СМЕНА, №11, 1924 год. На островах хризантемы.

"Смена", №11, июнь 1924 год, стр. 26-27

На островах хризантемы.

ПУТЕШЕСТВИЕ КОМСОМОЛЬЦА ИППОЛИТА 1).

ДЕНЬ НАЧАЛСЯ, как всегда. Отпуск таял, как всякий отпуск. Зато к вечеру события стали развиваться другим темпом. В 3 часа пришла телеграмма одновременно об убийстве Воровского и об английском ультиматуме. Загудели тревожные гудки, к 5 час. на улицах — десятитысячная демонстрация протеста. На демонстрации встретил Х-ана.

Между описанием последнего проигрыша в шахматы и подробностей Ханкоусской 2) забастовки — предлагает нам ехать в Японию.

14 МАЯ.

Несмотря на ультиматум, Япония нас впускает. Нас — это шестерку, вызванную чрезвыч. полпред. РСФСР — тов. Иоффе. За 24 часа мы достаем паспорта, визы, деньги. Завтра едем.

15 МАЯ.

Итак, паспорт и билет на руках. В 13 сбор на пароходе. Мои спутники, в большинстве почтенные спецы, по-моему, недостаточно восторженно относятся к поездке.

БОРТ ПАРОХОДА "ХОЗАН-МАРУ".

Владивосток не избалован регулярным посещением иностранных кораблей. Число постоянных рейсов, связывающих Владивосток с Японией, ограничивается единственным пароходиком на этой линии. Раз в неделю он отходит из Владивостока и раз из Японии.

ПЕРЕД ОТПЛЫТИЕМ.

Первым делом я обегаю весь пароход. Для новичка он представляет занимательное зрелище, но капитан (из нашей семерки) меня быстро расхолаживает. "Старая калоша", — фамильярно отзывается он о японском ковчеге.

(увеличенное изображение)

Вместе с нами едут целых две миссии, нелюбезно выставленные из Советской республики. Английское и Американское консульства едут колониями: с сухопарыми, долговязыми мисстрис и мисс, с выводком младенцев, с сундуками и т. д. Нас они стараются обходить сторонкой и поглядывают косыми, недружелюбными взорами; дети смотрят полуиспуганно и дергают родителей за рукава, требуя раз'яснений. Остальная публика: рыбопромышленники, алчущие капиталов для концессий; эмигранты, чающие проехать через Японию и Америку; японские купцы и просто спекулянты.

Разговоры о японской точности — сущий вздор. Явно сказывается незнакомство с лигой "Время". По расписанию пароход должен отойти в 12.

Час... Два... Три... Никаких признаков отплытия. Лебедки грузят трюмы осиновыми чурками, большой и доходной статьей Дальне-Восточного вывоза. Громадные цепи ворочают саженными брусками, как спичками.

Главная улица Токио на другой день после землетрясения.

Около лебедок суетятся грузчики и матросы, перекликаясь на своем международном языке: "вира" — "майна".

Наконец, с 4-х часовым опозданием "калоша" собирается трогаться. "Бой" (подросток-прислуга) пробегает по палубе, звеня во всю мочь гонгом. Гудит сирена, плачут провожающие...

ТРАП ПОДНЯТ.

Праздношатающиеся удалены, медленно ползет вверх трап, соединявший нас с твердой почвой.

Порт-Цуруга, видимый из города.

Как полагается, провожающие бегут за судном, машут платочками. Не желая давать пищу японским шпикам, нас никто не провожает. И не надо.

"ОБЕД ПОДАН".

Торжественную минуту нарушает тот же бой, приглашая в столовую. Подают полдюжины микроскопических блюд, зло обманывающих комсомольский аппетит.

ОТКРЫТОЕ МОРЕ

Повернувшись в бухте, "Хазан-Мару" прибавляет ход. Быстрей и быстрей мелькают очертания Владивостока, бухта "Золотой Рог", — последний взгляд, и мы в открытом море.

С погодой не везет. Накрапывает дождь (сказывается Дальне-Восточная весна), обволакивает туман, застилая и без того смутные очертания берегов.

ВТОРОЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ.

Он начинается скверно. Качка, непрекращающаяся ни на секунду, дьявольски надоедает. Непрестанный дождь.

Англичане и американцы катают шары в кегли, спекулянты играют в преферанс, доктор — он же таможенник — спит, по его теории сон лучшее времяпрепровождение дороги и лучшее средство от морской болезни.

ПЕРВЫЕ ПОЗНАНИЯ О ЯПОНИИ.

От безделья путешественники собрались в "смокинг-рум" (зал для курения) и выслушивают бесконечные рассказы бывалых людей. К., из'ездивший Японию вдоль и поперек. Я., — бывавший там не раз, делятся впечатлениями о ней.

Собственно, Япония очень не велика: меньше Франции и меньше Германии. Состоит из островов: самого большого, который называется просто "основной" или "главной" землей (Хонда), из двух островов поменьше (Киусиу и Шикаку), Северного острова Хоккайдо и массы мелких. Лет 25 тому назад японцы отбили у Китая еще на юге большой остров Формозу (по-японски — Тайван) и в 1911 году об'явили своей колонией Корею. После войны, в 1918 году, Япония увеличилась на много за счет новых колоний, отобранных, главным образом, у Германии. Они лежат на юге, в Тихом океане, тремя группами: Королинскими, Марианскими и Маршалковыми.

ГАВАНЬ ИОКОГАМЫ ДО ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ. По утрам население беднейших районов города приходит сюда собирать с'едобные водоросли, раковины и портовые отбросы, выкидываемые морем.

Между Каролинскими островами находится остров Ян, на нем центральная Кабельная 3) станция. Из-за этого крошечного островка одно время поднялись серьезные трения между Японией и Америкой. Говорили даже, что дело кончится войной.

Для отвода глаз, империалисты при дележе не просто отдали в собственность Японии эти острова, а "под опеку".

16 МАЯ. ПОЛОВИНА ШЕСТОГО.

Рассвело, показалась тень на горизонте. Знающие люди утверждают, что это и есть Япония.

Шесть. Проясняется. Видна цепь гор с неправильными пиками.

7 ч. 30 м. Япония хорошо видна. Горы покрыты зеленым лесом, у подножия гор бедные рыбацкие деревушки. Голь: две — три хатки, две — три парусных лодченки.

Под'езжаем к гавани. Горы расширяются, открывая вход в глубокую бухту, на заднем плане силуэт города: плоские крыши, доски и черепицы.

Женщины из Сусаки (Токио) во время религиозной церемонии, посвященной духам родственников, погибших при землетрясении 1 сентября.

Навстречу выезжает катер, на нем полицейский, начальник порта, врач и туча корреспондентов.

Осмотр очень поверхностен. Через 10 минут поступаем в распоряжение корреспондентов.

Они облепили нашу шестерку со всех сторон, так что на каждого пришлось по паре, и ожесточенно щелкали кодаками, задавали вопросы на жаргоне из восточных наречий. Нам пришлось туго. Только сплоченностью удалось отстоять свое существование. Верные предварительному сговору, мы, заслоняя друг друга, отчетливо сообщали, что никаких особых сведений дать им не сможем, приехали по делу, сколько здесь пробудем — еще не знаем. Ожидания их были обмануты, и им пришлось итти по линии наименьшего сопротивления — к иностранным консулам, наперебой охотно сообщавшим им свои горести и чаяния.

ЯКОРЬ ОТДАН.

Мимо пакгаузов, складов, проходим в таможню, минуем ее, — и вот мы в Цуруге. Это уже настоящая Япония.

"ГДЕ РОДИЛАСЬ ВАША БАБУШКА"

Верблюду сквозь игольное ушко легче пройти, чем очутиться, наконец, в Японии.

Затейливые японцы начали новую волынку — с паспортами. Даже нас, ко всему привыкших совроссиян, поразили японские анкеты.

(До следующ. номера).

1) Тов. Ипполит, редактор Нижегородской комсомольской газеты, представил в наше распоряжение путевые заметки своей поездки по Японии. Часть из них публикуется в настоящем номере.

Цветок хризантемы — государствен. герб Японии. (стр. 26.)

2) Забастовка на Пекин-Xанькоусской жел. дороге, охватившая широкие массы рабочих и зверски подавленная правительством. — Одна из двух самых больших забастовок в прошлом году в Китае. (стр. 26.)

3) Кабель — телеграфный провод, проложенный по дну океана. (стр. 27.)