"Природа", №05-06, 1926 год. стр. 97-111.
Весьма важный памятник природы — "лес на реке Ворскле". Об охране памятников природы, о создании заповедников у нас писалось много еще до революции; не мало создано было и органов сохранения таких "памятников природы". Революция создала новые органы защиты природы и создала свою литературу по охране природы. Но в то время как в Америке созданы "национальные парки", в которых меры охраны природы проводятся с чисто американским широким размахом, в то время как в Германии, несмотря на войну и революцию, немцы продолжают с чисто немецкой педантичностью охранять отдельные деревья или валуны, у нас в России дело охраны природы шло и раньше и теперь идет по-русски, т. е., мы пишем, устанавливаем заповедники, говорим о них в многочисленных заседаниях, устраиваем различные природоохранительные комитеты и комиссии, а охраняемые "памятники природы” продолжают свою независимую от ученых разговоров и законодательных постановлений жизнь, столь далеко отличающуюся от идеала "памятников природы".... Я хочу здесь обратить внимание на один из наших памятников природы, столь же важный, как исторический документ прошлого, как и многие другие аналогичные заповедники, и тем не менее, наравне с другими почти совершенно не удовлетворяющий элементарным понятиям о "заповедниках". Я хочу на него обратить внимание читателя не потому, что он важнее других, а потому, что, м. б., хотя бы на этом примере, мы наконец сумеем перейти от слов к делу, от разглагольствований к осуществлению на деле "охраны природы". Я говорю о "лесе на рекеВорскле", расположенном на берегу р. Ворсклы в Грайворонском у. Курской губ., не так-то уже далеко, как от умственного центра Украины — Харькова, так и Москвы, в полуверсте всего от населенной слободы Борисовки Грайворонск. у., расположенной недалеко от жел.-дор. станции.
Заповедное значение этого леса признано в 1922 г., и Наркомпросом в том же году "лес на Ворскле" объявлен был на основании декрета СНК от 16 сентября 1921 года неприкосновенным памятником природы, а 27 февраля 1924 года охрана этого заповедника поручена была Главнаукой Зоопсихологической Станции. В № 10 журнала "Украинский Охотник и Рыболов" за 1925 год появилась интересная статья Л. Е. Аренса об этом заповеднике. Отсылая интересующихся деталями к самой статье Л. Е. Аренса в вышеупомянутом журнале, я хочу только обратить внимание натуралистов на этот заповедник. Расположенный в лесостепной полосе Европ. части СССР, лес этот представляет действительно типичный дубравный лес этой геоботанической и климатической зоны, и так как биоценоз его действительно сохранился более или менее в чистом виде, то он заслуживает не только сохранения, как тип дубрав средней части Русской равнины, но и ежегодного посещения и наблюдения со стороны наших биогеографов и почвоведов. Под влиянием охраны природы, жизнь в лесу этом не только не угасает, но постепенно возвращается к былому доисторическому состоянию. "Лес на Ворскле" представляет смешанное многоярусное лесное насаждение — дубраву, произрастающую на лессовидных суглинках. Главной древесной породой является дуб, в возрасте около 250 лет, а в одном квартале сохранилось два крупных ясеня того же возраста, которые превышают своим ростом старые дубы заповедника. Ажурная более светлая листва этих двух ясеней-гигантов замечательно сочетается с темной зеленью соседних старых дубов. Все сочетание остальных лесных ярусов древостоя, подлеска и наземной растительности вполне типично для дубрав черноземной полосы русской равнины и заслуживает внимательного ежегодного изучения и регистрации. Еще интереснее животный мир этого старого леса. Хотя былого обилия животного мира здесь еще не наблюдается, но со времени признания леса защитным, население это начинает обильно размножаться и по мере улучшения охраны появляется все в большем количестве. Очень важно историческое значение этого леса, и Л. Е. Аренс в статье своей рисует нам не только современное состояние растительности и животного населения этого леса, но изображает и ту историческую перспективу, с которой следует приступать к изучению его биоценоза. Достаточно хотя бы указать на то, что р. Ворскла была когда-то крайним пределом оседлости на юго-востоке древней Руси, а дальше уже шла сплошная степь, так наз. "дикое поле". Еще в XVII столетии по р. Ворскле сохранялись остатки дремучих бывших лесов этой местности, где встречались дубы в 4—5 обхватов, насчитывавшие до 600 лет возраста и где водилось несметное количество всякой дичи и зверья. Современный "лес на Ворскле" — это лишь слабый остаток бывшего величия здешних лесов, на границе с открытыми степями, но по сравнению с большинством наших дубрав черноземной полосы — все же это еще замечательно мощное лесное сообщество. Мы видели выше, что со времени признания "леса ва Ворскле" заповедным, его растительный и животный мир стал постепенно возвращаться к своему бывшему первобытному состоянию, и задача природоохранительных органов — во-первых, дальше поддерживать и усиливать это первобытное состояние, во-вторых, ежегодно тщательно изучать восстановление первобытной природы под влиянием ее охраны от вмешательства человеческой культуры. Но что же мы видим на самом деле? Многие ли из натуралистов знают о существовании этого лесного заповедника, расположенного почти на самой границе отвечной открытой степи?.. Думается, что очень немногие. А производится ли там ежегодное систематическое обследование почвенного его покрова, растительности и животного населения. По-видимому нет, ибо нет на это ни средств, ни достаточного количества опытных исследователей-специалистов. Что касается самой охраны природы в этом заповеднике, то она поставлена довольно примитивно и не соответствует основному значению заповедника. Лес признан заповедным, но окружающая его местность не выделена до сих пор в особую защитную полосу, тогда как, по словам Л. Е. Аренса, особенно важно было бы не только окружающие лесные массивы признать защитными, но и пойму р. Ворсклы объявить защитной, иначе трудно восстановить нормальные условия жизни для таких, еще уцелевших млекопитающих, как норка, ласка и выхухоль. А ведь когда-то по Ворскле жило множество бобров, о которых теперь и воспоминания у местных жителей не осталось. Несмотря на то, что "лес на р. Ворскле" признан памятником природы, в нем продолжается мирным населением наглая, как жалуется Аренс, рубка и хищение леса и пастьба скота. И это называется заповедником! А в 1924 г. по распоряжению местной власти было срублено 120 вековых дубов в самом заповеднике и, несмотря на энергичный протест зоопсихологической станции, был вырублен ольшанник, защищавший южную опушку от суховеев. "Перед нами ныне открываются, — говорит Л. Е. Аренс, — два пути: один, по которому мы еще так недавно шли и с которого сворачиваем с таким трудом, это путь варварского уничтожения леса; другой же путь, на который мы вступили, но с которого сбиваемся на первый, есть сохранение первобытной природы". "Решительными мерами надо сразу же, — говорит в своей статье Л. Е. Аренс, — положить конец посягательствам на заповедник и тем самым действительно сделать его неприкосновенным народным памятником природы". Будем надеяться, что наши зоологи и ботаники обратят внимание на этот интересный уголок черноземной полосы России и посетят его этим летом, а администрации зоопсихологической станции Лесгафтовского Института удастся добиться тех решительных мер охраны и организации заповедника, без которых он будет памятником природы только на бумаге, а не на деле.
Светящиеся листья и стебли. Бозе сообщает ("Nature", январь 1926 г.), что в июле прошлого года он получил целую коллекцию гниющих листьев, небольших кусочков древесины, живых корней и стеблей травянистых растений, листиков живых папоротников, а также живых корней Averrhoa Carambola, излучающих мягкий белый свет в лесах Бенгалии. Несколько лет тому назад у него была подобная же коллекция светящихся листьев и древесины, полученная также из Бенгалии. В большинстве случаев Бозе удалось обнаружить в них бесцветные гифы гриба. Молиш считает, что гифы и являются причиной свечения исследуемых объектов. Способность свечения Молиш объясняет тем, что гриб выделяет фотоген, который, соединяясь с кислородом и водой, дает свет. Это процесс медленного горения.
Когда Бозе растирал светящиеся объекты в ступке, прибавляя немного холодной или горячей воды, лучеиспускание прекращалось совершенно, указывая на то, что фотоген неразрывно связан с протоплазмой живых гиф.
При помещении светящихся объектов под стеклянный колокол, можно было наблюдать, что, при пропускании тока кислорода, свечение усиливалось, в токе водорода, азота и углекислоты оно наоборот уменьшалось. В вакууме лучеиспускание падало, восстанавливаясь в полной степени при притоке воздуха. Погружение объектов в разбавленный раствор перекиси водорода усиливает свечение. При воздействии крепкого спирта и хлороформа оно исчезало, указывая на то, что в убитом грибе дальнейшее образование фотогена невозможно.
Образцы, над которыми Бозе вел наблюдения, продолжали светиться в течение 10 недель только в том случае, если они сохранялись влажными. В сухом состоянии они теряли свою способность к свечению, восстанавливая ее частично при соприкосновении с водой.
Бозе обнаружил также воздействие света, излучаемого исследуемыми объектами, на фотографическую пластинку.
Светящиеся листья встречаются не только в Индии и на остр. Яве. Профессор Буллер указывает, что их можно найти и во Франции, Германии, Англии, Канаде и Соед. Штатах и что более тщательные наблюдения обнаружат их, без сомнения, и в других странах.
Скорость роста "ведьминых колец". Расположение плодовых тел некоторых грибов по правильным концентрическим кругам известно под именем "ведьминых колец".
Теперь вполне установлено, что "ведьмины кольца" происходят из многолетнего грибного мицелия, а не из мицелия, развившегося из споры в течение одного года. Смит указывает, что он наблюдал кольцо Clitocyle geotropa в Дустябле, которое не изменялось в размере в течение 40 лет. Но большинство исследователей находит, что кольца увеличиваются в размере. Скорость, с которой разростается мицелий, очень сильно меняется и зависит, повидимому, от метеорологических условий. Точных измерений было произведено мало. Томас, изучая кольца Hydnum suavcolens в течение 9 лет, нашел, что средний годовой прирост их достигает 23 см. Прирост Psalliota arvensis доходит до 50 см. Баллион указывает, что прирост Marasmius oreades равняется в среднем 12 см. в год, являясь более быстрым в молодости. Бэйлис также для Marasmius oreades дает минимальные цифры годового прироста 3 дюйма, а максимальные 13½ дюймов. Шанц и Пиемеизель оценивают средний годовой прирост для Agaricus tabularis 12 см. и высчитывают. что некоторые кольца в Калифорнии достигают 250-летнего возраста; возраст же некоторых маленьких частичных колец, имеющих, повидимому, общее происхождение, оценивается ими в 600 лет. Самое большое кольцо Palvatia cyathiformis, со средним годовым приростом 24 см., по подсчетам, старше 400 лет.
Очевидно, что скорость роста кольца зависит от вида гриба, а также от окружающих условий и требует внимательного наблюдения в течение нескольких лет.
Имеются указания (Букман), что кольца достигают 50 футов в диаметре.
Эта заметка была помещена в "Nature" за январь 1926 года Рамсботтом.
Из сообщений, сделанных на ботаническом съезде в Москве. Проф. В. Н. Любименко в своем докладе "О физиологической роли крахмала, отлагаемого в зеленой паренхиме листа" изложил результаты разработки указанной темы им и его сотрудниками: С. С. Фихтенгольц, Е. Р. Губбенет, Л. Г. Гавриловой и А. Я. Кокиным.
Для изучения внутренних условий накопления и растворения крахмала в деятельных тканях растения и выяснения вопроса, в какой мере отложение крахмала может служить мерой энергии фотосинтеза, сотрудниками проф. Любименко производились в течение некоторого времени ежечасные наблюдения над ходом отложения крахмала у нескольких избранных растений одновременно в разных пунктах, на широте 60°, 51°, 49° и 46,5° с. ш.
На основании фактических данных сделаны следующие выводы:
1. У свободно растущих растений отложение и растворение крахмала в зеленой паренхиме листа определяются напряженностью света и температуры; скорость обоих процессов возрастает вместе с усилением света и повышением температуры.
2. Скорость отложения и растворения крахмала возрастает при движении от северных широт к южным, как у одного и того же растения, так и у разных растений.
3. На широте 60° полное опоражнивание листовой паренхимы от крахмала в течение ночных часов происходит редко; обычно лист начинает откладывать крахмал в утренние часы, когда запас предшествующего дня еше не вполне растворен. Полное опоражнивание чаше наблюдается, начиная с широты в 50°, и далее к югу оно становится обычным явлением.
4. В суточном ходе накопления и растворения крахмала наблюдаются вариации, которые обусловливаются, с одной стороны, природными свойствами растения, а, с другой, внешними условиями освещения и температуры. У одних растений наблюдается один дневной максимум и ночной минимум содержания крахмала в листе, тогда как у других усиление света и повышение температуры вызывает появление двух или даже нескольких дневных максимумов, сменяемых минимумами.
5. После полного ночного опоражнивания листовой паренхимы от крахмала новое отложение его в утренние часы начинается в клетках ближайших к проводящим пучкам и клетках средней части листа, распространяясь далее в центробежном направлении; позже всего крахмал появляется в наилучше освещенных клетках верхнего слоя столбчатой паренхимы. Растворение крахмала идет в обратном, центростремительном порядке: раньше всего оно наступает в верхнем слое столбчатых клеток и позже всего в клетках, прилегающих к проводящим пучкам со стороны их флоэмной части.
6. В отдельных столбчатых клетках растворение крахмала также раньше наступает в верхних периферических частях и позже в частях внутренних, прилегающих к губчатой паренхиме.
7. Указанная последовательность в отложении и растворении крахмала в разных участках листовой паренхимы может служить доказательством, что отложение крахмала здесь является регулятором одностороннего тока ассимилянтов от внешних слоев паренхимы к проводящим пучкам.
8. Таким образом отложение крахмала поддерживает определенный градиэнт концентрации и прямо пропорционально тому избытку сахара, который не может быть тотчас же транспортирован в стебель.
А. Кокин.
Благовещенский. К вопросу об осмотическом давлении у пустынно-солончаковых растений. — Автора интересовал вопрос, приспособляет ли растение осмотическое давление клеточного сока к окружающим условиям или оно является постоянным признаком того или иного вида, в силу которого этот вид поселяется на том или ином субстрате. Применяя метод плазмолиза, автор обнаружил с одной стороны огромное разнообразие в осмотическом давлении у различных растений (от 0,3Н до 3Н) в однообразных условиях и с другой стороны постоянство осмотического давления у одних и тех же растений в разных условиях.
В опыте с влиянием на хлопок различных количеств и сроков внесения удобрений автор нашел, что осмотическое давление испытывает постепенные изменения в течение вегетации, повышаясь ко времени цветения и затем опять падая, но совершенно не зависит от количества внесенных удобрений и от высоты осмотического давления окружающей среды в отдельные моменты вегетации. Так, осенью при длительном отсутствии дождей почва подсохла, осмотическое давление почвенного раствора возрасло, между тем как осмотическое давление в растении падало. Повышение осмотического давления ко времени цветения автор объясняет накоплением низко-молекулярных веществ. Во время цветения и позднее наступает синтез высоко-молекулярных веществ, что вызывает падение осмотического давления клеточного сока.
И. Красовская.
Рихтер. А. А. К вопросу о солеустойчивости. — Автор испытывал устойчивость растений к засолению, употребляя уравновешенные растворы хлоридов с разными катионами в концентрациях 0,01, 0,3, 0,5, 1,0 мол. Из испытанных им растений Friticum Helianthus и Amaranthus retrоf1exus хорошо выдерживали засоление в 0,1 мол., но при 0,3, особенно же при 0,5 и 1,0 мол. обнаруживали резкое угнетение. Солеустойчивые растения Sueda maritima, Salsola и Artemisia salina хорошо мирятся с примененными концентрациями. Анализ растений на содержание в них хлора показал следующие интересные особенности: у Fritiсum, Helianthus и Amaranthus в нормальных условиях, при низких концентрациях хлоридов, содержание хлора в растениях низко, значительно ниже, чем в окружающей среде; при концентрациях же, вредно отражающихся на их росте, содержание в них хлора резко повышается — растения как бы теряют способность задерживать проникновение солей и вместе с тем начинают страдать. Artemisia salina выносливая к засолению при всех испытанных концентрациях солей задерживает проникание хлоридов. Наконец, y Salsola и Sueda maritima выносливость к повышенным концентрациям солей связана с особенностью, в противоположность первым двум группам, накоплять в себе хлориды — содержание последних в Salsola и Sueda постоянно бывает выше, чем в окружающей среде. На ряду с этим автор отметил, что между тем как устьица солеустойчивых растений нечувствительны к высоким концентрациям солей, устьица несолеустойчивых растений теряют способность регулировать устьичные движения при концентрациях 0,5 и 1,0 мол.
И. Красовская.
Красовская, И. В. Зародышевые и узловые корни хлебных злаков. — Доложенная на ботаническом съезде работа является продолжением опытов 1923 года, которые показали, что в условиях водных культур зародышевые корни яровых хлебных злаков остаются живыми и деятельными до созревания. Опыты 1924 года велись с ячменем в плоских ящиках при влажностях почвы 30%, 45% и 60% от полной влагоемкостн. В одной серии обрезались все узловые корни, в другой зародышевые корни в момент выхода в трубку, в момент колошения и в момент цветения. Выяснилось, что главный стебель почти исключительно зависит от зародышевых корней и только ко времени цветения уже более не нуждается в них; с другой стороны он очень мало зависит от узловых корней, а также и от понижения влажности после выхода в трубку. Наоборот, побеги кущения зависят как от изменений влажности в указанное время, так и от узловых корней, и только урожай зрелых колосьев значительно понижается при удалении зародышевых корней. Зародышевые корни выносливы к понижению влажности вплоть до засухи.
Предварительный опыт в водных культурах показал, что лишение узловых корней азотистого питания понижает урожай зрелых колосьев всего на 9%, соломы на 55%.
Опыты 1925 года, поставленные на делянках с подрезкой корней и у двух сортов ячменя, — Н. v. pall. mandschuricum и Н. d. colchicum — подтвердили данные ящичных культур. Сравнение корневых систем обоих сортов показало значительные различия в степени развития не только узловых, но и зародышевых корней; вместе с тем урожай, полученный на одних зародышевых корнях, различался на 100%. Возможность нахождения сортов с более мощной первичной корневой системой представляет интерес для засушливых местностей с засушливыми условиями, где узловые корни часто не могут образоваться и урожай зависит исключительно от зародышевых корней.
И. Красовская.
Максимов, Н. А. Температура прорастания, как фактор, определяющий колошение озимых злаков.
Главное отличие озимых злаков от яровых состоит в том, что в то время как яровые в первое же лето колосятся и дают урожай, озимые, будучи высеяны весной, в первый год образуют лишь огромное количество листьев, стебли же и колосья развивают во второе лето. До последнего времени главную причину отличий между яровыми и озимыми одни видели в потребности озимых злаков в предварительном периоде покоя, другие в более длинном вегетационном периоде озимых или же в специфическом действии мороза.
Наши опыты показали, что при известных условиях озимые могут колоситься в первое же лето и что для этого они не нуждаются ни в периоде покоя, ни в воздействии мороза.
Одним из условий, благоприятствующих колошению озимых в первый же год, является проращивание семян на холоду (в наших опытах при t° от +2° до +3° и от +5° до +8°).
Однако и холодное проращивание не всегда является необходимым условием для колошения: при очень ранних (с декабря по март) яровых посевах (в отапливаемой оранжерее) полное колошение наступает независимо от того, каковы были температурные условия прорастания. Стимулирующее действие холодного проращивания на колошение впервые проявляется в марте: растения, прораставшие при пониженной t°, колосятся дружнее и на 3 недели раньше, чем прораставшие в тепле (при 15°, 20°).
Чем позднее произведен посев, тем сильнее сказывается это стимулирующее действие холода и тем большее значение оно может иметь. Так, при посеве в апреле ускорение колошения на 40 дней, вызываемое холодным проращиванием, ведет к тому, что в то время как растения холодного проращивания успевают вызреть, прораставшие в тепле едва успевают завязать зерно; к тому же прораставшие при пониженной температуре выколашиваются почти полностью (80%—100%), прораставшие в тепле или совсем не колосятся, или же дают ничтожный % колошения (5%—16%).
При еще более поздних посевах, в мае и июне, холодное проращивание уже определяет наступление самого процесса колошения: прораставшие на холоде дают еще больший % колошения (7%—32%), в то время как среди прораставших в тепле не наблюдается даже образования стеблей.
При посеве в июле уже и холодное проращиаание не вызывает колошения.
Таким образом, главное отличие озимых от яровых надо видеть не в том, как думали раньше, что они обладают более длинным вегетационным периодом или нуждаются для своего колошения в предварительном покое, а в том, что в то время как у яровых репродуктивный рост преобладает над вегетативным и они при всех условиях легко приступают к колошению, у озимых, наоборот, наблюдается преобладание вегетативного роста над репродуктивным, и поэтому только тогда, когда внешние условия неблагоприятны для вегетативного роста (напр., в зимние месяцы, при недостаточном освещении), у них колошение не встречает сопротивления и они легко и полностью выколашиваются; но лишь только внешние факторы начинают благоприятствовать вегетативному росту, у озимых начинается усиленное кущение, а колошение оказывается подавленным, и нужны особые условия, чтобы вызвать его. Холодное проращивание, повидимому, и является одним из факторов, который производит сдвиг от вегетативного роста в сторону репродуктивного.
Манджурский тигр. Очерк известного охотника и исследователя Дальнего Востока Байкова 1) знакомит нас с нравами и обычаями этого "царя тайги". Область его распространения занимает нашу Приморскую губернию вплоть до северных отрогов Сихота Алина, Амурскую губ. до Благовещенска и всю лесную и гористую область северной Манджурии и с.-в. Кореи; особенно часто он попадается в Гиринской провинции, на границе Манджурии и Кореи. Из южной Манджурии, южной Кореи, Южно-Уссурийского края тигр вытеснен культурой; здесь он постоянно не живет, а только заходит; изредка заходит он в Забайкалье и даже в Якутскую обл. В степях и пустынях Монголии и С. Китая тигр не водится и Манджурская область его распространения отделена от остальной, простирающейся ст Закавказья и Туркестана до Индии, Явы и Ю. Китая. Места обитания манджурского тигра сильно отличаются от южного, который держится почти исключительно в джунглях и плавнях, тогда как манджурский живет в тайге и делает себе логовища в пещерах. Тигр определенно не любит жары, летом подымается в горы, выше 1000 м., тогда как зимой спускается вниз, отлично чувствуя себя и при сильных морозах. Любит в лунные ночи покататься в снегу, на освещенной поляне. Автор считает манджурского тигра особым видом, ближе родственным не южному, а ископаемому европейскому пещерному тигру. Внутри этого вида могут быть отличены три местные расы, — амурская, уссурийская и корейская, несколько отличные по окраске и густоте меха. Расы эти разграничены не резко, часто встречаются особи промежуточного типа, а в одном помете бывают тигрята разной окраски. Взрослый тигр весит 8—12, а особо крупные самцы до 15 пудов. Из чувств у него очень хорошо развит слух, но обоняние слабое, так что добычу он не чует, даже на близком расстоянии, а находит по слуху и зрению. Тигр очень силен: одного удара лапы достаточно, чтобы вырвать бок лошади с ребрами, переломить шею кабану или раздробить голову человеку. Взрослый тигр может унести в зубах лошадь, даже перепрыгнуть с нею через забор до 2 м. вышиной. Галоп его очень быстр, прыжки при этом доходят до 4 м., при нападении он прыгает на 5—7 м., а сверху даже до 10 м. Нападение всегда идет из засады, причем убегающую добычу он не преследует. Убив добычу он утаскивает ее иногда на несколько верст, в спокойное место поближе к воде, чтобы сразу же напиться. Чтобы насытиться ему надо 2—3 пуда мяса зараз. Охотится тигр главным образом ночью, днем ему обычно мешают сойки, сороки и вороны, преследующие его своим криком, и он выходит лишь когда очень голоден. Главным предметом его охоты служат кабаны. За стадом кабанов следуют обычно два-три тигра, пока не поедят всего стада или оно не разбежится во все стороны — "пасут" кабанов, по выражению местных охотников. Не застрахованы от них никакие другие обитатели тайги, даже медведь часто делается его жертвой. Он умеет ловко ловить рыбу в мелких речках и черепах — в более крупных. Часто ловит он скот, свиней, собак, принадлежащих местным китайцам, нападает и на людей, иногда даже днем. Особенно страдают от тигров одиноко живущие в лесу люди — дровосеки, пастухи, звероловы, собиратели жень-шеня 2). Бывали случаи, что тигры проламывали тонкие стены фанз и уносили местных жителей. Однажды тигрица задрала лошадь на глазах целого обоза, в другой раз напала на целую толпу катальщиков бревен и перекалечила несколько человек, удалившись лишь при виде русских рабочих с топорами. Особенно опасны старики, у которых зубы обломаны, а когти притупились настолько, что они не могут уже справиться с крупной добычей. Такие часто становятся профессиональными людоедами. Чаще нападает на людей корейский тигр, тогда как амурский его собрат делает это лишь очень редко. В некоторых местах тигр отчасти приносит и пользу, истребляя чрезмерно размножающихся кабанов, уничтожающих посевы. Мелких животных (собак, косулей, поросят) тигр ест целиком, у более крупных оставляет копыта, рога. У человека выедает ляжки, голову, грудную и брюшную полость, оставляет ноги и руки.
Течка тигра — в январе, в это время часто слышен голос тигра — глухой рев и отрывистые звуки, напоминающие кашель. Самцы дерутся и наносят друг другу жестокие раны когтями, не задирая впрочем никогда до смерти. Через 3½ месяца самка мечет в какой-нибудь пещере 2—4-х тигрят, величиною с кошку, она кормит их ½ года, молодые до года остаются около матери, так что дети у тигрицы бывают только через год. Лет до трех молодые тигры остаются вблизи места рождения, затем разбредаются. Полной силы тигр достигает к 5-ти годам, предельный возраст около 50-ти.
Охота на тигра трудна и опасна, так как зверь очень хитер, осторожен и коварен; застать его врасплох, даже среди сна, невозможно. Менее осторожен он только во время течки. Охотятся на него с собаками, специально натасканными, так как обычные собаки, заслышав характерный запах гнилого мяса из его пасти, в панике убегают. Собаки необходимы, так как иначе охотник рискует попасть в самый неожиданный для себя момент. Нераненый тигр старается уйти, не нападая, но раненый всегда бросается на охотника. Живучесть его очень велика, случалось, что с простреленной головой он задирал охотника, уходил за несколько верст с выпущенными кишками, делал засаду и расправлялся с врагом, сам, конечно, потом погибая. Если охотник допустил тигра до рукопашной схватки, то вес, сила и стремительность нападения настолько велики, что охотник обычно гибнет, если его не выручит товарищ. Раны когтей опасны еще и тем, что часто кончаются заражением крови, так как под когтями скопляются остатки гнилой крови и т. п. Добывают тигра еще, настораживая на тигровой тропе ружейные стволы, стреляющие, когда тигр зацепит тонкую проволоку, натянутую поперек тропы. Помещают также в добычу разрывные снаряды, дробящие ему голову, и травят стрихнином.
В наших пределах добывается в год около 25 тигров, столько же в Корее и 50—60 штук в Манджурии. Цена шкуры 200—300 мекс. долларов 3), туша скупается китайцами по 50—75 долл. за пуд, самый большой волос уса ценится 10 долл., таким образом один убитый взрослый тигр приносит охотнику 800—1000 долл. Все шкуры и части туши скупаются и увозятся китайцами. Печень, глаз, коготь, сердце, даже кал являются амулетами или входят в состав разных восточных лекарств. Еще дороже ценятся живые тигры. Гагенбек платил за взрослого тигра 1000 англ. фунтов, за тигрицу 500, за тигренка до одного года 100. Это побудило некоторых уссурийских звероловов ловить тигров живьем, накидывая руками сеть на тигра, окруженного собаками и бросающегося на охотников. Нечего и говорить об опасности такого способа и о той смелости и хладнокровии, которых он требует.
Охотой с ружьем занимаются только русские, а китайцы, пришлые из Китая, охотятся механическими способами. Местные жители, как китайцы, так и бродячие инородцы скорее будут всячески охранять и скрывать тигра. Для них он — бог, "горный князь", "хозяин", священный и неприкосновенный, даже имя которого нельзя произносить всуе. Ему воздвигаются алтари и часовни, приносятся жертвы, недавно еще даже человеческие.
Экспериментально полученные мутации. Давно уже в Англии и Германии было замечено появление темных, часто совсем черных аберраций бабочек, принадлежащих по большей части к семейству пядениц (Geometridae) и другому родственному семейству Cymatophoridae. Места их возникновения и распространения связаны с большими фабричными центрами. О возникновении их вновь мы имеем право говорить потому, что в течение десятилетий велось собирание и черные бабочки не попадались, но строились поблизости фабрики и они появлялись иногда сразу в больших массах, вытесняя иной раз совершенно основную форму. Вероятной причиной их возникновения считались какие-то составные части фабричного дыма, оседающие на растительность, которою питались их гусеницы.
Гаррисон и Гарет 4) задались целью испытать действие солей некоторых тяжелых металлов, входящих в состав фабричного дыма, на этих бабочек. Для этого к воде, в которой стояли кормовые растения, прибавлялись соли свинца и марганца (азотнокислый свинец и сернокислый марганец). Первый был выбран как сильно действующий физиологически, второй потому, что был найден в листьях боярышника, питающего многих черных бабочек, и, притом, в убывающих количествах по мере удаления от центров меланизма (т.-е. фабричных центров). С Selenia bilunaria Esp. опыты велись в таких местах, где черные формы никогда не появлялись. Действительно, черные бабочки появились в трех семьях, кормленных свинцовыми солями, оказалось на 27 типичных самок 2 черных и на 40 типичных самцов 5 черных. С марганцем вышло 7 более или менее зачерненных самок и 5 самцов и 2 совсем черных самки и 6 самцов. Многочисленные скрещивания показали, что этот искусственно вызванный меланизм наследуется и притом ведет себя как простой менделистический признак, рецессивный по отношению к типичной окраске (у некоторых других видов черная форма оказалась доминантной). Черные формы воспитывались чистыми в течение четырех поколений и не дали возврата к основной форме (если не считать двух особей на 229, вероятно забредших из другой семьи).
Другой вид Tephrosia (Boarmia) bistortata Gocze из семьи, которая в течение 5 лет, т.-е. 10 поколений, была под контролем и не давала никогда черных бабочек, была перенесена в местность, где изобиловали меланистические аберрации других видов, и кормлена той же пищей, как и последние. Была получена одна черная самка, от которой (и от двух пойманных на свободе) было получено потомство, меланизм которого точно также оказался наследственным и рецессивным.
Черные бабочки исследовались и ранее и меланизм оказался наследственным. Это заставляло всех авторов смотреть на них как на мутации. Очевидно дело не меняется и от того, что эти бабочки были получены искусственно. Мы имеем здесь, повидимому, действительно доказанный случай экспериментального возникновения настоящей мутации. В трактовке авторов — это типичный случай соматической, или параллельной, индукции, так как измененные бабочки дали соответственно измененное потомство. Невольно, впрочем, возникает мысль, не имеется ли здесь непосредственного связывания упомянутых металлов каким-либо хромосональным элементом (куда приходится отнести причину полученных изменений, судя по менделическому способу наследования). Быть может, пара "случайных" типов в семействе черных бабочек окажутся правилом, когда запас металла в половых клетках семьи будет израсходован. Мы имели бы здесь тогда нечто вроде более тонкого случая опытов кормления эолином кур, дававших окрашенных цыплят.
Чувство слуха у бабочек. До недавнего времени органы слуха у бабочек не были известны и они считались глухими. Эггерсу 5) удалось их найти у ряда ночниц (Noctuidae) в виде тимпанальных органов. Органы эти хорошо развиты и помещаются на заднегруди около брюшка. В недавнее время тот же автор произвел ряд опытов с целью выяснить их функции. Оказалось, что бабочки, находящиеся в состоянии покоя, на звук не реагируют, но в деятельном состоянии, в ответ на тоны и шумы взлетают или, по крайней мере, расправляют крылья. Однако, когда оба тимпанальные органа разрушаются, реакция прекращается или во всяком случае очень ослабляется, взлета уже не происходит, в лучшем случае происходят движения усиков. При удалении усиков или крыльев реакция не подавляется. Таким образом эти опыты подтверждают, что слуховые ощущения воспринимаются главным образом тимпанальными органами. Остается открытым вопрос, не могут ли некоторые другие органы также воспринимать некоторые, более сильные колебания воздуха, вызываемые громкими звуками. Нет пока еше ответа и на то, какие именно тоны воспринимаются бабочками, не лежат ли они в узких пределах, как, напр., у комаров.
Погребение человека каменного века в восточном Алтае. Мы очень мало знаем физический тип населения каменного века в европейской части Союза и еще меньше в азиатской. Тем больший интерес представляет открытие курганного могильника в Восточном Алтае, который по всей вероятности относится к позднему неолиту. На урочище Арагол, на площадке надпойменной террасы правого берега р. Ян-Улаган, в двух километрах ниже впадения в нее р. Балыктыюл расположены четыре земляных курганных насыпи, прикрывающие погребения древних обитателей этой долины. Во время экспедиции 1924 г. мною были вскрыты две курганных насыпи (диаметр. 12 и 13 м., выс. — 0,5 и 0,8 м.), под которыми на дне грунтовых погребальных ям (на глубине 1,6 и 1,8 м.), были найдены три мужских скелета (в первой 2, а во второй 1). Высокий рост, около 180 см., мощная мускулатура, оставившая резкие следы прикрепления на костях скелета, свидетельствует о большой физической силе древних обитателей этой горной страны. Прекрасная сохранность скелетов и в частности черепов дают возможность характеризовать физический тип. Черепа имеют в горизонтальной проэкции эллипсоидную форму со слабо выступающей затылочною костью, они крайне долихоцефальны (чер. указ. 70) и весьма значительной емкости (вместимость черепа взрослого, опред. по способу Broca, дала свыше 1500 к. с.). При весьма значительной высоте краниальной части черепа (смеш. высотн. указ. 88) мы имеем узкое и длинное лицо (лиц. указ 91), ортогнатное, со слабо развитыми скуловыми костями, крайне узким и длинным носом (носов, указатель 45), при грушевидной форме носового отверстия и резком выступлении носовой кости. Все перечисленные морфологические черты резко противопоставляют физический тип древних обитателей Алтая типу позднейшему, в особенности железной эпохи и современного населения Алтая. Древние обитатели долины р. Улагана имеют много общего с типом энеолитического населения Минусинского края и неолитическими обитателями Прибайкалья (Ангары). Подобно неолитическим насельникам, исследованным Витковским в долине р. Ангары, все наши скелеты красного цвета. Охра, которую толстым слоем мы находим над костяками и под ними, окрасила кости в интенсивно красный цвет. Скелеты лежали в вытянутом положении, на спине, головою на NO. Погребальный инвентарь отсутствует, нет ни керамики, ни орудий, ни украшений. Единственным предметом является кремневый наконечник стрелы. Стрела с кремневым наконечником, пущенная из лука врагом, попала в правый бок одного из погребенных, задела печень, пробила легкое и почти целиком вошла в пятый грудной позвонок взрослого мужчины атлетического сложения. Позвонок дал трещину и конец древка оставил на нем небольшой след.
Рана была смертельна и смерть наступила очень скоро после поражения. Рентгеновский снимок позвонка, сделанный снизу, дает представление о форме стрелы; она принадлежит к типу, распространенному на неолитических стоянках верховьев р. Оби. Эта находка дает уверенность в открытии стоянок каменного века в Алтае и неолитических погребений, которые, надо надеяться, дадут и большой остеологический материал и погребальный инвентарь.
Растворение костей и зубов — остатков животных — в земле является основной причиной сравнительной редкости скелетов, находимых в земной коре. По исследованиям М. L. Franchet (Rev. anthropologique. 1925) трехкальциевый фосфат Са3(РO4)2 растворим в воде, содержащей углекислоту. В то время как литр дистиллированной воды растворяет 0,7 мгр. фосфата извести, литр воды, содержащей СO2, растворяет 87 мгр., т.-е. в 125 раз больше. Отсюда понятно, почему скелеты находят только в почвах совершенно сухих или же непроницаемых для воды. Если присутствие известняков является очень разрушительным для костей, то еще более сильное действие оказывают породы гранитного типа, подвергшиеся каолинизации. При этом последнем процессе появляются карбонаты калия и натрия, которые тоже очень энергично растворяют костную землю. После растворения и удаления известковых солей, остается органическая часть кости — оссеин. Он некоторое время еще сохраняется, а затем, разлагаясь, исчезает. Таким образом пропадают всякие следы подчас очень важных и интересных костных остатков животных и человека.
Крайности климатов. Самое жаркое место на земле это Массауа, на берегу Красного моря, в итальянской колонии Эритреа. Здесь средняя температура года 30,2°. Что означает эта цифра, мы поймем, если указать, что средняя годовая температура воздуха в Москве 3,9°, а в Баку 14,4°. По шестнадцатилетним наблюдениям средняя максимальная суточная температура в Массауе в июле 39,5°, в январе 29,4°. Минимальный термометр в июле не опускается в среднем ниже 31°, в январе ниже 22½°. При здешнем безветрии и большой влажности особенно тягостны в Массауе ночи.
Самое холодное место на земном шаре должно находиться на южном полюсе, где высота около 2.800 м.
Самые высокие температуры, когда-либо наблюдавшиеся на земле, не превосходят 56° или 57°. Есть указания и на еще большие температуры, но они недостоверны. Температура в 56,6° отмечена 10 июля 1913 г. в Долине Смерти в Калифорнии; здесь в продолжение недели с 8 по 14 июля термометр ежедневно поднимался выше 52°. У нас в Туркестане наблюдались температуры воздуха до 50°.
Самая низкая температура отмечена, как известно, в Верхоянске — 68°.
Наибольшая облачность — на берегах Белого моря и местами в Антарктике. Наименьшая — в пустынях: в Асуане, на верхнем Ниле, в среднем годовом выводе облаками покрыто всего 5% неба.
Самое дождливое место на земле это Черрапунджи в Индии; здесь выпадает в год в среднем около 11 метров осадков. С Черрапунджей соперничают некоторые пункты на Гавайских островах (см. "Природа", 1925, №1—3). Здесь в одном месте в 1918 г. выпало 14.275 мм. Для Черрапунджи указывают как максимум 15.011 мм. (1854 г.).
Самые сухие места лежат в пустынях. В Асуане за пять лет только один раз выпало несколько капель дождя. В Уади Хальфа (22° с. ш.) за 10 лет не выпало измеримого количества дождя, но за это время 22 раза выпадало по несколько капель. Однако, иногда в этих местах случаются и ливни. Из тех мест, где имеются долголетние наблюдения, наиболее сухим является Икике в Чили, под 20° ю. ш., где в год выпадает в среднем 5 мм.
Интерес представляет число дней с осадками в году. Есть места на земле, где почти каждый день идет дождь (или снег). На Маршальских островах (в Тихом океане) есть остров Джалуит; здесь в 1893 г. 343 дня были с дождем. В Чили, близ западного конца Магелланова пролива, есть островок Еванхелистас; здесь в 1903, 1905 и 1906 годах в каждом было по 332 дня с осадками; в 1908 г. с 1 апреля по 31 июля, в течении 121 дня, шел каждый день дождь. В тропиках нередко случается, что в дождливый период дождь идет в течение месяца каждый день. С другой стороны в Байрам-али на Мургабе (Туркмения) за десять лет в течение июля, августа и сентября не выпало ни капли дождя, а в 1903 г. дождей не было полгода, с июня по ноябрь включительно.
Грозами наиболее богата тропическая зона: болеее 110 гроз в году на Яве и в тропической Африке.
Наибольшая скорость ветра обычно не превосходит 30—40 м. в секунду. Во время наводнения в устье Невы 23 сентября 1924 г. отдельные порывы ветра достигали 41 м. Во время циклона 28 августа 1910 г. в Гельсингфорсе дул ветер со скоростью свыше 50 м. Но еще больших скоростей достигает ветер на Земле Адели, в Антарктике, под южным полярным кругом. Здесь в 1913 г., 22 мая, скорость отдельных порывов ветра достигала 90 м.; этот ветер сопровождался температурой в —33°. Средняя скорость ветра за год была здесь 22 м. в секунду. Для сравнения можно указать, что у нас на берегах Балтийского и Ледовитого морей средняя скорость ветра 5—6 м. в секунду, в Москве 4,5 м., а в Забайкалье, на Нерчинском заводе всего 1,3 м. Восточная Сибирь отличается своим безветрием, особенно зимою: в Нерчинском заводе в январе средняя скорость ветра всего 0.4 м. 6).
1) Байков, Н. А. Маньчжурский тигр. Общ. Изучения Маньч. Края. Секция Естествознания, вып. 1. Харбин. 1925. 4°, 18 стр., 1 табл., 17 рис.
(стр. 104.)
2) Целебный корень, очень ценимый китайцами.
(стр. 105.)
3) Мексиканский доллар стоит около рубля.
(стр. 106.)
4) Harrissоn J. W., Hand Garett F. С. The Induction of Melanism in the Lepidoptera and its subsequent Inheritance. Proc. Royal Soc. London B. 99, 241—263.
(стр. 106.)
5) Zool. Jahrb. Anat. 41 (1919), Zeitschr. Morph. Oekol. 2 (1924), Zeitschrift vergl. Physiol. 2. (1925).
(стр. 107.)
6) Данные этой заметки взяты частью у Hellmann. Grenzwerte der Klimaelemente. Sitzber. Preuss. Akad., 1925. частью из книги: Л. Берг. Основы климатологии, 1926 (печатается).
(стр. 111.)