скорость в 30 км/ч. для автомобиля стала обычной скоростью; но в то время, по сравнению с обычной скоростью конных экипажей в 8—10 км., она казалась чудовищной.
Чем же об'яснить проникновение в жизнь наших теперешних скоростей. Быть может, общим техническим прогрессом? Совершенно верно. Но могло ли итти развитие скорости без гонок? Может быть и могло, но гонки, безусловно, послужили одним из могущественнейших стимулов для скорейшего его осуществления. Действительно, когда на гонках через 5—6 лет после описанного с Левассором случая, скорости в 30 км/ч. стали казаться совсем заурядными и ничтожными перед 80—100 км/ч. тогдашних гоночных машин, то эти скорости постепенно, без затруднений проникли и в повседневную жизнь, не встречая уже ничьих протестов или каких либо возражений.
Кроме культивирования высоких скоростей, гонки на Западе послужили колоссальнейшим стимулом для развития современного автомобильного и авиационного двигателя. Это он, гоночный двигатель автомобиля, дал возможность человечеству оторваться от земли на аэроплане и осуществить древнейшую мечту, — покорить воздушный океан; это он, автомобильный гоночный двигатель, до настоящего момента служит непревзойденным образцом для достижения максимальных мощностей от литровой емкости цилиндров, максимального использования его размеров.
Могли ли немцы в начале империалистической войны подавить и ошеломить авиацию Антанты, если бы они не имели своих знаменитых "Мерседесов", получившихся из автомобильного двигателя, блестяще выигравшего grand prix de France в 1914 году?
Можно было бы привести бесчисленное количество примеров, подтверждающих мысль о стимулирующем влиянии гонок на развитие авто- и авио-двигателей, но мы полагаем, что и сказанного вполне достаточно.
Нам могут указать, что в нашей стране с только нарождающейся автопромышленностью условия совершенно иные, чем на Западе, и примеры заграницы не приложимы к нам. Но и этот довод лишь кажущийся.
На самом деле мы имеем много примеров, когда наши гонки влияли на развитие автодела в нашей стране. Не говоря уже о великолепном агитационном значении гонок, заостряющих внимание на авто- и мото-деле, они служат первоклассной школой для создания высококвалифицированных знатоков авто- и мото-дела. Без гонок не будет сравнительной проверки достижений каждого отдельного товарища. Никакое иное вознаграждение, кроме выигрыша хорошего места на гонке, не может удовлетворить его за мучительные думы и долговременное "ковыряние" своей машины при подготовке ее к гонкам.
Действительно, условия, в которых работают наши спортсмены, исключительны, а достижения смогут изумить любого из заграничных "спецов" в гоночном деле. Те авто- и мото-машины, на которых выступают наши спортсмены, не только в большинстве не принадлежат к гоночной категории, но стары и из рук вон изношены. Однако, результаты наших спортивных достижений немногим отличаются от рядовых заграничных, делающихся на первоклассных и новых машинах, и только с мировыми рекордами нам не под силу тягаться,потому что они ставятся на специальных машинах.
Можем ли мы достигнуть таких результатов без гонок и без гоночных машин?
Конечно, нет. Новые гоночные машины являются прекрасными образцами современных достижений заграничной техники и толкают творческую мысль наших спортсменов по тому пути, который оправдал себя за границей. Если прекратить совсем приток новых гоночных машин, то этим самым мы затормозим развитие творческой мысли наших спортсменов.
Еще и другие ценные качества дают спортсмену хорошо и правильно организованные гонки на скорость. Нигде так нельзя вытренировать и добиться высоких качеств водителей, как на скоростных гонках. Если мы хотим иметь командный состав техников, техинструкторов, которые в случае нужды станут подготавливать и руководить работой авто- и мото-работников на фронте, то мы должны иметь хорошее ядро советских спортсменов.
Вероятно, немногие знают, что в начале империалистической войны одна из первых русских мото-частей была с'организована почти целиком из спортсменов, посаженных на реквизированные у населения разнотипные машины.
Конечно, не следует перегибать палку в этом вопросе в обратную сторону. Нельзя, увлекшись идеей гонок, все внимание уделять только им. Все должно иметь свою меру, разумную границу. Трековые гонки, "сверхгоночные" машины должны встречаться единицами, их роль должна сводиться лишь к тому бродильному началу, которое должно расшевеливать мысль спортсмена, освежать его знания, поддерживать интерес, вызывать желание. Ведь нам не надо гонщиков-профессионалов, нам чужды их кастовые интересы, их темные махинации с первенством. Поэтому наш советский спортсмен должен быть прежде всего хорошим дорожным ездоком. Но если не дать ему трека и лишить его возможности тренировки на высоких скоростях и при трудных условиях, он не сможет получить должного спортивного воспитания в этой области.
Последний вопрос — опасность гонок. Опасность гонок не столь уж велика, она не многим больше опасности всех прочих видов спорта.
Разве прийдет кому-нибудь в голову поднимать вопрос о запрещении соревнований пловцов, если кто-нибудь утонет? Конечно, нет, потому что всякий умеет оценить степень опасности плавания, как дела ощутимого и испытанного многими, в то время как гонки кажутся, не испытавшим их, чем-то чрезмерно опасным. Статистика — лучшее средство рассеять эти опасения, а в данном случае она всецело на стороне гонок.
Наш советский спортсмен не раз уже доказал, что он достаточно разумен, храбр и выдержан, чтобы с честью выйти из всевозможных затруднительных положений, встречающихся в его практике.
А. Х—в
*) В дискуссионном порядке — Редакция (стр. 8.)