"Тобольские Епархиальные Ведомости", №4, февраль 1882 год, Отдел неофициальный, стр. 61-72

ПАМЯТИ ВЪ БОЗѢ ПОЧИВШАГО ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА II.

Вотъ и годъ миновалъ съ тѣхь поръ, какъ человѣчество лишилось одного изъ лучшихъ своихъ представителей, а Россiя — своего Царя, жизнь и дѣянiя котораго должны и будутъ, конечно, служить лучшимъ украшенiемъ исторiи русскаго государства. Годъ прошелъ, какъ на роскошныхъ и оживленныхъ улицахъ нашей сѣверной столицы, среди бѣлаго дня, при не маломъ числѣ свидѣтелей, разыгралась страшная драма, при одномъ воспоминанiи о которой невольно содрагается сердце. Палъ Царь, предъ которымъ благоговѣла Европа и котораго обожала Россiя! — палъ, притомъ, отъ руки человѣка изъ среды той крамольной партiи, которая въ недавнее время свила себѣ гнѣздо въ нѣдрахъ самой Европы, раскинула свои сѣти по всѣмъ европейскимъ государствамъ и устремилась къ ниспроверженiю царскихъ престоловъ и общественнаго порядка. Русскiй престолъ, и въ особенности покойный русскiй Государь — почему то этой партiи были особенно ненавистны. Долго, больше десяти лѣтъ, она безуспѣшно вела противъ Россiи усиленную подпольную борьбу; до семи разъ поднимала руку на хранимую Богомъ священную Особу русскаго Царя; но, наконецъ, ей удалось достигнуть цареубiйства!... Понятны ужасъ и оцѣпенѣнiе, каковыми была объята вся Европа при первомъ извѣстiи о событiи 1 марта 1881 года. Дѣйствительно, было отъ чего ужаснуться не только Россiи, но и Европѣ: событiе 1 марта неожиданно напомнило всему современному просвѣщенному мiру, гордому своей гуманностiю и цивилизацiей, — объ отдаленныхъ временахъ самаго грубаго варварства. Какъ въ свою очередь была поражена несчастiемъ Россiя, — этого нельзя выразить на словахъ, да и нѣтъ нужды, потому что это сознаетъ и чувствуетъ до сихъ поръ каждый изъ вѣрноподданныхъ русскаго Царя и государства.

Нашъ долгъ по отношенiю къ преждевременно и мученически—почившему Царю состоитъ въ томъ, чтобы хранить всегда благодарную память о Немъ, не забывать тѣ многочисленныя дѣянiя въ Бозѣ почившаго Государя, которыя совершены имъ къ нашему благу и ко благу всей Россiи, и тѣмъ свидѣтельствовать предъ новыми поколѣнiями, что переживаемое нами горе было дѣйствительно горе великое и тяжкое. Конечно, дѣло будущаго историка написать полный обзоръ 26-лѣтняго, ознаменованнаго великими событiями и реформами царствованiя Александра Николаевича. Но это не снимаетъ съ каждаго изъ насъ обязанности сказать о томъ, что мы знаемъ и что испытали на себѣ, — это священный долгъ каждаго истинно русскаго человѣка, особенно обладающаго хотя какимъ нибудь запасомъ силъ къ повѣствованiю.

Соображаясь съ собственными силами, мы беремъ на себя трудъ повѣдать не многое изъ прошедшаго царствованiя, именно то, что ближе касается той сферы, въ которой мы живемъ и вращаемся. Но и въ этой области мы будемъ касаться лишь болѣе существеннаго, не претендуя на всесторонность и особенную обстоятельность изслѣдованiя. Мы желаемъ сказать нѣсколько словъ о реформахъ какiя въ царствованiе Александра Николаевича, совершенныхъ ко благу русской православной церкви и въ особенности — ея служителей, и тѣмъ почтить первую годовщину тяжкаго и горестнаго для Россiи событiя 1 марта 1881 года.

Въ длинномъ ряду царственныхъ особъ, особенно ревностно заботившихся о благѣ нашей православной церкви, покойному Государю Императору Александру Николаевичу, по справедливости, принадлежитъ одно изъ наиболѣе видныхъ мѣстъ. Самъ истинный христiанинъ, благоговѣйно и свято соблюдавшiй всѣ установленiя православной церкви, въ Бозѣ почившiй Государь, по примѣру своихъ великихъ предковъ: Петра I-го, Екатерины II-й, Александра I-го и Николая I-го, не смотря на многосложность и многотрудность дѣлъ государственныхъ, съ первыхъ дней своего царствованiя до послѣдней минуты жизни, не переставалъ относиться съ самымъ горячимъ участiемъ и заботливостiю къ дѣламь церковнымъ. Въ этомъ не можетъ не убѣдиться всякiй, кто сколько нибудь слѣдилъ за движенiемъ церковно-религiозной жизни русскаго народа за послѣднiя 26 лѣтъ, кто помнитъ за это время многочисленныя распоряженiя правительства по духовному вѣдомству и кто, наконецъ, читалъ, хотя въ выдержкахъ, ежегодно издаваемые отчеты Оберъ-Прокурора Святѣйшаго Синода (1). Не обинуясь можно сказать, что каждый шагъ русской религiозной жизни за послѣднее царствованiе, каждое событiе церковное носитъ на себѣ до сихъ поръ печать неусыпной заботливости Императора Александра II о благѣ православной церкви и о православно-русской жизни русскаго народа.

Въ исторiи внутренняго укрѣпленiя и развитiя нашей православной церкви за это царствованiе наше вниманiе прежде всего останавливается на милостивомъ попеченiи покойнаго Государя Императора о духовномъ просвѣщенiи и матерiальномъ обезпеченiи пастырей и руководителей православнаго русскаго народа, — этихъ непосредственныхъ органовъ православной церкви, отъ которыхъ главнымъ образомъ зависитъ строй церковной жизни.

Съ цѣлiю воспитанiя духовныхъ пастырей съ твердымъ нравственнымъ направленiемъ, достаточно подготовленныхъ быть разумными руководителями въ дѣлахъ вѣры и незыбленнымъ оплотомъ ея вѣковыхъ учрежденiй противъ посягательства невѣрiя и лжевѣрiя, — Россiя давно уже обзавелась низшими, средними и высшими духовно-учебными заведенiями. До вступленiя на престолъ Его Императорскаго Величества Александра Николаевича эти учебныя заведенiя, испытавшiя въ царствованiе Александра I-го коренное преобразованiе, руководились начертанными въ 1808 году уставами, которые строго опредѣляли и средства къ существованiю заведенiй и программы воспитанiя духовнаго юношества. Но эти уставы, принесшiе въ свое время на алтарь духовнаго просвѣщенiя величайшiе плоды, съ теченiемъ времени и перемѣною условiй жизни, сдѣлались мало соотвѣтствующими запросамъ времени относительно духовнаго просвѣщенiя. Настоятельная нужда въ пересмотрѣ ихъ и новомъ коренномъ преобразованiи духовно-учебныхъ заведенiй начала сознаваться еще въ сороковыхъ годахъ; но приступить къ ея осуществленiю долгое время непредставлялось никакой возможности, главнымъ образомъ по недостатку денежныхъ средствъ въ духовномъ вѣдомствѣ. Неизбѣжнымъ слѣдствiемъ этого въ послѣднее время въ нашихъ духовно-учебныхъ заведенiяхъ явилась нищета матерiальная и духовная. Наставники духовнаго юношества, получая за свои труды ничтожное сравнительно вознагражденiе, не знали какъ существовать, постоянно нуждались въ насущномъ кускѣ хлѣба и на этомъ по преимуществу сосредоточивали все свое вниманiе; на усовершенствованiе себя въ дѣлѣ воспитанiя будущихъ пастырей церкви у нихъ не было ни времени, ни средствъ; дѣло воспитанiя они вели кое-какъ, придерживаясь устарѣвшихъ программъ и метода, и нерѣдко забивали юношество зубренiемъ и экзекуцiями, а лучшiе изъ нихъ при первомъ удобномъ случаѣ переходили на болѣе благодарную службу въ другiя вѣдомства. Каково было положенiе воспитанниковъ духовно-учебныхъ заведенiи 50-хъ и начала 60-хъ годовъ, объ этомъ тяжело вспомнить: они, поистинѣ, испытывали и холодъ, и голодъ и при этомъ еще постоянные побои. Одѣтый въ длиннополый холщовый халатъ, въ плохихъ сапогахъ, а иногда и лаптяхъ, подкрѣпившiй себя кое-какъ плохой кашей, воспитанникъ духовнаго училища или семинарiи постоянно дрожалъ за свою спину, потому что бывали наставники, которые экзекуцiю въ дѣлѣ воспитанiя ставили на первый планъ и ежедневно наказывали праваго и виноватаго, прежде нежели начнутъ свои уроки (2). Тутъ было юношѣ не до саморазвитiя: онъ съ грѣхомъ пополамъ, если только можно было, зазубривалъ данный по учебнику "отсюда — до сюда" урокъ, чтобы только спастись отъ наказанiя, — говоримъ: если только можно было, такъ какъ и учебниковъ, за малымъ исключенiемъ, по предметамъ науки не было. Таково было внѣшнее положенiе наставниковъ и воспитанниковъ прежнихъ духовно-учебныхъ заведенiй, по свидѣтельству такихъ, между прочимъ, компетентныхъ лицъ, какъ бывшiй директоръ Духовно-Учебнаго Комитета при Св. Синодѣ князь Урусовъ, ревизовавшiй въ 1860 г. семинарiи и духовныя училища по епархiямъ: нижегородской, костромской и нѣкоторымъ другимъ (3). Помнятъ это положенiе наставниковъ и воспитанниковъ духовныхъ и наши отцы, на себѣ испытавшiе всѣ невзгоды жизни въ заведенiяхъ, и не могутъ надивиться, какъ имъ Богъ помогалъ переносить всѣ эти пытки воспитанiя.

При столь печальномъ внѣшнемъ положенiи, наши духовно-учебныя заведенiя, до послѣдняго преобразованiя ихъ, страдали и съ внутренней, т.е. учебной стороны. Въ старыхъ програмахъ было не мало предмѣтовъ, безъ которыхъ пастырь церкви легко могъ обойтись въ своей пастырской дѣятельности, а между тѣмъ эти постороннiя, лишнiя науки слишкомъ ограничивали богословское образованiе, безъ достаточнаго знакомства съ коимъ юноша не могъ быть впослѣдствiи достойнымъ пастыремъ и разумнымъ руководителемъ своей паствы. Все это было давно сознано духовнымъ правительствомъ, но выходъ изъ этаго печальнаго положенiя нашихъ воспитателей и воспитанниковъ духовныхъ могъ совершиться только при помощи и содѣйствiи Верховной Власти, которая и поспѣшила на помощь въ лицѣ покойнаго Монарха.

Въ 1860 г., по волѣ Его Величества, при Святѣйшемъ Синодѣ былъ учрежденъ, подъ предсѣдательствомъ одного изъ ученѣйшихъ и маститыхъ нашихъ архипастырей Дмитрiя Херсонскаго (нынѣ волынскаго), особый комитетъ, который и занялся выработкою новаго устава для всѣхъ духовно-учебныхъ заведенiй русскихъ (4). Между тѣмъ въ 1866 г. послѣдовало Высочайшее соизволенiе о назначенiи изъ государственнаго казначейства необходимаго для духовно-учебныхъ заведенiй денежнаго пособiя, въ размѣрѣ 1500000 р. ежегодно.

Съ благоговѣйною признательностiю и пламенными молитвами къ Богу о благоденствiи и спасенiи Его Величества Александра Николаевича, принялъ Святѣйшiй Синодъ, а за нимъ и все православное духовенство эту Высочайшую милость. Значенiе ея для духовно-учебныхъ заведенiй было неизмѣримо велико. Державною волею въ Бозѣ почившаго Государя они были выведены изъ безвыходнаго положенiя; преграды къ ихъ благоустройству теперь были устранены; пути къ улучшенiямъ были открыты; будущее благосостоянiе ихъ обезпечено. Столь знаменательное событiе по своимъ неизчислимымъ благодѣтельнымъ послѣдствiямъ составляетъ эпоху въ исторiи духовнаго просвѣщенiя въ нашемъ отечествѣ, съ наступленiемъ которой быстро началось возрожденiе духовно-учебныхъ заведений къ новой жизни, организованное на болѣе прочныхь началахъ, чѣмъ прежде (5).

Въ 1867 г. комитетомъ при Святѣйшемъ Синодѣ были окончены труды по преобразованiю духовно-учебныхъ заведенiй, составлены новые уставы и штаты, которые въ 14 день мая 1867 г. и удостоились Высочайшаго утвержденiя. Въ одно время съ этимъ во вновь учрежденномъ при Святѣйшемъ Синодѣ, подъ предсѣдательствомъ недавно скончавшагося, извѣстнаго по своей учености не только въ Россiи, но и въ Европѣ, протоiерея Iосифа Васильевича (6), Учебномъ Комитетѣ были выработаны новыя, болѣе цѣлесообразныя программы для духовно-учебныхъ заведенiй, а по епархiямъ открыты новые источники для увеличенiя средствъ къ содержанiю учебныхъ заведенiй, и началось постепенное преобразованiе академiй, семинарiй и училищъ (7).

Наша Тобольская семинарiя и училища Тобольское и Ишимское хотя были преобразованы не въ числѣ первыхъ (именно въ 1875 г.); но мы уже достаточно испытали благодѣтельныя послѣдствiя преобразованiя ихъ. Отцы наши, старые священники, съ удивленiемъ и радостiю смотрятъ на теперешнее наше положенiе. Дѣйствительно, нельзя не радоваться и не благодарить Господа Бога и преждевременно мученически—почившаго Государя Александра Николаевича, за улучшенiе нашего положенiя. Наше матерiальное положенiе теперь обезпечено, и мы съ трудомъ можемъ представить себѣ прежнее бѣдственное положенiе нашихъ собратiй по духовной школѣ. Не только наставники, но и воспитанники въ настоящее время считаютъ, наприм., неприличнымъ одѣваться въ плохое пальто и сюртукъ, а тѣмъ болѣе — въ пестрый холщевый халатъ, въ каковыхъ недавно еще ходили наши отцы и братья, да и нѣкоторые изъ насъ. Теперь ни наставнику, ни воспитаннику нѣтъ прежней вопiющей нужды исключительно заботиться о насущномъ кускѣ хлѣба; благодѣтельное правительство даетъ средства не только къ безбѣдному существованiю, даже приличному содержанiю себя, лишь бы только каждый зналъ свой долгъ и свято выполнялъ его. Самое учебное дѣло при новыхъ порядкахъ нашихъ учебныхъ заведенiй поставлено болѣе цѣлесообразно. Вмѣсто прежняго непомѣрно сложнаго курса учебныхъ предметовъ, иногда чуждыхъ интересамъ духовной науки, новая программа намъ даетъ возможность изучать болѣе основательно и всесторонне богословскiе предметы, которые нужнѣе всего для будущихъ пастырей и руководителей народныхъ, съ которыми юный пастырь, по избранному пути пастырскаго служенiя, можетъ идти болѣе твердыми стопами и имѣть больше успѣха въ своемъ служенiи. По образцу нашей преобразованной семинарiи и духовныхъ училищъ читатель можетъ судить отчасти и о прочихъ духовныхъ семинарiяхъ и училищахъ въ Россiи (8).

Въ тѣсной связи съ преобразованiемъ духовно-учебныхъ заведенiй стоитъ другое знаменательное явленiе, которое не менѣе свидѣтельствуетъ о милостивой заботливости покойнаго Государя Императора о нашихъ пастыряхъ съ ихъ семействами. Это — освобожденiе дѣтей священно-церковно-служителей отъ обязательнаго вступленiя въ клиръ. По дѣйствовавшему издавна закону, дѣти священно-церковно-служителей причислялись обыкновенно къ духовному вѣдомству и составляли особое сословiе, именовавшееся духовнымъ званiемъ. Выходъ ихъ въ другое званiе былъ задерживаемъ и закономъ, требовавшимъ выполненiя многочисленныхъ, сопряженныхъ съ большими трудностями, формальностей и сословнымъ предразсудкомъ, побуждавшимъ искать дѣятельности исключительно въ своей замкнутой средѣ, а для дѣтей низшихъ членовъ клира — и ограниченностiю гражданскихъ правъ (9). Между тѣмъ далеко не всѣ изъ молодыхъ людей чувствовали въ себѣ призванiемъ служенiе въ духовномъ вѣдомствѣ, а нѣкоторые были и неспособны къ прохожденiю служенiя на поприщѣ церковномъ. Эти невольные служители алтаря, конечно, не могли приносить должной пользы церкви, служили иногда излишнимъ бременемъ и для церкви и для своихъ родителей, незнавшихъ, куда и какъ пристроить своихъ дѣтей.

И вотъ, 26 мая 1869 г. послѣдовало Высочайшее утвержденiе мнѣнiя Государственного Совѣта, которымъ постановлено: никого изъ дѣтей православнаго духовенства отселѣ не считать лично принадлежащимъ къ духовному званiю (10). Молодымъ людямъ теперь дана полная свобода въ выборѣ рода жизни и занятiй. Нежелающимъ посвятить себя на служенiе церкви открытъ свободный доступъ къ поступленiю въ военную и гражданскую службу съ правами личныхъ дворянъ и почетныхъ гражданъ; а тѣ, которые не сознаютъ въ себѣ ни призванiя, ни способностей къ этого рода служенiю, имѣютъ возможность трудиться и прiобрѣтать себѣ средства къ существованiю на широкомъ полѣ торговли, промышленности и земледѣлiя, наравнѣ съ прочими гражданами отечества. Такимъ образомъ дѣти священника и дворянина, причетника и ремесленника одинаково стали гражданами и, по достиженiи совершеннолѣтiя, могутъ свободно обращаться туда, гдѣ болѣе встрѣчается въ нихъ нужды и гдѣ, по ихъ собственному сознанiю, они могутъ быть полезнѣе, — каждый теперь можетъ заняться въ жизни тѣмъ, что ему по сердцу и по силамъ. Но чтобы этотъ выборъ рода жизни и занятiй для молодыхъ людей, нежелающихъ служить въ духовномъ вѣдомствѣ, былъ болѣе удобенъ, наше правительство, по волѣ покойнаго Государя Александра Николаевича, открыло для всѣхъ дѣтей православнаго духовенства доступъ почти во всѣ свѣтскiя учебныя заведенiя, съ ремесленной школы до университета (11), въ тоже время предоставивъ право дѣтямъ другихъ сословiй поступать во всѣ духовно-учебныя заведенiя, отъ духовнаго училища до академiи. Эта новая милость покойнаго Государя по отношенiю къ духовнымъ юношамъ не замедлила принести величайшiе плоды.

Мы знаемъ, что въ послѣднiе годы царствованiя Александра Николаевича были переполнены молодыми людьми изъ духовнаго званiя всѣ русскiе университеты, медико-хирургическая и лѣсная академiи и другiя высшiя учебныя заведенiя гражданскаго и военнаго вѣдомствъ, и, по общему отзыву ученыхъ воспитателей высшихъ учебныхъ заведенiй, это были лучшiе, неутомимые труженики между студентами. Теперь, конечно, уже многiе изъ нихъ съ энергiей и пользою служатъ отечеству на излюбленномъ ими поприщѣ, тогда какъ, по неволѣ избравъ служенiе въ духовномъ вѣдомствѣ, они были бы можетъ быть плохими служителями церкви и тяготились бы своей службою. Въ тоже время, нужно сказать, и церковь православная мало терпитъ отъ этого отлива изъ ея нѣдръ молодыхъ силъ, потому что въ желающихъ посвятить себя на служенiе церкви и въ настоящее время нѣтъ особеннаго недостатка, даже между молодыми людьми изъ другихъ сословiй (12). Подтвержденiемъ сего можетъ служить между прочимъ то, что наше духовное правительство съ 1876 г. нашло возможнымъ замѣщать учительскiя должности при духовныхъ училищахъ воспитанниками, кончившими курсъ въ академiяхъ, уравнявъ ихъ въ правахъ съ учителями семинарiи (13).

Послѣ духовнаго юношества, столь облагодетельствованнаго, по волѣ незабвеннаго нашего Царя Освободителя, преобразованiемъ нашихъ духовно-учебныхъ заведенiй и предоставленiемъ свободы въ выборѣ рода жизни и служенiя, мысль наша невольно переносится на положенiе дочерей нашего православнаго духовенства, — этихъ ближайшихъ помощницъ нашихъ духовныхъ пастырей и первоначальныхъ непосредственныхъ воспитательницъ духовнаго юношества. Не оставлены безъ милостиваго вниманiя покойнаго Государя и эти дѣти духовенства. До шестидесятыхъ годовъ нынѣшняго столѣтiя едва ли можно было встрѣтить хотя одну жену сельскаго священника, не говоримъ уже о дiаконахъ и причетникахъ, — съ образованiемъ выше приходской школы, потому что на всю Россiю было въ это время только три среднихъ учебныхъ заведенiя для дѣвицъ духовнаго званiя: Царскосельское, Ярославское и Казанское, которые при томъ были доступны только для дѣтей городскаго духовенства и по преимуществу священниковъ (14). Большая часть женъ сельскихъ священниковъ и прочаго сельскаго клира обходились безъ всякаго образованiя и почти ни чѣмъ не отличались въ умственномъ развитiи отъ простыхъ крестьянокъ. И этотъ недостатокъ въ жизни русскаго духовенства сопровождался иногда печальными послѣдствiями. Священникъ, наприм., будучи самъ человѣкомъ болѣе или менѣе образованнымъ и развитымъ и не видя того же въ подругѣ своей жизни, часто не находилъ въ ней мудрой совѣтницы и утѣшительницы въ минуты испытанiй и скорбей житейскихъ и подчасъ тяготился ея присутствiемъ. Между тѣмъ дѣти оставались безъ подготовки къ поступленiю въ учебное заведенiе, воспитывались наравнѣ съ уличными деревенскими мальчиками и привозились въ школу съ задатками испорченной нравственности... Въ царствованiе Императора Александра Николаевича въ первый разъ обращено особенное вниманiе на недостатокъ образованiя и развитiя дѣвицъ духовнаго званiя, на которыхъ церковъ возлагаетъ священныя обязанности давать первоначальное воспитанiе будущимъ служителямъ алтаря. И въ этомъ случаѣ, безъ первоначальной помощи и содѣйствiя Верховной Власти, не было для духовнаго правительства никакой возможности что либо предпринять, опять главнымъ образомъ за недостаткомъ въ духовномъ вѣдомствѣ матерiальныхъ средствъ. Но покойный нашъ Государь и въ этомъ случаѣ помогъ намъ, являясь на первыхъ порахъ непосредственнымъ, личнымъ нашимъ благодѣтелемъ. Державною волею Александра Николаевича и почти исключительно щедротами Царствующаго дома, въ началѣ шестидесятыхъ годовъ, были призваны къ существованiю новыя школы для дѣвицъ духовнаго званiя въ Иркутскѣ, Вильно, Могилевѣ, Грузiи и др. мѣстахъ (15). Всѣ эти школы, какъ и раньше открытыя, получили особый Высочайше утвержденный уставь, поступили подъ непосредственное покровительство покойной Государыни Императрицы Марiи Александровны, Великой Княжны (нынѣ герцогини Эдинбургской) Марiи Александровны, а Грузинская — подъ покровительство Великой Княгини Ольги Ѳеодоровны, и пользовались постояннымъ вниманiемъ какъ отъ высокихъ покровительницъ, такъ и отъ самаго Виновника появленiя ихъ — покойнаго Государя Императора. Но въ этомъ случаѣ замѣчательнѣе всего то, что всемилостивѣйшее попечение и вниманiе къ юнымъ разсадникамъ просвѣщенiя дѣвицъ духовнаго званiя покойнаго Государя Императора и Августѣйшихъ покровительницъ послужило толчкомъ почти къ повсемѣстному учрежденiю школъ для дѣвицъ на мѣстныя епархiальныя средства.